вой бег, давление
продолжало увеличиваться, мои ребра трещали, шею свернуло
набок, и я уже подумал: "Все кончено!" Но на мою лавину
вдруг упала другая и разбила ее на части. С отчетливым
"Черт с тобой!" лавина выплюнула меня". У Здарского было
восемьдесят переломов - и он не только выжил, но и через
одиннадцать лет снова стал на лыжи!
  По сравнению со Здарским Максиму повезло: когда его
засыпало одиннадцатой лавиной, Степа быстро его откопал, а
через минуту на то место, где был Максим, упало подломленное
воздушной волной дерево. Но семь переломов - это тоже
много, Максим должен всю жизнь благодарить Надю. Максим
вообще очень неосторожен. Как и другие молодые люди, он
уверен, что жизнь нескончаема, и меньше всего на свете
думает о маме. Случай с Олегом Фроловым. На него спустили
лавину две туристки, которые далеко ушли с трассы на
покрытый целиной склон. Я не хочу их ругать, они погибли,
бедняжки, но их легкомыслие недопустимо. Олег повел себя
очень правильно. Увидев несущуюся на него лавину, он
мгновенно сбросил лыжи и палки, прикрыл голову капюшоном и
стал делать плавательные движения по ходу лавины. (См.
далее выписку из Фляйга). В результате Олега засыпало не
глубоко, и его удалось довольно быстро откопать - благодаря
оставшемуся на поверхности кончику лавинного шнура. Если бы
Олег не потерял сознания, то мог бы освободиться
самостоятельно, так как, во-первых, лавина была из сухого
снега и, во-вторых, благодаря капюшону дыхательные пути
забиты не были.
  Ганс Шредер из Инсбрука попал, к сожалению, в лавину из
мокрого снега, в "снежный цемент". Мы с Максимом очень
переживали, когда узнали о гибели этого прекрасного человека
и лавинщика. По моей просьбе Максим перепечатал на машинке
в нескольких экземплярах ценные советы Вальтера Фляйга.
Олег сказал, что эти советы очень ему помогли. Вот их
текст:
  "Если спастись бегством нельзя, то... палки прочь и лыжи
долой! Они играют роль якоря и, покрываясь снегом,
буквально засасывают человека в лавину. Так как в
большинстве случаев человек, настигнутый лавиной, падает, то
палки, если он их держит за петли, затягивают лыжника в снег
вниз головой...
  Попав в лавину, нужно всеми силами удерживаться на
поверхности и выгребаться к ее краю.
  Выполнение правила - держаться наверху и стать невесомым -
достигается тем, что делают плавательные движения, причем по
течению лавинного потока. Это не позволяет лавине засосать
попавшего в нее человека.
  Правила поведения человека, попавшего в большую, быстро
сходящую лавину... едва ли кто-нибудь сможет выработать...
Если удалось удержаться на поверхности, то надо, самому или
с чужой помощью, как можно скорее уйти подальше в сторону,
чтобы не попасть под повторную лавину. Если же вас засыпало
и вы лежите глубоко под снегом, никакой совет не поможет.
Рассказывают, что при остановке лавина издает страшный
скрип; она "кричит" и, словно клещами или прессом, сжимает
тело. При влажном или мокром снеге не напрасно говорят о
снежном цементе, который буквально замуровывает человека, не
давая ему пошевельнуться. Ни о каком самоосвобождении
здесь, конечно, не может быть и речи. Один совет, пожалуй,
уместен: никогда не отчаиваться и не терять надежды.
Спасение может прийти и через несколько дней. Кричать
бесполезно. Звуковые волны не проникают на поверхность,
хотя засыпанный хорошо слышит, а часто даже хорошо понимает
все, что говорят члены спасательной команды...
  Кого постигнет несчастье попасть в воздушную волну
пылеобразной лавины, тому трудно что-либо посоветовать. До
сих пор еще не установлено, где лучше спасаться - за
естественным убежищем, например за скалой, или перед ним...
Во всяком случае, нужно закрывать рот, нос и уши...
Деревья, которые воздушная волна ломает или вырывает с
корнем, редко могут служить защитой, часто они опаснее, чем
свободное пространство около них. В любом случае нужно
