ли? - спросила она.
     - Все, - подтвердил он.
     -  Больше  никого  не  осталось,  -  любезно  подтвердила представитель
пограничной стражи.
     - Как  это  никого? - изумленно  спросил  Бреме.  -  Там  был  еще один
пассажир. Наш знакомый. Он плыл из Бильбао.
     - Как его фамилия? - поинтересовалась девушка.
     -  Альфред Кохан.  -  торопливо  сказал  Бреме.  Рот,  стоявший  рядом,
подавленно молчал. Он вообще был молчуном.
     Девушка  ввела  имя в  компьютер.  Долго читала  сообщение  и,  наконец
сказала:
     -  Ваш  друг  плохо почувствовал себя на корабле и  сегодня  утром  был
увезен в больницу. Ему вызвали "Скорую помощь" прямо к трапу.
     - В какую больницу? - раздраженно спросил Бреме.
     Девушка снова обратилась к компьютеру и прочитала название.
     Услышав ответ, Бреме, даже  не поблагодарив девушку, бросился к выходу.
За ним спешил Рот.
     - Сукин сын, -  зло  выругался Бреме, - он  снова нас обманул. Быстро в
больницу. Это рядом.
     Рот сидел  за рулем. Он ничего не  спрашивал. Просто  сказал, выезжая с
территории порта:
     - Если он еще там.
     - Быстрее, - заорал Бреме.
     Рот увеличил скорость.
     В это время Альфред Кохан был уже  в отеле "Холидей Инн", где его ждала
Марина Чернышева. Он довольно спокойно покинул палату  больницы. Свою одежду
он не успел сдать  и даже не стал переодеваться после того, как его привезли
в больницу. Он  просто пришел  к дежурной и  честно признался, что чувствует
себя гораздо лучше и хотел бы поехать в отель, чтобы вызвать своего  личного
врача. Дежурный врач добросовестно  проверил давление  пациента и,  не найдя
ничего  опасного,  разрешил  тому покинуть  больницу, даже  вызвал для  него
машину.  Подобные  случаи  в  порту  бывали  часто.   Человек  просто  плохо
чувствовал  себя  на   корабле.  А  попав   на  землю,   обретал  нормальное
самочувствие.
     Бреме  и Рот  приехали в  больницу  в таком состоянии, что  готовы были
разобрать ее по кирпичику.  Они  шли  по коридору, бесцеремонно  расталкивая
врачей, санитарок и больных. У стойки дежурного врача наконец остановились.
     - Где лежит Альфред Кохан!
     - Кохан. Альфред Кохан!
     - Он покинул больницу сорок минут назад, - сказал врач.
     - Куда он поехал? - чуть не схватил врача за шиворот Бреме.
     - Он сказал, что в отель.
     - Какой отель? - на этот раз не выдержал Рот.
     - Кажется,  "Рафаэль". Да, он так  и  сказал, чтобы  я  вызвал  машину,
которая отвезет его в "Рафаэль".
     - В какое агентство вы звонили? - быстро спросил Бреме.
     Врач назвал телефон.
     Бреме,  не  спрашивая разрешения,  перегнулся, поднял телефон  и быстро
набрал номер.
     - Это  говорят из больницы.  - торопливо сказал он, - сорок минут назад
мы  вызвали  такси  для нашего  больного.  Он должен  был  поехать  в  отель
"Рафаэль". Вы могли бы  проверить доехал ли он туда? Если можно, свяжитесь с
водителем машины.
     - Конечно, - любезно сказал диспетчер.
     - Кто вы такие? - спросил врач, который  хотел перехватить телефон,  но
Рот сильно сжал ему руку, и он больше не пытался этого сделать.
     -  Да,  -  услышал Бреме,  - он оставил вашего пациента у отеля "Святой
Рафаэль". Это на Аденауэр алее, срок один.
     - Я  знаю, -  положил  трубку  Бреме и, обращаясь  к  своему напарнику,
кивнул. - Он там.
     Оставив ничего не понимающего дежурного  врача, они бросились к машине.
Через пятнадцать  минут были в отеле.  Еще несколько минут ушло на то, чтобы
убедиться в отсутствии здесь Альфреда Кохана. Ни в одном из ста четырнадцати
номеров такой человек не  останавливался. За последние два часа вообще никто
не приезжал, уверял портье.
     Бреме понял,  что они упустили этого типа окончательно. Он оттолкнул от
себя портье, который ударился  спиной о  стойку, и  вышел из отеля.  За  ним
шагал Рот.
