с этими словами сержант Стейнмарк  вскрыл
разогревшуюся коробку.
   - Ну и вонь, - поморщился Ник
   - Ничего подобного, - возразил Боб, - пахнет согласно меню, а в  меню
написано - рисовый хлеб с крабовым мясом.
   - Что ты мне говоришь, я вырос на Револьте, возле океана, и  я  знаю,
как пахнет вареный краб.
   Но Боб, не слушая его, начал жевать разогретый бутерброд.
   - Совершенно нормальный вкус.  Может,  на  Револьте  крабы  пахнут  и
по-другому, но мне этот запах нравится. Вся проблема, Ник,  в  том,  что
эти сучки стремятся заработать, то есть сменить максимальное  количество
клиентов
   - Это нормально, - пожал плечами Гронтски.
   - Что, десяток мужиков за день?
   - Нет, я о желании заработать.
   - Ну так  вот.  Если  опрашивать,  как  выглядели  все  клиенты  этой
пропавшей крошки, то мы обязательно  запутаемся.  Одна  подружка  видела
одного, другая другого, но не уверена, что описывает  клиента  пропавшей
девушки.
   - Какой же выход?
   Сержант вытащил из коробки последний бутерброд и сказал:
   - Засада. Кстати, у тебя чайку не найдется? А то в  этих  бутербродах
полно консервантов, а консерванты,  как  известно,  консервируют  брюхо.
Одним словом, пить хочется.
   - Чай у меня есть. Причем не мороженый - сейчас заварю.
   - Про чай я знаю - поэтому и спрашиваю. Твой спорт  -  это  табак,  а
твоя еда - это чай. Так нельзя, Ник. Так никакого здоровья не хватит.
   Электрический чайник вскипел почти мгновенно,  и  Гронтски  сразу  же
заварил чай в медном стаканчике, накрыв такой же  медной  пластинкой  из
какого-то химического набора.
   - Я думаю, ты понимаешь, что никакое начальство санкции  не  даст,  -
сказал лейтенант, расставляя облупленные чашки и  коробку  с  неизвестно
где добытым колотым сахаром.
   - Я все понимаю, Ник. Даже то,  что  за  такие  заявления  нас  могут
попросту грохнуть и выкинуть за борт. С Главным Арбитром никто ссориться
не станет, даже если придется скармливать ему и по десять проституток  в
неделю. Но раз уж  мы  с  тобой  выступаем  за  абстрактный  полицейский
интерес, то, выяснив все это дело, мы просто успокоимся.
   - Да, согласен, - кивнул лейтенант Гронтски.
 
71 
 
   От запаха масличной  пластмассы  снова  заслезились  глаза  и,  чтобы
избавиться от  нестерпимого  жжения,  пришлось  перебраться  в  дежурную
кабину.
   Кому пришло в голову отделать жилое помещение масличной  пластмассой?
Этого Джи Гегемон не знал.
   Снова начали слезиться глаза и запершило в  горле.  Это  походило  на
заговор - вызванные из санитарного  контроля  специалисты  сказали,  что
масличная пластмасса совершенно безвредна.  Они  показали  Джи  Гегемону
выданные приборами бумажки. Но что  ему  бумажки,  если  он  по-прежнему
терпел невыносимые мучения? Он бы давно умер, если бы не то единственное
лекарство, которое Джи придумал сам.
   Джи Пиззерт Гегемон. Свое второе имя - Пиззерт - Джи  не  любил.  Оно
казалось Джи каким-то неприличным. Сначала он хотел видоизменить его  на
Писсарт или Пид-Арт, но все равно выходило как-то неблагозвучно,  и  Джи
решил вообще отказаться от второго имени и остался просто Джи Гегемоном.
   Родился Джи на Аль-Хейде в  семье  фермера,  сочувствующего  движению
Ордена Масе. Отец Джи посещал все  их  собрания,  однако  посвящения  не
принимал,  оправдываясь  тем,  что  еще  не  до   конца   разобрался   в
правильности пути, предлагаемого последователями Масе.
