ускользнул от внимания нападающих. Когда
бандиты ускакали, неожиданно появился Андре со списком рецептов под
мышкой, с подобающим камердинеру достоинством, с разбитым, правда, носом и
в порядком изодранной одежде.
   - Если господа не имеют возражений, я освобожу их от пут.
   С разных сторон послышались возгласы и стоны. В результате поздним
вечером измученная компания добралась до Азумбара. Администрацию оазиса
составляли два арабских жандарма. Телеграфные провода были перерезаны. Что
делать? Прежде всего, уложить в постель горящего в лихорадке Лабу.
   - Судьба против нас, - мрачно констатировал де Бертэн.
   Аннет молчала. Она думала иначе. Она думала о божьей каре. И, в высшей
степени утомленная, пожелав доброй ночи, удалилась в отведенную ей
комнату. Равным образом удалился и де Бертэн.
   Лабу лежал с открытыми глазами в глухом пространстве меж глиняных стен.
С потолка на него глядела ящерка-мухоловка. Кровь пульсировала у горла, в
душной ночи оазиса время от времени вскрикивала какая-то птица.
Ики-виви... Пауза.
   Ики-ви-ви...
   В глазах у Лабу мутилось. Ему казалось, что желтые, в плесени, стены
смыкаются над ним... Горчев! - простонал он едва слышно и, когда дверь
отворилась, он прекрасно знал, кто войдет.
   Ики-виви...
 
 
   2
 
 
   И вошел, конечно, Горчев в разорванной и пропыленной униформе. За ним
следовал лев - ленивый и сонно моргающий.
   - Добрый вечер, - улыбнулся Горчев. - Ведите себя достойно, господин
Вендринер.
   Перед измученным взором больного расплывался и призрак, и на редкость
крупный, туда-сюда снующий лев. Страха он не испытывал.
   - Вид у вас не блестящий, месье Лабу, - заметил призрак. - Похоже,
драться мы сегодня не будем.
   - Зачем вы умерли? - прошептал больной.
   - Я? - ужаснулся призрак.
   - Неужели я всегда буду видеть... эти глаза... это лицо?
   - Ну и что? По-вашему, я так безобразен? Послушайте, Лабу, я еще раз
доставил вам ваш автомобиль.
   - Вы это сделали и в прошлый раз, - с трудом проговорил Лабу. - Я видел
вас в тумане...
   - Правда? Любопытно. Фу, господин Вендринер! Терпения не хватает с этой
старой бестией, - отвлекся Горчев, потому что зверь принялся обнюхивать
свисающую с кровати руку больного. - Он вас не тронет. Это старый цирковой
артист и, по-моему, вегетарианец. Представьте: у ворот он дочиста вылизал
банку с зеленой краской.
   - Нет... нет, - стонал больной, - это невозможно...
   - Я тоже удивился. Но он, верно, подумал, что это шпинат.
   Лабу, несмотря на высоченную температуру, готов был рассмеяться при
виде комического зрелища - солдат и ручной лев... Но тут ему представилась
могила на кладбище легионеров.
   - Горчев, скажите, что такое смерть? Что происходит с человеком, когда
он перестает жить?
   - Его, по возможности, хоронят. Что за вопросы у вас? И как это вас
угораздило расхвораться?
   - Малярия.
   - Послушайте меня!.. Я больше не оставлю вам автомобиль, иначе банда
снова его угонит. Я отвезу его этому Далай Пале или как там его, к
Шлепанцу пророка. Но у меня нет карты.
   - О, если б вы это сделали! Это место совсем недалеко. А карта с
маршрутом в моем пиджаке.
   - Где?
   Горчев подошел к стулу, достал из кармана пиджака бумажник и нашел
карту.
   - Эй, господин Вендринер! Только не спать! Вы еще не видывали такого
ленивого актера, - в сердцах произнес он, обращаясь к Лабу. - Завалился
дрыхнуть, будто мой дедушка.
   Он слегка пнул ногой льва. Господин Вендринер устало поднялся и
выжидательно посмотрел на него.
   - Горчев, простите, что я вам отказал в руке моей дочери.
   - Уж этого я вам не прощу. Стыдитесь, месье!
   - Моя дочь сказала... что никогда... не выйдет замуж.
   - Выйдет. Именно за меня. В один прекрасный день или в одну прекрасную
ночь я приду и заберу ее. Лабу с широко раскрытыми глазами сел в постели.
   - Нет, - прошептал он в ужасе. - Господи сохрани.
   - Да почему, черт побери? Что вы лезете на стенку от одной мысли, что я
женюсь на вашей дочери? Прокаженный я, что ли?
   - Нет! Скажите, что вы не заберете ее, - хрипел Лабу. Глаза, его чуть
не вылезли из орбит. - Прошу вас... простите меня... и скажите, что вы не
заберете ее!
   - Нет, заберу!
   - Я не хочу!
   - Ну и крик подняли!.. Пойдемте, господин Вендринер, и выплюньте,
пожалуйста, туфлю. Воспитанные львы так не поступают. А вы? Жрете салат,
краску, разные тряпки.
   - Горчев, простите меня!
   - Никогда! Я приду за вашей дочерью и заберу ее, старый вы болтун!
   Больной собрал все силы и надрывно закричал, дабы прогнать видение.
Потом, дрожащий и обессиленный, упал на подушки...
   Де Бертэн и Аннет вбежали в комнату.
   - Что случилось?
   - Папа!
   Лабу судорожно втягивал воздух пересохшим ртом.
   - Он был здесь... я говорил с ним...
   - Кто?
   - Горчев.
   Аннет вздрогнула, а де Бертэн вздохнул:
   - Прими хинин.
   Больной насилу успокоился.
   - Он был здесь, в этой комнате... вместе со львом. Он обещал доставить
авто Абе Падану.
   - Ну хорошо, хорошо, постарайся уснуть.
   - На самом деле! А лев унес мою комнатную туфлю...
   Аннет медленно подошла к двери и распахнула ее. Она печально смотрела в
ночь: в лунном свете слабо шевелились вялые пыльные пальмы...
   - Возьми себя в руки, старина, - повысил голос де Бертэн. - Тебя мучают
воспоминания о Горчеве. Где Андре? Андре!
   Вместо Андре появилась Аннет, очень бледная.
   - Странно. Вот что я нашла за дверью.
   Она протянула изжеванную туфлю. Ики-виви, - кричала птица. Душная,
тягостная ночь.
   - Куда девался Андре? Эй, Андре! Наконец его обнаружили в соседней
комнате под кроватью.
   - Я уже успел отвыкнуть от этого, но ничего, постепенно войду в форму,
- произнес он виноватым тоном.
   - Что с вами? У вас губа в крови.
   - Меня разбудил крик, я бросился к месье и с кем-то столкнулся. Потом
получил удар, дальше не помню.
   - Кто это был, вы не заметили?
   - Нет, но судя по удару, чувствуется рука покойного господина Горчева.
   Де Бертэн чертыхнулся было, но брань застряла в горле. На полу он
увидел металлическую пуговицу. От униформы легионера.
   - Надо идти спать, - охрипшим голосом пробормотал он. Но никто не уснул
этой ночью.
 
