хотят.
     - Один из них тоже погиб.
     - И, по-вашему, это все исправит?
     - Нет, - вынужден был согласиться Хэссон, - но это показывает...
     - Второй погибший не был неизвестно кем, знаете ли.  Это  был  важный
гость нашей страны. Важный гость! И видите, что с ним случилось?
     - Вы были с ним знакомы?
     Хэссон отвлекся от разговора о  погибшем  летуне:  Приджен  расставил
пальцы руки и поднес ее почти к самому носу Тео. Парнишка почти  сразу  же
почувствовал  ее  присутствие  и  резко  отдернул  голову.  Губы  Приджена
смешливо  задергались  под  жиденькими  усиками,  и   он   повторил   свой
эксперимент, только на этот раз держа руку чуть подальше. Хэссон уставился
на собственные пальцы, сжавшие рулевое колесо, и постарался сообразить,  о
чем говорит Морлачер.
     - ...сегодня вся пресса, - возмущался тот,  -  и  что  все  из  этого
заключат? Я скажу вам, что все заключат. Они скажут, что летать  к  северу
от Калгари небезопасно. Они будут говорить, что здесь живут ковбои.  Скажу
я вам, тут любой...
     Огромные передние зубы Морлачер громко щелкнули, прервав поток  слов:
гнев его превзошел выразимый уровень.
     Хэссон смотрел не него снизу вверх, немой, беспомощный, растерянный и
не знал, чего ожидать от этих хищных  незнакомцев.  Неужели  они  применят
силу против больного и слепого? Рядом с ним  Тео  мотал  головой,  пытаясь
избежать близости невидимой руки Приджена.
     - Когда увидите Уэрри, передайте ему, что с меня  хватит,  -  наконец
сказал Морлачер. - Передайте ему, что я сыт по горло всем  этим  и  что  я
приду к нему поговорить. Поняли?
     - Я ему передам, - ответил Хэссон, с облегчением  заметив,  что  рука
Морлачера легла на пояс с пультом управления.
     - Пошли, Старр! У нас есть работа.
     Морлачер повернул ручку и унесся в небо, за долю секунды исчезнув  из
ограниченного крышей машины поля зрения Хэссона. По другую сторону  машины
Приджен громко щелкнул пальцами перед  самым  носом  Тео,  вновь  заставив
паренька  отпрянуть,  а  потом  снова  уставился  на  Хэссона  мрачным   и
враждебным взглядом. Не отводя глаз, он  попятился,  подпрыгнул  и  исчез.
Наступила тишина, которую нарушало только бормотание  ветерка  в  открытых
дверях машины.
     Хэссон неуверенно засмеялся.
     - Что все это должно было означать?
     Тео сжал губы, отказываясь разговаривать.
     - Очень мило с их стороны заскочить, чтобы повидать нас, - проговорил
Хэссон,  стараясь  избавиться  от  ощущения  беспомощности  и   стыда.   -
Дружелюбный народ у вас тут живет.
     Тео протянул руку,  закрыл  дверцу  машины  и  чуть  передвинулся  на
сиденье, давая знать, что хочет ехать домой. Хэссон сделал глубокий  вдох,
закрыл дверцу со своей стороны и включил зажигание. Они выехали из выемки.
Вдалеке показались дома - в некоторых уже светились окна. Во все остальные
стороны простиралась незнакомая земля, и покрывавший ее  снег  в  сумерках
стал таким  же  серым,  как  небо.  Хэссон  почувствовал  себя  совершенно
одиноким.
     - Честно говоря, я растерялся, - решил объясниться он. - Я  в  городе
всего несколько часов... никого не знаю... и не понимаю, как вести себя  в
этой ситуации.
     - Ничего, - ответил Тео. - Вы вели себя точно так же, как вел бы себя
отец.
     Взвесив эту фразу, Хэссон понял,  что  его  оскорбили,  но  решил  не
защищаться.
     - Не могу понять, почему Морлачер так себя ведет. Он что, мэр  города
или еще кто?
     - Нет, он просто наш добрый местный гангстер.
     - Тогда что он задумал?
     - Об этом лучше спросите отца. Он  работает  на  Морлачера,  так  что
должен знать.
     Хэссон бросил взгляд на Тео и увидел, что лицо у  того  побледнело  и
стало каким-то суровым.
     - Ну, это, наверное, немного чересчур, а?