бросаться ничком, зацепиться за что-нибудь и держаться что
есть силы.
  Во всех случаях засыпанный лавиной человек не должен,
более того - не имеет права, терять уверенность в своем
спасении. Только мобилизовав всю волю, можно остаться в
живых. Отчаявшийся погибает".
  Вальтер Фляйг рассказывает о нескольких случаях чудесного
спасения. В австрийских Альпах, в окрестностях
Хейлигенблота в одну ночь сорвались в долину 11 больших
лавин. Одна из них "словно слизнула дом крестьянина Шмидля
вместе со всеми обитателями. Пять человек - хозяин, хозяйка
и три взрослых сына - погибли, а дочь чудом избежала смерти:
воздушной волной ее выбросило из окна дома в снег, в ночную
мглу". Эта же лавина похоронила большую часть поселка,
поиски жертв продолжались много дней. "И вдруг на 13-й день
(!) поисков спасатели, перерывшие лавинный конус, услышали
крик о помощи! Бросившись на зов, они увидели торчавшую из
снега белую руку и быстро извлекли молодого рабочего
Фрайзеггера, который настолько сохранил самообладание, что
смог рассказать о своем приключении. Его завалило в
помещении, тело зажало, руку вывернуло к спине. Так он
лежал в нижнем белье в кромешной тьме под тонким одеялом,
потеряв представление о времени... И вдруг голоса над
снегом! Он зовет, кричит, он поет все песни, какие знает,
но его не слышат. Так бывает всегда - голос засыпанного не
проникает из снежной толщи наружу... Спасатели пришли и
ушли, не найдя его... Сколько дней, а может быть, недель он
лежит? Ему казалось, что прошло три месяца. Разгребая снег
окоченевшими, плохо слушающимися пальцами, он нащупал щепку;
торопясь и задыхаясь, он начал сверлить крошечное отверстие
вверх. И вот удалось! Свет и воздух! Собрав все свои
силы, он поднял голову и в последний раз крикнул, прося
помощи у тех, кто оставался в прекрасном, бурлящем жизнью
мире... Поистине - воля прокладывает путь!"
  А вот что рассказывает о своей лавине Монти Отуотер:
  "Мой партнер крикнул: "Смотри!" И я услышал угрожающее
шипенье мягкой снежной доски. Снег перед моими лыжами
взгорбился, как скатерть, соскальзывающая с наклонного
стола. По существу это и было снежное покрывало примерно
400 метров длиной, 50 метров шириной и 100 сантиметров
толщиной-лавина в самый начальный момент ее зарождения. Я
оглянулся через плечо. Помню, я подумал: "Ты чертовски
рискуешь не уйти отсюда, Отуотер!" Словно вся гора
надвигалась на меня - по грубым подсчетам, тысячи тонн ее
массы... Я погрузился по колено в кипящий снег, затем по
пояс, затем по шею... Очень быстро и внезапно меня дважды
перекувырнуло вперед, как пару брюк в барабане для чистки
одежды... Боли не ощущалось, была только тряска, вырывавшая
из меня мычание при каждом ударе. В этот момент лавина
сняла с меня лыжи и тем самым сохранила мне жизнь,
отказавшись от рычага, с помощью которого она бы могла
скрутить меня... Мои воспоминания об этой лавине кажутся
довольно ясными и подробными потому, что это был
незабываемый случай. И, находясь в лавине, я продолжал
думать и бороться за жизнь. Однако главным моим ощущением
было крайнее возбуждение. Вместо сияния солнца и снега в
лавине была полнейшая тьма - пенящая, скручивающая, и в ней
со мной как бы боролись миллионы рук... Внезапно я снова
оказался на поверхности, в лучах солнца. Выплюнув снежный
кляп изо рта и сделав глубокий вдох, я подумал: "Так вот
почему у погибших в лавине рот всегда бывает забит снегом!"
Инстинктивно или в последнем проблеске сознания я сделал
отчаянное усилие, и лавина выплюнула меня на поверхность,
как вишневую косточку".
  Я очень рада, что Монти остался жив. Мы с Максимом очень
любим его. Всего я собрала около сорока таких случаев.
Прочитав их описание, Юрий Станиславович со свойственным ему
остроумием сказал: "Анна Федоровна, внесите, пожалуйста,
дополнение к правилам моего друга Фляйга". - "Какое же?" -
спросила я.
  "Пишите: лучший способ спастись от лавины - это быть от
нее как можно дальше".

