й  машины  в  1945  году  на   время
приостановило распространение мифа о еврейском заговоре. Однако теперь
уже в нашей стране (да еще в арабском мире)  идеи  "Протоколов"  вновь
используются  для устрашения публики,  для дестабилизации обстановки в
обществе, для активизации погромных настроений.
     Универсальная роль  "Протоколов" в различные исторические периоды
диктуется также и теми  общими  чертами,  которые  присущи  силам,  их
использовавшим. И черносотенное движение, и нацизм и некоторые крайние
наши  национал-патриотические  течения  -  все  они,   при   кажущемся
различии,  имеют общие сущностные черты.  Это прежде всего тяготение к
сильной  власти,  к  тоталитарному  правлению.  Отсюда  приверженность
некоторых  идеологов  русского национализма к сталинщине как к режиму,
превратившему Россию в  сверхдержаву.  Это  -  тяготение  тоталитарной
системы  к  "национальной  идее";  враждебность  ко  всем  проявлениям
"западного  либерализма",  ненависть   к   "гнилой   космополитической
интеллигенции". Это - откровенная ксенофобия.
     Крайне националистические        "патриотические        течения",
"панславинизм",   кокетничающий  с  язычеством,  как  и  старорежимное
черносотенство,  исповедуют  ли  они  православие,   сталинизм,   идею
"сильной  руки"  -  все  они едины в поисках врага на "гнилом" Западе,
среди масонов и космополитов, все они едины в своем антисемитизме.
     Так, адепты  нацистской  идеологии  искали везде на Западе прежде
всего в Советском Союзе  "еврейскую  кровь".  В  конце  30-х  годов  в
Германии начали выходить "труды" типа "Евреи за спиной Сталина",  где,
по свидетельству Кона,  все официальные лица в  Советском  Союзе  были
определены  как  евреи.  "Вскоре каждый политик любой страны,  - пишет
Кон,  - который пытался помешать планам Гитлера,  начиная с Рузвельта,
объявлялся  евреем,  евреем  наполовину  или  по  крайней  мере  мужем
еврейки..."
     Как это  напоминает  поиск  "Памяти"  евреев  или  "породненных с
евреями" среди своих идейных противников!
     Итак, подытоживая   сказанное,  следует  вновь  подчеркнуть,  что
"Протоколы",  которые выдавались когда-то за программу покорения мира,
есть  не  что иное,  как неуклюжая фальшивка,  на каждом шагу выдающая
плагиат.  Цель  изготовления  "Протоколов"   ясна:   она   диктовалась
событиями  внутренней политической ситуации в России в начале XX века,
и впоследствии распространители и защитники  "Протоколов"  исходили  в
своей деятельности из тех политических задач, которые они преследовали
в конкретной исторической ситуации в той или иной стране.  Сионистское
движение,  его лидеры и конгресс ВСО в Базеле не имеют ничего общего с
историей  создания  "Протоколов",  которые  в  кризисные  исторические
периоды  вновь  становятся  орудием националистической и антисемитской
пропаганды.
     Хочется верить,  что  злосчастные  "Протоколы сионских мудрецов",
названные кем-то "позором  XX  века",  не  перешагнут  с  нами  в  век
следующий.

                         Глазами психиатра...

     Как практикующему  врачу  мне постоянно приходится сталкиваться с
психопатологией конкретных пациентов.  Читая книгу Нормана Кона, я еще
раз убедился,  что паранойяльные признаки могут быть присущи не только
отдельным людям,  но и некоторым общественно-политическим движениям  в
целом.  В  данном  случае  речь  идет о больших массах людей,  которых
объединяет идея существования жидомасонского заговора,  целью которого
является  захват  евреями  власти  над миром.  Среди активных деятелей
этого движения прослеживается много патологических личностей.  Они как
бы  передают  свою  патологию  всему массовому движению,  придавая ему
характер психической эпидемии.  Короче говоря, как психиатр, я не могу
не  обратить  внимания  на  некую  связь  между  клинической паранойей
(употребляю этот термин в условном,  самом широком смысле) и паранойей
социальной.
