ное. Спор начинает
Монтескье,  который утверждает,  что в нынешнем веке просвещенные идеи
либерализма породили деспотизм,  который всегда был аморален,  а также
нежизнеспособен.  Макиавелли  отвечает  ему  с  таким  красноречием  и
настолько пространно,  что одерживает верх в остальной части памфлета.
"Народные массы,  - говорит он,  - не способны управлять собой. Обычно
они инертны и счастливы только в том случае,  когда ими правит сильная
личность;  в то же время,  если что-то пробуждает их, то они проявляют
способность лишь к бессмысленному насилию, и тогда им вновь необходима
сильная личность, чтобы поставить их под контроль. Политика никогда не
имела ничего общего с моралью,  а что  касается  практической  стороны
дела,  то  еще  никогда  не  было так просто,  как сейчас,  установить
деспотическое   правление.   Современный   правитель   должен   только
притвориться,  что соблюдает формы законности,  он должен убедить свой
народ в простейшей видимости самоуправления, и в этом случае у него не
возникнет   ни   малейших  трудностей  в  достижении  и  осуществлении
абсолютной власти.  Народ охотно соглашается с любым решением, которое
он  посчитает  своим  собственным;  поэтому  правитель  должен  только
передать решения всех  вопросов  народной  ассамблее,  предварительно,
конечно,  обставив  дело так,  что ассамблея примет именно те решения,
которые ему нужны.  С силами оппозиции,  которые могут  воспротивиться
его воле, легко покончить: стоит лишь ужесточить цензуру, а также дать
указание полиции следить за своими политическими противниками.  Ему не
страшны  ни  власть  церкви,  ни финансовые проблемы.  До тех пор пока
государственный деятель ослепляет  народ  силой  своего  авторитета  и
одерживает  военные  победы,  он  может  быть  полностью  уверенным  в
поддержке.
     Такова книга,  которая  вдохновила автора фальшивых "Протоколов".
Он беззастенчиво занялся плагиатом,  -  а  о  том,  до  какой  степени
бесстыдно  и бесцеремонно это проделано,  можно судить по параллельным
текстам, помещенным в конце книги[См.: Приложение, с. 195.]. Более 160
отрывков в "Протоколах" - две пятых всего текста - откровенно взяты из
книги Жоли;  в девяти главах заимствования  достигают  более  половины
текста,  в  некоторых - до трех четвертей,  а в одной (протокол VII) -
почти целиком весь текст.  Более  того,  за  некоторыми  исключениями,
порядок  заимствованных отрывков остается точно таким,  как у Жоли,  и
создается впечатление,  что автор "Протоколов" работал над  "Диалогом"
механически,  переписывая страницу за страницей.  Даже расположение по
главам почти то  же  самое  -  24  главы  "Протоколов"  почти  целиком
совпадают  с  25  главами "Диалога".  Только в конце,  где преобладают
пророчества "мессианского века",  переписчик позволяет себе  некоторые
отступления от оригинала.  Это - поистине бесспорный случай плагиата и
подделки.
     Автор фальшивки   выстроил   свои  доказательства  на  выкладках,
извлеченных  из  спора  двух  противостоящих  друг  другу   сторон   в
"Диалоге":   защиты   деспотизма   Макиавелли   и  защиты  либерализма
Монтескье.  Но  его  заимствования  почерпнуты   главным   образом   у
Макиавелли. То, что Жоли вкладывает в уста Макиавелли, автор фальшивки
этими же словами заставляет говорить безымянного "сионского  мудреца",
но с некоторыми,  имеющими важное значение добавлениями.  В книге Жоли
Макиавелли,  олицетворяющий позицию Наполеона III, описывает положение
дел,  которое  существовало  всегда,  в  "Протоколах"  же это описание
подается  в  форме  пророчества   о   будущих   временах.   Макиавелли
утверждает,   что  деспот  может  отыскать  в  демократических  формах
правления полезное прикрытие для своей тирании;  в  "Протоколах"  этот
аргумент поставлен с ног на голову, и в результате получается, что все
демократические формы правления являются лишь прикрытием  тирании.  Но
плагиатор  заимствует  некоторые отрывки и у Монтескье,  и здесь они у
него приобретают специфический смысл, что, мол, идеи либерализма - это
изобретение  евреев  и  они  распространяют  их  с единственной целью:
дезорганизовать и деморализовать неевреев.