     - Думаете? Хорошо, давайте скажем  так,  -  Тео  говорил  с  горечью,
которая делала его гораздо старше, - мистер Морлачер устроил моего отца на
должность начальника полиции и сделал это потому, что  знал:  от  отца  на
этом посту не будет никакого проку. Идея заключалась  в  том,  что  мистер
Морлачер сможет тогда делать в Триплтри  все,  что  только  пожелает,  без
всяких помех со стороны блюстителей закона. Теперь положение изменилось, и
мистеру Морлачеру понадобилось, чтобы на него  хорошенько  поработали.  Но
это некому сделать. Я  уверен,  что  вы  сумеете  оценить  юмор  ситуации.
Остальные жители города уже оценили.
     Слова   парнишки   прозвучали    как    тщательно    продуманная    и
отрепетированная речь, которую повторяли  много  раз  и  многим  людям,  и
Хэссон понял, что нечаянно погрузил  кончики  пальцев  в  глубокое  темное
озеро семейных взаимоотношений. Цинизм Тео потряс его, и он решил поскорее
отступить, чтобы не быть втянутым в чужие проблемы. Он  приехал  в  Канаду
только  отдыхать  и  поправляться,  а  в  конце  назначенного  ему   срока
упорхнуть, свободный и ничем не обремененный.  Хэссон  уже  убедился,  что
жизнь - достаточно трудная штука...
     - Кажется, через пару минут мы будем дома, -  сказал  он.  -  Впереди
видна дорога, похожая на северное шоссе.
     - Поверните здесь направо, потом третий поворот  направо,  -  ответил
Тео со странной интонацией, словно он был разочарован реакцией Хэссона  на
его так хорошо отрепетированную речь. Он  несколько  раз  передвинулся  на
сиденьи,  угрюмый  и  умненький.  Похоже  было,  что  его  что-то   сильно
беспокоит.
     - Сегодняшний несчастный случай, - сказал он. - Это серьезно?
     - Достаточно серьезно: двое погибших.
     - Почему мистер Морлачер говорил об убийстве?
     Хэссон притормозил на перекрестке.
     - Насколько я знаю, какой-то дебил начал  бомбить  восточный  подлет.
Результат был неизбежен.
     - Кто говорит, что он неизбежен?
     - Тип по имени Исаак Ньютон.  Если  кто-то  настолько  чокнулся,  что
отключает аппарат в полете, то достаточно семи  секунд,  чтобы  он  достиг
смертельной скорости в двести километров в час, и какой бы  вектор  он  ни
попытался  добавить...  -  Хэссон  умолк,  почувствовав  на  себе   взгляд
невидящих глаз Тео. - Мы такие вещи знаем,  ведь  мы  оформляем  страховые
выплаты.
     - Да, наверное, - озадаченно проговорил Тео.
     Хэссон гадал, верны ли слухи о таинственной проницательности  слепых.
Он следовал указаниям, которые давал ему Тео, и  вскоре  уже  останавливал
машину у дома Эла Уэрри. Тео что-то переключил в своей палке, оживив таким
образом встроенные в нее рубиновые бусины, вышел из машины и направился  к
дому. Хэссон снял свой телевизор с заднего сиденья и  последовал  за  ним,
радуясь тому, что может повернуться спиной к темнеющему миру.
     Прихожая показалась ему еще меньше, чем прежде, потому что  посредине
ее Тео снимал пальто, а к запахам восковой мастики и камфары на  этот  раз
прибавился  аромат  кофе.  Беспокойство  Хэссона  усилилось:   предстоящая
встреча  с  почти  незнакомыми   людьми,   с   которыми   придется   вести
непринужденную беседу, пугала его. Он начал  подниматься  по  лестнице,  с
трудом справляясь  с  желанием  помчаться  через  две  ступеньки,  пока  в
прихожую никто не вышел.
     - Скажи вашим, что я пошел разбирать свои вещи, -  негромко  попросил
он Тео. - Потом я хочу немного привести себя в порядок.
     Хэссон  уже   дошел   до   площадки,   когда   снизу   донесся   звук
поворачивающейся дверной  ручки.  Он  тут  же  бросился  в  свою  комнату,
поставил телевизор на кровать и запер за собой дверь. В  сумерках  комната
казалась темной и странной. Лица с фотографий  смотрели  друг,  на  друга,
молча обмениваясь какими-то сведениями, решая между собой, как  относиться
к пришельцу и следует ли  его  игнорировать.  Хэссон  задернул  занавески,
включил свет и занялся установкой телевизора  на  столике  у  кровати.  Он
включил его, создав миниатюрную сцену, на которой расхаживали и  трудились
крошечные человеческие фигурки, безупречно имитирующие настоящую жизнь.