   Как выяснилось позже, он  сделал  верный  выбор.  Когда  на  Аль-Хейд
высадились  войска  Реваза  Великого,  сторонников  Ордена  преследовали
повсюду и отстреливали, как бешеных собак.
   Приходили солдаты и к отцу Джи, но фермеру удалось убедить их, что он
посещал собрания только по принуждению.
   Семью Джи оставили в покое, а через несколько лет Джи  Гегемону  даже
выдали грант на обучение в военно-юридическом институте. Однако воинская
дисциплина имперского учебного заведения не пришлась Джи по вкусу, и  он
сбежал со второго курса, решив податься в район Протектората.
   Протекторат представлялся ему неким богатым островом, где  любой  мог
стать адвокатом или зубным врачом и до конца дней разъезжать на  большом
лакированном авто.
   Но на деле все оказалось  иначе,  и  на  планетах  Протектората  тоже
приходилось трудиться и бороться за место под солнцем.
   Помыкавшись и поняв, что труд - это не подходящее для  него  занятие,
Джи пошел на панель, где  неожиданно  для  себя  самого  сделал  быструю
карьеру. Из самых дешевых, плохо одетых мальчиков он  быстро  перешел  в
разряд молодых людей по вызову, услугами  которых  пользовались  богатые
люди, находящиеся у власти  и  распоряжающиеся  миллионами  человеческих
жизней.
   Вскоре у Джи Гегемона появился личный покровитель, занимавший в  Лиге
Порядка  пост  генерального  инспектора.   Покровитель   ссужал   своего
любовника достаточными для безбедного существования  суммами,  и  вскоре
Джи перебрался в одну из резиденций своего кормильца - адмирала Нормана.
   Время от времени Джи выполнял  незначительные  поручения  адмирала  и
постепенно начал вникать в суть дел своего покровителя.  Через  какое-то
время Джи стал выполнять функции курьера, а еще через год адмирал Норман
присвоил своему любовнику лейтенантское звание и пристроил на должность.
   К  этому  времени  в  личных  отношениях   пары   возникло   заметное
охлаждение,  и  для  обеих  сторон  удаление  друг  от  друга  произошло
безболезненно.
   На новой службе Джи Гегемон выбрал правильную  тактику  поведения  и,
сторонясь  всякой  ответственности,  пробивался   вверх   по   служебной
лестнице. Узнав о  самостоятельных  успехах  своего  протеже,  стареющий
адмирал Норман решил сделать Джи подарок  и  под  занавес  своей  службы
назначил Джи Гегемона на новую должность.
   Это был  пост  Главного  Арбитра  и  Регионального  Шерифа  в  новом,
развивающемся районе,  еще  несколько  десятков  лет  назад  считавшемся
бесперспективной  дырой.   Успехи   новых,   космогеологических   теорий
позволяли принципиально изменить добычу некоторых ценных  ископаемых,  а
особенно  кобальта,  вокруг  которого  вращался  весь   мир   индустрии,
энергетики и больших войн.
   В чреве грозного "Y-7", уступавшего по силе только роботу "UNAT", Джи
Гегемон скитался по космосу, то упиваясь властью, то страдая от тоски  и
одиночества.
   Поначалу ему нравилось выступать в  роли  судьи,  карать  виновных  и
невиновных, но со временем все начало приедаться. К тому  же  "Y-7"  мог
справляться с функциями Арбитра и  в  автоматическом  режиме,  а  личное
вмешательство Джи Гегемона требовалось все реже и реже.
   Джи плохо спал, терял аппетит. Ночью его преследовали кошмары, а днем
ужасные видения.  Стараясь  заглушить  унынье  и  страх,  он  предавался
бессмысленному террору, но вид обломков ни в чем не повинных  судов  уже
не приносил былого удовлетворения, и  Джи  начал  понимать,  что  теперь
только конвульсии живой плоти могли дать ему желанное облегчение.