     - Негодяй! - в  бешенстве сказал Бреме. - Он  нас опять обманул. Понял,
что мы проверим такси. Приезжал сюда и взял здесь машину в другую сторону.
     - Он слишком хитер. - согласился Рот.
     -  Ничего,  - Бреме скривил  рот  в недоброй  усмешке,  я все равно его
найду. А когда найду, верну свой долг. Только на этот  раз верну его в  виде
пули в его слишком умную голову.
     - Нужно  позвонить  и сказать, что  мы его  потеряли, - напомнил Рот, -
тогда,  возможно, мы сумеем снова получить необходимый адрес, где именно его
искать.
     - Да, конечно.  Этот  тип  обманул  нас уже во второй  раз. Может,  наш
заказчик  знает,  где  и  на этот  раз  его искать. Мне кажется, они  как-то
связаны. По-моему, оба этих  парня  раньше кормились в одном  ведомстве.  Но
пулю Альфреду Кохану я все равно приготовлю.


        ГЛАВА 11. МАРИНА ЧЕРНЫШЕВА



     В вагоне  первого класа  было спокойно  и  тихо. Ночными поездами почти
никто не ездил, и в их купе никого  не было. Марина уже, знала, каким образо
Альфред Кохан  оторвался  от  своих преследователей. Теперь, сидя перед ни в
трясущемся вагоне, она  подумала, что впервые так долго и близко находится с
одним человеком.
     Все ее случайные встречи до этого, все мимолетные связи никогда не были
столь насыщенными и плотными, как в этот раз. У  нее  были мужчины, был отец
ее сына, француз, с которым она встретилась в или и чьи черты уже давно были
размыты  неумолимым временем. Но в  этот  раз все  было  иначе.  Она не была
влюблена в  своего спутника,  не теряла голову в  его  присутствии.  Но  его
холодный  аналитический ум привлекал  ее, волнуя чувственность.  Но  все это
было  лишь мгновением в их жизни. Оба понимали, что после выполнения задания
им придется  расстаться.  Но предпочитали  не говорить на  эту  тему, словно
существовало  негласное табу. Очевидно, он испытывал  подобные  чувства,  но
тоже молчал, глядя на мелькающие за стеклом огни немецких городов. Возможно,
он  испытывал  и  другие чувства.  Ведь  он  уже столько  месяцев не  был  в
Германии.
     - О чем вы думаете? - внезапно спросил он.
     Он вздрогнула.
     - О вас, - призналась честно.
     - А я о вас, - просто сказал Кохан.
     Быстрые взгляды - глаза в глаза, но ни один не сказал более ни слова.
     - Рано утром мы будем  в  Бонне, - напомнил Кохан, - я не был там много
лет. У меня была несколько  другая специализация. Я считался специалистом по
Америке.
     - Вас тоже хотели использовать в качестве агента "папаши Циннера"?
     - Нет, - честно ответил Кохан, - для этого я был  недостаточно  красив.
Или недостаточно сексуален. Я не знаю, как это называется. Агенты  проходили
специальные психологические исследования.  Ими занимались опытные психологи.
Каждой женщине подбирался соответствующий мужчина.
     - Как в раю, - улыбнулась Марина, - идеальный вариант.
     - Да. Идеальный вариант. "Папаша Циннер" формировал идеальные пары. Как
Господь Бог подбирал каждой женщине ее неповторимого мужчину.
     - Господь Бог тоже не сумел сразу подобрать идеальную пару, - напомнила
с улыбкой Марина.
     - В каком смысле? - не понял Кохан.
     -  Бог  создал сначала  Адама  и Лилит. Но так как эта пара  получилась
неудачной, он уничтожил Лилит  и создал из ребра Адама Еву,  - напомнила она
своему спутнику.
     -  Да, действительно. Я об этом  совсем забыл.  Значит, "папаша Циннер"
работает лучше самого  Господа.  У  него не бывало  проколов. Они  применяли
самые последние достижения психологии. За ними были Фрейд и  Юнг. С  помощью
этих титанов агенты легко  справлялись  с  любой женщиной. Да и не только  с
женщиной.
     - Что вы хотите сказать?
     -  Иногда посылали и мужчин  определенной ориентации. Не секрет, что  в
бонских коридорах власти  количество  гомосексуалистов достаточно  велико. А
такие люди  наиболее замкнуты и ранимы.  И друг для них гораздо больше,  чем
просто друг.
