первым. Элоиза
сидела  рядом,  просматривая сегодняшние газеты.  На  ней была  ее привычная
домашняя  одета:  темная блузка  с  короткими  рукавами и мягкие вельветовые
джинсы, к которым она очень привыкла.
     -Ты знаешь,  -  начал разговор  Герлих  перед  окончательной  вербовкой
собственной супруги, - я в последнее время начал многое понимать.
     - Что именно? - Она читала интересную статью и не хотела отвлекаться по
пустякам.
     - Некоторые вещи я открыл для  себя заново. А на некоторые просто начал
иначе смотреть.
     - Прекрасно, - она по-прежнему не  отвлекалась от газеты, - может,  это
позволит тебе преодолеть твою депрессию.
     - Я имел ввиду не свою депрессию, - чуть раздраженно сказал он.
     Она по-прежнему читала газету.
     - Это касается наших сообщений Далглишу
     Она подняла глаза от газеты.
     - Что ты имеешь в виду?
     - Характер наших сообщений этому американцу.
     На этот раз она убрала газету. Нахмурилась.
     - Ничего не понимаю. Ты ведь говорил, что он скоро должен уехать.
     - Это он так говорил, - терпеливо пояснил Герлих.
     - Ну и что? Он до сих пор не убрался из нашей страны?
     - Сегодня мы с ним встречались еще раз.
     - Так, - она поднялась с кресла и прошлась по веранде.
     Герлих знал: когда она так ходит, значит, она сильно нервничает.
     - Что еще  нужно от тебя этому  типу? - недовольно  спросила Элоиза.  -
По-моему, он обязан  был  давно  убраться  из  нашей  страны. Ты уже  и  так
выполнил все его просьбы.
     - У него есть конкретное предложение. - хмуро сказал Герлих. Всю игру и
текст он продумал заранее.
     - Какое  предложение? Что  еще может  предложить  этот тип?  Мы  и  так
выполнили все его  просьбы. По-моему,  тебе  просто  пора прекратить  с  ним
всякие отношения. Все его разговоры о помощи - просто блеф
     - Он предлагает сотрудничество с американским правительством.
     - С кем? - изумилась женщина. От неожиданности она опустилась в кресло.
- Ты собираешься переехать в США? Тебе уже не хочется ехать в Парагвай?
     - Мы говорим не об этом. Он, оказывается, работал на ЦРУ.
     - На кого?
     - На Центральное разведывательное управление США.
     - Ты сошел с ума, Зепп. Ты ведь говорил, что он обычный бизнесмен.
     - Очевидно, он сочетает  оба  качества.  Разведчика  и  бизнесмена.  Он
предлагает нам сотрудничество.
     - Что? - она вскочила с кресла. - Ты, кажется, спятил?
     -  Нет  Он  об®яснил  мне, что ему нужно всего лишь  уточнять некоторую
информацию  по  международным  вопросам. Взамен  он  будет хорошо платить. Я
смогу  выбраться из того положения,  в которое попал, вернуть  долги,  в том
числе и твои, наконец,  стать полноправным членом общества. По-моему,  здесь
нет ничего противозаконного.
     - Но за что он будет тебе платить?
     -  Я  же  тебе об®яснил. Ты  всего  лишь  будешь  раз  в  месяц  давать
необходимую информацию.
     - Мне кажется, что ты сошел с ума. Это мерзко, подло! Это невозможно! -
закричала она.
     - Почему? - он знал,  в  какой момент разговора она может  закричать. -
Почему мерзко? Ты ведь сама жаловалась на засилье американцев. Говорила, что
канцлер  никогда   не  предпримет  ничего   важного,  не  посоветовавшись  с
американским президентом.  Так  в  чем  же дело? Американцы и без того будут
знать все,  что хотят знать. Вернее,  они и без того обо всем информированы.
Они наши стратегические союзники. Ты можешь об®яснить, что тебя смущает?
     - Я не хочу быть предательницей, - твердо об®яснила женщина.
     -  По  отношению к кому? -  разозлился  Герлих. - Они и  так все знают.
Далглиш об®яснил мне. Что они хотят иметь независимый источник информации. Я
не вижу в этом ничего предосудительного
     - А я вижу! - громко крикнула она, уходя с веранды.