        ИЗ АФОРИЗМОВ МОНТГОМЕРИ ОТУОТЕРА

  "Быть или не быть битве - всегда решает лавинщик, но место
битвы всегда выбирает лавина".
  "Мы должны расстаться с убеждением, что можем тем или иным
способом взять верх над природой. Мы должны думать лишь о
сосуществовании с ней".
  "Лихача может удержать только сознание того, что никто не
пойдет на смертельный риск, чтобы спасти его".
  "Лавины учат скромности".
  "Общее во всех встречах человека с лавиной - полная
неожиданность для жертвы".
  "Полнейшее невежество - лучшее средство для того, чтобы
быть застигнутым врасплох".
  "Я думаю, что мы просто не могли бы оставаться психически
нормальными в этом мире, полном разнообразных опасностей,
если бы не верили в собственную неуязвимость".

        ЛАВИНЫ И ИХ ЖЕРТВЫ

  Первые несчастные случаи от лавин зафиксированы во время
перехода Ганнибала через Альпы в 218 году до н. э.
  В 1679 году от лавин в Норвегии погибло около 500 человек.
  В 1689 году в Монтафоне (Альпы) за три дня погибло 120
человек.
  В 1910 году в Каскадных горах (США) в районе перевала
Стивенс лавина обрушилась на пассажирский поезд и разнесла
его в щепки. Погибло около 100 человек.
  В 1915-1918 годах на итальянско-австрийском фронте в
Альпах от лавин погибло до 60 тысяч человек - больше, чем в
ходе военных действий. Только 12 и 13 декабря 1916 года,
когда прошел сильнейший снегопад, лавины в течение 48 часов
завалили 6 тысяч австрийцев, а потери итальянцев, как
считается, были еще большими.
  В 1936 году от одной лавины в Хибинах погибло около 100
человек.
  В Альпах зимой 1950-1951 года в лавинах погибло примерно
300 человек, а в страшную лавинную катастрофу 1954 года еще
больше. Особенно трагическая судьба постигла общину Блонс,
где лавина похоронила 50 человек.
  Самая рекордная лавина в нашей стране - 6 миллионов
кубометров, Тянь-Шань, апрель 1959 года. К счастью - в
практически безлюдной местности, без жертв.
  В 1970 году во французских Альпах лавина обрушилась на
курорт Валь-д'Изер. Погибло около двухсот туристов.
  Если во всей Швейцарии зарегистрировано десять тысяч
лавинных очагов, то у нас только на Кавказе их двенадцать
тысяч. Но в Давосе создан институт лавин, а у нас ими
занимаются только две-три лаборатории... Одну из них, самую
большую, основал Юрий Станиславович, но главную свою мечту -
создать единую лавиноспасательную службу по всей стране -
осуществить не успел.

        О ВОЗДУШНОЙ ВОЛНЕ

  Сила воздушной волны грандиозна. Фляйг: однажды она
перебросила железнодорожный вагон на 80 метров!
  Известно, что наибольшие беды происходят в момент
прохождения снеговоздушного облака, сопровождающего лавины.
О том, где идет волна, много спорят; Юрий Станиславович
полагал, что она идет не впереди лавины, а вместе с облаком,
которое иногда достигает сотен метров в ширину и десятков
метров в высоту.
  Из статьи Максима о воздушной волне: "Воздушная волна
лавины ‘ 7 вторглась в лесную зону и уничтожила две тысячи
крупных деревьев. Расчет показал, что для такого
разрушительного эффекта скорость ветра при воздушной волне
должна была превысить 80 метров в секунду. Отдельные сосны,
сорванные волной, имели возраст 200-250 лет".
  "В зоне действия снеговоздушного облака люди, даже не
попавшие в лавину, могут погибнуть от густой снежной пыли,
забивающей дыхательные пути, пыли настолько мелкой, что она
свободно просачивается через одежду и белье до тела, более
того - через невидимые щели двойных оконных рам домов,
находящихся в 1,5 километра от лавины".
  Об этом же читаем у Фляйга: "Воздушная волна была так
сильна, что... люди, как установил врач, погибли вследствие
давления воздуха, разорвавшего легкие, как шквал рвет
паруса".
  Юрий Станиславович: "Почти все лавины, в которых гибли
горнолыжники и альпинисты, были вызваны самими жертвами".
Отсюда вывод: не пересекайте лавиноопасных склонов!

        x x x

  Далее у мамы идут подборки о "спящих" лавинах, о
спасательных работах и прочее. Если понадобится, я к
маминым конспектам еще вернусь, а пока что продолжу свой
рассказ.

