льной  планетки,  и  экипаж
"Черной Пирайи" немало посмеялся над неразберихой,  которая  произошла  от
этого  обстоятельства.  Укоризненно  поглядывая  на  флагмана   Макомбера,
сидевшего напротив с пятидесятизарядным бластером на коленях, Двуглавый Юл
битых пять  минут  втолковывал  своему  бывшему  нанимателю,  что,  будучи
Двуглавым Юлом и вольным пиратом, он никак не может  одновременно  быть  и
атаманом  карателей  Палачом  Тритоном,   и,   следовательно,   не   имеет
возможности выделить  дредноуты  для  маневра  в  сторону  системы  Рябого
Солнца, и, следовательно, не будет  испытывать  нужды  в  подкреплении  со
стороны эскадры Элегантного Дика.  Усвоив,  наконец,  что  с  ним  говорит
вольный пират Двуглавый Юл, пропавший без вести три  года  назад.  Великий
Спрут онемел  от  изумления.  А  Двуглавый  Юл,  воспользовавшись  паузой,
принялся  докладывать  ему  о  своих  злоключениях.  Он  в  ярких  красках
разрисовал свои подвиги в сражениях с огромным  флотом  проклятых  землян;
рыдающим голосом поведал о том, как смертью храбрых полегли на поле  брани
его верные Ка, Ки и Ку; в сухих, военных  выражениях  описал  маневр,  при
помощи которого ему удалось оторваться  от  преследователей;  и,  наконец,
прерывая себя стонами и зубовным скрежетом, размазывая по левой физиономии
всамделишные слезы, пожаловался  на  ужасные  страдания,  причиняемые  ему
смертельной раной в правую голову.
     - Постой, Двуглавый, - в  некотором  ошеломлении  проговорил  Великий
Спрут, - где же ты пропадал все эти три года?
     Двуглавый Юл ответил, что в ходе сражений  его  бригантина  была  вся
вдоль и поперек исполосована лазерными пушками и что все эти три  года  до
последнего дня  ему  понадобились,  чтобы  наложить  заплаты  на  броню  и
отремонтировать поврежденные двигатели. Конечно,  с  горечью  добавил  он,
другой на его месте, будучи обречен неминуемой смерти от смертельной раны,
не стал бы возиться, а просто осел бы на каком-нибудь пустынном  астероиде
и без лишних хлопот почил бы вечным сном на дне одинокого кратера, но  он,
Двуглавый Юл, слишком привык выполнять свои обязательства и  решил  прежде
доставить по месту назначения заказанный груз...
     - Так груз уцелел? - воскликнул Великий  Спрут  своим  низким  жирным
голосом. - С этого и надо было начинать!  Ты  молодец,  Двуглавый,  хвалю.
Остальное расскажешь по возвращении, сейчас мне некогда. Будь здоров.
     - Ну, будь здоров. Великий! - прорычал Двуглавый Юл, и на этом  сеанс
связи закончился.
     Флагман Макомбер сунул бластер в карман и крикнул Атосу заблокировать
радиоаппаратуру.
     Впрочем,  на  ближних  подступах  к  Планете  Негодяев  радио   снова
разблокировали,  и  едва  корма  "Черной  Пирайи"  коснулась  обожженного,
покрытого трещинами бетона между помятым летающим самоваром и надтреснутым
летающим блюдцем, как  под  потолком  раздался  скрежещущий  голос  Мээса,
верного клеврета и исполнителя самых тонких поручений Великого Спрута:
     - Великий поздравляет тебя с благополучным возвращением, Двуглавый...
     - Хорошенькое благополучное возвращение! -  саркастически  произнесла
левая голова. - Как говорится, войну проиграл, полбашки потерял...
     - Га-га-га! - рассыпался Мээс скрипучим  смехом.  -  Это  ты  неплохо
пошутил, Двуглавый. Но согласись, что это уже подробности. Самое главное -
ты уберег груз и доставил его в целости и сохранности. Ведь  в  целости  и
сохранности?