     Хэссон потушил свет, поспешно скинул с  себя  верхнюю  одежду  и,  не
отрывая взгляда от цветного микрокосма, забрался  в  постель.  Он  натянул
одеяло так, что почти закрыл голову, создав еще одну преграду между  собой
и внешним миром. Прохладные простыни, соприкоснувшись со  спиной,  вызвали
приступ боли, заставивший его ворочаться и изгибаться целую минуту,  но  в
конце  концов  Хэссону  удалось  найти  удобное  положение,  и  он   начал
расслабляться. Используя дистанционное  управление,  он  велел  телевизору
показать все британские телепрограммы, которые передавались через спутник,
и немедленно обнаружил, что в связи с разницей  во  времени  ему  доступны
только образовательные программы  раннего  утра.  В  конце  концов  Хэссон
выбрал голофильм, который показывала местная станция и пообещал себе,  что
при первой же  возможности  вернется  в  магазин  и  купит  библиотечку  с
британскими комедиями и драматическими сериалами. Тем временем согрелся  и
успокоился, боль его отпустила, необходимости думать не было...
     Из электронного полусна Хэссона вывел настойчивый стук  в  дверь.  Он
сел в постели и осмотрелся. Было уже темно. Хэссону не  хотелось  покидать
кокон одеяла.  Стук  повторился.  Хэссон  поднялся,  подошел  к  двери  и,
приоткрыв ее, увидел Эла Уэрри в полной форме.
     - Здесь совершенно ничего не видно. - С этими словами  Уэрри  включил
свет. - Ты спал?
     - Ну, скорее отдыхал, - ответил, моргая, Хэссон.
     - Хорошая мысль. К приходу гостей будешь в форме.
     Хэссон почувствовал, что внутри у него что-то дрогнуло.
     - Какие гости?
     - Ого! Я вижу, ты-таки купил себе телевизор. - Уэрри подошел  поближе
и присел на корточки, рассматривая устройство. На лице у  него  отразилось
сомнение. - Изящная штучка, а? Когда привыкнешь к двухметровой сцене,  как
у нас в гостиной, то ни с чем другим связываться уже не хочется.
     - Вы что-то сказали о гостях?
     -  Конечно.  Ничего  особенного.  Просто  несколько   друзей   зайдут
познакомиться с тобой и немного выпить. Но могу обещать тебе, Роб, что  ты
увидишь настоящее гостеприимство Альберты. Тебе будет очень весело.
     - Я... - Хэссон посмотрел на  оживленное  лицо  Уэрри  и  понял,  что
уговорить его не удастся. - Не стоило беспокоиться.
     - Никакого беспокойства, особенно, если вспомнить, как  вы  принимали
меня в Англии.
     Хэссон сделал  еще  одну  попытку  припомнить  их  первую  встречу  и
выпивку, воспоминания о которой так лелеял Уэрри, но в  памяти  ничего  не
возникало, и он почувствовал смутную вину.
     - Кстати, я сегодня днем встретился с вашим другом Морлачером.
     - Да неужто? - Похоже было, что Уэрри нисколько не озабочен.
     - Он сказал,  что  человек,  которого  сегодня  убили,  был  какой-то
шишкой.
     - Чушь! Он был ответственным за закупки из Грейт Фоллз.  Конечно,  он
не заслуживал смерти, но это был обыкновенный мужик, приехавший  к  нам  в
заурядную деловую поездку. Очередная цифра в статистике.
     - Тогда почему?..
     - Бак всегда так разговаривает, - сказал Уэрри,  но  спокойствие  его
слегка нарушилось. - Он вбил себе в голову,  что  Комитет  по  гражданской
авиации можно будет уговорить продлить  воздушный  коридор  "север-юг"  от
Калгари до Эдмонтона, может, даже  до  самой  Атабаски.  Он  выступает  по
телевидению, собирает подписи под прошениями, привозит сюда за  свой  счет
всяких бонз... Похоже, Морлачер не  может  понять,  что  сюда  просто  нет
срочных грузовых перевозок, которые оправдали бы затраты.
     Хэссон   кивнул,   представив   себе   стоимость   установки    серии
автоматизированных радарных станций, энергетических барьеров и полицейских
постов,  которые  потребовались  бы  для  того,  чтобы   довести   уровень
безопасности на  трехсоткилометровом  отрезке  до  уровня,  обусловленного
ассоциациями пилотов.
     - А на что ему это вообще?
     - "Чинук". Большое эскимо. Гостиничка на палочке. - Уэрри помолчал. -
Бак считает, что мог  бы  получить  обратно  деньги  своего  родителя.  Он
представляет себе "Чинук" в виде роскошного отеля  при  аэропорте,  центра
для конференций,  миллиардного  борделя,  стадиона  для  Олимпийских  игр,
здания ООН, планеты Диснея, последней дозаправочной станции для полетов на
Марс... Назови что угодно - Бак скажет, что у него это есть.