   Свою новую охоту Главный Арбитр начал с дальних промысловых участков,
куда, случалось, заглядывали небольшие "купцы" в надежде сбыть залежалый
товар. Имея неограниченные полномочия, Джи  требовал  у  торговых  судов
списки команд,  и,  если  на  борту  оказывалась  женщина,  "купец"  был
обречен.
   Арбитр швартовал судно к  своему  борту  и  вызывал  обычно  двоих  -
капитана и женщину. Затем разводил их по карцерам,  которые  имелись  на
борту "Y-7", a арестованное судно расстреливал из боевых лазеров.
   Мужчина-пленник умирал легко - Джи заполнял карцер  сонным  газом.  А
вот женщине приходилось служить тем "лекарством",  которое  спасало  Джи
Гегемона от сумасшествия.
   Нет, он не требовал от нее сексуального удовлетворения - Джи  Гегемон
давно и безвозвратно заблудился в своей половой ориентации.  Теперь  ему
нужно было только одно - мучения жертвы. Долгие и изощренные пытки.
   Со временем частые случаи исчезновения судов привели к тому, что  уже
никто, за исключением  самых  отчаянных  команд  промысловых  судов,  не
совался в дикие и необжитые районы.  Потенциальных  жертв  стало  совсем
мало, но Джи Гегемон уже не мог жить без крови. И тогда он решил сменить
тактику.
   Теперь он бросал свой "Y-7" и на снятом с уничтоженного судна  катере
добирался до "Айк-Сити". Вот  где  был  выбор!  Вот  где  была  свобода!
Девушки на любой вкус. Любого цвета кожи, длины волос и оттенка глаз.
   Поначалу Джи хватало ярких впечатлений от посещений многолюдных мест.
От музыки, которой он не слышал, от вкуса еды, которую он  не  пробовал,
от запахов духов, которых он не  знал,  но  со  временем  Джи  все  чаще
вспоминал о том, что привело его на "Айк-Сити".
   Наступил день, когда он пригласил одну из проституток  покататься  на
катере, буквально заворожив ее  видом  кредитки  со  многими  нулями.  А
дальше было просто.
   "О, что это за корабль? Какой большой! Чей он?"
   "Это корабль Главного Арбитра".
   "Правда? А ты не врешь?"
   "Нет, крошка, не вру".
   "И ты познакомишь меня с Главным Арбитром?!"
   "Конечно, крошка. Легко".
   "Ой, девчонки мне не поверят".
   Спустя час он стоял перед изуродованным телом и мыльной пеной, бьющей
из металлического штуцера, смывал кровь со стен, потолка и всех углов.
   Теперь какое-то время он был спокоен, но издалека,  из  клубка  своих
сложных ощущений, Джи слышал новый сигнал и понимал, что очередная охота
не за горами.
 
72 
 
   Гилли Кнацель внимательно посмотрел  на  своих  гостей,  потом  нажал
кнопку селектора и сказал:
   - Адель,  пожалуй,  с  кофе  спешить  не  надо.  Сначала  мы  немного
поговорим.
   - Как скажете, сэр, - отозвалась секретарша
   - Ну вот, - обратился  к  гостям  Кнацель,  -  теперь  нам  никто  не
помешает, господа, и вы можете рассказать, что вас так гнетет.
   -  С  чего  вы  взяли,  что  нас  что-то  гнетет,  сэр?  -  изобразил
беззаботную улыбку Кригенс.
   - Мы работаем с вами не первый год, и уж, поверьте мне, по лицу своих
адвокатов я всегда определяю погоду. Итак?
   Адвокаты переглянулись, и первым заговорил Тобст:
   - Сэр, так получилось, что несколько дней назад, далеко не  по  своей
воле, нам пришлось нанести визит мистеру Шиллеру.