        ЗНАТЬ, ЧТО ТЫ ПРАВ, - ТОЖЕ НЕЛЕГКАЯ НОША

  Слизнув, как корова языком, лес на склоне, снеговоздушное
облако обрушилось на дом, сорвало и отбросило метров на
десять крышу, выбило окна и намело в квартиры массу снега.
Дом перекосило, но он держался - язык лавины, к счастью,
остановился в нескольких шагах: этакая двухметровая толща
снега, перемешанного с грунтом, обломками деревьев, ветвями
и досками от снесенных сараев.
  Толпа на месте стихийного бедствия дезорганизует и вносит
сумятицу, в ее разноголосых воплях тонет здравый смысл.
Прежде всего мне нужно обнаружить и немедленно опросить хотя
бы одного-двух очевидцев. Фары вездехода - электричество
вырубилось, когда волной поломало столбы, - выхватывает из
толпы бабушку Аминат. На ее лице беспредельное отчаяние,
она судорожно прижимает к себе внучонка Баттала и беззвучно
шевелит губами - молится, наверное. Я силой прокладываю к
ней дорогу через толпу, мне некогда церемониться, мне дорога
каждая секунда. Вокруг нас образуется кольцо из моих ребят,
можно начинать опрос.
  Она развешивала белье за домом, когда к ней подбежал
Баттал - Хаджи, старший брат, его обижает. Дедушка Измаил
открыл форточку - вон там, на втором этаже с краю, - смеялся
и советовал Батталу не жаловаться, а поколотить Хаджи. А
потом пошла лавина...
  Я обрываю Мурата, который начинает энергично разбрасывать
указания, предлагаю ему и Олегу попытаться залезть на второй
этаж и вызволить дедушку Измаила, а сам полностью
переключаюсь на Баттала. Я беру его на руки, ласково глажу
его по щеке и внушаю, что если он точно вспомнит место, где
они играли, то мы сейчас же, сию минуту найдем ему брата.
Малыш очень напуган, он не может забыть, как через него и
бабушку вдруг полетела крыша; я даю ему конфетку, хвалю его
за храбрость, говорю, каким хорошим проводником он будет,
когда вырастет большим. Чтоб его успокоить, мне не жалко
целой минуты. - Вот здесь, - нерешительно вспоминает
Баттал, - или здесь... нет, вот здесь, здесь, дядя Максим!
Фары вездехода, факелы - на первую часть лавинного выноса.
Наверху уже стоят Гвоздь и Рома, они принимают от ребят
лавинные зонды и лопаты. Я намечаю участок, который мы
будем зондировать в первую очередь. Вместе со спасателями
Хуссейна нас человек десять, остальные мешают.
  - Всем отойти на двадцать метров!
  Мы работаем в шаге друг от друга, зонды плавно входят в
лавинный снег. Пока что он еще не отвердел, возьмешь в
кулак - как вата, бетонно-твердым снег станет через
час-другой, в результате спекания. Если Баттал не ошибся,
нужно прозондировать примерно сто квадратных метров. Шаг -
другой - третий - десятый - двадцатый... Мы зондируем в
линию, метод испытанный, только секунды бегут слишком быстро
- медленно время тянется для того, кто в лавине, если он не
потерял сознание. Очень мешают, сбивают с толку обломки,
всякие посторонние предметы: когда в них втыкается зонд, не
всегда с ходу можно разобраться, что это такое, и мы теряем
драгоценное время на проверку.
  - Быстрее, быстрее, - шепчет Надя.
  Я еще никогда не видел ее такой взволнованной, ее лицо
белее снега. Но быстрее нельзя, зонд должен только нащупать
тело Хаджи, а не проткнуть его, как копье.
  - Есть!
  Осман вытаскивает зонд, на его наконечнике - клок материи.
Теперь уже быстро снимаем пласты снега лопатами. Показался
валенок... вторая нога в носке... пальтишко... Хаджи
лежит на спине, рот его забит снегом, глаза открыты.
Почему- то у попавших в лавину глаза почти всегда открыты.
Мы сделали свое дело, очередь за Надей. Она раскрывает
саквояж, становится на колени, пальцами очищает от снега рот
Хаджи, нос и уши. Быстро - подкожное впрыскивание камфоры.
Теперь искусственное дыхание: раз-два, раз-два, раз-два...
Надя работает, как автомат: раз-два, раз-два...
  Из горла малыша вырывается хрип.
  - Чай! - бросает Надя, начиная массаж. - Одеяло!
  - Живой, бабушка Аминат, живой! - кричит Гвоздь.
  Несколько капель горячего чая из крышки термоса - и в
