заживо.
     Вскоре  показалась  и   плотина,   сооружение   из   мощных   бревен,
позеленевших от старости, и целых  груд  хвороста.  Стена  стеной,  сырая,
сочащаяся потеками воды, покрытая бесформенными пятнами лишайника.  По  ту
сторону плотины разлилось приличных размеров озеро.
     - Ого! - оценил плотину Демид. - Кто ж ее построил-то?
     - Бобры, - пожал плечами Лот. - А что?
     Бернага удивился: бобры ушли из Шандалара  в  первый  же  год  долгих
холодов. Время разрушило их хатки, похожие на беспорядочные  кучи  ветвей,
но эта плотина выдержала две сотни лет.
     - Вообще-то ее подновляют время от времени, - пояснил Лот.
     - Зачем? - Демид все удивлялся.
     - Не знаю, - ответил Кидси. - Раньше купцы, идущие из Зельги в Торошу
(и  обратно,  разумеется),  за  ней  присматривали.  Значит,   нужно   это
кому-нибудь, ходить по болотам.  Вообще,  должен  заметить,  что  Шандалар
вовсе не так безлюден, как кажется со стороны. Если на  болотах  не  видно
людей, это отнюдь не значит, что на болотах совсем никого нет.
     "Эк его разобрало, - подумал Мирон не без  изумления.  -  Соскучился,
что ли? Он ведь последние лет семь где-то на западе пропадал, война там  и
посейчас не утихла... Видать, не я один так люблю наш Облачный Край, каким
бы он не казался неуютным.
     Шелех по-новому взглянул на рыжего Кидси. Нет,  тот  не  всматривался
туманным взором в некие бескрайние дали, он уставился себе под ноги, чтобы
не влезть ненароком в лужу. Но он улыбался, старый рубака,  и  меч  тяжело
хлопал его по боку. И если тень падет на Шандалар, Лот все силы отдаст  на
борьбу с ней. Мирон не сомневался, что будет стоять рядом с ним, плечом  к
плечу, до конца. Точно так же, как молодой Демид Бернага, без году  неделя
как Воин. А если у страны такие защитники, как нынешние Воины,  как  Даки,
Лерой, Эб Долгопол, как старик и Копач  и  настоятель  Ринет  Уордер,  как
учитель Гейч и одноногий Пью,  который  знает  все  на  свете,  как  сотни
крепких шандаларцев, живущих в холоде и сырости, от Варды  до  Рамана,  от
Адванса до Кит-Карнала, не пожелавшие  уйти  туда,  где  тепло  и  Солнце,
значит, видят Боги, страна  достойна,  чтобы  защищать  ее  до  последнего
вздоха.
     Лот первым взобрался на скользкий гребень плотины.  Осторожно  ступая
он прошел между темной поверхностью озера  с  одной  стороны  и  журчащими
ручейками далеко внизу - с другой. По озеру гуляла мелкая рябь,  сносившая
всякий мусор к самой плотине.
     Демид перебрался так же быстро и легко,  движения  его  был  ловкими,
уверенными и стремительными  на  заглядение,  словно  у  давешних  выдр  в
камышах. Настал черед Мирона. Ему уже приходилось ступать по  этой  черной
стене, приходилось не однажды. Главное, пробовать место, куда  собираешься
поставить ногу, не скользкое ли, и не глядеть вниз. И на озеро не глядеть.
Только под ноги, да на ту сторону, где ждут братья-Воины.
     Когда троица скрылась из виду в  редких  зарослях  ольхи,  к  плотине
трусцой приблизился большой черный пес, до этого  прятавшийся  неподалеку.
Он осторожно обнюхал место, где люди взбирались на стену, потом  задумчиво
уставился за Алис. Хвост пса нервно подрагивал, а уши жадно ловили  каждый
доносящийся звук.