   - Да, сэр, - подтвердил Кригенс, - мы были на станции "Квадро".
   - Начало интересное, - кивнул Кнацель. - И что же дальше?
   - Мистер Шиллер предложил нам сотрудничество.
   - Ваше с ним? - холодно улыбнувшись, уточнил Гилли Кнацель, и  только
пальцы, вертящие карандаш, выдавали его беспокойство.
   - Мистер Шиллер, используя нас с коллегой как посредников, делает вам
предложение. Вам, сэр, и мистеру Заки, - кивнул Тобст в сторону сидящего
здесь же шефа экономической безопасности.
   - И больше ни о ком речи не велось? - спросил Гилли Кнацель.
   - Нет, сэр, - пришел  на  помощь  Тобсту  Кригенс.  -  Мистер  Шиллер
попросил нас порекомендовать  тех  директоров  компании,  кто  проявляет
настоящее беспокойство о судьбе "Айк-Металл" и кто в состоянии принимать
какие-то решения. Мы сказали ему о вас и мистере Заки, сэр.
   - И что же он? - с трудом прятал нетерпение Кнацель.
   - Он сказал,  что  решил  идти  на  захват  "Айк-Металл"  и  надеется
опираться в этом на вас и мистера Заки.
   - Я так понимаю, - улыбка Кнацеля  стала  нервной,  -  мистер  Шиллер
говорил о каких-то условиях?
   - Да, сэр, говорил, - принял Тобст эстафету коллеги. - Он  говорил  о
том, чтобы увеличить вашу долю вдвое, а  мистера  Заки  сделать  младшим
компаньоном.
   Сказав все, что от них требовалось,  адвокаты  замолчали,  напряженно
наблюдая за поведением Гилли Кнацеля, который неподвижно сидел за  своим
столом и разрисовывал карандашом чистый лист бумаги.
   Рубен Заки молчал. В  отличие  от  Кнацеля,  он  слабо  разбирался  в
стратегии больших финансовых афер, предпочитая в них  не  вмешиваться  и
добросовестно выполнять  свою  работу.  Однако  он  понимал,  что  после
услышанного ему придется принять чью-то сторону, а фактически  следовать
в связке с директором Кнацелем.
   "Что ж, видимо, пришло время больших изменений..." - заключил Рубен.
   - Так... - произнес первое слово директор Кнацель.
   Адвокаты невольно подались вперед.
   - Значит, этот мальчишка предполагает, что я отравлю воду в графине и
все члены Совета благополучно перемрут? Так? - продолжил Кнацель, строго
глядя на адвокатов.
   - Ни о чем таком разговор не шел, сэр, - сказал Тобст.
   - Мистер Шиллер говорил, что детали можно обсудить позже,  -  добавил
Кригенс.
   - Детали можно обсудить позже... - повторил директор.
   - Мы только посредники, сэр, - осторожно напомнил Кригенс.
   - Да, вы только посредники, но, позвольте  предположить,  за  хорошие
комиссионные. - Кнацель снова замолчал,  а  потом  повернулся  к  Рубену
Заки. - Как вам. Рубен, такое предложение?
   - Предложение заманчивое, сэр, но я поступлю так, как вы прикажете.
   - Вот что я сделаю с этим выскочкой, - решил Кнацель, - я натравлю на
него Главного Арбитра. "Компания Шиллера" должна быть  уничтожена,  а  в
Совете мы и без посторонней помощи сумеем разобраться. Все, господа,  вы
можете идти, - повернулся к адвокатам Кнацель.
   - Но... каков же ваш ответ, сэр? - решился спросить Тобст.
   - Ни "да", ни "нет". И вообще, будем  считать,  что  у  вас  не  было
возможности поговорить со мной. Вы поняли, господа?
   - Да,  сэр,  поняли,  -  ответил  Кригенс.  И  они  покинули  кабинет
директора.