глазах Хаджи появляется осмысленное выражение. Значит,
сосудики заработали по-настоящему, через пару дней мальчишка
будет бегать и прыгать.
  - Носилки! - командует Надя, укрывая Хаджи одеялом. - В
тепло, быстро!
  Теперь можно оглянуться.
  - Максим!
  Мы с Васей прыгаем вниз и бежим к дому, Мурат и Олег
спускают нам на руки неестественно согнутое тело дедушки
Измаила. У него продавлена грудная клетка, он мертв.
  Бабушка Аминат становится перед ним на колени, мы молча
стоим, сняв шапки, а вокруг уже столпотворение, отовсюду
сбежались теперь уже бывшие жильцы дома ‘ 23. Сейчас, в эту
минуту, люди видны как под рентгеном: одни, забыв обо всем,
окружают бабушку Аминат и разделяют ее скорбь, а другие
рвутся в дом, рыдают о своем пострадавшем имуществе. Их
вопли режут мне уши. "Только малая печаль говорит, большая
безмолвна", - вспоминаю я и с ненавистью смотрю на них.
  - Почему стоите без дела? - набрасывается на нас
Джамалов, заместитель Гулиева. - Дом упадет, вещи пропадут!
  Ради твоего барахла я своими ребятами рисковать не стану,
держи карман шире.
  - Пашел вон! - шипящим шепотом говорит Мурат, да так, что
Джамалов отшатывается.
  - Нэ видишь - смэрть?
  У Мурата на глазах слезы, дедушка Измаил - его родной
дядя. Он поднимает бабушку Аминат, берет на руки плачущего
Баттала.
  - Будете жить у меня. Поехали, Максим.
  Только сейчас я замечаю, что идет снег.
  В стремлении отстаивать свою правоту человек может зайти
далеко - особенно если он фанатик или глупец. Я не отношу
себя ни к тем, ни к другим, но и мое самолюбие страдало,
когда подавляющим большинством голосов Кушкол обвинил меня в
несостоятельности. Бывает, что человеку легче перенести
удар по физиономии, чем презрение, потому что на удар можно
ответить ударом, а чем смыть презрительный взгляд? Теперь
все знают, что я прав, но ни гордости, ни удовлетворения я
от этого не испытываю, как, наверное, не испытывала этих
чувств Кассандра, когда горела Троя.
  Никакой я не ясновидец, я просто знаю и вижу больше, чем
другие, и это объясняется не особыми качествами моего мозга
или органов чувств, а познаниями, вбитыми в мою голову. Не
скрою: я испытал бы гордость и удовлетворение, не будь они
оплачены столь высокой ценой. Если бы воздушная волна
третьей лавина погубила один только лес и обессилела, я бы
кое-что себе позволил. Может, дружески похлопал бы дедушку
Хаджи по плечу, а Мурату посоветовал бы обратиться к столь
им уважаемой Анне Федоровне за парочкой уроков.
  Мы сидим в кабинете Мурата - сам хозяин, начальник
артиллерийской команды Сорокин, председатель поселкового
Совета Махтиев, директора всех гостиниц и турбаз, сержант
Абдул, Измаилов, Хуссейн и я. Мы - члены штаба, наделенного
чрезвычайными полномочиями, об этом только что сообщил
Мурат. Райком назначил и "представителя ставки", но он не
может к нам прорваться: между Караколом и Кушколом сошли
четыре лавины, шоссе завалено, поврежден мост. Телефонная
связь с райцентром прервана, обращаться и получать ЦУ будем
по радио.
  Пока Мурат сообщает эти подробности, я смотрю в окно.
Бюро погоды, с утра обещавшее ясную солнечную погоду без
осадков, час назад пролепетало какую-то чушь по поводу
неожиданного столкновения циклона с антициклоном, пытаясь
наукообразно оправдать свою бездарность. Снегопад
достаточно мощный, Лева радирует, что с каждым часом наши
лавины жиреют на два с половиной сантиметра.
  Директора жалуются на недостаток электроэнергии ("Можете
себе представить, пылесосы плохо работают!"), на отсутствие
свежих газет и кинофильмов, на разъяренных туристов и друг
на друга, и я вспоминаю мамин рассказ о соседке по квартире,
которая в войну ужасно боялась, что от бомбежки может
пострадать ее фарфоровый сервиз. Мне так хочется встать и
гаркнуть: "Прекратите болтовню!", что я до боли сжимаю
челюсти и по тургеневскому методу десять раз провожу языком
во рту. Представляю, какой они поднимут крик, когда услышат
о моем "непременнейшем условии"! К