     Располагая свободным  временем,  на таком материале можно было бы
выстроить блестящую подделку,  но,  когда вчитываешься в  "Протоколы",
создается впечатление, что они были сфабрикованы в спешке. Например, в
"Диалоге"  проводится  совершенно  четкое  различие  между   политикой
Наполеона  III,  когда  он  только  стремился к захвату власти,  и его
политикой,  когда  он  уже  твердо  держал  власть  в   своих   руках.
"Протоколы"  ничего  не подозревают о подобных нюансах.  В одном месте
докладчик  говорит  так,  словно  "мудрецы"  уже  обладают  абсолютным
контролем,  а  в  другом - складывается впечатление,  что им предстоит
ждать этого  еще  сотню  лет.  Иногда  он  хвастает,  что  нееврейские
правительства  уже  запуганы "мудрецами",  а иногда признается,  что о
заговоре "мудрецов" им ничего не известно и что  об  их  существовании
они даже никогда не слышали.  Другие нелогичности объясняются тем, что
описываемый Жоли деспот стремится добиться  господства  над  Францией,
"мудрецы" пытаются добиться господства над всем миром. Автор фальшивки
не  заботится  о  том,  чтобы   хоть   как-то   согласовать   подобные
расхождения,-  более  того,  ему  нравится  разрывать  словесную ткань
"Диалога" несуразностями собственного изобретения, например такой, как
угроза  взорвать мятежные столицы,  пользуясь для достижения этой цели
метро.
     Еще более  странно,  что  автор  фальшивки сохраняет все отрывки,
которые посвящены нападкам на либеральные идеи и восхвалению земельной
аристократии как необходимого оплота монархии... Эти отрывки настолько
нееврейские по своему характеру, что вызвали замешательство даже среди
издателей "Протоколов". Некоторые издатели просто исключили их, другие
попытались объяснить это тем,  что  ярый  русский  консерватор  Сергей
Нилус,  должно  быть,  вставил  сюда свои собственные рассуждения.  Их
трудности можно понять.  Нилус не был автором подделки, однако, как мы
скоро  увидим,  проклятия  в  адрес политической свободы и восхваление
аристократического  и  монархического  строя  помогут  нам  обнаружить
истинную природу и причины появления этой фальшивки.

     Глава II. ОХРАНКА И ОККУЛЬТИСТЫ

     1

     После прихода  Гитлера  к власти "Протоколы" в Германии приобрели
особое значение и за их распространение  по  всему  миру  взялись  как
германские  нацисты,  так  и  сочувствующие  им  организации  в других
странах.  Против этого активно выступили еврейские общины в Швейцарии,
которые   возбудили   судебное  дело  против  руководства  швейцарской
нацистской  организации  и  некоторых  отдельных  нацистов.  Им   было
поставлено   в   вину  печатание  и  распространение  предосудительной
литературы, но судебное разбирательство, проходившее в Берне в октябре
1934  и  мае  1935 годов,  на самом деле превратилось в расследование,
поставившее  свой  целью  выяснение   подлинности   или   поддельности
"Протоколов".  Малоправдоподобным  может сейчас показаться,  что тогда
это расследование привлекло широкое  внимание  всего  мира  и  на  нем
присутствовали многочисленные журналисты со всех концов света.
     Большой интерес  разбирательство  в Берне вызывало в связи с тем,
что оно могло пролить свет на деятельность охранки  -  царской  тайной
полиции,  и  ее  возможную связь с "Протоколами"[Охранка была основана
императорским декретом после убийства Александра II в  1881  году  для
"защиты  общественного  порядка  и  безопасности".  Ранее ядром тайной
полиции  считалось  Третье  отделение  при  Императорской  канцелярии,
которое  было  учреждено  в  1826  году  после  восстания декабристов.
