остью?
     -- Ну, народ. Широкие массы. Крестьянство. Рабочий класс. Народ он и
есть народ. А что еще можно под этим понимать? Интеллигенция как прослойка.
     -- Значит, пирог, что ли? Режь и ешь? Еще Достоевский в полемике со
своими оппонентами (читай "Дневник писателя") возмущался, что под народом
понимается только наиболее темная его, необразованная и невежественная
часть. А мы уж будто и не народ?! -- восклицал Достоевский. Но если мы
культивируем идею народности, идею единства народного, почему же мы. не
народ? Народ есть единый организм. Возьми себя. Конечно, по количеству веса
ты -- это мышцы, вода и кости. Но лиши тебя какой-нибудь там железки весом
всего лишь граммов в сто, и ты будешь уже не ты, хотя все твои восемьдесят
килограммов веса останутся. Лиши тебя глаз, перережь какой-нибудь нерв,
разрушь мозг. А есть ведь еще душа, которая вовсе уж не весит ни одного
грамма, есть личность. Что же ее, эту личность, создает? Комплекс, Владимир
Алексеевич, комплекс, где каждая клетка играет свою роль. Причем, и биологи
это знают, каждая клетка, а их в организме тридцать биллионов (Лисенок,
напиши на бумаге со всеми нулями), подчиняется единому нечто, о котором
биологи ничего не знают. Тридцать биллионов клеток, как одна, составляет
Кирилла Буренина. Это народ. Если же лишить это единое и целое единства,
получится гора тухлого мяса и костей. Конечно, организм живуч. Бывает, что
вырежут у человека даже часть мозга или важные железы, а он продолжает
жить. Но поверьте, это уже не тот человек. Но мы слишком ударились в
биологию. Так вот, народ -- это единое целое, с мозгом, сердцем и душой.
Народ -- это личность. Нелепо, что Кузьма Перепрыжкин или Марья
Передряжкина из деревни... ну, хоть бы из Сысоевки какой-нибудь, нелепо,
что они народ, а Достоевский уже не народ. А Кузьма Минин, князь Пожарский,
Ломоносов, Скобелев, Пржевальский (назовем здесь сотни имен), что -- они
уже не народ? Матрена Свистунова -- русский народ, а Гоголь не русский
народ. Можно ли дойти до большей нелепости? Мясо -- организм, мозоли на
ладонях -- организм, а белые кровяные тельца -- не организм, но нечто
чуждое и праздное? Да, существуют в организме элитные органы. Можно
отхватить пол-ягодицы (два кило мяса, скажем), можно даже и ногу по бедро.
Плохо, конечно, без ноги, но можно. Если же затронуть десять граммов
мозговых клеток... Веками, веками нация накапливает свою элиту, свою
думающую, руководящую часть.
     -- Да, это я понимаю. Точка роста. Дерево большое, огромное, тонна
древесины. Сучья, веточки. Но есть у растения точки роста. Своего рода тоже
элитная ткань. Самые-самые окончания этих ветвей.
     -- Пусть так. Значит, веками народ накапливает свою элиту, свою душу,
свою, будь по-твоему, растущую часть. Всех этих Гёте, Вольтеров (хоть он и
сука), Сервантесов, Шекспиров, Моцартов, Наполеонов, Бисмарков, Шопенов,
Конфунциев, Омар Хайямов, Фирдоуси, Авиценн, Тагоров, Ганди, Шопенгауэров,
Кантов, Менделеевых, Пастеров, Шаляпиных, Павловых, Андерсенов,
Багратионов, Гамсунов, Дарвиных (хоть его теория оказалась вздором), Данте,
Петрарк, Дюреров, Босхов, Рембрантов, Рубенсов... Но ведь не сразу же они
получаются из пустоты. Во-первых, многоступенчатость процесса. Широкие
массы, среда сельской интеллигенции, городская среда. Ведь алмазному
кристаллу чистой воды надо же где-то образоваться. Нужна среда, атмосфера,
климат. Общественный климат, интеллектуальный климат. Элита -- высшая часть
общества. Допускается ли, что там есть бездельники, тунеядцы, развратники?
Допускается. Так же, как и внизу могут быть пьяницы, жулики, лентяи. Но
дело не в том, что в высшем слое есть бездельники, а в том, что в этом слое
откристаллизовываются высшие духовные и интеллектуальные ценности.