     - Какая мерзость, - поморщилась  Марина, - по-моему, у  Циннера не было
ничего святого.
     -  Как  и  у  любого  руководителя  разведки,  который должен  добиться
конкретного  результата.  Одно   время  в  Мюнхине  работала  пара,  которая
использовалась в особых случаях. Тогда в моду  стали  входить обмены женами.
Вы меня понимаете?
     - Двойной контроль, - тихо сказала Марина. - Я начинаю верить в ад.
     - Не нужно  так драматизировать. В конце концов, об®ектов этой пары как
раз менее  жалко, чем женщин, попавших в сети обычных агентов Циннера. Там в
основном были девушки, не сумевшие устроить личную жизнь.
     - Вы говорите это таким тоном, словно оправдываете их.
     - Я  просто  рассказываю  вам об  этом. В конце концов, у Циннера  были
выдающиеся успехи и об этом тоже нужно помнить. Вы ведь знаете, с кем именно
мы будем встречаться.
     - Но  женщины наших агентов  - не  провинциальные  секретарши,  которых
обманывают  "принцы".   Это  сильные,  самостоятельные  женщины,  добившиеся
немалых  успехов в  своей служебной карьере. Хотя,  думаю, что разочарование
бывает одинаково  страшным и для тех, и для других. Не представляю себе, что
должна  испытывать  женщина, понимающая, что  ее  используют лишь в качестве
подопытного кролика. Это настоящая для нее катастрофа.
     Он серьезно посмотрел на спутницу.
     - Вы децствительно считаете, что так серьезно?
     - Безусловно. Вы даже не представляете, насколько серьезно. Для женщины
с неудачной судьбой внимание понравившегося ей мужчины очень важно. Испытать
подобное  разочарование  и  сохранить  после  этого  свою  душу  практически
невозможно. Это хуже, чем просто измена с другой женщиной. В таком случае вы
любили одну, а  затем ушли  к  другой.  Но  знать,  что даже в  минуты самой
большой  близости  вы притворяетесь,  -  это  невозможная  боль. Знать,  что
мужчина зараниее идет на подлог ради достижения своих целей. Ничего не может
быть ужаснее.
     -  Вы настоящий  философ.  -  улыбнулся  Кохан. - Я все-таки  не совсем
понимаю,  почему, именно вам поручили  такое важное дело. Ведь на вашу  роль
нужно было подобрать циника-мужчину либо стерву-женщину, готовых смириться с
чем угодно и с кем угодно.
     -  А откуда вы знаете, что я не стерва? - засмеялась Марина. - Может, я
просто искусно притворяюсь.
     В Бонн они приехали ранним утром . В  "Кайзер Карл Отель! Добирались та
такси,  поменяв в  дороге два автомобиля. Пришлось перетаскивать чемоданы из
одной машины в другую, но уже в девять  часов утра они принимали душ  в воих
номерах.  Небольшой отель  славился  своей  роскошью  и  комфортом.  Немного
отдохнув,  поехали  в  Бад-Годсберг,  предсместье  Бонна, где находился дом,
купленный супругами Герлих.
     На  первую  встречу Марина ехала  в  особом настроении.  Ей было  чисто
по-человечески  интересно увидеть эту необычную  семейную пару,  где мужчина
женился на женщине исключительно  в силу установок своей разведки. И затем с
помощью психологов добился контроля над ней, вынудив  ее работать на  другую
сторону. Она провела в разведке много лет, попадала в различные ситуации, но
никогда не видела ничего подобного. Именно поэтому она ехала в Бад-Годсберг,
ожидая увидеть нечто невероятное, словно сами  лица необычных супругов могли
рассказать об их истинных отношениях.
     Из  Бонна  они  добирались  на  автомобиле   "Ауди".  При  этом  Марина
арендовала его по своей карточке Марии Чавес,  чтобы не  привлекать внимание
возможных наблюдателей,  которые  могли проверить именно  в  Бонне кредитную
карточку Альфреда Кохана, полученную в Аргентине.
     Дом супругов Герлих был расположен на Мольткештрассе, и они сразу нашли
улицу,  ведущую к  дому Барона.  Теперь следовало  осторожно  выяснить,  что
именно произошло с  Зеппом Герлихом  за период после  об®единения Германии и
потери связи со своим центром.