     Правый берег реки мало отличался от  левого,  разве  что  на  плоском
возвышении поперечником верст в пять уныло пузырились  полуживые  кустики,
которым не суждено было стать деревцами. Рыхлая зелень скрыла  плотину,  и
никто из путников не обернулся.
     Заночевали на островке, который пришлось долго искать. Примяли густую
опоку,  сверху  поставили  Миронову  палатку,  постелив  мешок  Демида   и
громадное двойное одеяло Кидси на дно. Мясо с®ели холодным, согрели только
воды для чая. Ручей тоже пришлось долго искать - Демид  потом  ворчал,  не
унимался: "Что за страна - места сухого не сыщешь, а воды  набрать  чистой
все равно негде. Хоть бы дождь пошел, что ли..."
     - Да ну  тебя,  -  фыркнул  Мирон,  с  удовольствием  прихлебывая  из
походной чаши-долбленки. - В кои-то веки за шиворот не течет, а он: дождь,
дождь.
     Демид, наливая дымящееся питье в такую же долбленку, посоветовал:
     - Капюшон пониже натягивай, чтоб не текло!
     Мирон только усмехнулся.
     "Сроднились мы уже с нашими дождями. Точно. Когда  в  Гурду  ходил  с
Протасом, первые дни не по себе было от света яркого, да  от  бесконечного
Солнца. А домой вернулся, влез в трясину по  уши,  и  порядок.  Чертовщина
какая-то! Так у людей  со  временем  перепонки  отрастут  между  пальцами,
ей-ей..."
     Мирон вспоминал пронзительно-голубое небо над гурдскими степями, небо
без привычных низких облаков, и смотреть в него  было  жутковато:  того  и
гляди ухнешь в эту нависшую бездну, пикнуть не успеешь. А там  -  ори,  не
ори, в этой прозрачной пустоте. Еще странно  было  видеть  далекий-далекий
горизонт, видеть так же ясно, как сухую землю под ногами. Мирон чувствовал
себя раздетым, выставленным напоказ, и не скрыться,  не  спрятаться  никак
невозможно. То ли дело дома: нырнул  чуть  что  в  туман,  и  поминай  как
звали... Воевать и маскироваться за пределами Шандалара приходилось совсем
иначе.
     Утром, едва рассвело, продолжили путь. Мирону почему-то казалось, что
за ними кто-то украдкой наблюдает, но сколько он не вглядывался в  белесую
мглу, не мог заметить никакого движения. Однажды только что-то  большое  и
серое шевельнулось там, но это оказался всего лишь дикий  лось,  старый  и
одинокий. Он печально поглядел на  людей,  тряхнул  горбоносой  головой  и
неохотно побрел прочь от тропы, роняя с промокшей шерсти крупные капли.
     Задолго  до  полудня  невдалеке  показались  воды  Провоста.  Сначала
развеявшийся было туман впереди вновь сгустился, что обещало близкую воду.
     Когда подошли  ближе,  из  тумана  стали  выступать  первые  признаки
людского жилья: плетеный забор, небольшая избенка, крытая камышом, теплица
на холмике, укрытая прозрачной тканью, крошечная  пристань  на  берегу,  а
потом уж и само озеро - теряющаяся в тумане беспокойная водная равнина.
     Селение было совсем маленьким - четыре избушки, да несколько  сараев.
Легкий дымок поднимался от труб; кто-то неразличимый возился в теплице,  а
из клубящегося над озером тумана доносился мерный скрип уключин.
     - Что за хутор? - спросил без  особого  интереса  Демид,  разглядывая
избушки.
     - Трост, кажется, - ответил Лот не очень уверено.
     - Трост, Трост, - заверил друзей Мирон. - Пошли.
     Тропинка вывела их к самой пристани;  рядом  копался  в  сетях  седой
старик в кожаной куртке и высоких рыбацких сапогах. В лодке, привязанной к
рогатому колышку, судорожно трепыхались несколько крупных рыбин.
