гравитационного нападения.
   Так что Проницатель знал, по какой линии следует ему направиться.  Но
она неожиданно оказалась отключенной. Случайно или намеренно, кто-то все
же вмешался в его действия.
   Однако сеть была достаточно разветвленной, и попасть в  нужное  место
можно было и не прямым путем, а одним из многих обходных.
   Однако и они оказались закрытыми - все до  единого.  То  есть  сейчас
оттуда,  где  находился  Проницатель,  проникнуть  в  любое  место  сети
оказалось невозможным.
   Оставался  единственный  выход:  вернуться  в   плоть,   только   что
оставленную им у машины, уже знакомым путем добраться  до  гравигенов  и
там войти в периферийные компьютеры - один и второй, -  которые  и  были
ему нужны.
   И он вышел тем же путем, каким и вошел в "Сигму".

***

   Нарев улыбался, сам  того  не  сознавая.  Он  был  доволен  собой:  и
догадался вовремя, и правильно все рассчитал.
   Он улыбался,  глядя,  как  только  мгновение  назад  еще  бездыханный
инспектор Петров быстро приходит  в  себя.  И,  похоже,  чувствует  себя
вполне здоровым. Может при  желании  встать  на  ноги.  Но  будет  не  в
состоянии сделать что-либо руками. Не потому, чтобы  они  пострадали  от
чего-либо; просто руки Проницателя-Петрова были связаны  за  спиной  еще
тогда, когда тело выглядело - да и было - совершенно  мертвым.  Отказать
Нареву в предусмотрительности нельзя было. И  в  умении  вязать  узлы  -
тоже.
   - Что же, инспектор, роли переменились?  -  спросил  Нарев,  все  еще
улыбаясь, когда ПП сперва сел на полу, а потом и поднялся  на  ноги  без
посторонней помощи.
   Проницатель смотрел на него,  не  отвечая.  Лицо  Петрова  оставалось
невозмутимым.
   - Я понимаю, что был знаком в свое время только с телом - не с тобой,
кто сейчас находится в нем. Но я догадываюсь, кто ты.
   Собеседник по-прежнему молчал. Стоявшие чуть поодаль ребята,  похоже,
перестали  даже  дышать:  настолько  все,  здесь   происходившее,   было
необъяснимым и захватывающим.
   - Лично не встречался, но  знавал  людей,  чьи  пути  пересекались  с
вашими на самой окраине - в системе мира Коморы... Все  это  Проницателю
ничего не говорило: откуда ему знать, как у людей  называются  различные
области различных галактик? Ясно было другое: на какое-то время он попал
в зависимость от людей. От этого вот разговаривающего  с  ним  человека.
Попытка высвободить руки была первым, что Проницатель предпринял,  снова
ощутив себя  во  плоти,  но  она  оказалась  безуспешной:  он  убедился,
насколько все-таки ограниченны возможности такого тела,  и  в  очередной
раз удивился тому, что люди с таким упорством цеплялись за  свою  плоть.
Но, так или иначе, если невозможно силой добиться своей цели  -  следует
вступить в переговоры. И к  тому  же  вновь  стало  вмешиваться  целиком
плотское, вкрадчивое и сладкое чувство родства, единства, еще чего-то...
И он сказал, ощутив наконец, что тело вновь полностью подчиняется ему  и
слова приходят из оттаивающей памяти:
   - Ты. Подожди.
   Какие-то смутные картины возникали, события, в которых  он  вроде  бы
принимал участие, обстановка, совершенно незнакомая, но в то же время  и
о чем-то говорившая, люди, подобные этим, но не они,  а  совсем  другие.
Все это вызывало непривычное ощущение  рассредоточенности.  Трудно  было
сразу разобраться.
   - Я - тебя - знаю?
   Уже  легче  оказалось  справиться  с  непростой  механикой   создания
определенных звуков - низкочастотных колебаний среды.
   Ответ был:
   - Который - ты? Старый или новый?
   Но Проницатель с каждой долей секунды все более  осваивался  в  своем
новом качестве не только действующего, но и  говорящего  существа.  И  в
этом  была  своя  радость  -  постижения  чего-то  нового.  Пусть  и  не
обязательного, даже ненужного; новое не обязательно должно быть  нужным.
И  переданную  ему  звуками  мысль  понял  сразу.  А  в  то   же   время
почувствовал, что по законам этих людей вовсе не обязательно (в  отличие
от настоящего мира) делиться своей информацией, если возникает ощущение,
что делать это опасно или хотя бы просто не хочется.
   Конечно, мир этот был странен, но легок для  существования  -  и  для
выполнения заданий.
   И Проницатель ответил никак:
   - Я всякий. Я тебя знаю. Но это не нужно.
   Еще не вполне справляясь со словами, он сказал так вместо "не важно".
   Нарев, однако же, понял.
   - Откуда ты?
   Ответ возник как бы сам собой:
   - С другой стороны.
   - Чего?
   - Всего.
   - Зачем ты здесь?
   - Надо.
   - Кому?
   - Всему.
   Он просто не знал более точного слова для  обозначения  своего  мира;
да, наверное, и не было такого слова.
   Нареву впору было взбеситься от такого словоблудия;  он,  однако  же,
каким-то образом понимал, что это не издевка над ним, что с  непонятного