     Через секунду послышался стук от удара  двери в  их  спальне. Он сел на
веранде в кресло. "Сукины дети эти психологи",  - устало подумал Герлих. Они
приблизительно  правильно  предсказали и  эту  ее  реакцию. Теперь следовало
переходить к  последней картине в этом завершающем акте. Он легко поднялся и
вошел  в комнату, направляясь к спальне. Дверь она, конечно,  не закрыла. Он
открыл дверь  и вошел внутрь. Жена лежала на кровати,  уткнувшись в подушку.
Психологи были убеждены в ее нервном срыве. Но они не считали, что она может
заплакать.
     Элоиза  плакала. Это  было очевидно. Но плакала  беззвучно,  молча, как
плачут сильные  мужчины и сильные  женщины. Зепп впервые почувствовал, как в
его душе шевельнулось  чувство стыда. Но это было лишь мимолетное чувство. В
конце концов, он здесь, чтобы выполнить задание своей разведки. Именно из-за
этого задания  он  и проводит дни  и  ночи с нелюбимой женщиной, вынужденный
ночами обнимать не очень совершенное тело Элоизы.
     Хорошо, что  она не могла прочесть его мысли, иначе не вынесла бы столь
страшного удара.  Он  сел рядом,  погладил ее по волосам. Рука скользнула по
плечам женщины.
     -  Напрасно  ты так, - мягко сказал Зепп. - Видишь проблему там, где ее
нет. Ты когда-нибудь слышала, чтобы хоть одного западного  немца наказали за
сотрудничество с американцами?
     - Это разные вещи Зепп, она подняла  голову от подушки, -  как ты этого
не понимаешь?
     - Я действительно не могу  этого понять, Элоиза, - возразил  он, - и не
хочу. Я не вижу  ничего страшного в этих месячных обзорах.  В  конце концов,
они могут просто  платить  тебе как  ежемесячному  обозревателю для одной из
американских газет.
     - Это совсем другое дело.
     - Это одно и  то же. Надо всего раз  в месяц добросовестно  отвечать на
некоторые вопросы, интересующие американцев. Что в этом дурного?
     - У  нас  просто  разные позиции,  -  вздохнула женщина,  поднимаясь  с
постели.
     В этот  вечер больше не  было произнесено ни  слова. Но в эту ночь Зепп
спал в другой комнате. Так продолжалось несколько дней, пока наконец  Элоиза
гневно не сказала:
     - Черт с тобой, Зепп. Принеси мне  этот вопросник негодяя Далглиша, и я
посмотрю что могу для него сделать.
     И с этого дня Элоиза стала одним из основных  агентов "папаши Циннера".
А Зепп Герлих получил сообщение о присвоении ему очередного воинского звания
-  полковника.  Начальство  расценивало его  успешную  операцию  по  высшему
разряду, наградив еще и  медалью. Несчастная Элоиза даже не знала, что за ее
согласие верный супруг получил столь высокие знаки отличия.
     В другой Германии, в Восточном  Берлине,  в эти  дни состоялась встреча
Циннера  и присланного  из Москвы заместителя генерала  Маркова  -  генерала
Чернова. В отличие от  прагматичного и осторожного Маркова,  его заместитель
был более циничен и более беспринципен. И потому гораздо быстрее нашел общий
язык  с таким  же беспринципным и  циничным человеком, как  Циннер. Немецкий
разведчик рассказал  ему о  ходе  операции  по внедрению агентуры в Западной
Германии,   о   нетрадиционных   способах  проникновения  агентов  в  нужные
управленческие структуры ФРГ. Чернов был явно заинтересован.
     По его  предложению решено было систематически обмениваться информацией
между  отделами  Циннера  и Маркова.  Особенно  Чернова заинтересовал  метод
"папаши  Циннера"  в отношении  нескольких  женщин,  уже добившихся  немалых
профессиональных  успехов  в  своем  деле. С обычными секретаршами  все было
ясно. Смазливые  дурочки  либо старые девы, готовые отдаться первому принцу,
они  почти  не  оказывали никакого  сопротивления, "посланцам"  Циннера.  Но
самостоятельные, деловые женщины, даже оставшиеся в силу разных  причин  без
мужчин, были трудной проблемой.
     Чернов  понимал, как сложно  и интересно  работать именно против  таких
женщин,  продумывая их возможные  действия  и  посылая  агентов с  подробным
планом,  разработанным  целыми  группами  психологов  и  психиатров.  Циннер
рассказал ему  об агенте Бароне - Заппе Герлихе,  так удачно начавшем работу
со своей супругой - Элоизой Векверт.