     Завидев Воинов старик выпрямился.
     - День добрый, - поздоровался Лот и все трое поклонились.
     - День добрый, - отозвался старик настороженно. Потом, видимо узнав в
пришлых Воинов, немного расслабился.
     - Лот? Лот Кидси?
     - Да!
     - Ты не помнишь Кирка Дюри?
     - Нет, - ответил Лот, нисколько не смутившись. - Не могу же я помнить
всех, с кем встречался в сотнях селений в  сотне  стран.  Но  очень  может
быть, что я видел тебя раньше.
     - Видел, видел, - оживился старик. - Лет десять назад ты проходил тут
с Гари Слименом.
     Он повернулся к молодым Воинам.
     - А это, надо думать, Мирон Шелех и Демид Бернага.
     - Точно, - кивнул Мирон и  решил  не  тратить  время  на  бесполезные
разговоры.
     - Нам нужна лодка, Кирк.
     Тот кивнул, смешно дернув головой, совсем  не  так,  как  перед  этим
Мирон.
     - Догадываюсь, что она нужна вам насовсем.
     - Верно догадываешься.
     - Поклажи у вас нет? - поинтересовался хуторянин деловито.
     - Какая у Воинов поклажа? - проворчал Лот. - Меч да сумка.
     Кирк хмыкнул.
     - Есть лодка. Правда, небольшая. Зато легкая и быстроходная.
     Он повел к сараю, выстроенному на самом берегу  озера.  Вынес  ладный
челнок из березовой коры, на вид старый, но весьма крепкий, и  опустил  на
землю  у  ног  Воинов.  В  челноке  лежало  плоское  деревянное  весло   с
отполированной за долгие годы рукояткой.
     - Вот. Берите.
     - Спасибо, Кирк.
     Лот полез в сумку и достал несколько монет.
     - На, возьми.
     Старик замахал руками:
     - Нет-нет, не нужно.
     - Бери, бери, - Лот силой вложил деньги ему в ладонь. - Мы же  Воины,
а не грабители.
     При слове "грабители" Кирк вздрогнул, и Лот насторожился.
     - В чем дело?
     Кирк в сердцах сплюнул.
     - Да бродят тут по болотам...
     - Кто?
     - Не знаю. В плащи кутаются и тащат что попало. Знаки у них такие же,
как у вас.
     Воины переглянулись. Они помогли бы  хуторянам  в  любом  случае,  но
сейчас вдобавок отчетливо запахло недавними событиями в Тороше.
     - Скажи-ка, Кирк, не показалось ли тебе, что эти в плащах - вовсе  не
люди?
     Кирк даже присел. Он повертел головой, словно боялся,  что  их  могут
подслушать, и шепотом сообщил:
     - Я не знаю, кто они... но у них черные руки! Чтоб мне провалиться!
     - Так! - решил Лот. - Прячь челнок в сарай. Мы задержимся.
     Кирк мигнул выцветшими водянистыми глазами, занес лодчонку и затворил
дощатую дверь, подперев ее палочкой.
     - Пойдемте. Голодные, небось. Уха поспевает. А потом я людей покличу.
     Уху жена Кирка варила знатную, ей все отдали должное. Кирк  сходил  к
соседям, привел еще четверых местных мужчин. Лишь один из них  был  моложе
Лота.
     Выходило, что последние месяцев шесть какие-то люди в длинных  плащах
шастают по округе и, угрожая оружием, отбирают у хуторян с®естное, а также
все мало-мальски ценное. Тех, кто упирается, бьют, правда пока  никого  не
убили. Никаких животных с ними не видели, поклажу  те  всегда  уносили  на
себе, однако на болотах странные следы замечали неоднократно.
     Некоторые из грабителей носят на груди Знаки, рассмотреть руны на них
пока никому не удалось.