Департамент полиции имел  свои  охранные  отделения  во  всех  главных
городах  России  и  зарубежное  отделение в Париже.  Он,  как и другие
подразделения,  подчинялся  министру  внутренних  дел.].  В   качестве
свидетелей   истцы   вызвали   в  суд  некоторых  русских  эмигрантов,
придерживающихся либеральных взглядов.  Одним  из  них  был  профессор
Сергей Сватиков,  бывший социал-демократ из меньшевиков. При Временном
правительстве  Сватиков  был  направлен  в  Париж,  чтобы   распустить
зарубежное  отделение  русской  тайной полиции,  штаб-квартира которой
находилась во французской столице.  Одним из  агентов,  с  которым  он
беседовал,  был Анри Винт, француз из Эльзаса, находившийся на русской
службе с 1880 года.  В соответствии с  показаниями  Винта  "Протоколы"
были  сфабрикованы  по  указанию главы зарубежного отделения охранки в
Париже  Петра  Ивановича  Рачковского.  Другой  свидетель,   известный
журналист Владимир Бурцев,  дал сходные показания.  Он заявил, что ему
известно  от  двух  бывших  директоров   департамента   полиции,   что
Рачковский  был  замешан в фабрикации "Протоколов"[Протокольная запись
этого  свидетельства,  данного  на  Бернском  процессе,  находится   в
Вейнеровской библиотеке (Лондон).].
     О Рачковском,  темной личности и толковом начальнике  охранки  за
пределами  России,  известно  многое.  "Если  бы  вы  встретили  его в
обществе,  -  писал  один  француз,  который  знал  его  лично,  -   я
сомневаюсь,  почувствовали бы вы хоть малейший испуг, ибо в его облике
не было ничего, что говорило бы о его темных делах. Полный, суетливый,
с  постоянной  улыбкой  на губах...  он напоминал скорее добродушного,
веселого парня на пикнике...  У него была одна приметная слабость - он
страстно  охотился  за  нашими  маленькими парижанками;  но он один из
самых талантливых агентов во всех десяти европейских  столицах"[Papus.
"Echo de Paris",  27 oct.  1901 г.  (Папюс был оккультистом, близким к
императорскому двору России. - Прим. ред.)].
     Русский соотечественник Рачковского  дает  такое  описание:  "Его
слегка  заискивающие манеры,  мягкость в разговоре напоминали большого
зверя,  старательно прячущего свои когти,  но они  лишь  на  мгновение
затмили  мое  представление  о  том,  что  оставалось  главным  в этом
человеке - его тонкий ум, твердая воля, глубокая преданность интересам
императорской России" [М.А.  Taube,  La Politique russe d'avant-guerre
et la fin de l'Empire des tsars (1904-1917). Paris, 1928, p. 26.].
     Рачковский начал   свою   карьеру  как  мелкий  служащий  и  даже
поддерживал отношения со  студентами  более  или  менее  революционных
взглядов...  Поворотным пунктом в его карьере стал 1879 год,  когда он
был арестован тайной полицией за деятельность, угрожающую безопасности
государства. Произошло покушение на жизнь генераладъютанта Дрентельна,
и,  хотя Рачковский  был  только  приятелем  человека,  обвиненного  в
укрытии  преступника,  этого  было  достаточно,  чтобы он попал в руки
Третьего отделения Императорской канцелярии,  будущей охранки.  И  как
это  часто  происходило  в  подобных  случаях,  перед Рачковским встал
выбор:  либо ссылка в Сибирь, либо доходная служба в самой полиции. Он
избрал   последний   путь,   на  котором  достиг  положения  человека,
обладающего огромной властью.
     К 1881  году  Рачковский  развернул широкую деятельность в правой
организации "Священная дружина", которая впоследствии стала называться
"Союзом русского народа", в 1883 году был адъютантом начальника тайной
полиции в Петербурге,  на следующий год он  уже  возглавлял  в  Париже
зарубежное  отделение  тайной полиции.  Рачковский занимал этот пост в
течение 19 лет  и  добился  больших  успехов  (1884-1903).  Он  создал
агентурную сеть во Франции и Швейцарии, Англии и Германии, осуществляя
тайный надзор за деятельностью  русских  революционеров  не  только  в
самой России, но и за границей.