     Крупный отечественный психиатр и невролог В.М.  Бехтерев в  своей
работе "Роль внушения в общественной жизни" (СПб, 1898) говорил о двух
путях воздействия окружающих на нашу психическую сферу.  Первый путь -
логическое убеждение - подразумевает переработку внешних впечатлений с
участием нашего личного сознания. Второй - проникновение впечатлений и
влияний  помимо  сознания и,  следовательно,  помимо нашего "я".  "Они
проникают в нашу психическую сферу уже не с парадного  хода,  а,  если
можно так выразиться,  с заднего крыльца,  ведущего непосредственно во
внутренние покои нашей души".  При  этом  он  отмечал,  что  убеждение
"может  действовать  только  на  лиц,  обладающих  здравой  и  сильной
логикой,  тогда как внушение действует не только на лиц  с  сильной  и
здравой   логикой,   но   еще   в  большей  мере  на  лиц,  обладающих
недостаточной логикой, как например, детей и простолюдинов".
     Внушение -  основное действующее начало в передаче патологических
психических состояний от одного лица к  другим,  то  есть  психической
эпидемии. Для ее возникновения необходимы два звена: лидеры - носители
патологии и человеческие массы, включающие лиц с невысоким психическим
и культурным развитием,  особо восприимчивых к господствующим в данное
время воззрениям. В распространении "психической инфекции" важную роль
играют социальные условия и психологический климат.
     Среди пропагандистов-распространителей    "Протоколов    сионских
мудрецов",  о  которых  говорит  в  своей  книге Норман Кон,  ключевой
фигурой является Сергей Александрович Нилус,  главный  издатель  этого
сочинения.   Характеристика   Нилуса,   носителя  патологической  идеи
всемирного еврейского заговора,  представляет определенный интерес для
понимания механизма распространения психической эпидемии.
     Наиболее полно и достоверно о С. А. Нилусе рассказал Александр дю
Шайла в парижской газете "Последние новости" за 12 и 13 мая 1921 года.
Норман Кон подробно цитирует его рассказ.  Но поскольку нас интересуют
детали,  характеризующие  личность  Нилуса  и особенности его психики,
обратимся не только к  цитируемому,  но  и  не  использованному  Коном
тексту первоисточника.
     Мы узнаем, что еще до встречи в Оптиной пустыни дю Шайла слышал о
Нилусе от В.А.  Тернавцева, чиновника особых поручений при Синодальном
обер-прокуроре  и  члена  Религиозно-философского  общества,  "как   о
человеке безусловно интересном, но с большими странностями".
     У Нилуса был  родной  брат,  между  собой  они  враждовали.  Брат
смотрел на Сергея Александровича,  "как на сумасшедшего".  С.А.  Нилус
"почти ни с кем не уживался,  у него был бурный,  крутой  и  капризный
характер,  вынудивший  его  бросить  службу..." "Около 1900 года,  под
влиянием материальных невзгод и тяжких моральных испытаний, он пережил
сильный духовный кризис, приведший его к мистицизму".
     Сергей Александрович "рукописи "Протоколов"  у  себя  не  хранил,
боясь  возможности  похищения  со  стороны  "жидов".  Дальше  дю Шайла
рассказывает, что "бедный С.А.",  увидев случайно забредшего в усадьбу
еврея-аптекаря с домочадцами,  "долго был убежден, что аптекарь пришел
на разведку".
     Когда после  чтения "Протоколов" дю Шайла сказал,  что ни в каких
мудрецов сионских не верит,  Нилус  в  качестве  убедительного  довода
предложил показать,  "как везде появляется таинственный знак грядущего
Антихриста,  как везде ощущается близкое пришествие царствия  его".  С
этой   целью  он  демонстрирует  "музей  Антихриста"  с  вещественными
доказательствами.
     Вот как  они  выглядели  и как им воспринимались:  "В неописуемом
беспорядке перемешались в нем  воротнички,  галоши,  домашняя  утварь,
значки технических школ, даже вензель императрицы Александры Федоровны
и орден Почетного Легиона.  На  всех  этих  предметах  ему  мерещилась
"печать  Антихриста"  в  виде  либо  одного  треугольника,  либо  двух
скрещенных.  Не говоря про галоши фирмы "Треугольника",  но соединение
стилизованных   начальных   букв   "А"   и   "0",  образующих  вензель
царствовавшей императрицы, как и Пятиконечный Крест Почетного Легиона,
отражались   в   его   воспаленном  воображении,  как  два  скрещенных
треугольника,  являющихся,  по  его  убеждению,  знаком  Антихриста  и
печатью Сионских мудрецов.