     Пушкин не мог откристаллизоваться в тайге или в тундре, он мог
откристаллизоваться только в высшем слое своего времени, среди Жуковских,
но и Онегиных (хоть Онегин бездельник и "лишний человек", как учат в
школе), среди Чаадаевых, но и Печориных, среди Чацких, но и Фамусовых,
среди Достоевских, но и среди Карамазовых. У Лермонтова какая среда?
Бабушка-крепостница, гусары-разгульники, на балах "приличьем стянутые
маски", но откристаллизовался же в этой среде гений Лермонтова! Можно ли,
значит, считать Пушкина частью народа, не считая такой же частью тот высший
слой, который откристаллизовал Пушкина (Лермонтова, Толстого, Блока,
Некрасова, Тютчева, Дюма, Бальзака, Стендаля, Диккенса, Баха,
Бетховена...). Есть и еще более категорическая, но гениальная формула. Она
принадлежит, кажется, Бисмарку. Лисенок, подкинь!
     Елизавета Сергеевна тотчас подкинула, оторвавшись глазами от
фотографии, которую она ретушировала: "Нация -- это единицы выдающихся
личностей перед большим количеством нулей, благодаря которым нули и
превращаются в многозначное число". Я не ручаюсь за точность, но почти
точно.
     -- Во! Гениально! Нация -- это число. Нули само по себе, сколько бы их
ни было, еще не число, но когда впереди них возникают единицы великих
личностей, сразу же получаются грандиозные числа. Единицы без нулей тоже
лишь единицы, и нули без единицы лишь нули, но вместе они число! Значит,
все дело в том, что народ един, и если кто-нибудь со стороны захочет
ослабить какой-нибудь народ с тем, чтобы подчинить его потом себе и
завоевать, то не было бы более верного способа, как подразделить народ на
части, потом возбудить взаимную вражду этих частей друг к другу, а потом
столкнуть эти части, чтобы они занялись взаимным истреблением друг друга.
Тут уж подходи к этому народу и бери его голыми руками. То есть если народ
един и неприступен словно крепость, то надо найти отмычку, чтобы эту
крепость взять изнутри. И вот главное -- натравить людей друг на друга. А
потом только смотри и потирай руки. А когда они друг друга изобьют, входи в
крепость и делай что хочешь.
     -- Кто должен делать?
     -- Ну, тот, кто стравил. Кто был заинтересован во взаимной резне. А
может быть, и помог одной из сторон словом и делом. Кому это выгодно.
     -- Да кому же выгодно взаимное истребление народа?
     -- В этом все дело. Надо найти, кому это выгодно, и тогда обнаружится
истинный виновник происходящего.
     -- Мудрено.
     -- Простейшая модель может быть и такова. Вот живет в светлом и
крепком доме большая и благополучная семья. Пусть хоть крестьянская. Отец
еще в силе, пятеро сыновей, у каждого сына по жене, свекровь, как
полагается, дети. Попросился прохожий человек приютить его на несколько
дней. Скромно попросился, где-нибудь около порога, чтобы его приютили, лишь
бы тепло и сухо. Сидит он около порога и за всем наблюдает. Как работают,
как едят, как друг с другом разговаривают. Вот идет мимо него один из
сыновей.
     -- Иван, а Иван, -- говорит ему странник. -- Это твоя жена Марья-то?
     -- Моя.
     -- Красавица, молодая. А что это на нее старик-то поглядывает? Отец-то
твой? Он на нее поглядит, а она сразу и покраснеет. И улыбается как-то
странно.
     -- Ты смотри у меня, -- замахивается Иван в сердцах. -- Расшибу!
     -- Да я что? Я ведь ничего. Я только так. И нет ничего у них, сам
знаю. Сдуру это я сболтнул, сдуру.
     -- Степан, а Степан! - Ну что?
     -- Отец-то твой...
     -- Что отец?
     -- Ивана-то больше любит, я замечаю. Разговор слышал. Сперва, говорит,
Ивана отделю и лучшее поле ему отдам, а Степан подождет.
     Тут мимо странника проходит жена Ивана, в общем, выпал им случай
поговорить наедине.
     -- Марья, а Марья!
     -- Ну что?
     -- Степанова жена-то поглядывает на твоего Ивана. Завидует она тебе.
Оно и понятно. Степан-то вон какой хилый, слабый, а Иван у тебя -- кремень.