     - В целости и сохранности, - подтвердила левая голова.
     -  Ну  вот  видишь!  А  остальное  уладится,  уверяю  тебя.   Передаю
распоряжение  Великого:  из  корабля  не   отлучаться,   приготовиться   к
разгрузке, ждать.
     Флагман  Макомбер  ткнул  Двуглавого  Юла   между   лопаток   стволом
пятидесятизарядного бластера, и левая голова возмущенно заорала:
     - Ждать? А чего  ждать-то?  С  какой  стати  я  буду  ждать?  Передай
Великому, что я каждую секунду могу подохнуть!  Мне  доктор  нужен,  а  не
ждать!  Передай  ему,  что  мне  нужен  самый  лучший  доктор,  понял?   И
немедленно!
     - Хорошо, Двуглавый, я немедленно  передам,  -  проскрежетал  Мээс  и
вдруг вкрадчиво осведомился: - А почему это  у  тебя  экран  в  абордажной
камере не действует?
     Флагман Макомбер снова ткнул Двуглавого Юла  между  лопаток,  но  тот
отмахнулся локтем и заорал еще громче:
     - Клянусь кровавой Протуберой  и  мертвенной  Некридой,  ты  что,  не
знаешь, где я побывал? Ты воображаешь, что эти проклятые  дети  кислорода,
воды, хлорофилла и красной крови угощали меня любимым  ртутным  коктейлем?
Да если бы ты хоть одним глазом увидел их, у тебя бы от страха вся  шерсть
на хребте повылезла бы! Скажи еще спасибо, что абордажную  камеру  у  меня
разнесло прямым попаданием, иначе я бы от тебя мокрого места  не  оставил,
едва бы ты сунул туда свой хобот! Никто из вас не поднимется на борт  моей
бригантины, пока меня не осмотрит лучший доктор на планете! Так и  передай
Великому: никакой разгрузки  не  будет.  Знаю  я  вас,  деловых  носителей
разума! Пока не будет доктора, груза вы не получите! Все понятно?
     - Все понятно, - зловеще кротко ответствовал Мээс и отключился.
     И тут Двуглавый Юл накинулся на флагмана Макомбера.  И  как!  Видимо,
беседа с клевретом и исполнителем самых  тонких  поручений  взаправду  его
довела до истерики. Он бушевал. Он  брызгал  слюной  и  топал  ногами.  Он
заткнул правой голове уши пальцами и вопил так, что Ятуркенженсирхив  едва
удерживался на плече  прославленного  космолетчика.  Что  воображает  этот
флагман-командующий? Как он смеет тыкать  ему,  Двуглавому  Юлу,  в  спину
всяким железом? Что у него за манеры и  имеет  ли  он  понятие  о  хорошем
воспитании? Если у него чешутся руки, пусть он тычет своим железом в спину
всяким землянам! Да будет известно этому флагману-командующему... - и  так
далее в том же духе.
     Во  время  этого  длинного  и  довольно  несвязного  излияния,   пока
Двуглавый Юл бушевал, топал и брызгал,  а  флагман  Макомбер  рассматривал
свои ногти, а Ятуркенженсирхив  жмурился  и  втягивал  пушистую  голову  в
пушистые плечи, в рубку неслышно вошел Арамис, включил иллюминаторы и стал
переходить от одного к другому, рассматривая  окрестности.  Надо  сказать,
что на "Черной Пирайе" иллюминаторы были  прозрачными  только  изнутри,  а
снаружи их вообще не было заметно. Когда  Двуглавый  Юл  замолчал,  Арамис
спросил, не оборачиваясь:
     - Ты серьезно  надеешься,  пират,  что  Великий  Спрут  пришлет  сюда
чудо-доктора Итай-итай?