     Достаточно было, чтобы какая-нибудь вещь носила фабричное клеймо,
вызывающее  даже  отдаленное  представление о треугольнике,  чтобы она
попала в его музей.
     С возрастающим    волнением   и   беспокойством,   под   влиянием
мистического страха,  С.А.  Нилус объяснил,  что знак "грядущего  Сына
Беззакония"  уже осквернил все,  сияя в рисунках церковных облачений и
даже в орнаментике на запрестольном образе новой Церкви в скиту.
     Мне самому  стало  жутко.  Было  около полуночи.  Взгляд,  голос,
сходные с рефлексами движения С.А., - все это создавало ощущение,  что
ходим  мы  на  краю  какой-то  бездны,  что  еще немного,  и разум его
растворится в безумии".
     Дю Шайла   пытался  успокоить  Нилуса,  доказывая,  "что  ведь  в
"Протоколах" ничего не сказано о зловещем знаке,  а потому  нет  между
ними никакой связи. Убеждал С.А., что ничего нового он даже не открыл,
ибо знак этот отмечен во всех  оккультических  сочинениях,  начиная  с
Гермеса Трилистника и Парацельса,  которых,  во всяком случае,  нельзя
причислить к "Сионским мудрецам",  и кончая современниками -  Панюсом,
Станиславом де Гюэта и пр., которые евреями не были".
     Нилус все это записывал,  но "попытка образумить его не только не
привела  к  цели,  а  наоборот,  обострила  до  крайних  пределов  его
болезненные переживания".
     После разговора  с  дю  Шайла  С.А.  затребовал из магазина книги
цитированных ему  авторов,  обогатив  следующее  издание  "Протоколов"
картинками,  позаимствованными  из этих книг.  На обложке книги Нилуса
"Близ грядущий Антихрист" (М.,  1911) "красовалось изображение  короля
из  игры  карт  "Таро"  с  надписью:  "Вот  он - Антихрист".  Дю Шайла
заключает: "Таким образом и портрет Антихриста нашелся".
     Анализируя приведенные  Александром  дю  Шайла сведения,  можно с
большой степенью вероятности  предположить,  что  патология  в  данном
случае далеко выходит за рамки особенностей и странностей характера.
     Пережив сильный духовный  кризис,  приведший  его  к  мистицизму,
Нилус не только обрел новое мировоззрение - с годами у него появляется
и расширяется целый комплекс серьезных психопатологических явлений. Он
становится  подозрительным.  Его  охватывает идея о близком пришествии
Антихриста и гибели мира,  причем  эсхатологические  высказывания  его
подкрепляются    все    более    примитивными    и    даже    нелепыми
"доказательствами". Когда дю Шайла говорит, что не верит в "мудрецов",
Нилус - образованный человек, закончивший университет, владеющий тремя
европейскими языками,  - оказывается не в состоянии предложить  ничего
более  убедительного,  чем  предъявить  "таинственный  знак  грядущего
Антихриста" (треугольник либо шестиконечную звезду), свидетельствующий
якобы  о "близком пришествии царствия его".  Произвольность толкования
фигур,  в   частности   "звезды   Давида"   как   печати   Антихриста,
произвольность  установленной  им связи между "этим зловещим знаком" и
"Протоколами" нисколько не смущает его.  Он уверен  в  своей  правоте.
Ничто не может поколебать этой уверенности. Доводы возражавшего ему дю
Шайла он записывает, но они не только не пробуждают у него сомнений, -
наоборот,  Нилус "приспосабливает" их для подкрепления захватившей его
идеи.  Если демонстрация "музея Антихриста" (1909 г.)  -  с  галошами,
домашней   утварью,  вензелем  императрицы  -  проявление  болезненной
символики,  то портрет Антихриста в книге  "Близ  грядущий  Антихрист"
(1911 г.),  срисованный с игральной карты, - это уже полная нелепость,
свидетельствующая о грубом нарушении мышления.
     В связи с "музеем Антихриста" позволю себе небольшое отступление.
