еми углах. Когда-то на Руси пирог
такой был - кулебяка, о семи углах, и в каждом углу своя начинка. Такие
люди внутренне противоречивы, потому что они через себя пропускали
различные, иногда слабо стыкующиеся социально-психологические миры. Они
потенциально могут строить какой-то новый мир, но по сути они везде
чужие. Вот мы с вами тоже ведь везде чужие. Чем серьезнее занимаемся
психологией, тем более чужие. Самое интересное, что поскольку мы за-
нимаемся конструктивной психологией, практической, то мы и среди боль-
шинства психологов тоже чужие. "Стая опознает чужого по запаху". Очень
трудно проконтролировать в себе самом все проявления того мира, к
которому ты принадлежишь и который трудно осознать. И еще труднее
проконтролировать, попытаться сыграть что-то не из своего, а из другого
мира. Оставить свой социально-психологический мир - это и значит
оставить самого себя. Получается, что социально-психологический мир -
это как бы та река, то озеро или тот аквариум, в котором каждый человек
живет как рыба. Если вы выпрыгиваете из этого аквариума, нужно перепрыг-
нуть четко в другой и мимикрировать, чтобы быть похожим на местных рыб,
либо выпрыгнуть и начать делать вокруг себя свой аквариум. Как Игорь Ни-
колаевич делал Школу вокруг себя, огромный такой аквариум, в котором он
себя чувствует как рыба в воде. Это новый социально-психологический мир.
Когда-то нас вообще было трое: мой учитель, я и Боря Тираспольский.
Учитель уехал, Боря уехал, пришлось делать... Вот этот момент сложен,
потому что, чтобы хорошо разбираться в других мирах, вы должны
познакомиться со своим. Познакомиться в смысле осознать. Очень часто
говорят о проблеме стабильного осознавания, растождествления, об инстру-
ментальности, о типе информационного метаболизма, о ценностной структуре
личности, но самое главное - осознать свой социально-психологический
мир. Отследить в себе это. Это очень трудно, но очень продуктивно,
потому что тогда вы многое поймете в своей жизни адекватно, многие
истории, случившиеся с вами, откроются вам в совершенно другом свете. Вы
читать книжки станете иначе, вы с людьми разговаривать станете иначе,
потому что вы будете понимать, что нужно... что там есть еще вот эта
информация - информация о социально-психологическом мире. Я думаю,
почему ближе всего к этому подходит профессия режиссера? Вот я тут вчера
случайно опять телевизор смотрел, российскую программу, и там женщина-
режиссер. Что-то с театром у нее не сложилось, и она придумала за-
мечательную вещь - открыла семинар "Режиссерский анализ классических
драм для формирования творческой системы обучения". И происходит разбор
пьес через анализ того, что там, собственно говоря, происходит.
Режиссура - это и есть создание мира, один пытается угадать мир,
созданный автором, а другой, с помощью пьесы, выражает свой. Но суть
одна - за несколько часов нужно создать убедительный социально-
психологический мир. Естественно, что психолог, получивший
университетское образование, понятия не имеет о том, что такое
существует, он из своего мира пришел и в свой мир ушел. Поэтому ближе
всего к этому подходят люди искусства. Когда Лотман или Бахтин пишут о
литературе в общем-то, а все читают как философское откровение, то это
происходит не потому, что это какая-то неожиданная философия, а потому,
что это конструктивная философия,- так же как конструктивная психология,
она имеет практическую цель. Когда Бахтин говорит о хронотопе как о ха-
рактеристике художественного произведения, то есть говорит, что время и
пространство художественного произведения имеют свои специфические
качества, и когда мы с вами замечаем, что у человека, занимающегося
психоэнергетикой, появляется другое чувство времени, он начинает жить
проживанием более полным, и потому от утра до вечера проходит огромная
жизнь, - это и есть перемещение из одного времени человеческого совсем в
другое человеческое время. Так как же вы хотите, чтобы вы состыковались?