 
   3
 
 
   Когда Горчев пришел в себя, его мотало и качало, как на корабле. Ничего
не видно и не слышно - его закрыли то ли одеялом, то ли еще чем. Что это?
Жив я или нет?
   Он задвигал коленями и локтями, чтобы освободиться, но тут же получил
толчок под ребра.
   - Эй, парень!
   Кто-то снял покрышку. Горчев не был похоронен, совсем наоборот. Он
лежал в грузовом фургоне, и его опекуны, которые время от времени
охаживали его первым попавшимся предметом, устроили ему полную темноту.
Приватный Алекс повернул кинему свою диковатую, но дружелюбную физиономию.
Рядом сидел молчаливый Другич и пил водку из садовой лейки.
   - Слушай, - прошептал Приватный Алекс, - мы едем в грузовом фургоне.
Маэстро не знает, что ты тут, мы тебя прикрыли всяким тряпьем, лежи только
тихо. Он с Лингстремом едет в другой машине, шофером - Альду. Сейчас обе
машины едут рядом, и они запросто могут сюда войти. Мы тебе прорезали
дырки в одеяле - смотри, наблюдай. Потерпи, они скоро обгонят нас и поедут
впереди.
   Он хотел еще что-то сказать, но молчаливый Другич запахнул одеяло,
словно он был ближайшим родственником дорогого усопшего, поставил ногу на
грудь сокрытому в тряпье и отпихнул его к борту. Горчев только подивился,
как это Другич не врезал ему лейкой по голове - видать, стареет. Кроме
целесообразных надрезов, были в одеяле и естественные дыры, так что Горчев
мог хорошо видеть происходящее в грузовом фургоне.
   В клетке рядом он опять увидел льва; Вендринер поразил его тусклой, в
складках, шкурой и мудрыми усталыми глазами: лев лежал, положив огромную
свою морду на вытянутые лапы. У него не осталось ни единого зуба.
   Нечто поразительное представляла собой клетка напротив; на ней
красовалась табличка со следующим текстом:
 