Однажды как врачу мне пришлось  общаться  с  больным,  находившимся  в
приступе  душевного  заболевания.  В  его  состоянии  преобладал  бред
преследования.  Он  был   напряжен,   подозрителен.   Как   выяснилось
впоследствии,    в    то    время    больной   замечал,   что   тысячи
"сионистов-масонов" следят за ним на улице,  в метро, переговариваются
о  нем  между собой,  подают друг другу знаки,  "прозрачными намеками"
угрожают убить его. Ночью они "перемигивались освещенными окнами".
     Не буду  подробно  описывать  его состояние.  Попутно скажу,  что
фабула  бреда  психически  больных  в  определенной  степени  отражает
особенности социально-психологической обстановки в стране. Если раньше
в бред преследования вплетались,  как правило, ЦРУ, ФБР, КГБ, милиция,
соседи,  то в последние годы участилось вовлечение в бред "сионистов",
"масонов", "жидомасонов", "соседей-сионистов".
     Наша первая  беседа  с больным была прервана после того,  как он,
рассматривая  мой  врачебный  халат  "на  просвет"  (таково  было  его
требование,  на  которое  я  согласился),  обнаружил на нем аккуратную
штопку. По форме она напоминала круг, но больной опознал в ней "звезду
Давида" - "знак сионистов-масонов". Разыскания Нилуса и моего больного
- явления одного и того же порядка.
     Но вернемся  к  С.А.  Нилусу.  Тот  же  дю Шайла сообщает,  что к
появлению издания "Близ грядущий Антихрист" автор "приурочил  открытие
устной  проповеди  о  скором  пришествии  Антихриста.  Он  обратился к
Восточным Патриархам,  к св.  Синоду и к  Папе  Римскому  с  посланием
созвать   VIII   вселенский   собор   для  принятия  общих  для  всего
христианского мира  согласованных  мер  против  грядущего  Антихриста.
Одновременно  проповедуя оптинским монахам,  он определил,  что в 1920
году явится Антихрист.  В монастыре началась смута, вследствие которой
С. А. попросили оставить монастырь навсегда".
     Обращение Нилуса   к   главам   христианских   церквей   отразило
грандиозность его собственных болезненных эсхатологических переживаний
и явилось признаком недостаточно критического  отношения  как  к  себе
(дающему   советы   первосвященникам),  так  и  к  своим  пророчествам
(способным якобы изменить судьбы мира).
     Эсхатологические пророчества   достигают   апофеоза  в  последнем
прижизненном  печатном  труде,  озаглавленном  "Письмо   С.А.   Нилуса
Иеродиакону Зосиме 1917, Августа 6-го дня". В нем автор говорит: "Если
1922 г. действительно будет конечным годом земного исчисления, то 1918
г.  будет  годом  явления  Антихриста".  Таким образом,  он еще больше
приближает пришествие Антихриста.  Но главное не  это  пророчество,  а
совершенно исключительное откровение: "Итак мне сдается, что Антихрист
находится в Америке в Вашингтоне на Всемирном Еврейском конгрессе, имя
ему Давид-Ганнен-Феникс.  Так мне думается.  Если доживем, то увидим".
Тут уж Нилус совсем отказывается от доказательств:  "Так мне думается"
- и все.
     Способный, образованный  человек,  сумевший  когда-то  произвести
впечатление на императорский двор, постепенно превращается в одного из
тех психических больных, чьи высказывания совершенно безответственны.
     В двадцатых годах его по крайней мере дважды арестовывали, и хотя
было известно,  что он главный издатель  "Протоколов",  его  отпускали
из-за  явных  признаков  психического  заболевания.  Умер  он  в своей
постели,  пережив в России революцию,  гражданскую  войну,  разруху  и
прочие бедствия.
     В последнее время "Память" распространяет ксерокопии  "Протоколов
сионских  мудрецов" из книги С.  Нилуса "Близ есть,  при дверех" (1917
г.) во многих городах Советского Союза.  Пропагандисты этого сочинения
говорят  о  Нилусе  почти как о святом.  Однако на этот счет имеются и
другие мнения.
     Митрополит Евлогий[Митрополит  Евлогий.  Путь моей жизни.  Париж,
1947,  с. 143.] вспоминает о Нилусе: "Он связал свою жизнь с женщиной,
от   которой  имел  сына,  появился  на  горизонте  семьи  Озеровых  и
посватался  к  сестре  матушки  Софии  -  Елене  Александровне.  После
женитьбы обратился ко мне с ходатайством о рукоположении в священники.