Если вы к вечеру вспоминаете утро как что-то резко удаленное от вас, а
другой человек, собственно говоря, только в пять часов просыпается. Что
до этого у него просыпаться нет необходимости - встал, оделся, позавт-
ракал, впрыгнул, выпрыгнул, встал на рабочее место, отработал, вышел -
выдох - жизнь! А сколько той жизни? С пяти до десяти-одиннадцати, когда
уже нужно обязательно лечь спать. Значит, встал, поспал, опять в шесть
часов проснулся, заснул. Это же другая жизнь, другое время. Так же как
человек, который никогда не выезжал из своего родного, любимого города,
- это один человек. А человек, которому сесть в самолет и махнуть куда-
нибудь за тысячу километров, там заработать тысячу рублей - и это не
проблема, - другой человек. У него другое пространство и время. Значит,
еще один признак социально-психологического мира: это хронотоп спе-
цифический для каждого. Есть социально-психологические миры, где к
пенсии начинают готовиться лет с двадцати пяти. Понимаете, уже серьезно
у них так: чтобы была хорошая пенсия, надо то-то, то-то, то-то. А до
пенсии еще тридцать лет, но уже готов. Так принято. Такое время в этом
мире. Есть социально-психологические миры, где любой человек, который
вообще позволяет себе больше, чем поездку в отпуск,- это просто
несерьезный человек, без корней. А есть социально-психологические миры,
в которых, наоборот, если человек не поменял двадцать-тридцать мест
работы, то это не человек вообще. И т.д. и т.п. Вот что надо помнить,
размышляя о том, что есть норма, а что отклонение.
     Я вам рассказывал, как общался с настоящим бичом. Для него Со-
ветский Союз- это одна большая квартира. Он точно знает, где надо жить в
феврале, а где в марте. И это удалено друг от друга на значительные
расстояния, с нашей точки зрения, а с его точки зрения Советский Союз -
это одна территория, одно пространство. А если границы откроют - они еще
свободнее будут. Как мне один наш турист, ну не совсем турист, а
человек, который ездит в командировки, говорит: "В Брюсселе познакомился
с одним хипарем, поболтали. Спрашиваю у него: "Куда теперь?" - "А я, -
говорит, - сейчас в Париж иду". - "Как в Париж?" - "А так, - говорит. -
Хочу в Париж сходить". Через месяц они встретились с ним в Париже. Тот
пешком. Вот так ходит по Европе "призрак хиппизма". Во плоти. Для нас с
вами это нонсенс. Скоро у нас будет проблема в соседнюю республику,
бывшую союзную, прийти.
     ...Вы думаете, что все там такие, что все пользуются этими свобо-
дами? Нет. Некоторым это в голову не приходит. Не потому, что нельзя, а
потому, что им в голову не приходит: "Что это я буду шататься по этой
Европе? Мне и дома хорошо. На своем огороде. Можно съездить в этот
безумный Париж, один раз в молодости, чтобы потом внукам рассказывать".
Мы же с вами думаем, что наша жизнь полностью определяется внешними
обстоятельствами. Мы не в той стране, не в то время, а вон там... а вот
у них... Да там все точно так же, только богаче, больше там политичес-
ких, экономических свобод. Но социально-психологические миры гораздо
больше похожи, чем мы можем предположить. И приехав куда-нибудь туда, вы
будете чувствовать себя плохо до тех пор, пока не встретите своего, из
другой страны, но своего. Из того же мира. С удивлением выясните, что вы
родственники. Есть такой мир - мир театра, который я хорошо знаю. И куда
б я ни приехал, в любую точку Советского Союза, в любую точку за
рубежом, - что мне надо? Зайти в первый ближайший театр. Все. Я дома.
Просто театр, нормальный, по законам Великого Среднего театрального
мира. В любом месте пришел: "Я режиссер".- "О-о! Кофе будешь?" - если
там кофе есть, в той стране, или чай.