     Кохан  остался  в  автомобиле, а  Марина вышла из  машины,  намереваясь
пройти мимо  дома. Уютные, двух-  и трехэтажные  дома местных  бюргеров были
расположены за низкими оградами, среди утопающих в зелени маленьких садов. В
Бад-Годсберге  жили в большинство  дипломатов, аккредитованных при  Боннском
правительстве.  Очень высокие  цены  на эти дома  и  землю начали постепенно
падать именно  в  конце  девяностого  года,  когда немцы  всей  Германии уже
осознали, что они единая нация, и все настойчивее стали раздаваться голоса о
переводе  столицы  в Берлин, который должен был стать  символом  возрождения
новой страны.
     Марина прошла мимо  двух соседних  домов,  приближаясь к  дому, который
принадлежит  Элоизе  Векверт  и  был  переписан   на  супругов  Герлих.  Она
почувствовала, что нервничает. Чернышева никогда и ничего не боялась. Была в
десятках зарубежных  командировок, часто  на нелегальной работе, попадала  в
очень тяжелые ситуации, но в подобной оказывалась впервые. Испытывая чувство
неловкости, она заставила себя успокоиться.
     Обычный двухэтажный  дом  с  палисадником,  в котором бурно  разрослась
зелень. Очевидно,  в последнее  время за ней не следили. Или  у супругов  не
было  возможности  нанять  садовника,  аккуратно  подстригающего  листья  на
клумбах. Она прошла дальше. Ничего необычного не было.  Марина повернулась и
пошла обратно. Так они ничего не добьются. Нужно выяснить, где именно сейчас
работает Зепп Герлих.
     Уже  подходя  к  автомобилю,  она  увидела  стоящего  у машины Альфреда
Кохана.Это ей не  понравилось.  Они договорились, что  он  должен  сидеть  в
машине и ни при каких обстоятельствах не выходить из нее. Но, увидев Марину,
он вышел ей навстречу, нарушая все нормы поведения разведчика.
     - Что случилось? - спросила она.
     У Кохана  было  лицо  землистого цвета.  Он  набрал  воздух  и медленно
произнес:
     - Давайте уедем отсюда, фрау Чавес.
     В такие минуты лучше ничего не  спрашивать.  Она и не спросила. Просто,
пройдя к машине, села в нее и, только когда он опустился рядом, повторила:
     - Что произошло?
     - Здесь мы уже ничего не сделаем, - пробормотал Кохан.
     - Почему?
     - Зепп  Герлих  покончил  жизнь  самоубийством. Две недели  назад.  Его
супруга сейчас у матери. Она в отпуске. Мы опаздали.
     Марина закрыла глаза.
     "Покончил с собой, - подумала она, - значит, мы все-таки опоздали".
     -  Нужно  узнать, где живет ее мать,  -  твердо сказала Марина, - нужно
обязательно узнать, где сейчас его жена.
     - Зачем? - ошеломленно спросил он, глядя на нее.
     -  Я должна знать,  почему  он это сделал. Обязана  понять  мотивы  его
поступков. Разворачивай машину. Мы можем узнать адрес у соседей.


        ГЛАВА 12. ЗЕПП ГЕРЛИХ



     В тот самый момент, когда бульдозеры начали ломать Берлинскую стену, он
с раздражением выключил телевизор. Элоиза с тревогой взглянула на него.
     - Что случилось, Зепп?
     - Не хочу на это смотреть, - откровенно признался он.
     - Понимаю, - тихо сказала она и вышла из комнаты.
     Элоиза знала почти  все,  что должна была знть  о  его детстве. Знала о
первых  десяти  годах  в  Кайзерслаутерне.  О  последующих  годах  в  другой
Германии. О переезде в Западную Германию после смерти отца. Ей казалось. Что
она напоминает  его чувство гнева и бессилия перед  этой стеной, столько лет
служившей символом раздела немецкой нации. Но на  самом деле все было иначе.
Разведчик Зепп Герлих  понимал,  что  с этой минуты государство,  которое он
представлял  и во  имя  идеалов, которого  работал всю  сознательную  жизнь,
проиграло. Он понял, что скоро его государство просто сотрут с  политической
карты  мира,  как  неправино начертанную  пунктирами  карандашную  линию.  И
понимание этого факта было горьким и страшным одновременно.
     Все  получилось так, как  он  и думал. Через несколько  дней пал  режим
правящей партии  в Германии. Весной состоялись  первые  свободные выборы, на
которых  победившее   правительство   в   ГДР   открыто  заявило   о   своей
приверженности идее  об®единения  Германии. И самое страшное, что на все эти
условия  бл  согласен  Советский  Союз  и  его  руководители.  По  существу,
предавшие своих союзников в Восточной Германии, бросившие на произвол судьбы
тысячи и миллионы доверившихся им людей.