Я отказал.  Нилус уехал с молодой женой  в  Оптину  пустынь,  сюда  же
прибыла его сожительница, - образовался "menage a trois" (семья втроем
- Д.Ч.).  Странное содружество поселилось в домике за  оградой  скита,
втроем  посещая  церковь  и бывая у старцев.  Потом произошла какая-то
темная история - и они Оптину покинули".
     Но главное,  конечно,  сама  деятельность Нилуса.
     Его пропаганда "Протоколов", его эсхатологические откровения были
искренними, но то и другое опиралось на ложные основания: пропаганда -
на  фальшивку,  пророчества  -  на   темные   патологические   явления
собственной психики.
     Видный русский  богослов,  впоследствии   один   из   основателей
Православного богословского института в Париже,  A.B. Карташев писал в
1922  году  в  предисловии  к  книге  Ю.   Делевского,   разоблачающей
"Протоколы":
     "Особенно своевременно изобличение подлога  "Протоколов"  потому,
что  мы  действительно  переживаем  время  исключительное,  которое  в
верующем сознании и среди множества русских  и  православных  людей  в
особенности  переживается как время неложно апокалипсическое.  В такое
время поддельный апокалипсис,  подобный данному,  может  быть  ядовито
соблазняющим.   Ведь   подавляющая   масса  верующих,  даже  из  людей
культурных,  неповинны в богословских знаниях  и  неспособны  отличать
канонических   писаний   от  апокрифических.  Мне,  как  православному
богослову,  доставляет известное моральное удовлетворение, что русские
иерархи (за исключением неученого Никона Вологодского) с самого начала
отнеслись  отрицательно  к  изданиям   Нилуса.   После   предлагаемого
разоблачения  "Протоколов"  можно  надеяться,  что  и  рядовые пастыри
русской церкви будут с легкостью разъяснять ложь  сионских  протоколов
своим  пасомым,  а главное,  - что у всей русской Церкви,  как мощного
органа   национального   возрождения,   появляется   лишнее   средство
защититься  от  навязываемого  ей со стороны мирских политиканствующих
элементов порока погромного антисемитизма".
     Нилус не   был   первым   пропагандистом  и  первым  публикатором
"Протоколов",  хотя он сам об этом умалчивает.  Но  именно  он,  а  не
другие, сыграл роль источника психической эпидемии.
     Норман Кон,  ссылаясь на статью,  опубликованную в газете  "Новое
время" от 7 апреля 1902 года,  сообщает,  что Юлиана Дмитриевна Глинка
(известная как тайный  осведомитель  охранки  во  Франции)  "тогда  же
предприняла  неудачную попытку заинтересовать "Протоколами" сотрудника
этой газеты".
     Обратимся к   газетной   статье,   которую  упоминает  Н.  Кон[М.
Меньшиков.  Из писем к ближним. Заговоры против человечества. - "Новое
время",   7   апреля   1902  г.].  Она  написана  Михаилом  Осиповичем
Меньшиковым,  многолетним сотрудником "Нового  времени",  впоследствии
видным деятелем черносотенного движения.
     Встреча с Ю. Глинкой состоялась у нее дома. В статье журналист не
называет ее имени,  но ни тогда,  ни потом она не приложила сил, чтобы
остаться инкогнито.
     М. Меньшиков  рассказывает о даме из "хорошего круга",  умолявшей
приехать к ней,  чтобы она  могла  сообщить  "вещи  мировой  важности,
внушенные ей   свыше",  и  познакомить  с  документами  "безграничного
значения".  Прежде всего дама заявила, что состоит "в непосредственном
сношении  с  загробным  миром" и изложила "подлинную историю" творения
мира,  причем сделала это "с такой живостью,  как будто это  случилось
вчера  на  глазах  моей хозяйки".  Когда журналист попросил перейти "к
документам мирового значения",  он узнал, что "еще в 929 году до Р. X.
в  Иерусалиме,  при  царе  Соломоне,  им  и  мудрецами  еврейскими был
составлен тайный заговор против всего  человеческого  рода.  Протоколы
этого  заговора  и  толкования  к  ним  хранились  в  глубокой  тайне,
передаваясь из поколения