Вот она, значит, к нему и льнет. А ты остерегайся. Пелагея-то вчера за
каким-то зельем к старухе Матрене ходила. Степановой жене, Пелагее, другое
скажет:
     -- У Марьи-то платьев больше, чем у тебя. Видно, больше ее муж любит.
А ты чем плоха? И работаешь, не щадя себя. Всем в отдельности нашепчет и
наскажет:
     -- Обирает вас отец-то. Вы работаете, работаете, а денежки он в свою
кубышку кладет.
     -- Так он же на хозяйство откладывает, на жизнь. Семья-то вон какая.
Кормить надо.
     -- У тебя семья, у Степана семья, у всех семья. А денежки-то у
старика. А кто его знает, на что он их копит. А вы имеете такое же право...
     Ну, короче говоря, схема ясна. Через неделю в доме ни мира, ни семьи.
Драки, кровопролития и убийства. Кого в больницу везут, кого на каторгу.
После убитого мужа осталась Марья одна. Странник женился на ней и стал в
доме хозяином. А может, и ее прогнал, беззащитную. А себе со стороны другую
бабу привел. Хороша притча?
     -- Очень уж просто.
     -- А между прочим, по этой простенькой схеме происходили на земле все
революции. И здесь тоже под крушение этой семьи можно подвести
теоретический, социально-экономический базис. Ну как же! В рамках одной
патриархальной семьи развилось пять самостоятельных семей. Рамки стали
тесны. Рано или поздно ход развития должен был привести... Возникновение
острых противоречий... Экономические факторы... Трактаты можно писать и
защищать диссертации! И все же вздор, что нельзя было обойтись без вражды,
без убийств. Можно было бы все эти экономические, социальные противоречия
решить и мирным путем. Вот только страннику пришлось бы при этом идти
дальше и остаться, как говорится, при своих. Все бы выиграли, а странник бы
проиграл. При противной же версии все проигрывают, а странник выигрывает.
Вот в чем корень, сердцевина всех революций.
     -- Но действительно общество должно обновляться, прогрессировать, и
говорят, что прогрессирует общество путем революционных скачков.
     -- Говорят. Но кто говорит? Странники, заинтересованные в поживе,
стремящиеся все прибрать к своим рукам. Но это глупость и вздор. Скажи,
общество времен Ивана Грозного отличается от общества времен Екатерины
Великой? Общество Екатерины Великой отличается от общества Николая I?
Общество Николая I отличается от общества Александра II? Шло непрерывное и
неизбежное развитие. Шло то самое, что ты называешь неизбежным обновлением
и прогрессом, ибо одно дело Ломоносов и Державин, Орлов-Чесменский и
Потемкин-Таврический (не берем уже князя Курбского или Малюту), а другое
дело Тургенев, Толстой, Некрасов, Аксаковы, Скобелев. А третье дело --
Блок, Гумилев, Шаляпин, Серов, Врубель, Нестеров, Бунин, Куприн да и твой
кумир Маяковский (дореволюционный, имею в виду)... Есть прогресс по
сравнению с временами Екатерины? При том, что не было никаких революций,
массовых убийств, грабежей. Можно развить цепочку. Итак: время Алексея
Михайловича Романова не похоже на время Петра Великого, время Петра
Великого -- на время Екатерины II и так далее, и так далее. Время 60-х
годов девятнадцатого века не было похоже на начало века. Как время 60-х
годов двадцатого века (не знаю, кто бы сейчас царствовал) не было бы похоже
на начало двадцатого века, при том, что Россия сохранилась бы не
обезглавленной, не обескровленной, не разграбленной. Наконец, напомню мысль
Пушкина, а тоже ведь был не дурак, а гений. Гений или нет? Так вот, он
сказал: "Лучшие и прочнейшие изменения суть те, которые происходят от
одного улучшения нравов, без насильственных потрясений политических,
страшных для человечества".
     -- Ты хочешь сказать, что революция не была исторической
неизбежностью, что в результате революции Россия была обезглавлена и
ограблена, что и без революции Россия теперь ушла бы дальше вперед, идя
вместе со временем, и что революцию спровоцировали некие "странники",
которые и воспользовались потом кровавыми плодами своей провокации? Так ли
я понимаю?