     -   Вы   использовали   метод   убеждения  в  сочетании  с  обманом  по
использованию  получаемой  информации,  -  одобрил действия немецких  коллег
генерал Чернов, - и вы считаете, что подобный  метод может  быть применен во
всех трех случаях, о которых вы говорили?
     -  Нет,  -  улыбнулся  довольный  Циннер,  -  конечно,  нет.  В  каждом
индивидуальном  случае  мы   строго  рассчитывали  об®екта  вербовки.  Барон
применил свой метод, но остальные двое действовали совсем другими способами.
При этом  один из них применил более  чем нетрадиционное решение, основанное
на подсознании об®екта и его запугивании.
     - Вы использовали и такие методы? - не поверил Чернов.
     -  Товарищ генерал, -  улыбнулся Циннер, - мы используем все, что может
принести успех. В данном случае наши психологи и сексопатологи рекомендовали
именно этот метод как наиболее действенный. И мы решили его применить. Агент
Монах  полностью следовал нашим инструкциям.  Более того, мы  сумели вовремя
подключить к  операции нашего специалиста.  Результат  оказался выше  всяких
похвал. Там даже не пришлось прибегать к обману.  Агентурный источник знает,
что работает на нас, и делает это сознательно.
     -  Я  передам  в Москву все ваши рекомендации, - улыбнулся  на прощание
генерал Чернов,  - мое восхищение  тоже. А  материалы  по  Монаху меня  тоже
интересуют.  Особо  интересуют  - добавил  он, многозначительно усмехаясь. -
Ваши успехи вызывают восхищение.
     - Это не мои успехи - возразил довольный Циннер, - это скорее результат
продуманной   творческой  работы   группы  наших  психиатров  и  психологов.
Оказалось,  что человек - животное, вполне предсказуемое. И самое интересное
-  полностью  управляемое. Нужно просто знать где. Когда и на какие  болевые
точки давить. Все три агента  добились больших спехов только за  счет  наших
психологов.
     -  Неплохо,  -  снова  одобрил   Чернов,  -  но  меня  беспокоит   одно
обстоятельство. Что случится, если вдруг ваши агенты  потеряют связь с вами?
Они не могут воспользоваться услугами ваших психологов?
     - Нет. Но мы дублируем связь и такого не может случиться.
     -  Я  просто  подумал  о  том,  что  человек,  привыкший  к   подобному
комфортному состоянию,  когда  все его  проблемы  решают ваши  врачи,  может
оказаться  в  очень трудном состоянии, лишившись  поддержки. Как человек,  у
которого вдруг отбирают костыли.
     - Мы не предусматриваем такое  развитие  событий, -  равнодушно ответил
Циннер. - Убеждены, что всегда сможем держать ситуацию под контролем.
     Этот разговор состоялся в ноябре восемьдесят седьмого года. Ровно через
два года падает Берлинская стена. А уже в будущем году будет принято решение
об об®единении Германии. Циннер даже в страшном сне не  мог представить, что
произойдет через  несколько лет. И не знал,  что слова приехавшего  из  СССР
генерала   окажутся  пророческими.   Лишенные   "костылей",  агенты   начнут
действовать на собственный страх и риск. И попытка самостоятельного хождения
кончится для некоторых из них просто трагически.


        ГЛАВА 10. МАРИНА ЧЕРНЫШЕВА



     Весь следующий  день они  почти не выходили из каюты. Им было интересно
вдвоем, и они не скрывали этого друг от друга. В один из перерывов, когда он
попросил принести из ресторана  обед, они отдыхали,  сидя на кровати. Кохан,
вспомнив об инциденте в Бильбао, невесело заметил:
     -  Мои наблюдатели обязательно  будут  ждать  меня  в Гамбурге.  Они не
знали, зачем я прилетел в Бильбао, но они могут это легко вычислить.
     -Каким образом? - Она сидела, прикрывшись до пояса.
     - Наше такси.  - Мы заказали его в  аэропорту,  а потом, когда я сошел,
машина  отвезла тебя в  морской порт.Если у  них есть хотя бы капля здравого
смысла,  они найдут машину и выяснят, куда именно ты поехала. А узнать,  что
мы сели на судно, которое направляется в Гамбург, совсем нетрудно. Кстати, я
так и не понял, почему все-таки мы поплыли именно на этом корабле. По-моему,
было бы логичнее полететь самолетом.