существа в облике покойного Петрова и нельзя требовать сейчас  большего.
Но  понять  его  нужно  обязательно.  Может,  нужно   больше   простоты,
конкретности?
   - Зачем ты залез в "Сигму"?
   Проницатель не сразу понял, что значит "Сигма".
   - Нужно.
   - Это я запер тебя внутри. Иначе бы ты сбежал, верно? А куда?
   Проницатель понимал все лучше. И уже понял, что можно не говорить то,
что есть на самом деле. Но еще не усвоил, что можно говорить и то,  чего
нет и никогда не было.
   - Гравигены. Так, да?
   - Так, так. Зачем?
   - Нет другой энергии. Той, которая была.
   Потребовалось с полминуты для того, чтобы понять, что могли  означать
эти слова.
   - Зачем тебе энергия?
   - Изменить. Чтобы тут было... свободно.
   - Это значит, чтобы мы - что? Ушли отсюда?
   - Можно так. Но вы не можете. Нет энергии.
   - Для двигателей, да?
   - Наверное, так.
   - А гравигены зачем?
   На это лучше было бы  не  ответить  ничего;  но  процесс  ступенчатой
передачи мыслей при помощи слов оказался неожиданно увлекательным и даже
приятным.
   Несмотря на его громоздкость и сложность. Это была своего рода  игра.
Создание смысловых фантомов.
   - Уменьшить вас. И не будете мешать.
   Нарев соображал быстро; понял - и даже присвистнул:
   - Да ты хочешь просто-напросто убить нас!
   - Убить? Освободить. Изменить. Сильный выдержит. Что значит - убить?
   - Убить? Это то, что я сейчас могу сделать с тобой.
   - Со мной? Ничего не можешь. Ты ограничен. Я могу быть, в чем захочу.
Не обязательно вот в этом.
   Нарев понял и это.
   - Пусть так. Но мы не хотим такого изменения. Мы не любим  приближать
его.
   Наоборот.
   Проницатель раздумывал. Как и всегда -  очень  быстро,  с  поправкой,
конечно, на инертность плоти. Но все равно - быстро.
   Можно, конечно, мгновенно выскользнуть  из  этой  плоти.  И  в  своем
нормальном состояние добраться до нужных компьютеров. Войти в первый  из
них. И  никто  не  сможет  помешать  ему  ни  в  чем.  Можно.  Однако...
Проницатель не сразу  сообразил,  что  время,  когда  он  мог  мгновенно
ускользнуть, уже упущено.
   И вовсе не  потому,  что  Нарев  быстрым  шепотом  переговаривался  с
Атосом:
   - Выключить оба компьютера гравигенов. Отсюда можно?
   - Я не знаю... - Знаток! Тогда беги и сделай это на месте.
   - Но... - Лучше невесомость, чем  гибель.  Чем  быть  раздавленным...
Беги. На месте ты справишься. Жизнь и смерть. Ну!
   Нарев умел быть убедительным - иначе жизнь его,  наверное,  сложилась
бы совсем иначе. Атос выбежал.
   А Проницатель все это, естественно, уловил. Не слова, а  частоты.  Но
ничего не сделал, чтобы помешать.
   Он десять раз успел бы добраться до гравигенов, пока ушедший  человек
делал бы самые первые шаги по направлению к ним.
   И  упустил  Проницатель  не  то  время,  которое   было   нужно   для
осуществления такого варианта. А то время,  на  протяжении  которого  он
оставался еще независимым от тела.
   А сейчас он уже  не  был  независимым.  И  в  этом  заключалась  своя
странная благость. И уходить из тела ему не хотелось.
   Но он ведь был должен, должен... Плоть лишала мышление  присущей  ему
ясности. Но неясность была приятной.
   Должен, да. Но ведь раздавить все - не единственный выход?
   Можно ведь и вернуться к первому: движение - и уход из зоны канала.
   Нет энергии.
   Но  все  поддается   созданию   и   воссозданию.   Энергетику   можно
восстановить.
   Конечно, дело затянется. Система  два-пять-восемь...  Но  и  там  все
можно будет восстановить. А люди уцелеют. И все остальное.
   Интересно: люди заботят его.
   Странно - но от этого  почему-то  возникают  дополнительные  и  очень
положительные возбуждения.
   Итак?..
   И он сказал Нареву, когда дверь за Атосом еще не успела затвориться:
   - Хорошо. Не надо гравигенов.
   - Ты подслушал?
   - Не надо. Я не хочу плохого для вас. Но вам нужно уйти. Иначе придут
большие силы. И быстро очистят канал. Нужно уйти.
   - Ты же сам знаешь: нет энергии.
   - Она есть, есть. Нет этих... Этих... - Ты хочешь сказать - батарей?
   - То, что было там, где сейчас пусто.
   - Это батареи. Ну да, их нет. И негде взять.
   - Взять? Сделать.
   - На наших синтезаторах? Это возможно, ты думаешь?
   - Можно. Если будут действовать все сразу. Надо пересообщить те  ваши
- вот эти, которые управляют синтезом. Я знаю, как. Будут батареи. Будет
ход.
   Будет все, что нужно всем.
   - Весьма любопытно... - проговорил  несколько  озадаченный  Нарев.  -
Почти невероятно. Но, признаюсь - заманчиво... - Может, начнем сразу?
   - Постараемся, хотя не все так просто. Семен,  догони  Атоса.  Скажи,
что выключать не надо. Пусть возвращается. Тут придется поработать.  Но,
конечно, нужны  специалисты.  Кто-то  есть  у  молодых.  Ну  и  штурман,
конечно. Может, еще и физик? Ладно, пусть будет еще и физик... ***