     -- Ты очень точно сформулировал основные положения. Скажу только, что
то, что вы, Владимир Алексеевич, как верный ленинец, называете Великой
Октябрьской революцией, на самом деле было государственным переворотом,
устроенным группой заговорщиков, было насильственным захватом власти этой
группой с последующим установлением невиданного в истории человечества
массового, на десятилетия растянувшегося террора и с фактической оккупацией
России.
     -- Но как же массы? Крестьянство и пролетариат? Пламя революции
охватило всю страну?
     -- Это все красивые фразы, написанные или произнесенные задним числом.
Седьмое ноября произошло в Петербурге, и только в Петербурге. Власть в то
время в силу целого ряда обстоятельств и событий, которые мы потом
разберем, валялась, как палка. Кто первый поднимет. Большевики оказались
энергичнее и целеустремленнее других, это правда. Они первыми и схватили
эту палку. Никто в России -- ни широкие массы крестьян, ни рабочие какой-то
там Тулы или Донбасса -- не знал, что в Петербурге произошел
государственный переворот. Власть была захвачена простейшей акцией ареста
Временного правительства. А сделано это было с подачи самого Керенского,
ибо зачем же он как глава Временного правительства вывел к 25 октября из
Петрограда все войска? Проснувшись 26 октября (8 ноября то есть), Россия
была поставлена перед фактом: власть в руках большевиков. "А что это такое?
Кто это? Что теперь делать?" -- "Чай, поглядим, что будет дальше. Дальше,
чай, будет видно". Пока мужики чесали в затылке и ждали, во все губернии
были посланы комиссары, представители новой власти с неограниченными
полномочиями сажать, стрелять и давить. Кое-где, конечно, заранее были
припасены и местные верные люди. Притягательными оказались некоторые
лозунги, лживые все до одного. И первый из них -- конец войне. Штык в
землю. Мир хижинам, война дворцам. Заметим, что сам лозунг какой-то
импортированный, родившийся черт знает где, либо в человеке с нерусским
складом ума. Почему "хижина" применительно к России, где все больше избы,
избушки? Но это я так, попутно. Так вот, война действительно надоела. А тут
еще пустили слушок, что в деревнях уже делят землю. Солдатики-мужички и
бросились с фронта, как бы не прозевать. Но главное, конечно, что надоела
война за четыре года. Солдаты на это клюнули.
     Но что же произошло на самом деле? Довоевывать солдатам оставался один
год. В 1918 году Германия была побеждена союзниками. В Европе наступил мир.
Наступил бы мир и для России, если бы солдаты не поддались на провокацию.
Из-за этого недовоеванного года солдаты оставили фронт, разбежались по
деревням. Но их вскоре опять призвали, уже в Красную Армию, и им пришлось
воевать до 1921 года. То есть четыре года лилась кровь вместо одного года,
и сколько крови! На германском фронте столько бы и не приснилось. Не говорю
уже о том, что там убивали русские немцев и немцы русских (что само по
себе, конечно, тоже плохо). Здесь же пришлось убивать своих, то есть пошло
массовое истребление коренного населения России путем гражданской войны,
концлагерей и просто массовых убийств без суда и следствия в каждом (в
каждом!) городе и городишке России.
     -- Какие концлагеря? Вы что-то путаете. Концлагеря -- это у немецких
фашистов.
     -- Ваше поколение могло не знать, Владимир Алексеевич, но первый
концлагерь на земном шаре был организован в России на Соловецких островах,
на базе замечательного русского монастыря. Назывался этот лагерь "СЛОН".
Соловецкий лагерь особого назначения. Вся особенность его назначения
состояла в том, что он предназначался для истребления русской
интеллигенции.
     Что такое концентрация, ваше поколение, наверное, знает. Концентрация
в одном месте какой-нибудь определенной части населения. По национальному
признаку. По образовательному. По признаку партийной принадлежности, мало
ли. Идея очень проста. Русская интеллигенция распределена, распылена по
всей стране, по городам, а в большом городе -- по своим квартирам. Надо
сконцентрировать ее в одном месте. По признаку. Все русское, все
культурное, все мыслящее, все, что говорит на нескольких языках, то есть
все, что может критически взглянуть на происходящее в стране, осмыслить это
происходящее и сделать выводы. Короче говоря, мыслящую часть населения. Но,
заметьте, русскую мыслящую часть нужно сконцентрировать в одном месте.
Образуется "СЛОН". Соловки. Лагерь особого назначения.