     -   Наши  аналитики   считают,   что   так   будет   выглядеть  гораздо
естественнее..  Любой  разведчик  мира предпочел  бы самолет  этому кораблю.
Бюрократы есть повсюду. И ни одно руководство разведки по  нормальной логике
просто  не  имеет  права разрешить свои агентам два  дня плыть на  корабле в
апартаментах первого класса, ничем не занимаясь.
     Она вспомнила. Что не одета. И, чуть подняв одеяло, добавила:
     -  Не  занимаясь своими  служебными обязанностями. Поверить  в то,  что
агенты  ничем  не занимаются. Невозможно. И поверить  в два пустых  дня тоже
невозможно. На этом и строился весь расчет наших аналитиков.
     - Оригинально. - улыбнулся Кохан, - я не думал о таком подходе. Но,  по
существу, правильно. В таких случаях руководство любой  разведслужбы  думает
одинаково. Но мне не понравились эти двое.  В  них было нечто чужое.  Они не
чувствовали себя достаточно  уверенно  в Испании. Понимаешь, в их  действиях
чувствовалась какая-то скованность.
     - Ты считаешь, что они из бывшей ГДР? - поняла Марина.
     -  Мне кажется.  И  эта встреча была не  случайной.  Я с самого  начала
подозревал,  что  здесь  замешан  кто-то  из  моих  бывших  коллег. Один  из
наблюдателей уверял меня, что они частные детективы. Нужно все продумать как
можно тщательнее. В Гамбурге  они вполне  могут быть  вооружены. Какой у нас
график встреч? - шепотом спросил он.
     -  Первая  встреча в  Бонне, -  напомнила  Чернышева.  - кстати, можешь
говорить громче.  Я  сегодня  утром  проверила  нашу  каюту.  Подслушивающих
устройств здесь нет.
     - Когда ты успела? - удивился Кохан.
     - Когда ты принимал ванну. Кроме  того, у меня включен скэллер. Поэтому
мы можем говорить спокойно.
     - Вчера ночью ты ходила  звонить. Все прошло  нормально?  Тебе  удалось
передать  нашу просьбу проверить.  Кто именно  мог знать о моем пребывании в
Аргентине?
     - Конечно. Я получила указание форсировать наши встречи.
     - Первая встреча у нас с Бароном?
     -  Да. Я запомнила  все имена  и клички. Барон - это Зепп Герлих. Нужно
сказать. Что он проявил себя с самой лучшей стороны. Сумел добиться большого
успеха,  завербовав начальника отдела канцелярии канцлера. Которая к тому же
его собственная жена. Ты его знал?
     - Немного знал по прежней работе, - признался Кохан,  - но я думал. Что
агенты    "папаши   Циннера"    занимаются   в   основном   секретаршами   и
стенографистками. Обработать начальника отдела - это большой успех.
     -  Думаю,  да.  Все  три  агента, с  которыми  мы  должны  встретиться,
передавали  самую важную  информацию. Вот  уже целый год они  молчат. Молчат
после исчезновении связного Клейстера, который выходил с ними на связь. Наша
задача - попытаться восстановить утраченные связи.
     - Ты знаешь имена каждого?
     - Конечно.  Барон, Ворон и Монах. Я только не поняла, кто из них Юрген.
Ты знал такого агента - Юргена?
     - Знал. - кивнул Кохан, не желая больше распространяться на эту тему.
     А она не стала задавать больше никаких вопросов. Они немного помолчали.
     - Так что нам делать в Гамбурге? - спросила Чернышева.
     -  Нужно  придумать  какой-нибудь  план,  чтобы  сбил   с  толку  наших
преследователей. У тебя есть оружие?
     - Нет, конечно.
     - У меня его тоже нет. Один раз они уже попались на мою  уловку. Второй
раз больше не попадут. Нужно придумать что-нибудь новое.
     Они говорили еще около двух часов,  и в  результате план был выработан.
Правда, он  был несколько  рискованным  и  опасным, но, судя  по  встрече  в
Бильбао. Это был единственно возможный вариант.
     К вечеру этого  дня один из  пассажиров "Кантибрии"  почувствовал  себя
плохо. Капитана корабля это особенно удивило. Они проходили Ла-Манш, который
англичане  упорно  именуют английским  каналом  и в котором качка на корабле
особенно усиливается. К утру пассажиру стало совсем плохо, и по распоряжению
капитана  "Кантибрии"  к  портовому  причалу  была  вызвана  карета  "Скорой
помощи".