   РОЗЕТТА ВЕНДРИНЕР
 ОСОБА ИЗ СЕМЕЙСТВА ШАКАЛОВ И БАЛЕРИНА
 ВОЗРАСТ ШЕСТЬ С ПОЛОВИНОЙ ЛЕТ
  
  
 Горчев вгляделся пристальней: особу из семейства шакалов и балерину
представлял знаменитый автогонщик господин Гафироне: он сидел в клетке в
высшей степени угнетенный и, разумеется, полировал ногти. В третьей клетке
лежала большая стальная сеть для охоты на крупных хищников. Табличка
гласила:
 
   ГЕРМАН ВЕНДРИНЕР, БЕРКУТ
  
  
 Интересней всего смотрелась четвертая клетка. Табличка так рекламировала
ее обитателя:
 
   ТЕОДОР ЭМАНУЭЛЬ ВЕНДРИНЕР
 КОРОЛЕВСКИЙ ТИГР И СПЕЦИАЛИСТ ПО УСТНОМУ СЧЕТУ
 (ПОЙМАН В БЕНГАЛИИ. НЕ ПРИРУЧЕН)
    
  
 Этот хищник выглядел куда спокойней, нежели возвещала табличка. Теодор
Эмануэль Вендринер - королевский тигр и специалист по устному счету, -
сколько Горчев в него ни всматривался, являл собой обычного жареного
поросенка с лимоном под пятачком. Горчев никогда не слышал об удивительных
артистах из семьи Вендринеров. Но ведь и ни в одном томе Брема не найти
упоминания о часто встречающихся в Африке Вендри-нерах - млекопитающих,
теплокровных и живородящих, которые держат лимон во рту.
   Не дай бог его узнает автогонщик Гафироне! Он, конечно, поставлен в
известность о том, что таинственный солдат, арестовавший его, не кто иной,
как Горчев: в таком случае друзья-опекуны его просто-напросто растерзают,
как Аладар Вендринер или тем более Теодор Эмануэль в светлые дни своей
юности, делясь по-братски, разрывали грациозную газель. Какое счастье, что
он спрятан под тряпьем! А сейчас, когда вблизи не маячили Маэстро и
Лингстрем, бандиты даже снизошли до разговора с ним.
   - Ну ты, кукленок сахарный, небось до сих пор очухаться не можешь!
   - Что это за машина? - глухо вопросил он из-под одеяла, как дух земли в
драме.
   - Маэстро купил у Гагенбека, - пояснил Приватный Алекс. - С
первоклассным снаряжением для отлова зверей.
   - Вы умеете ловить хищников?
   - Я лично нет, - засмеялся Алекс, - но Другич наверняка где-то обучался
этому делу: в оазисе Амба он отловил целого жареного поросенка.
   - И кто такой Вендринер?
   - Здесь все Вендринеры. Вендринер был первым укротителем у Гагенбека и
дал любимым хищникам свою фамилию. Льва он даже наградил собственным
звучным именем - Аладар.
   - Льва?
   - Он старый, бедняга. Ни дать ни взять живой коврик у кровати.
   - Куда вы меня тащите? - раздался жалобный голос, очевидно, Гафироне.
   - Вы поведете "альфа-ромео", а я буду вас понукать. Увидите, какой
рекорд нам удастся поставить на пару, хотя бы и ценой вашей жизни.
   - Это противозаконные действия! Живого человека не запирают в клетку.
   - Но простите, месье, - расшаркался Железная Нога. - Стоит вам слово
сказать, и мы вас с удовольствием пристукнем. Так что из-за этого пусть не
портится ваше самочувствие.
   - Вам наплевать, что мне здесь скучно?
   - Может, привесить вам беличье колесо, или, может, вы предпочитаете
птичье корытце? Тью, тью... гадкая, Розетточка... тью-тью...
   - Уберите к черту этот ваш железный прут! Лев не раз обнюхивал тряпье,
под которым лежал Горчев, словно чувствовал инстинктивно, что у этого
человека есть сердце и этот человек его поймет. Старым, утомленным и
кротким стал циркач Вендринер - он пугался каждого толчка на дороге и
начинал икать.
   Под вечер гонщик заснул у себя в клетке, и Горчев смог наконец
подняться. Фургон стоял в песках пустыни. Бандиты вышли размять ноги.
   - Они на маленькой машине уехали вперед и будут ждать нас у мертвого
города недалеко от Абу-дира.
   - И как же вы собираетесь поймать их?
   - Сетью, парень, сетью. Удивлен? Башка у Маэстро... прямо гениальная!
   И Горчев про себя согласился. С тяжелым чувством созерцал он пустыню,
где на желто-розовую волнистую поверхность песка ложились бледные отсветы
вечернего неба. Опять восторжествует зло. Генерал де Бертэн - храбрый и
умный воин, но против гангстеров и аферистов бессилен. Те вольны
действовать как угодно, а он - джентльмен и останется джентльменом. И это
большой недостаток в данном случае.
   Вдали показались яркие точки, постепенно приближающиеся к костру...
Протяжно выли шакалы, гиены и прочие Вендринеры...
   - Гонщику тебя видеть тоже ни к чему, - решил Приватный Алекс. - Будем
тебя прятать от него.
   - Может, лучше гонщика закрыть? - предложил Иван.
   - Точно, - согласился Рыбец, пошел в фургон и навесил покрывало на
клетку Розетты Вендринер.
   Гафироне крепко спал и улыбался. Наверняка ему снились изящные,
длинные, розовые ногти.
   - Чего ради вы все-таки работаете на Маэстро? - спросил Иван.
   - Глупый вопрос. За монету, конечно. Если удастся сплавить Дизару
золото, каждый из нас получит по пятьдесят тысяч.
   - А если не удастся?
   - Тогда пятьдесят франков за день.
   Вблизи показались фары, но это была не машина Маэстро, а грузовики
легионеров.
   За ними с легким гудением, бросая мощную полосу света, проследовало
четырнадцатикаратовое авто.
   Аннет! Он увидел ее за рулем. Стоило протянуть руку, и Горчев коснулся
бы ее.
   Какая бледная, как печально смотрит перед собой! Что с ней такое?
Больна?
   Разве мог Горчев представить, что девушка скорбит о нем?..
 