   Когда за адвокатами закрылась дверь,  Заки  посмотрел  на  Кнацеля  и
заметил, что тот улыбается.
   - Чему вы улыбаетесь, сэр?
   - Чему улыбаюсь? Тому, с  какой  легкостью  этот  мальчишка  пытается
купить нас. В то время как мы с тобой неподкупны.
   - Но вы не сказали ни "да", ни "нет".
   - В мире большого бизнеса, дорогой Рубен, однозначные заявления может
делать только безумец. Прежде чем заключать союз с Шиллером,  я  проверю
его огнем и мечом - я испытаю его  пушками  Главного  Арбитра.  И  тогда
посмотрим, что стоит за его уверенностью и нахальством -  реальная  сила
или мальчишеская глупость и максимализм? Посмотрим.
 
73 
 
   На столе лейтенанта Гронтски  зазвонил  телефон.  Он  снял  трубку  и
услышал голос сержанта Стейн-марка:
   - Ник, Главный Арбитр встал на дальнем рейде с северной стороны.
   - Давно?
   - Часа три назад.
   - Что ты предлагаешь?
   - Действовать.
   - Ну хорошо. Я сейчас оденусь и спущусь вниз.
   - Не забудь прихватить кредитную карточку, - напомнил Стейнмарк.
   - Зачем? Стоит показать жетон, и все дадут бесплатно.
   - Ну конечно, и все матросы будут орать: "Смотри, легавые пришли!"  И
потом, девочек за жетон нам не полагается.
   - Ну ты хватил. Ладно, жди, сейчас спущусь.
   Положив трубку, Гронтски достал из стола таблетки и  проглотил  сразу
две. Боб Стейнмарк непременно заставит пить  пиво  и  есть  его  любимые
острые колбаски, а желудок Ника такую пищу не выносил.
   Открыв шкаф, лейтенант критически осмотрел пару заношенных костюмов и
решил спуститься в свою жилую каюту, где у него хранилась другая одежда.
   Когда двадцать минут спустя  Гронтски  спустился  в  холл,  Стейнмарк
только покачал головой, увидев то, во что был одет лейтенант.
   - Бьюсь об заклад, Ник, что этому костюму двадцать лет.
   - С чего ты взял?
   - Я узнаю эту фиолетовую полоску. Точно такой же пиджак был на мне на
школьном выпускном вечере. А это случилось ровно двадцать лет назад.
   - Ну нет - не двадцать. Я купил его лет пять назад. А вот галстук.
   - А галстук ты вообще сними.
   - Но почему? Это отличный галстук.
   - Ты мне одно скажи, Ник. Когда ты последний раз спускался в ресторан
или заходил в бордель в вечернее время? Когда много посетителей и играет
музыка?
   - А зачем?  Я  обхожу  все  объекты  утром,  когда  никого  нет.  Это
значительно удобнее.
   - Согласен, но сегодня мы с тобой  будем  отдыхать,  и,  пока  ты  не
снимешь этот галстук, на нас все будут обращать внимание.
   - Ну хорошо, уговорил. Сам-то ты - в свитере...
   - Правильно - как матрос. Это нормально. А ты  у  нас  будешь  пьяным
штурманом из экипажа промыслового судна, который кое-как сводит концы  с
концами, - сказав это, Стейнмарк закатал  Нику  рукава  его  пиджака  до
самых локтей.
   - По-моему,  отвратительно,  -  посмотрев  на  оголившиеся  запястья,
заметил Гронтски.
   - А что ты  хочешь  от  пьяного  штурмана?  На  самом  деле  все  как
положено. Расстегнутая рубашка, закатанные рукава  и...  вот  это,  -  с
этими словами Стейнмарк достал из кармана золотую цепочку и  нацепил  ее
Нику на шею. Потом  отступил  на  два  шага,  чтобы  полюбоваться  своей
работой.
   - Сэр, вы прекрасны.