     Есть миры, выходящие за пределы национальных границ, а есть миры,
мало того, что они замкнуты как социально-психологические миры, они еще
замкнуты национально. У меня знакомая одна режиссерша, литовка, работает
в Минске. Вышла замуж в Минске и повезла своего мужа на родину к себе,
на хутор к родителям - познакомиться. Он такой интеллигентный, ему
предлагают: "Пей, пей", он: "Ну что ж делать, - ради жены, нoвых
родственников..." Больше не ездит. Сказали: "Не привози. Пьяница". А он
в Минске в рот не берет. Ну, только на праздник. А прослыл пьяницей. И
не докажешь ничего. Это ж как на охоте. Свой среди чужих, чужой среди
своих. Где свои, где чужие? И только инстинкт выводит к своим абсолютно
точно. Где вам легче всего? Среди каких людей? Это ваши люди, это ваш
мир. Если вам хорошо - это ваш. И каждый из нас прекрасно знает, где ему
на самом деле хорошо, свободно, легко и, главное, бесконтрольно, потому
что что ни сделаешь - точно попадешь! И что поругаешь - все ругают, и
что похвалишь - все похвалят! Поэтому когда кто-нибудь из наших куда-то
туда забрался, а потом в родную деревню приехал своих навестить, так это
ж святое дело. И ему хорошо. Он же там остается, наш посланник. Он же
там не прижился, а если прижился, он уже не наш посланник и не наша
гордость. Он уже изменщик. Та же самая форма: знаменитый наш, но живет в
другом мире, ему же там тяжело должно быть, он должен все время к нам
домой рваться! А если прижился - то изменщик, подлый человек, забыл
своих. Бросил. Так легко, пытаясь понять социально-психологический мир,
мы попадаем с вами на такую ткань жизни, что в нее, извините меня, с то-
пором, и даже с ножичком, и даже со скальпелем не размахнешься. А мы
машем друг на друга, тем самым еще больше отделяемся. Это дело
тончайшее. И человек не виновен, что он родился не в том мире, где вы.
Это хитроумная штука, когда нам кажется, что вот раньше племя, человек
внутри племени был... Психологически вы увидите, что все, что было, все
формы кооперации, сознательные и бессознательные, они все присутствуют
здесь. Только одни на поверхности, другие глубже, третьи совсем глубоко.
Это история каждого человека персонально и человечества в целом, в
каждом человеке - образ человечества, и он сделан из людей. И когда вы в
силу каких-то причин решаете покинуть свой мир, то вы должны свято
помнить такую формулу, свойственную этой ситуации: "И сжег он то, чему
поклонялся, и поклонился тому, что сжег". Так поступить, так сделать,
так думать - значит искренне пережить благодарность всем людям, из кото-
рых вы сделаны. Покидая их, уходя в другой мир, этим людям нужно сказать
большое спасибо. Потому что где-то там, среди них, или где-то там, в
структуре их взаимодействия, и родился этот импульс - перейти в другой
мир. Он не с неба упал, не надо придумывать, что "космос позвал". Он там
родился. Когда я впервые всерьез сделал самовоспоминание своей жизни,
выяснилось, что первым моим учителем была моя бабушка. Чего я в ней до
тридцати лет своих не подозревал, и, увы, ее уже не было здесь, я не
смог даже поехать и сказать ей спасибо.
     Это все люди, из которых я сделан, и они все стоят рядом. Я и есть
они. И Юрий Михайлович Лотман, и моя бабушка, и дядя Миша, который учил
меня слесарному делу, и Владимир Федорович, с которым я играл в одном
театре, и т.д. Они все - это и есть я. Каким-то чудесным, таинственным
образом из всего этого получился я. Вот если вы так будете смотреть на
себя и от себя, тогда вы никогда не скатитесь в пустое обличительство, в
пустое соревнование - чей мир лучше? Тогда вы сможете говорить с
человеком на его языке. Как показывает практика, это самое сложное ис-
кусство из всех искусств в мире - говорить с человеком на его языке. На
языке его мира. Тогда не нужно будет становиться революционером-боль-
шевиком, эсером или еще каким-нибудь идейным реформатором и рубить
шашкой себя самого. Даже те, кого мы внутренне проклинаем, которые
кажутся людьми, сломавшими вам жизнь... Но ведь вы же им это почему-то
разрешили... В силу ли обстоятельств, в силу ли какого-то желания, в
силу ли какого-то компромисса, - миллион вариантов. Сколько из нас
грешили, пытаясь настроить маму против папы, или папу против мамы, с