     Шенгенское соглашение осенью девяностого года еще не было подписано, но
между Испанией  и  Германией  уже  тогда  существовал  довольно  облегченный
визовый режим. Прибывшего  из страны  басков гостя погрузили  на  носилки  и
увезли в машине "Скорой помощи".
     А  двое  наблюдателей,  так осрамившихся  в Бильбао, сжимая  в карманах
своих  плащей  пистолеты, уже неторопливо ожидали  появления герра  Альфреда
Кохана. Они  уже знали,  что он прибывает  в  Гамбург именно на  этом судне.
Прошли первый пассажир, второй.  Пятый, десятый, прошли почти все, но Кохана
не было.  Вышла даже женщина,  с которой он летел  из Севильи в Бильбао. Она
вышла, громко стуча каблуками и все время глядя в сторону стоявших  у стойки
людей, которых  описал ей Кохан. Но  те не тронулись с места. Их интересовал
только  Альфред Кохан  и ничто не могло  заставить  покинуть свои  места  до
появления  нужного им человека. А она. В свою очередь, постаралась запомнить
обоих  преследователей.  Один был  низкого роста.  Широкоплечий,  с короткой
стрижкой полукругом и немного смешными веснушками на  лице. Это был Рот, тот
самый, который вошел в под®езд и оказавшегося на полу звали Алоис Бреме. Это
был более молодой человек,  чуть  выше среднего  роста,  с  красивой длинной
прической.  Впечатление портили маленькие глаза и  узкий  нос, делавший  его
похожим на большую крысу.
     Выходили последние  пассажиры,  а  наблюдатели по-прежнему  нетерпеливо
переминались, ожидая своего "подопечного", который  так нагло и бесцеремонно
обошелся с ними в Бильбао. Они еще не успели никому доложить о случившемся с
ними в испанском городе,  но уже твердо знали, что на этот раз Альфред Кохан
от  них не  уйдет.  У  них  был категорический  приказ не  выпускать  из-под
наблюдения этого человека. В случае любой попытки  к бегству задержать его и
вызвать человека. Согласившегося им заплатить.
     Бреме  и Рот не были частными детективами в  полом смысле  этого слова.
Испуганный Бреме  даже под дулом  несуществующего пистолета Кохана не сказал
всей  правды.  Это были бывшие сотрудники  "Штази",  перебравшиеся  сюда  из
бывшей ГДР после  снятия государственных границ между двумя Германиями.  Оба
надеялись, что, открыв частное  сыскное  бюро, сумеют  заниматься  тем,  чем
занимались   в   хонеккеровской   Германии.   Они   не  учли   только   того
обстоятельства, что их документы остались в "Штази". И в один из октябрьских
дней  девяностого года и нашел человек, которого  они менее всего  хотели бы
видеть.
     Этот  человек  приказал  им  следить за  Альфредом Коханом.  Правда, он
неплохо заплатил. И  поездка в Аргентину прошла полностью  за его счет. Да и
поездка в Испанию  тоже. Но теперь, в Гамбурге, он вполне  может потребовать
отчитаться по всем счетам. И тогда  придется пред®явить ему Альфреда Кохана,
о котором за все время наблюдений они так ничего и не смогли узнать. Если не
считать, конечно, его  встречи с какой-то женщиной в Севилье и их совместной
поездки в Бильбао. До Бильбао они даже ни разу не спали вместе. А из Бильбао
поплыли на корабле, находясь в одной каюте. Ни Бреме, ни Рот не верили в то,
что эта женщина может оказаться интересной с точки зрения связей Кохана. Она
была просто его  приятной спутницей, не более  того,  - твердо  полагали эти
двое.
     Прошли  последние   пассажиры,  но   Кохана  среди  них  не  было.  Они
переглянулись. Он не мог  сойти во время плавания. "Кантабрия" не сделала ни
одной остановки,  это  им было известно.  Они  рванули к стойке пограничного
контроля, за которой сидела миловидная блондинка.
     -  Простите фрау, - торопливо спросил Бреме, - вы  не  могли бы сказать
все ли пассажиры вышли с корабля? Может, кто-то остался на судне?
     - Кажется, все, - улыбнулась девушка, - но я сейчас проверю.
     -  Она   соединилась  с  дежурным,   стоящим  у  трапа,  где  выпускали
пассажиров.
     - Все прош