   - Учти, Стейнмарк, все это я терплю только потому,  что  мы  идем  на
работу.
   - Ну, конечно, Ник, иначе бы я не рисковал своей золотой цепочкой.
   - Ладно, пошли к проходной.
   Полицейские вышли из лифтового холла и направились  навстречу  потоку
первых вечерних посетителей.  Сторонясь  нечесаных  матросов  и  холеных
капитанов, Гронтски и Стейнмарк понемногу пробрались к проходной.
   - Привет, Липтон, - обратился сержант к одному из охранников.
   - А, здравствуйте, сержант, - улыбнулся Липтон. - У вас замечательный
свитер.
   - О, сэр! - не удержавшись,  воскликнул  охранник,  узнав  лейтенанта
Гронтски. - Отличный костюм, сэр.
   - Это маскарад, - поспешил сказать Ник, - мы на работе.
   - А-а, извините, сэр. Ну и видок у вас. Прямо как пьяный штурман.
   Стейнмарк многозначительно переглянулся с лейтенантом.
   - Ты вот что, Липтон, - начал сержант. - Скажи, сколько  малых  судов
уже пришвартовалось?
   - Вас "рапиды" интересуют, что ли?
   - Да какие "рапиды"? Я же говорю малых - вроде почтовых байков.
   - Так бы и сказали, -  кивнул  охранник  и,  просмотрев  на  мониторе
колонку регистрационных записей, сказал:
   - Пока только два. И еще восемь на подходе.
   - А из тех, что пришвартовались, кто выходил?
   - Да разве отсюда увидишь? Они же в модуле выходят, а уж потом  через
проходную. Поди разбери, кто на чем прибыл, если все уже перемешались.
   - Ну ладно, тогда пропусти нас в модуль.
   - Пожалуйста, проходите.
   Полицейские быстро спустились по служебной лестнице и вышли в модуль,
принимающий малые персональные суда.
   Здесь было не слишком многолюдно. Человек пятнадцать ожидали прибытия
своих знакомых, чтобы всей компанией отправиться развлекаться. Ожидающие
нетерпеливо пританцовывали, поминутно смотрели на часы и  прислушивались
к смеху поднимающихся  к  проходной  людей,  для  которых  праздник  уже
начинался.
   - Надеюсь, что он не прискакал сюда к моменту открытия, - предположил
Стейнмарк.
   - Да нет, конечно. Если явится, то  с  седьмым  или  десятым  байком.
Долго ждать он тоже не может.
   - Да ты психолог.
   - А ты самопальный кутюрье, - в тон сержанту ответил Ник.
   - Чтобы оскорбить подчиненного большого ума не надо.
   - Давай смотри - не пропусти своего клиента.
   Шлюзы открывались и закрывались, впуская новых гостей,  прибывших  на
"Айк-Сити",  но  все  эти  люди  не  были  одинокими  посетителями.  Они
прибывали по двое, трое, пятеро.  Полицейские  уже  простояли  не  менее
получаса, а одиноких посетителей все не было.
   - Может, он передумал? - сказал Стейнмарк, когда из шлюза выгрузилась
очередная компания. - Или проник сюда первым?
   - Подожди, - отозвался Гронтски, - это был только девятый байк.
   - Ну-ну... - Сержант расслабленно привалился к стене  и  приготовился
стоять дальше. В этот момент шлюз открылся, и из него вышел человек.
   Не глядя по  сторонам,  он  сразу  направился  в  сторону  проходной.
Гронтски  нехотя  отклеился  от  стены  и  не  спеша  пошел  следом   за
незнакомцем.  Чуть  позже,  пристроившись  к  группе  новых  гостей,   к
проходной пошел и сержант Стейнмарк.
   Возле  проходной,  где  всех   гостей   проверяли   металлоискателем,
образовалась небольшая очередь, и Ник Гронтски оказался в двух шагах  от
объекта наблюдения.