 
   4
 
 
   Могучий грузовой фургон пожирал километры, часы и дни. Примечательное
само по себе и примечательно снаряженное общество собралось в фургоне.
   Горчев чувствовал, что его дерзкое и головоломное предприятие на полной
скорости этого автоколосса приближается к решающему повороту. Все проблемы
висели в воздухе, воля схлестнулась с волей, финал был неизбежен. Пошел
последний раунд ожесточенной борьбы, когда ни одна сторона не дает пощады
и не ждет ее для себя, ибо на карту поставлено все. Горчев чувствовал, что
история золотого автомобиля близится к роковому концу, к схватке не на
жизнь, а на смерть, но он и не подозревал, какой сюрприз с невероятной
скоростью подкинет ему судьба.
   Первые два дня протекли относительно спокойно. Прямо-таки
увеселительная экскурсия, если бы не беспрерывное нытье Гафироне, который
так и пребывал в завешенной клетке. Горчев находился в фургоне один -
бандиты в ближайшем оазисе держали совет с Маэстро и Лингстремом. Первым
делом он дал льву напиться; Вендринер лизнул ему руку и дружелюбным кивком
поблагодарил за внимание.
   Горчев тоже очень подружился со старым артистом; своим грустным
взглядом и широким носом тот невольно напоминал ему господина Ванека. А
Горчев, по всей вероятности, напоминал льву клоуна-эксцентрика из
Теплип-Шенау. То было поэтическое время его скитальческой жизни, когда
зверский аппетит и мощные челюсти не страшились любой порции конины; в
день своего бенефиса клоун-эксцентрик купил для Аладара Вендринера целую
лошадь, и лев запомнил своего благодетеля навечно.
   И теперь он чуть не прослезился, когда Горчев поставил перед ним свежую
воду.
   Какой чуткий артист! Ибо в понятии господина Вендринера все живые
существа делились на две большие группы: цирковых артистов и... билетеров.
   - Знаете, господин Вендринер, по-моему, ваш контракт с этим цирком
продлится недолго.
   Господин Вендринер печально замотал головой, что, скорей всего,
означало: "Кому вы это говорите?"
   Около семи под брезентом проснулся Гафироне.
   - Алло, - закричал он. - Зачем вы прикрыли мою клетку? И кроме того, я
хочу есть.
   - Автогонщика в клетке кормить запрещается, - ответил Горчев глухим,
измененным голосом.
   - Кто это говорит?
   - Лев.
   - Бросьте шутить. Как вас зовут?
   - Аладар Вендринер, цирковой артист и хищник. Уж раз вы попали в
клетку, должны понимать язык зверей-Давайте побеседуем.
   - Вы не можете убрать эту дурацкую занавеску?
   - Угадали. Не могу.
   Послышался тонкий скрежет маникюрной пилочки.
   - Вы и в темноте умудряетесь ухаживать за ногтями? - поразился Горчев.
   - Конечно. Тренировка делает мастера. А кто это со мной разговаривает?
   - Теодор Вендринер - жареный поросенок из Бенгалии, хотя, по-моему,
жареному поросенку родина безразлична.
   - Оставьте глупые шутки! Кто вы, почему вас завезли сюда?
   - Сами должны понимать, - ответил Иван и пододвинул льву миску с водой.
Лев шевельнул хвостом и благодарно поморгал красными от бессонницы глазами.
   - Одним словом, разумного ответа от вас не дождешься! - автогонщик
звякнул ножницами.
   - Господин Гафироне, я хочу вам дать совет: исчезните и побыстрей с
дорожки, которая ведет вас к пожизненному заключению.
   - Как это понимать?
   - Во всяком случае столько дают за шпионаж, если, правда, вам не
повезет с виселицей.
   - Послушайте, месье, так даже в шутку не говорят.
   - Я хочу довести до вашего сведения, что в одной из клеток хранятся
важнейшие военные секреты, и ваша задача - вывезти их на "альфа-ромео" за
пределы страны.
   - Господи, сохрани и помилуй! Кто вы такой?
   - Розетта Вендринер - пятнистая гиена.
   - Оставьте, наконец, ваши насмешки!
   - А вы, господин Гафироне, оставьте в покое мое инкогнито и
послушайтесь доброго совета. С вашей помощью хотят передать иностранным
агентам секретные телеграфные коды, касающиеся сосредоточения войск на
колониальных аэродромах.
   - Я так и чуял недоброе! Но что же мне делать?
   - В нужный момент я освобожу вас, и вы с максимальной скоростью
помчитесь на этом фургоне к северу.
   - Все сделаю с радостью, только освободите меня! Но ответьте все-таки,
кто вы?
   Только не вздумайте сказать, что вы - Герман Вендринер, беркут, иначе
мне трудно будет воздержаться от грубостей.
   - Почему я не могу быть гордым повелителем облаков по кличке Герман?
   - Не можете, потому что беркут теперь я, - торжествующе воскликнул
гонщик. - Сегодня утром по моей просьбе на моей клетке сменили
унизительную табличку.
   Горчев покачал головой:
   - Не верится, чтобы такая благородная птица маникюрила свои когти
самолично.
   Послышался шум мотора, и Горчев моментально нырнул под одеяло.
 