     - Держи карман! - презрительно ответствовал Двуглавый  Юл,  оглядывая
свои указательные пальцы и вытирая их о штаны. - Он  скорее  сдохнет,  чем
пришлет!
     -   Это   никак   невозможно,   -   тоненьким   голосом    подтвердил
Ятуркенженсирхив. - Великий Спрут не станет рисковать  чудо-доктором  хотя
бы потому, что это, вероятно, единственный доктор на всей планете.
     - Как так? - удивился флагман Макомбер.
     - Именно так, - сказал Ятуркенженсирхив.  -  Видите  ли,  на  Планете
Негодяев собрались представители самых разнообразных цивилизаций обозримой
Вселенной. Разумеется, не лучшие представители. Но справедливость  требует
отметить, что и проявления благодарности у некоторых цивилизаций принимают
иногда очень странные формы.
     - Не тяни, маленький  негодяй!  -  произнес  Арамис,  по-прежнему  не
оборачиваясь.
     - Да, я маленький, - с достоинством произнес Ятуркенженсирхив. - Но я
вот уже три года как годяй. А что касается сути дела, то доктора просто не
уживаются на этой планете. Положим, купил он здесь  практику,  вылечил  от
раны  одного,  от  язвы  желудка  другого,  от  внутреннего  кровоизлияния
третьего, а четвертый, которого он  вылечил  от  алкоголизма,  из  чувства
благодарности взял и съел его.
     - Что ты говоришь! - ужаснулся флагман Макомбер.
     -  Я  говорю  чистую  правду.  Да   что   далеко   ходить!   Возьмите
присутствующего здесь бывшего вольного пирата Двуглавого Юла...
     - Заткнись, предатель! - заорала левая голова. - А  вы  тоже  хороши,
флагманы-мушкетеры! Вместо того чтобы заниматься делом и спасать  меня  от
верной смерти, развесили уши и слушаете вранье этого мерзавца. Соображайте
лучше, что будем делать дальше! Только имейте в виду, что Великий Спрут  -
пусть он сгниет заживо! - ни за что не пришлет чудо-доктора на  борт  моей
бригантины. Не такой он дурак, чтоб ему вовек  не  видеть  кроваво-красной
Протуберы и мертвенно-синей Некриды! Так что  добираться  до  чудо-доктора
нам придется собственными силами. Думайте, земляне. И кстати,  неплохо  бы
закусить.
     - Одну минутку, - сказал вдруг Арамис. Он по-прежнему стоял спиной  к
рубке и лицом к одному  из  иллюминаторов.  -  Этот  самый...  как  его...
Мээс...
     - Ну? - нетерпеливо  произнес  Двуглавый  Юл.  -  Ну,  Мээс.  Мерзкий
старикашка. Ну и что?
     - Он ростом примерно с меня?
     - Да.
     - Он мохнатый, с крыльями, как у летучей мыши?
     - Да!
     - И у него длинный белый хобот?
     - Да!!
     - И шкура сизого цвета?
     - Да!!!
     - И низкий лобик, и маленькие выпученные глазки?
     - Да, черт подери! Да! Дадут мне сегодня пожрать?
     - В таком случае несомненно, что это именно Мээс приближается  сейчас
к "Черной Пирайе" в сопровождении четырех... гм... существ с шестью руками
каждое.
     Двуглавый  Юл  рявкнул   что-то   нечленораздельное   и   ринулся   к
иллюминатору. Флагман Макомбер, доставая на ходу  бластер,  последовал  за
ним.