     Хэссон сочувственно улыбнулся горькому красноречию Уэрри: у того тоже
были свои болячки.
     - Он сегодня днем весь распалился.
     - Чего же он от меня ждет?
     - Насколько я понял, Морлачер собирается придти и лично сказать  вам,
чего он ждет. Я пообещал ему, что передам вам это.
     - Спасибо! - Уэрри ерошил ворс ковра носком сияющего сапога. - Иногда
я жалею, что... - Он  посмотрел  на  Хэссона  из-под  сдвинутых  бровей  и
неожиданно улыбнулся, вернувшись к роли  беззаботного  полковника.  Пальцы
его скользнули по тонкой линии усиков, словно проверяя, на месте ли они. -
Послушай, Роб, у нас найдутся темы и  поинтереснее,  -  сказал  он.  -  Ты
приехал сюда забыть про полицейские дела, и я собираюсь проследить,  чтобы
это так и было. Я требую, чтобы через тридцать минут  ты  спустился  вниз,
принарядившись к гостям и с хорошей жаждой. Ясно?
     - Я бы наверное, не отказался выпить, -  согласился  Хэссон.  Слишком
многое произошло с ним за один день, и он по опыту знал,  что  понадобится
по крайней мере четверть литра виски, чтобы ему удалось  достаточно  легко
погрузиться в сон и не видеть во сне полетов.
     - Ну, вот это мне нравится.
     Уэрри хлопнул Хэссона по плечу и вышел  из  комнаты,  оставив  слабый
аромат, в котором смещались запахи талька, кожи и машинного масла.
     Хэссон с сожалением посмотрел на постель и уютно светящийся телевизор
и принялся распаковывать  вещи.  Какой  бы  ужасной  ни  была  перспектива
встречи с гостями, она предоставляла Хэссону большую свободу действий, чем
если бы он проводил вечер с Элом Уэрри и  его  домочадцами  Хэссон  сможет
забиться в уголок неподалеку от источника выпивки и смирно сидеть, пока не
настанет время улизнуть. Так он доживет до  следующего  дня,  когда  можно
будет перегруппировать силы и выдержать новые нападения.
     Собрав свои туалетные принадлежности, Хэссон чуть приоткрыл  дверь  и
прислушался, чтобы не столкнуться с Мэй или  Джинни  Карпентер.  Потом  он
крадучись направился к ванной. На полпути он оказался  у  еще  одной  чуть
приоткрытой двери и заметил, что комната  попеременно  то  освещается,  то
погружается в полную темноту Хэссон поспешно прошел мимо, вошел в ванную и
потратил пятнадцать минут на то, чтобы принять душ и вообще привести  себя
в приличный вид. Он еще раз убедился в том, что из незнакомого зеркала  на
тебя всегда смотрит  незнакомец.  Единственное  объяснение,  которое  смог
придумать Хэссон - это  то,  что  люди,  всегда  бессознательно  позируют,
стремясь создать в новом зеркале желаемый облик.
     На  этот  раз  Хэссон  был  захвачен  врасплох  видом  темноволосого,
мускулистого мужчины, чье лицо портила опасливая напряженность  в  уголках
рта и глаз. Он встал перед зеркалом, сознательно расправил складки лица  и
постарался уничтожить все следы усталости и жалости к себе. Потом вышел из
ванной и направился в свою комнату. Средняя дверь все еще была  приоткрыта
и за нею по-прежнему то вспыхивал, то гас свет. Хэссон прошел мимо, но тут
его стали одолевать  опасения,  что  там  какие-то  странные  неполадки  с
электричеством, из-за которых может загореться сухой  деревянный  дом.  Он
вернулся, приоткрыл дверь и заглянул внутрь. Тео Уэрри по-турецки сидел на
кровати, держал перед собой настольную лампу и мерно  нажимал  на  кнопку.
Хэссон попятился, стараясь двигаться как можно тише, и вернулся к  себе  в
комнату. Сейчас он со стыдом осознал,  что  могут  быть  увечья  и  похуже
лопнувших позвоночных дисков и переломанных костей.