 
   Глава двадцатая 
 
   1
 
 
   - Быстро за ними, - приказал Лингстрем, когда Приватный Алекс и его
приятели выскочили из спортивной машины. Только что они встретили арабскую
вспомогательную банду с Портнифом во главе, а метис Альду привел
автомобиль Маэстро.
   - Вы с фургоном поедете за нами, - распорядился Маэстро. - Поедете к
назначенному месту, где мы натянем сеть и пересечем им дорогу.
   - И дальше?
   - Часов за шесть-семь мы обогнем Абудир и двинемся без остановок на
Ифирис.
   Будьте внимательны: левая от высохшего русла тропа ведет во французскую
область, и вы рискуете угодить прямо к Абе Падану.
   Из фургона быстро и ловко вытащили стальную сеть и скинули занавеску с
клетки Гафироне. Гонщик сидел на корточках, втянув голову в плечи, и
действительно напоминал огромного беркута или скорее сову, ослепленную
неожиданным светом. Он испуганно щурился и часто моргал: его розовые ногти
побелели - так судорожно вцепился он в прутья клетки.
   - Месье Гафироне, приготовьтесь, скоро вам придется сесть за руль.
Учтите, на заднем сиденье нас будет трое, и каждый с револьвером.
   - Но я протестую! Зачем вы впутываете меня в свои дела?
   - Будете повиноваться без разговоров, иначе получите пулю в лоб...
Фургон направится к мертвому городу. К полудню туда прибудут и они с
автомобилем.
   Маэстро, Лингстрем, Портниф, Альду и арабы поспешно удалились.
Занимался рассвет.
   Рыбец стартовал, и огромный грузовой фургон с расшатанными рессорами
тяжело двинулся на массивных шинах через пески пустыни.
   - Прикрыть господина беркута? - спросил молчаливый Другич.
   - Нет, умоляю, не надо! - завопил Гафироне. Однако после моментального
курса лечения холодной водой он без возражений погрузился во тьму
египетскую. Горчев же, напротив, сбросил одеяло и весело вскочил, хотя в
принципе ему было не очень-то весело.
   - Когда мы приедем на место?
   - Около полудня.
   Фургон трясся и подпрыгивал, и льва Аладара Вендринера одолевала икота.
Горчев успокоительно почесал ему голову, чем доставил старому артисту
несказанное удовольствие.
   Что