     Действительно, осторожно ступая  по  обожженному  и  растрескавшемуся
бетону голыми трехпалыми лапами, к "Черной  Пирайе"  приближался  носитель
разума, подобного которому никто из землян никогда не видел. Кто знает,  в
каком неопрятном углу обозримой Вселенной вывела эволюция  такую  странную
тварь, похожую одновременно на пингвина, слона, летучую мышь и кролика. Но
ведь возникла же где-то даже цивилизация таких тварей, и если на то пошло,
то и не тварей вовсе, потому что слово "тварь" на  земном  языке  -  слово
ругательное, а существ, и прошли эти существа, наверное, ту же дорогу, что
и благородные земляне:  дрожали  от  холода  и  страха  в  своих  пещерах,
охотились на своих мамонтов, молились своим богам и  совершали  хорошие  и
дурные поступки, и сильный у них угнетал слабого, и не  исключено,  что  в
конце концов воцарилось на их планете,  как  и  на  нашей  Земле,  царство
братства и разума, иначе зачем  бы  этому  поганому  отщепенцу  бежать  из
своего мира и лизать щупальца распухшему от крови и золота чудовищу?
     Следом за мерзким старикашкой  Мээсом  деревянно  вышагивали  четверо
шестируких и десятиглазых гигантов, кровавые  и  мертвенно-синие  отблески
играли  на  их  могучих  фиолетовых  телах.   Арамис   вдруг   прищурился,
вглядываясь, и прижался лбом к иллюминатору.
     - Атос! - негромко позвал он.
     - Вижу, - отозвался Атос из артиллерийской башни.
     - Твое мнение?
     - Можно попробовать.
     - План?
     - Проволынить десять минут и впустить.
     - Лучше пятнадцать.
     - Хватит десяти.
     Будто ничего особенного и  не  было  сказано  между  мушкетерами,  но
напряжение на борту бригантины мгновенно возросло до предела. Двуглавый Юл
с ужасом взглянул сбоку на Арамиса  и  отодвинулся.  Мелко-мелко  задрожал
Ятуркенженсирхив, пушистая шерстка у него  на  загривке  поднялась  дыбом.
Флагман Макомбер раскрыл было рот, чтобы что-то скомандовать или спросить,
да так его и захлопнул, ничего не сказав, и  только  внимательно  проверил
затвор своего бластера. Потом Двуглавый Юл очнулся.
     - Это то есть как это так - впустить?  -  взвыл  он.  -  Это  всю  их
компанию сюда впустить? Да знаете ли вы,  мушкетеры-флагманы,  что  эти...
шестирукие... из личной охраны  Великого  Спрута?  Да  они  же  здесь  все
разнесут, когда вас  увидят!  Мээс,  как  вас  увидит,  он  же  им  только
мигнет...
     -  Мы  все  пропадем,  мы  все  погибнем!  -  в   панике   забормотал
Ятуркенженсирхив, трясясь всем тельцем.
     - В самом  деле,  достойный  Арамис,  -  произнес  флагман  Макомбер,
нахмурясь, - я что-то плохо вас понимаю. Нельзя же, в самом деле...
     - Флагман Макомбер, - холодно сказал Арамис,  -  когда  нам  придется
решать задачи стратегические или хотя бы тактические, мы всецело положимся
на вас. Сейчас нам  предстоит  задача  чисто  научно-техническая,  поэтому
потрудитесь не вмешиваться.
     - То есть как это так - не вмешиваться? - совершенно уже  потеряв  от
страха обе головы, возопил Двуглавый Юл. -  Как  же  тут  не  вмешиваться,
когда их не берет в упор даже  противотанковая  пушка,  когда  они  своими
проклятыми  ручищами  скалы  крушат,  когда  они  не  совсем  разумные   и
чрезвычайно преданы Великому Спруту?