     Двигаясь медленно и  задумчиво,  он  надел  удобные  брюки  и  мягкую
коричневую рубашку. Хэссон был готов как раз к приезду гостей.  Их  голоса
неровными  волнами  пробивались   из   прихожей.   Они   звучали   громко,
непринужденно, жизнерадостно, как  и  полагалось  членам  клуба  тех,  кто
чувствовал себя у  Эла  Уэрри  как  дома,  клуба,  к  которому  Хэссон  не
принадлежал.  Он  три  раза  открывал  дверь  своей  комнаты  и  три  раза
возвращался, прежде чем набрался, наконец, решимости спуститься вниз.
     Первой, кого увидел Хэссон, войдя  в  комнату,  была  Мэй  Карпентер.
Теперь  на  ней  было  несколько  лоскутков  белой  полупрозрачной  ткани,
скрепленных тонкими золотыми цепочками. Она повернулась  к  нему  с  ясной
улыбкой и  чуть  не  погубила  гостя  своим  потрясающим  обликом.  Хэссон
моргнул, стараясь побыстрее придти в себя, и  лишь  потом  заметил  других
женщин в не менее экзотических нарядах и мужчин в колоритных шитых тесьмой
пиджаках. До него дошло, что, вопреки его  словам  Уэрри,  данное  событие
требовало праздничной одежды. "Все, - укорил его внутренний  голос,  -  на
тебя смотрят". Хэссон замялся в дверях.
     - А вот и он! - крикнул Эл Уэрри. - Входи и  знакомься  с  компанией,
Роб.
     С рюмкой в руке, Уэрри, так и не сменивший своего форменного мундира,
схватил Хэссона за локоть и подвел к собравшимся.
     Не зная, что сказать, Хэссон перевел взгляд на форму Уэрри и спросил:
     - Вы сегодня дежурите на вызовах?
     Казалось, Уэрри удивился:
     - Конечно, нет.
     - Я просто подумал...
     - Поздоровайся с Франком и Кэрол, - перебил его Уэрри, а потом  пошел
целый ряд бессмысленных представлений, во время которых Хэссону не удалось
запомнить  ни  одного  имени.  Одурев  от  вереницы   одинаковых   улыбок,
рукопожатий  и  дружелюбных  приветствий,  Хэссон  прибился  к   столу   с
напитками, которым командовала Джинни, облаченная все в тот же  костюм  из
меднотекса, который он видел на ней днем.  Она  уставилась  на  Хэссона  и
застыла, неумолимая как рыцарские доспехи.
     - Дай человеку выпить, - со смешком сказал Уэрри. - Вон любимое виски
Роба "Локхарт". Налей ему побольше.
     Джинни  взяла  бутылку,  критически  рассмотрела  этикетку  и  налила
небольшую порцию.
     - К нему что-нибудь нужно?
     - Спасибо, содовой.
     Хэссон принял из ее рук стопку и под благосклонным наблюдением  Уэрри
проглотил большую часть ее содержимого.  Правда,  он  все-таки  скривился,
когда почувствовал, что виски разбавлено тоником.
     - Нормально, а? - забеспокоился Уэрри. - Я несколько дней  разыскивал
эту марку.
     Хэссон кивнул.
     - Я просто никогда раньше не пробовал его с тоником.
     Изумленное восхищение отразилось на лице Уэрри.
     - Неужто Джинни долила тебе не то! Ну и тетка!
     - Ему бы следовало пить обычное ржаное виски  с  имбирным  лимонадом,
как делают все остальные, - бесстыдно заявила Джинни, и Хэссон понял,  что
она  специально  испортила  ему  смесь.  Озадаченный  и  расстроенный   ее
враждебностью, он отвернулся и молча стоял, пока Уэрри наливал  ему  новую
стопку. На этот раз она оказалась до краев наполнена почти  чистым  виски.
Хэссон ушел в тихий уголок и занялся выпивкой, методично и безрадостно: он
надеялся  оглушить  себя  до  такого  состояния,  в  котором   присутствие
незнакомых людей окажется неважным.
     Вечеринка продолжалась. Образовывались и рассасывались разные  центры
и группы, разговоры постепенно становились все  громче  -  пропорционально
количеству выпитого спиртного. Эл Уэрри видимо решил,  что  выполнил  свой
долг хозяина по отношению к Хэссону, и теперь  беспрестанно  сновал  среди
своих друзей, не задерживаясь ни в одной группе больше нескольких  секунд:
здоровый,  щеголеватый,  ловкий  -  и  совершенно   неуместный   в   своей
шоколадно-коричневой форме. Мэй Карпентер почти все время была окружена не
меньше, чем тремя мужчинами. Казалось, она совершенно  поглощена  ими,  но
тем не менее ей всегда удавалось  перехватить  взгляд  Хэссона,  когда  он
смотрел в ее сторону.
     Хэссону пришло в го