высоты своих знаний. И так далее и тому подобное. Понимаете, это есть,
невозможно быть безупречным, в этом плане невозможно. Жизнь не может
быть усовершенствована, потому что она совершенна. Если она не
совершенна, тогда совершенна совершенно. И вся проблема в нас, насколько
мы постигаем полноту этого совершенства, насколько мы видим возможность
движения внутри живой ткани жизни к тому, что, на наш взгляд, более
соответствует понятию человек и человеческая жизнь, и насколько мы при
этом имеем мужество уважать то, что покидаем. Не уважать то, что
покидаешь, это все равно что не уважать лоно своей матери. Мы его ведь
тоже покинули. Тут такая тонкая ситуация, требующая предельного внима-
ния, предельной памяти, предельной четкости действий и осознавания. Дело
не в том, что плохо или хорошо, надо отказаться от этого критерия "пло-
хо-хорошо", "выше-ниже", а подойти по-другому: это все жизнь, это ее
кипящий котел, и у меня есть замысел. Вот если у меня есть замысел по
поводу своей жизни и если я еще кого-то нашел, кому этот замысел тоже
подходит, то мы можем кристаллизоваться в этом процессе и с этой точки,
с позиций своего замысла, посмотреть на эту жизнь, и тогда проявится то,
что движет меня к замыслу, тогда в этом хаосе первозданном, живом хаосе
жизни, начинаю делать направление, рывок к бытию. Каждое сообщество, со-
общество социально-психологического мира, всегда желает, чтобы его
представители куда-то прорвались. Куда-то в то, что в этом мире
считается выше. То есть все живое стремится занимать место. Всякий
социально-психологический мир стремится расшириться вплоть до всего
человечества.
     Одно дело ходить, скажем, на завод. Завод - это не мир, это завод.
Вы можете быть какой угодно, вы пришли на завод, минимально завязываете
отношения - и ушли. А мир, если ты в него вошел, ты должен изучать его
законы, если ты хочешь в нем жить, и ты должен изменяться в соответствии
с ним, ты должен стать таким, как все в этом мире. В пределах допустимых
норм свободы. Разнообразие есть, но оно в пределах допустимых границ. И
мир - это больше, чем люди, его составляющие, мир - это традиции,
социальное наследование, это масса вещей. Поднимите руки, для кого из
вас совершенно нормально выглядит коза, которую для кормления детей
держат на балконе многоэтажного дома в городе? Есть кто-нибудь, для кого
это нормально? Ну вот, сколько у нас крестьян сейчас будет? Раз, два,
три, четыре- что-то там в вашей линии крестьянское вышло, а у остальных
нет. Я таких вопросов могу задавать множество. Потому что я этим
занимаюсь. Меня осенило когда-то в четырнадцать лет, и с тех пор, если я
видел человека из другого мира, который мне вообще не знаком - все, я
бросал все, отменял! Я делал все, чтобы с ним познакомиться, сходить к
нему в гости, хотя бы один раз, поговорить с его родителями, и потом
только успокаивался. Потому что это не теоретический мир, нужно туда за-
нырнуть и еще вынырнуть живым и невредимым.
     А человек ведь этого не осознает. Сейчас, когда в руки вы получили
этот новый инструмент, вы можете вспомнить сотни своих и чужих ситуаций,
когда человек мучится оттого, что он не там сел, заключен в чужом мире,
от него требуют чего-то, а он не понимает, а те, кто требуют, тоже не
понимают, почему он не выполняет, и кто-то должен кому-то подчиниться,
этот мир тому или... Это, знаете, не простая ситуация. А в нас, в нашей
ткани, в психокультуре этого вообще нет, нас этому никогда никто не
учил. А ведь современный мир перемешивает людей все активнее, и все чаще
и чаще мы оказываемся в ситуациях, где люди различных социально-психо-
логических миров, и надо искать способы нормального решения проблемы, с
нормальной состыковкой... Это работа для психолога, для педагога, для
людей, которые занимаются социальным планированием, качеством жизни и
т.д., для врачей, я имею в виде психотерапевтов, и т.д. и т.п.
     Здесь речь не о конвенциональных нормах, которые одинаковы почти у
всех, а вот входная дверь в новый для вас социально-психологический мир
открывается, только когда есть пропуск. А что такое пропуск? Для каждого
случая это что-то другое. В духовном сообществе приходишь, на тебя
смотрят и говорят: "А, у тебя есть допуск". - "Почему?" - спрашиваю.