     - Может быть, для тебя, пират, этот твой Великий Спрут  действительно
велик, - проговорил Арамис сквозь зубы. - Однако сразу видно, что  он  еще
не имел дела с землянами... - И тут  Арамис  словно  с  цепи  сорвался:  -
Заткнись, двухголовый подонок, и делай, что тебе  говорят,  если  дорожишь
своей шкурой!  -  прорычал  он,  сжимая  кулаки.  -  Ты  хотел,  чтобы  мы
занимались делом? Мы сейчас займемся делом! Вы хотели войны, подлая  банда
кровавых бандитов, угнетатели беззащитных, безграмотные скоты?  Вы  сейчас
получите настоящую войну! - Он снова взял себя в руки и продолжал  обычным
своим холодным тоном: -  Так  называемый  Великий  Спрут  совершил  сейчас
роковую  ошибку.  Можно  не  сомневаться,  что  он  прислал   сюда   этого
полуслона-полупингвина  для  переговоров  и  рекогносцировки.   Можно   не
сомневаться также, что этот недослон-недопингвин начнет сейчас ломиться на
борт и попытается протащить сюда с собой этих... шестируких.  И  можно  не
сомневаться, конечно, что этот квазислон-квазипингвин  будет  делать  тебе
весьма лестные предложения. Так вот, эти предложения ты примешь.
     - Как это? - ошарашенно спросил Двуглавый Юл.
     - Очень просто. Соблазнишься и примешь.
     - Ничего не понимаю.
     - Этого от тебя не требуется.
     - А как же эти... шестирукие?
     - О шестируких забудь. Шестирукие  -  наша  забота.  А  твое  дело  -
поторговаться с Мээсом минут десять и затем  впустить  их  всех  на  борт.
Ясно?
     - Ясно, - упавшим голосом произнес Двуглавый Юл, потому что вороненый
ствол пятидесятизарядного бластера уже уперся ему в бок.
     - Одну минутку... - пискнул  Ятуркенженсирхив,  соскользнул  с  плеча
флагмана Макомбера и заперся в холодильнике.
     - Внимание! - лязгнул под потолком железный голос Атоса.
     На стене загорелась синяя лампочка  -  знак  того,  что  переговорное
устройство включили. Мээс и четверо шестируких титанов остановились  перед
люком "Черной Пирайи".
     - Кто, кто в теремочке живет? - скрипуче проблеял  Мээс.  -  Еще  раз
привет  тебе  от  Великого  Спрута,  Двуглавый!  Он  прислал  меня,  чтобы
переговорить с тобой начистоту.
     - Валяй, валяй, - пробурчал Двуглавый Юл  и  яростно  оттолкнул  руку
флагмана Макомбера, прижимавшую к его боку ствол бластера. - Только  скажи
сперва, который из этих четверых доктор?
     И начался у них спор, вялый, тягучий,  но  обстоятельный,  -  из  тех
споров, когда оба спорщика заведомо врут и знают, что врут,  но  почему-то
не  теряют  надежды  переспорить  один   другого.   Мээс   поклялся,   что
единственная  цель  Великого  Спрута  состоит  в   полном   вознаграждении
Двуглавого Юла за доблесть, жертвы и  исполнительность.  В  ответ  на  это
Двуглавый Юл гнусаво напомнил ему, что доблесть, жертвы и исполнительность
вольного пирата стоят дорого и не по карману даже  Великому  Спруту.  Мээс
смиренно признал, что намек понял, но все дело в том, что доктор, которого
справедливо требует Двуглавый Юл, никак не может явиться на  борт  "Черной
Пирайи", будучи совершенно не приспособлен к передвижениям по  поверхности
планеты. Двуглавый Юл возразил, что его. Двуглавого Юла, раны  и  контузии
такого  свойства,  что  он  еще  менее  доктора  приспособлен   сейчас   к
передвижениям. Мээс немедленно объявил, что Великий  Спрут  предвидел  это
прискорбное обстоятельство и  потому  прислал  с  ним,  Мээсом,  вот  этих
четырех своих смиренных слуг, которые в два счета доставят Двуглавого  Юла
к доктору. Двуглавый  Юл  ядовито  заметил,  что  с  тем  же  успехом  эти
смиренные слуги могли бы в два счета доставить доктора к нему,  Двуглавому
Юлу. Мээс снова поклялся насчет единственной  цели  Великого  Спрута  и  в
доказательство предложил немедленно выплатить Двуглавому Юлу под  расписку
причитающийся ему гонорар без вычетов за погубленный контрактор. При  этом
Мээс  принялся  призывно  размахивать  брезентовым  мешком,  от   которого
исходило  тяжелое  соблазнительное  побрякивание,  а  четверо   фиолетовых
титанов у него за спиной согласно закивали  и  в  знак  полного  одобрения
выставили перед собой оттопыренные большие пальцы вторых правых рук.