     Приходят чаще всего они вечером, реже - под  утро.  Говор  мягкий,  с
пришептыванием  и  неуловимым  акцентом.  Вооружены  мечами   и   широкими
кинжалами. Кирк и его сосед Матеус добавили, что кожа у чужаков черная, по
крайней мере на руках, потому что  лица  их  разглядеть  невозможно  из-за
капюшонов. И непохоже, что они носят перчатки.
     В общем-то, особого вреда от чужаков и не было, скорее всего  потому,
что они изо всех  сил  стараются  остаться  незамеченными  для  остального
Шандалара.
     Остаток дня  Воины,  разделившись,  провели  на  болотах,  разыскивая
логово чужаков или их следы. Мирон отправился на северо-восток. Легкий шум
волн на Провосте скоро застрял в тумане и Шелех остался в  глухой  тишине,
заставившей острее ощутить, что теперь он один. Никто из местных с Воинами
не пошел - сослались на неотложные дела. Хлопот  по  хозяйству  у  хуторян
было не счесть, поэтому не настаивали.
     Однообразно хлюпала под ногами выжимаемая из мха вода. Мирон  кутался
в плащ, зыркая по сторонам. Вновь поползли низкие свинцовые тучи,  похоже,
собирался дождь. Селение теперь было далеко, добрел Мирон чуть  ли  не  до
Трайской топи, откуда вытекал и Алис, и самый крупный его  приток.  Болота
стали совсем бурыми от обилия мха, только кое-где еле-еле зеленела  низкая
поросль голубики.
     Тропой, по  которой  он  шел,  пользовались  редко.  То  и  дело  она
пропадала и Мирон отыскивал ее только по памяти. Память пока не подводила.
Мирона вообще редко подводила память.
     "Нет здесь никого, - подумал он. - Надо, пожалуй, в сторону уходить."
     Впереди тропа вскоре должна  была  пересечься  с  другой,  ведущей  к
северной части Провоста. Мирон решил идти по ней на запад, к берегу озера.
Вон и тропа нужная уже видна...
     С первого взгляда на новую тропу Мирон понял, что  по  ней  ходят,  и
последнее время часто. Не только люди, отметил  он  немного  позже,  когда
продвинулся версты на три к западу. Круглые  вмятины,  похожие  скорее  на
ямы, тянулись вдоль тропы, изредка пересекая ее. Они были заметно крупнее,
чем следы, которые видели Мирон с Бернагой у Скуомиша.
     Мирон  остановился  перед  следом,  наполненным  мутной  коричневатой
жижей.
     "Не успела отстояться", - подумал он. Зверь прошел тут не  так  уж  и
давно.
     Посох, которым всякий путник пробовал сомнительные места, ушел в жижу
на добрый локоть. Весил зверь неимоверно много.
     "Е-е, кажется, стоит порадоваться, что это чудовище жрет кусты, а  не
мясо. Такого, пожалуй, одолеть потруднее, чем матерого дракона."
     Вскоре  Мирон  наткнулся  на  отдельный,  хорошо  сохранившийся  след
сапога. С виду, вроде бы, сапог, как сапог, а приглядишься  -  короче  он,
чем человечий, зато шире, в  две  полных  ладони.  Мирон  присел  рядом  с
отпечатком, изучая.
     Соседний  был  не  таким  четким,  но  все  же  проступал  достаточно
явственно. От предыдущего он не очень отличался, во всяком случае у  людей
правый сапог разнится с левым куда заметнее.
     Мирон поднялся, поставил ногу рядом со следом и  шагнул,  как  обычно
шагает путник. Сравнил длину своего шага и чужакового. Чужаковый  оказался
короче на четверть.
     Шелех вспомнил, как рубился с кем-то во дворе у Лероя.  Еще  тогда  у
Мирона возникло смутное  подозрение,  что  противник  ниже  его.  Судя  по
следам, это правда.
     Мирон прикрыл глаза и сжал  воображаемый  меч,  заставляя  вспоминать
руки. Низовой блок, боковой, опять низовой...