   Физик Карачаров в эти минуты был очень далек от мыслей о батареях.
   Пожалуй,  даже  Земля  была  сейчас  ближе.  Потому  что  -  как   бы
невероятным это ни казалось - он действительно разговаривал с  планетой.
А вернее, слушал то, что она - в лице коллег Функа и Бромли (кто бы  мог
поверить! Скупой рыцарь Авигар расщедрился!) - сообщала ему.
   Но по мере того как Мила все тем же  отрешенным  голосом  старательно
выговаривала - слово  за  словом  -  незнакомые  ей  термины,  Карачаров
хмурился все больше. Потом,  когда  настала  его  очередь  говорить,  он
промолвил:
   - Думаю, что антипрограмму я сделаю, в этом особой сложности нет.  Ну
а дальше? Вы уверены, что кухня Авигара и  программа  Хинда  -  искренне
жаль его - и во второй раз сработают так же дружно? Я боюсь, что то была
лишь счастливая для нас случайность. Конечно, я еще проанализирую, но  у
меня такое ощущение, что они в каких-то деталях не  должны  совмещаться.
Но если даже - хорошо, мы  вернемся  в  плюс.  А  какая  нам  разница  -
болтаться здесь в плюсе или минусе? Я ведь сказал уже: у нас  нет  хода.
Нет! Потому что нет батарей - они сгорели в черт знает скольких парсеках
или килопарсеках отсюда. И выкинуты за борт. Вы же  не  можете  вытащить
нас? Не можете. Ни вы, ни мы не знаем, где мы, собственно, находимся  по
отношению друг к другу. Вы говорили -  канал.  А  кто  может  сказать  -
какими зигзагами этот канал идет? Мы же с вами  представляем  себе,  что
такое на самом деле Пространство! Да и, кроме того, -  никто  сейчас  не
может сказать, что эти штуки снаружи сохранились и  работоспособны:  нам
за эти годы досталось всякого, а их никто и в глаза не  видал.  Так  что
пока я не склонен ликовать.
   Слушаю вас.
   Мила, вздохнув во сне, заговорила в очередной раз:
   - Доктор, наш парень очень устал, ваша дама, наверное, тоже.
   Карачаров  кивнул,  забыв,  что  движение  это  на  Земле   останется
незамеченным - как и его собственный облик:  трудно  было  сказать,  что
сейчас и в каком виде представлялось Юрию во сне. Мила и в самом деле за
время этого сеанса заметно осунулась, лицо ее посерело, даже заострилось
немного, а голос звучал уже совсем не так уверенно и чисто, как вначале.
Но она продолжала произносить слова:
   - Поэтому пока закончим. Будем искать способ  вытащить  вас.  А  ваше
дело - проверить установки и разработать контрпрограмму. Все.  Приятного
пробуждения даме, и позаботьтесь о ней.
   - Приятного пробуждения нам всем, - пробормотал  физик.  Все,  только
что происходившее, уже стало  казаться  ему  сном.  Он  потряс  головой,
крепко потер ладонями виски.
   - Ладно, - сказал он. - Попробуем поверить во все это.  Значит,  надо
найти капитана и прочих. Черт, похоже, он опять станет капитаном.  Ну  и
хрен с ним.
   Сейчас важно - насколько я еще остался физиком.  Но  программа  может
быть и правда интересной. Флор! Ты разбираешься в программировании?
   - Кое-что я делал. Так, ради интереса.
   - Придется поработать вместе.
   - Я готов, - сказал Флор,  внезапно  ощутив,  что  становится  весьма
значительной персоной.