Объясняют. Таким образом я узнал, что у меня восемь входных посвящений.
Не потому, что я их сознательно получал.
     Кто там мне печати ставил, на чем ставил, что им видно? Как они
между собой это сообщают, Бог их знает. В каждом мире есть пропуск. Если
вы выработаете умение быстро понимать, где пропуск, - тук, и вы уже там.
Ну потом где-то вы себя выдаете все равно: "Ай-ай! Ай-ай-ай! Чужого
пустили!" - и начинается своя игра. Но вы - вот. И не всегда очень
сложно. Кстати говоря, чаще всего он довольно простой, но только в
голову не приходит. А там всем приходит! А вам не приходит. Потому что
мы думаем, что голова - это собственность наша, субъективное пространст-
во сознания. Но ведь туда тоже что-то приходит. Неизвестно откуда, неиз-
вестным путем, и что-то уходит. Нужно убрать прежде всего внутреннее мое
пространство - это закрытая вещь и только я контролирую вход-выход. Это
страшновато, потому что есть такая болезнь, когда человеку кажется, что
его прослушивают, преследуют, на него воздействуют... Но это надо
сделать от осознавания, что я сделан из людей. Вот вы же знаете
некоторые пропуска: своя квадра, четвертая функция - в общем, знаете
пропуска во внутренний мир другого человека. А еще есть то, что никакому
контролю не подлежит. С нашей стороны - это "свои". Из своего социально-
психологического мира. Кинь вас в толпу на вокзале, смею вас уверить, вы
быстро найдете своих, может, удивитесь, правда, что это они, но найдете.
И в вагоне в долгой дороге найдете, и в новом чужом городе незнакомом.
     Рассказывал мне один человек. Первый раз на своей машине поехал он
за границу по тогда еще социалистическим странам. Едет он по Польше,
смотрит - сзади все время одна и та же машина с советским номером.
Преследует. Ну он терпел-терпел, потом не выдержал, остановился. Машина
подъехала, остановилась, выходит мужчина, говорит: "Слушай, давай вместе
ехать..." У них не совпало. Они из разных миров. Этот один хотел, а тот
не мог один, хоть с кем-нибудь объединиться надо. Еще пример. "Давай
вместе жить!" А где это? В твоем мире или в моем? Или где-нибудь еще в
третьем? В путешествие отправимся? Это жизненно важно понять: когда вы
предлагаете другому человеку - давай будем вместе, - то следующий
вопрос: а у кого?
     Сейчас я попробую поделиться размышлениями, которые, может быть,
помогут нам завтра уже обратиться к теме "Отца". Ведь очень часто люди
пытаются построить новый мир, особенно когда любят друг друга, или найти
выход из противоречия между двумя мирами, найти свой новый мир.
Известно, что всякая попытка построить мир на двоих обречена изначально,
потому что получается не мир, а бегство из мира. А поскольку убежать из
себя самого - это убежать из своего социально-психологического мира, то
убежать из себя самого невозможно. И я знаю, что это приводит к массе
трагедий, драм. Если мы обратимся к мировой литературе, к мировому ис-
кусству, то большая его часть питается именно этими невозможностями. У
Шекспира Гамлет в начале пьесы обнаруживает, что его мать оказывается
совсем другой, чем он думал, глядя на отца, и ей с Клавдием хорошо...
Кстати говоря, мало кто это понимает. Когда говорят о Гамлете, то сразу
я вспоминаю несколько историй из жизни, в которых происходило то же
самое, когда дочь или сын с удивлением для себя обнаруживают, что его
родителю с новым партнером хорошо. Построить этот мир на самом деле
означает найти новый мир. Найти мир, который потенциально может стать
общим домом для этих двоих, или троих, или десятерых. Это творческая, а
значит нестандартная работа. Я часто размышляю над тем, почему именно
такие люди собираются к нам в группы? Почему именно такие люди
становятся учениками? То есть знакомлюсь с тем миром, который
получается. Создать мир - это совсем не означает, что кон