     Точно! Руки помнили лучше головы, потому что голова  запоминает  лишь
то, что поняла или пыталась понять, а руки просто помнят, и все.
     Все удары чужак наносил либо снизу, либо навстречу. Боковые  целил  в
пояс, ну чуть выше, может  быть.  Блоков  против  ударов  сверху  руки  не
запомнили.
     "Так-так, - подумал Мирон с удовлетворением. - Это уже кое-что."
     Он дошел до берега и вернулся к селению, ничего существенного  больше
не обнаружив.
     Мирона встретил Лот, рыскавший  на  востоке  и  уже  успевший  придти
назад. Ждал он совсем недолго; к выводам Шелеха мало  что  добавил.  Следы
огромных тварей тоже попадались ему во множестве, но вот  на  следы  самих
чужаков  наткнуться  не  посчастливилось.  Надежды  отыскать   лагерь   не
оправдались, видимо грабители не сидели на одном месте. Впрочем,  это  как
раз было понятно: их животным требовался  корм,  а  сколько  зелени  нужно
таким исполинам? Поневоле станешь кочевать.
     Но тогда непонятно почему грабители  приходят  в  селение  достаточно
регулярно. Поразмыслив, Мирон нашел этому только одно  об®яснение:  всякий
раз хутор посещали разные чужаки. Они просто идут куда-то вглубь Шандалара
сплошной волной, длинным караваном. А местным  жителям  кажется,  будто  в
округе обосновалась шайка бандитов.
     Перед  самым  закатом  вернулся   Бернага,   отправившийся   на   юг.
Единственное, что его заинтересовало, это следы у моста через Фалею, следы
все тех же громадных животных. Чужаки переправлялись через реку пешком, по
мосту, а страшилищ своих гнали  вплавь  (или  вброд  -  в  зависимости  от
глубины), опасаясь, видимо, что мост не выдержит  их  тяжести.  Приходили,
вернее приезжали верхом, чужаки с востока, по раскисшей  тропе  шириной  с
улицу, направлялись за Фалею, но туда Демид ходить  не  стал:  не  хватало
времени. Болота же севернее этой тропы выглядели обычными  болотами,  даже
зайцы Демида не больно пугались, тогда как у моста бросались наутек,  едва
его замечали.
     Кирк сказал: последние несколько суток грабители не приходили, значит
имелись все основания надеяться, что они заявятся ближайшей же ночью. Едва
успело стемнеть, Воины расположились в первом же  сарае  рядом  с  тропой.
Хуторяне разошлись по домам. Зарядил ленивый дождь, зашептал  негромко,  и
ничто кроме его шепота  не  нарушало  ночную  тишину.  Целый  ворох  сухих
стеблей опоки остро пах, щекоча ноздри. Мирон развалился на  сене,  каждое
движение вызывало лавину  сухого  шороха.  В  щели  лез  холодный  озерный
воздух, все  запахнулись  в  подсохшие  за  дни  без  дождя  плащи.  Демид
вознамерился было развести костер, но  Лот  отсоветовал.  Во-первых,  сено
могло вспыхнуть, а во-вторых, глаза должны привыкнуть  к  темноте,  потому
что в любой момент зрение может понадобиться.
     Чужаки  придут  без  лишнего  шума,  поэтому  ждали   молча.   Мирон,
откинувшись на спину, размышлял. Просочившаяся сквозь  крышу  капля  упала
ему на лицо, и он, сердито зашипев, передвинулся в  сторону.  Демид  то  и
дело негромко вздыхал, вспоминая что-то свое, Лот затаился, а  может  быть
заснул. Мирон не стал проверять. Даже если и  спит,  мгновенно  проснется,
едва что-нибудь начнет происходить.