Глава 5

ЗЕМЛЯ

   - Долго он так не выдержит, - сказал Комиссар,  озабоченно  глядя  на
Юрия, по-прежнему погруженного в глубокий сон  -  только  уже  никак  не
связанный с "Китом" и его проблемами.
   Врач,  следивший  за  состоянием  молодого  человека   по   приборам,
откликнулся не сразу:
   - Очень большой расход энергии - а ведь он совершенно не  подготовлен
к такой деятельности. Если бы можно было предварительно поработать с ним
хотя бы полгода по нашей программе... - А еще лучше - если бы  мы  могли
держать  связь  вообще  без  его  участия,  одними   лишь   техническими
средствами,  -  отозвался  Функ.  -  Все  это,  доктор,  прекраснодушные
мечтания. А если говорить всерьез - нам необходимо самое  малое  два,  а
скорее, даже три подобных сеанса. И нужно, чтобы он их выдержал. Сколько
времени ему потребуется сейчас, чтобы восстановиться?
   - Оптимально было бы - месяц... - Месяц, год, геологическая  эпоха  -
для нас равно фантастичны. Счет идет на часы, в самом крайнем  случае  -
на дни.
   - Ну, знаете ли... - Моя беда в том, - сказал Функ, - что я  знаю.  И
то, что я говорю вам, основано на этом самом знании.
   - Неделя. Меньше просто невозможно.
   - Два дня, доктор.
   - Мы что - на ярмарке?
   - Если угодно - да. И торгуемся за корабль с людьми на борту.
   - Послушайте, - сказал доктор. - Это ведь я  привел  его  к  вам.  Он
пришел ко мне! И я вовсе не желаю, чтобы этот приход оказался  для  него
смертельной ошибкой. Пять дней. Или я умываю руки.
   - Да поймите же вы... - Позвольте вмешаться, - сказал Бромли.  -  Мне
кажется, есть способ вас помирить.
   - Попробуйте, коллега, - буркнул Функ. - Хотя  и  сомневаюсь.  Как  я
только что понял, медицинский образ мышления  радикально  отличается  от
нормального... Врач готов был вспылить,  но  Бромли  не  дал  ему  такой
возможности.  Протянул  руки,  как  бы  разводя  бойцов  после   команды
"Брейк!".
   -  Скажите,  доктор:  вы  ведь  собираетесь  восстанавливать  его  по
принятому в современной практике процессу?
   Врач откинул голову, прищурился:
   - А вам известен другой? Медицина будет  бесконечно  вам  благодарна,
если... - Нет. Я не знаю... - Представляете - я почему-то так и думал, -
иронически вставил врач.
   - Но знаком с людьми, которые владеют более современной методикой.
   -  Очень  странно.  Вам,  неспециалисту,  известно  о  некоей   более
современной методике, а нам, профессионалам, - нет? Вы это серьезно?
   - Вполне, доктор. Это  -  методика  восстановления  экипажей  военных
сопространственных кораблей после  боевых  действий,  а  в  наши  дни  -
учебно-боевых. Защитники не  могут  позволить  себе  тратить  недели  на
восстановление людей, которые сегодня вышли из боя, а завтра им придется
снова выполнять задания. Поверьте: нервные и  физиологические  потери  у
этих людей более значительны, чем в нашем случае. Потому  что  они  ведь
тоже входят - или вводятся - в транс перед началом атаки, а нагрузки  на
них оказываются куда выше. Почему вы о них не знаете? Да просто  потому,
что методики эти засекречены. У защитников  очень  много  секретов...  -
Дикий архаизм, - бросил врач. - В условиях, когда никто и  ниоткуда  нам
не угрожает... - Никто никому не  угрожает  до  того  самого  мгновения,
когда угроза возникает, и  всегда  неожиданно.  Еще  в  масштабах  одной
планеты можно было в  свое  время  делать  предсказания  -  да  и  тогда
ошибались.  А  когда  в  играх  участвуют  не  только  системы,   но   и
галактики... Никто не может гарантировать, что вот сейчас, сегодня,  сию