     Тут в люк артиллерийской башни выглянуло бледное лицо  Атоса.  Арамис
кивнул и подал  знак  флагману  Макомберу,  и  флагман  Макомбер  легонько
стукнул Двуглавого Юла между лопаток: "Пора!"
     - Ладно! -  рявкнул  Двуглавый  Юл,  прерывая  на  полуслове  длинный
период, которым Мээс разразился было  в  доказательство  добропорядочности
своей миссии. - Ладно. Будь что будет. У меня  все  болит,  правая  голова
прямо-таки раскалывается, и у меня мочи нет больше  ждать.  Но  пусть  все
вольные пираты будут свидетелями, что Великий  Спрут  обязался  не  только
заплатить мне, но и обеспечить меня квалифицированной медицинской помощью.
А тем из них, кто не понимает таких длинных слов, я поясняю,  что  Великий
Спрут обязался дать мне доктора, который  залечит  мои  раны  и  контузии,
полученные мною у него на службе. Аминь.
     Синяя лампочка переговорного  устройства  погасла,  и  Двуглавый  Юл,
скрипнув зубами, повернул рычаг, управляющий наружным люком. Тяжелая плита
из  перекристаллизованной  стали  медленно  откинулась,  открывая  вход  в
шлюзовую камеру "Черной Пирайи". Мээс, топорща кожистые  крылья,  поднялся
по трапу, торжественно неся перед собой  брезентовый  мешок  с  гонораром.
Фиолетовые титаны гуськом последовали  за  ним.  Арамис  в  два  неслышных
прыжка пересек рубку и затаился у двери. В мертвой тишине было слышно, как
по рубчатому полу шлюзовой камеры сначала заклацали когтистые лапы  Мээса,
затем бухнули шаги первого шестирукого, второго, третьего, четвертого...
     - Люк! - зашипел Арамис.
     Двуглавый Юл, весь трясясь от возбуждения, рванул  рычаг  в  обратную
сторону. Стальная плита люка с глухим лязгом снова встала на место.  В  ту
же секунду дверь в рубку отворилась, и на пороге появился Мээс.
     - Га-га-га, вот и я! - начал он и не окончил.
     Молниеносным движением Арамис ухватил его за хобот  и  изо  всех  сил
рванул на себя. Мээс влетел в рубку и покатился под ноги Двуглавому Юлу, а
Арамис одним пинком захлопнул дверь перед самым носом первого шестирукого.
     - Давай, Атос! - крикнул он, привалившись к двери.
     Грозный вибрирующий гул наполнил бригантину. Мелко-мелко задребезжали
какие-то   незакрепленные   металлические   части,   зазвенели    неплотно
прилаженные стекла, по стенам побежали  мурашки,  а  гул  все  усиливался,
становился выше и перешел в  оглушительный  скрежещущий  визг,  и  у  всех
мучительно заныли зубы, и волосы  у  всех  встали  дыбом,  и  на  кончиках
волосков заплясали, потрескивая, жуткие лиловые огоньки,  а  с  вороненого
ствола бластера в руке флагмана  Макомбера  стали  срываться  и  с  громом
лопаться маленькие шаровые молнии. Запахло грозовой свежестью. И вдруг все
кончилось, и железный голос Атоса раздался под потолком:
     - Все четверо готовы.
     Флагман Макомбер провел ладонью по мокрому от пота лицу и осмотрелся.
Двуглавый Юл сжался в комок в  своем  кресле,  стиснув  обе  головы  между
коленями и прикрывшись сверху обеими руками. У ног его, откину