     Вскоре у Рачковского  обнаружилась  поразительная  способность  к
интригам. В 1886 году его агенты, среди которых находился и Анри Винт,
взорвали типографию русских революционеров "Народная воля" в Женеве  и
представили дело так, как будто типографию взорвали предатели из числа
самих революционеров.  В 1890 году он "раскрыл"  организацию,  которая
якобы  изготавливала  в  Париже  бомбы для проведения террористических
актов в России. В самой России в результате этого разоблачения охранка
арестовала  не  меньше 63 террористов.  Только 19 лет спустя журналист
Бурцев - тот самый Бурцев,  который давал показания на суде в Берне, -
обнародовал   правду   об   этом  деле:  бомбы  подкладывались  людьми
Рачковского по его личному указанию.
     В 90-е годы изготавливали бомбы и бросали их как в Европе,  так и
в России;  это было золотое время анархистов и нигилистов. В 1893 году
Вайян бросил начиненную гвоздями бомбу в палату депутатов французского
парламента;  в 1894 году произошла  целая  серия  куда  более  опасных
взрывов  в  Льеже.  Не  вызывает  сомнения,  что  Рачковский намеренно
устроил эти акты насилия, но вполне вероятно, что он стоял и за первым
взрывом.  Рачковский  не  был удовлетворен ролью начальника зарубежной
агентуры охранки и пытался влиять на  ход  международной  политики.  В
организации  беспорядков  во  Франции  и  Бельгии он видел возможность
сближения  между  французской  и  русской  полицией  как  первый  шаг,
предшествующий заключению русско-французского военного союза,  который
был так мил сердцу Рачковского и ради достижения которого он так много
сделал.
     Он устанавливал   личные   отношения   с   ведущими  французскими
политиками,  включая президента Лубе,  и с русскими сановниками, особо
приближенными  к  царю.  Но  он был крайне честолюбив,  и это отмечали
многие,  особенно те,  кому пришлось сталкиваться с его честолюбием, -
от  генерала Селиверстова,  который был направлен в Париж в 1890 году,
чтобы расследовать деятельность Рачковского,  до  министра  внутренних
дел  Плеве,  который  отозвал  его  в  1903 году из Парижа,  поскольку
Рачковский  вывел  из  подчинения  министра  свою   тайную   агентуру.
Рачковский  искал счастья спекулируя на бирже,  и деньги позволяли ему
жить в роскоши.
     Этот прирожденный интриган любил заниматься подделкой документов.
Будучи начальником охранки за рубежом, он в основном занимался слежкой
за русскими революционерами,  нашедшими убежище за границей.  Один  из
его  излюбленных  методов - фабрикация письма или памфлета,  в котором
тот или иной революционер нападал на свое руководство.  В 1887 году  в
парижской прессе появилось письмо некоего П.  Иванова, который объявил
себя   разуверившимся   революционером,   якобы   утверждавшим,    что
большинство  террористов  -  евреи.  В  1890  году  появился  памфлет,
озаглавленный "Признания старого революционера",  в котором укрывшиеся
в  Лондоне  революционеры  были  обвинены в том,  что они - британские
агенты.  В 1892 году появилось письмо,  будто  бы  подписанное  именем
Плеханова,  в  котором  тот  обвинял  руководителей  "Народной воли" в
опубликовании этих признаний.  Спустя некоторое  время  появилось  еще
одно письмо, в котором Плеханов подвергался резким нападкам со стороны
других мнимых революционеров.  На самом деле документы были  подделаны
одним и тем же человеком - Рачковским.
     Рачковский также внес большой вклад в разработку тактики, которую
спустя   много  лет  в  широком  масштабе  использовали  нацисты.  Она
заключалась в том,  чтобы представить все прогрессивные движения -  от
самых  умеренных  либералов  до самых ярых революционеров - просто как
орудие в руках евреев.  Его целью было дискредитировать  прогрессивное
движение  одновременно в глазах и русской буржуазии и пролетариата,  а
также направить против евреев широкое недовольство  масс,  порожденное
царским  режимом.  Среди материалов,  представленных истцами на суде в
Берне, находилось письмо, посланное Рачковским в 1891 году из Парижа в
Россию  директору  департамента  полиции,  в  котором  шла  речь о его
намерении начать кампанию против евреев.