     Но сколько людей может в себе сконцентрировать лагерь? Всего лишь
несколько тысяч. Как же быть? Значит, надо эту часть населения, подлежащую
концентрации, в лагере не держать, надо ее через него ПРОПУСКАТЬ. В этом и
заключается идея концентрационных лагерей. Людей везут и везут. В лагере
они исчезают и исчезают. Вот что такое концентрация. Лагерь, словно
чудовищный магнит, настроенный на притягивание людей с безбрежных просторов
страны по какому-либо характерному признаку. Можно настроить его на живую
мысль, на патриотические чувства, на чувства национального достоинства, на
критическую мысль... Получается как бы воронка, в которую втягиваются и
исчезают в которой сотни тысяч людей.
     При этом населению, широким массам, кажется, что просто сажают. Одного
за то, другого за это. Но тот, кто сажает, знает, что сажают
целенаправленно, по выбору, и что в результате этого сажания должны
исчезнуть в стране определенные группы населения, будь то интеллигенция,
духовенство, техническая интеллигенция, офицерский состав, купечество,
земство... (16)
     -- Но при чем здесь "странники", пресловутые странники, то есть
посторонние люди? Революция совершилась в Петербурге, но это же столица
России!
     -- Октябрьский переворот 1917 года был подготовлен и осуществлен, если
хотите, Интернационалом. На основе интернациональных теорий. Власть в
России 25 октября 1917 года захватил Интернационал.
     -- Ну, знаете ли!
     -- Да, я знаю. Ваше поколение, наверное, не знает, что для совершения
государственного переворота в России группа революционеров-экстремистов
была привезена из Швейцарии через Германию в запломбированном вагоне.
Германия ведь была заинтересована в ослаблении России. Эта группа через
некоего Парвуса снабжалась большими деньгами, огромными, можно сказать,
деньгами. На эти деньги и был совершен государственный переворот. А вот и
список лиц, находившихся в запломбированном вагоне: В. И. Ленин с супругой,
Г. Сафаров, Гр. Усиевич, Елена Кон, Инесса Арманд, Н. Бойцов, Ф.
Гребельская, Е. и М. Мирингоф, Сковно Абрам, Г. Зиновьев (Апфельбаум) с
супругой и сыном, Г. Бриллиант, Моисей Харитонов, Д. Розенблюм, А.
Абрамович, Шнейсон, М. Цхакая, М. Гоберман, А. Линде, Айзентук, Сулишвили,
Равич, Погосская. Возьми составы первых ВЦИКов, первых Совнаркомов, имена,
первых вождей. Сейчас почему-то, хотя бы и к празднику, не принято
вспоминать, кто входил в эти составы, и газеты первых лет революции в
Ленинской библиотеке получить труднее, чем газеты прошлого века. Но
докопаться можно. Поинтересуйся. Там же нет, почти нет русских людей, если
раскрыть, конечно, псевдонимы вроде Свердлова, Литвинова, Войкова,
Троцкого, Зиновьева, Каменева, за которыми и скрывались первые захватчики
власти. Конечно, были на каждые десять человек один-два русских, хотя бы из
приличия, хотя бы для вывески, чтобы не так уж сразу бросалось в глаза и
било в ноздри. Ну, там Молотов (Скрябин), ну, там Калинин. Но это были,
во-первых, жалкие единицы, во-вторых, и роли им отводились тогда
вспомогательные, жалкие. Вот именно ради вывески. Напечатают в газете
бородатый портрет, напишут под ним -- "Всесоюзный староста". Ну, мужики
читают, чешут в затылке. Вишь ты, Калинин староста, значит, в обиду не
даст. А кто же вершил дела?
     Председатель ВЦИКа Свердлов, главнокомандующий армии, второе лицо в
государстве Троцкий. Председатели ЧК, последовательно, Урицкий,
Дзержинский, Менжинский. Ну, представьте себе: все три основных
государственных рычага власти и подавления -- ЦК, ЧК и армия -- находятся в
нерусских руках. Кто же, выходит, захватил власть в стране? А там идут
Зиновьев, Каменев, Луначарский, Литвинов (Финкельштейн), Землячка,
Володарский, Войков, Мехлис, Ягода, Косиор, Гамарник, Каганович... Я не
могу упомнить всех. Надо просто взять списки руководителей тех времен и
внимательн