минуту мы - пусть  по  неведению,  совершенно  случайно  -  не  нарушаем
жизненные интересы какой-то цивилизации, о которой мы  вообще  знать  не
знаем  и  никогда  не  знали.  Федерация  громадна,  и  чем   дальше   в
пространство уходят ее границы, тем более  возрастает  вероятность,  что
где-то как-то мы вторгнемся в чужое пространство, и в  ответ  получим...
Бромли, похоже,  еще  долго  развивал  бы  доказательства  необходимости
секретности, но его остановил Комиссар.
   - Готов поддержать ваши аргументы,  но  скажите  вот  что:  если  эти
методики строго  секретны  -  думаете,  нас  посвятят  в  них,  учитывая
важность нашей задачи?
   - Что? - Бромли секунду-другую помолчал, возвращаясь к исходной точке
своих рассуждений. - Нет, в этом я совершенно не уверен. Но это нам и не
нужно.
   - Но как же, в таком случае... - Да  очень  просто.  Мы  попросим  их
принять нашего сотрудника и провести его восстановительный процесс по их
методикам. Только и всего. Пусть их методы остаются  черным  ящиком;  мы
вводим в него то, что  у  нас  есть,  -  и  на  выходе  получим  искомый
результат.
   - Заманчиво, - сказал Функ. - И вы полагаете, что... -  Полагаю,  что
если мы не станем медлить, они примут парня уже сегодня - и  мы  получим
его в полной боевой готовности, самое позднее, через сутки.
   - Это было бы  прекрасно.  Но  как  мы  можем  с  ними  договориться?
Комиссар, у вас, конечно, остались  дружки  в  военном  флоте...  -  Да,
только к медицине они не имеют отношения. Придется, видимо, обращаться к
высокому начальству... - Нет нужды,  -  сказал  Бромли,  почувствовавший
себя теперь уже совершенно равноправным  членом  команды.  -  Я  вхож  к
начальнику Главного штаба пространственных  сил.  Потому  что  постоянно
работаю для них. И думаю, он не откажет и сразу же отдаст распоряжение.
   - В таком случае, - заявил Комиссар, -  раз  уж  вам  придется  вести
переговоры с большими звездами, вы могли бы  высказать  им  и  еще  одну
просьбу.
   - Если она приемлема. Что вы имеете в виду?
   - То, что Карачаров прав. Мы можем помочь им изменить знак;  но  ведь
главная задача - вытащить их оттуда. Я знаю возможности наших  лайнеров.
Знаю также и то, что военные корабли, с их  запасом  хода  и  скоростью,
полученной благодаря вашим разработкам... Конечно, когда  придет  время,
мы обратимся по всей форме; но перед тем, как обращаться, всегда следует
неофициально выяснить,  как  отнесутся  к  такой  просьбе  те,  кого  мы
собираемся просить. Согласны?
   - Разумно, - согласился Бромли. - Непременно поговорю и об этом.
   Он, естественно, промолчал о том, что такая мысль у него возникла еще
до того, как о кораблях заговорил  Комиссар;  Бромли  намеревался,  если
военные  согласятся,  участвовать  в  экспедиции  в  качестве   научного
представителя - и таким  образом  все-таки  первым  добраться  до  своей
аппаратуры, установленной и так неожиданно сработавшей на "Ките". Потому
что, как ему казалось, что-то не было до конца объяснено  во  всей  этой
истории с его проектом и программой Хинда, с ошибкой - или не ошибкой? -
инженера Брукнера. И разобраться во всем этом лучше всего  можно  будет,
конечно, на месте.

Глава 6

ДАЛЕКО, НЕ В НАШЕЙ СИСТЕМЕ КООРДИНАТ

   - Всеобъемлющий, получено новое сообщение от Проницателя.
   - Он сделал то, что было указано?
   - По его информации, он пытался, но этот ход был разгадан  населением
помехи, и ему пришлось воплотиться снова. Он вернулся к первому варианту
и сообщает, что, используя помощь  самих  людей,  через  самое  ко