     Все  эти  месяцы  он  наблюдал  за  агонией  режима.  За крахом страны,
интересы которой он представлял и полковником разведки которой был. Это было
странное  ощущение  провала в  небытие.  Была потеряна  связь.  С  ноября не
появлялся связной Клейтер. А резидент в Бонне. Обязанный выходить на связь в
случае  отсутствия связного, вообще был отозван в Берлин. С тех пор никто не
приходил к нему с другой стороны. Все попытки Герлиха наладить хоть какие-то
контакты  с  работниками  посольства  ГДР,  уже  понимавшими,  что  работают
последние дни, ни к чему не  привели. А позже,  летом девяностого, он узнал,
что  часть  руководителей  разведки  эмирировала  в  Советский  Союз.  Тогда
вспыхнула надежда, что все еще может восстановиться. Но недели и месяцы шли,
а связных по-прежнему не было.
     Зато рядом была женщина, на которой он жениля по заданию своего Центра.
Женщина, информация которой так интересовала Центр и которая теперь работала
вхолостую. А после непонятного исчезновения Клейстера ему приходилось самому
раз  в месяц  составлять приблизительный вопросник  и передавать его Элоизе,
дабы не вызвать подозрение полной потерей всякого интереса к  ее сообщениям.
Сам  он искренне верил, что  все эти данные еще  могут понадобиться, но  дни
тянулись медленно, а связного по-прежнему не было.
     И наконец произошел тот памятный разговор  с  Элоизой. В тот раз, давая
ей  очередной вопросник,  он  не заметил,  как  тревожно взглянула  на  него
супруга.  Или  просто не захотел придавать этому факту должного значения. Но
вечером она первой начала разговор.
     - Когда ты должен передать мои ответы Далглишу? - спросила Элоиза после
ужина,  когда  они  сидели  в  комнате  перед  телевизором  и  просматривали
сегодняшние газеты.
     - Через три дня, - он не придал значения особой интонации в ее голосе.
     - Далглиш по-прежнему останавливается в "Новотеле"? - спросила она.
     - Да, как обычно. А почему ты спрашиваешь?
     Она закусила губу и медленно произнесла:
     -  Я  сегодня  звонила туда. Далглиш не  появлялся там целый  год.  Что
стобой происходит, Зепп? На кого мы работаем?
     Он  бросил газету. Только этого не хватало: она начала подозревать его.
Хотя,  я другой стороны,  в этом виноват и он сам. Целый год  без связи, без
привычных рекомендаций психологов, без координации  сотрудников Циннера. Все
это  должно  было  сказаться.  И,  очевидно,  сказалось.  Он где-то допустил
ошибку. И теперь за эту ошибку должен будет платить по всем счетам.
     - Мы работаем на себя, - попыталя успокоиться Герлих, - только на себя.
А Далглиш,  наверное, просто  останавливается  в другом  отеле. Я,  в  конце
концов, не обязан следить за его личной  жизнью.  Он мне звонит, и  мы с ним
встречаемся.
     Под   именем   Алана   Далглиша    в   Бонне   останавливался   связной
восточногерманской разведки Клейстер. Но об этом не должен был знать никто.
     - Дейсвительно, на себя, - горько сказала Элоиза, - ведь мы получаем за
это деньги, так необходимые тебе, чтобы снова открыть свою компанию.
     - Я просил не говорить об этом, - недовольно  напомнил  Герлих. -  Тебе
нравиться  постоянно укорять меня за получение  денег. В конце  концов,  это
просто непорядочно с твоей стороны.
     Если бы у него были прежние психологи, он бы  никогда так не сказал. Но
психологов не было, не было связных, не было Циннера, не было вообще страны,
которую он представлял. И этот нервный срыв стал началом конца.
     Элоиза замкнулась и в  этот  вечер больше ничего не говорила, а  спустя
два дня снова  вернулась к этому. На этот  раз она принесла привычные ответы
на вопросы, которые были сформулированы самим Герлихом.
     Разговор  состоялся  в  гостиной,  куда она вошла,  едва приехав  после
работы.
     - Вот твои  ответы для Далглиша,  - спокойно  сказала Элоиза,  - можешь
передать ему.
     -  Спасибо,  недо