     Тогда же появилась книга "Анархия и нигилизм",  опубликованная  в
Париже в 1892 году под псевдонимом Жан-Преваль.  "Анархия и нигилизм",
вне  всякого  сомнения,  написана  под  влиянием  Рачковского,  в  ней
помещена одна из его печально известных фальшивок - некоторые страницы
очень напоминают отрывки "Протоколов".  В книге  повествуется,  как  в
результате  Французской  революции  евреи стали "абсолютными хозяевами
положения   в   Европе...   осторожно   управляя   и   монархиями,   и
республиками". Единственным препятствием на пути к мировому господству
евреев  остается  "Московская  крепость",   и,   чтобы   одолеть   ее,
международный синдикат богатых и могущественных евреев в Париже, Вене,
Берлине и Лондоне якобы готовится к созданию коалиции против России. И
здесь   мы   с   изумлением  наталкиваемся  на  фразу,  которая  затем
встречается в бесчисленных аналогиях  "Протоколов":  "Истинную  правду
следует  искать  именно  в  этой формуле,  которая дает ключ ко многим
якобы неразрешимым загадкам",  то есть из них,  - говорится  далее,  -
необходимо   извлечь   практический   урок   -   должна  быть  создана
франко-русская лига,  для борьбы с "тайной, темной и безответственной"
властью евреев[См.:  Gehan-Preval. Anarchie et nihilisme. Paris, 1892,
p. 202-207.].
     В 1902  году Рачковский действительно пытался создать такую лигу,
но действовал привычными методами.  Он распространил в Париже призыв к
французам поддержать Русскую патриотическую лигу,  которая якобы имела
свою штаб-квартиру в  Харькове.  Этот  призыв  был  обманом,  так  как
составлен  якобы от лица лиги,  которой на самом деле не существовало.
Но это еще не все: в этом призыве приводились многочисленные жалобы на
Рачковского,  который  обвинялся  в неверном освещении целей лиги и ее
деятельности  и  в  лживых  утверждениях,  что  такой  лиги  вовсе  не
существует.  "Но  чего,  - звучит далее в призыве,  - можно ожидать от
шефа  охранки,  который  в  ряды   своих   агентов   вербует   бывшего
революционера, авантюриста от литературы и шантажиста... на чьих щеках
все еще горят следы полученных им оплеух при попытке вымогательства  в
1889 году". Он завершается надеждой, что Рачковский еще может признать
свою ошибку и  оценить  лигу  по  достоинству.  Вся  эта  замысловатая
стряпня  -  дело  рук  самого  Рачковского,  который  все  сочинил так
искусно,  что  ему  удалось  провести  не  только  видных  французских
деятелей,  но  и  русского  министра  иностранных дел![Фотокопия этого
документа - на французском языке - была послана советскими властями  в
Берн  во  время  процесса  и  хранится  в  Вейнеровской  библиотеке  в
Лондоне.]
     На этот раз,  однако, Рачковский перестарался, и, когда очередная
"утка" была разоблачена, его отозвали из Парижа. Он потерпел временную
неудачу.  Когда  же  в  1905  году  вспыхнула революция и генерал Д.Ф.
Трепов получил почти диктаторские полномочия,  он назначил Рачковского
заместителем директора департамента полиции. В этом качестве он вполне
мог фабриковать документы в более широком  масштабе.  Было  отпечатано
огромное  число  брошюр  от имени несуществующих организаций,  которые
призывали население и даже солдат убивать евреев.  Теперь  наконец  он
смог   оказать  помощь  в  создании  антисемитской  организации  "Союз
русского народа",  члены которого от Бутми в 1906 году до  Винберга  и
Шабельского-Борка   в   20-х   годах   сыграли  столь  важную  роль  в
распространении "Протоколов". Вооруженные банды, финансируемые "Союзом
русского  народа",  устраивая  массовые  еврейские  погромы,  ввели  в
практику политического терроризма такие формы,  которые, как мы увидим
впоследствии,  применялись нацистами. Во всяком случае, неудивительно,
что  Готтфрид  цур  Бек,  издатель   первого   иностранного   перевода
"Протоколов", заявил, что Рачковский, который умер в 1911 году, был на
самом деле убит по  приказу  "сионских  мудрецов"[Подобные  измышления
распространяются   и   о  Сергее  Нилусе,  который