     Так  тянулась  довольно  долго,  Мирон  иногда  задремывал,   всецело
положившись на слух. Любой звук возвращал его  к  реальности:  всплеск  на
близком озере, заунывный вой волкособак на болотах, мышиная возня в  сене,
вздохи  Демида...  Ночь  захлестнула  Шандалар,  и  лишь  чужаки-грабители
тащились, наверное,  сквозь  дождь,  прижимаясь  к  телам  своих  покорных
слуг-исполинов.
     Шаги Мирон ощутил под утро. Именно ощутил, а не  услыхал,  ибо  дождь
впитывал  все  посторонние  звуки,  как  мох  впитывает   воду.   Сознание
включилось, и через мгновение он уже стоял  на  ногах,  а  рядом  бесшумно
вскочили Лот и Демид.
     По тропе прошли трое, неслышно ступая. Прямо к дому Матеуса.
     Лот,  чуть  приоткрыв  дверь,  кошкой  выскользнул  из  сарая.  Мирон
последовал за ним, не колеблясь; Демид задержался на случай,  если  следом
за этими чужаками идут отставшие.
     Тьма уже перестала быть кромешней, небо чуть заметно посерело.
     Раздался громкий стук - незваные гости будили Матеуса. Лот с  Мироном
прокрались к самом крыльцу, не вызвав никакой тревоги. Чужаки вели себя на
удивление беспечно, даже не обернулись ни разу. Демид  у  сарая  молчал  -
значит, там, на тропе, все по прежнему чисто.
     Ну, что же, силы равны. Трое против троих. Посмотрим, кто сильнее.
     Заскрипела отворяемая дверь, на  крыльце  появился  хмурый  хозяин  в
фонарем в руке. Борода  его  была  всклокочена,  словно  у  рассвирепевшей
росомахи.
     Мирон взглянул на грабителей - каждый из них доставал Матеусу лишь до
подбородка. Фигуры их казались бесплотными, скрытые под длинными  плащами.
Кроме того, мешал свет фонаря.
     Лот, недолго думая, вскочил на крыльцо, хватил заднего чужака плоской
стороной меча по голове, и набросился на второго.  Мирон  тут  же  занялся
третьим, краем глаза заметив, что первый беззвучно хлопнулся  Матеусу  под
ноги.
     - Свяжи его! - рявкнул Лот  повелительно  и  хуторянин  на  несколько
секунд исчез в доме. Вернулся он с веревкой.
     Мирон  целиком  сосредоточился  на  схватке;  его  чужак   сноровисто
уклонился от несложного выпада и мигом извлек длинный узкий  меч,  похожий
на фредонские шпаги. Звякнуло железо, чужак защитился и  неожиданно  легко
перемахнул через перила, словно нетопырь.
     Лот ожесточенно рубился со своим, уже внизу, перед самым крыльцом. Не
успел Мирон соскочить вслед за вертким противником,  тот  перекликнулся  с
товарищем, сбросил плащ и  взмыл  в  небо,  еще  больше  став  похожим  на
большого нетопыря.
     Мирон, сжимая бесполезный меч, глядел на  светлеющие  тучи.  От  Лота
чужак тоже удрал, оставив лишь плащ.
     - Вот зараза! - сказал Кидси с досадой. - Упорхнул.
     Появился  встревоженный  Демид.  Ему   показалось,   что   у   друзей
затруднения. Он уставился на Мирона, уныло глазеющего в небо, на Лота, уже
овладевшего собой и прячущего меч в ножны.
     - Что у вас? - спросил Бернага, слегка успокоившись.
     Лот вздохнул:
     - Удрали. Оба.
     - Совсем как тогда, на пожаре: шасть в небо, и нету, - добавил Мирон,
нехотя подцепив мечом валяющийся под ногами плащ. - Вот все, что осталось.
     - Но одного я все-таки оглушил, - удовлетворенно заключил Лот. -  Вон
он, голубец, на крыльце прикорнул.
     Демид глянул: там стоял дово