щем-то, это
плюс. Небольшой, но все же. К нему перестанут относиться серьезно. Сбросят со
счетов... мечтатель-гуманист, это не противник. Может быть удастся извлечь
пользу из поражения.
Но все таки, почему он его отпустил? Нет, не Ярослав, что с него-то взять, ему
надо еще пару раз окунуться мордой в грязь, чтобы научиться идти к цели. Но
он, он сам! Лежал, слыша неразборчивый шепоток за дверью. Видя внутренним
зрением картинку - "Вы мне обещали!" "Я не врал, иди, я тебя отпускаю..."
И отпустил. Гордый собственной человечностью, упоенный благородством. Идиот.
Либо вообще не ввязывайся в игры Посланников, либо не делай между ними
различий. Нельзя быть немножко беременным. Нельзя стремиться к счастью
человечества, и пасовать перед невинными детскими глазами. Мальчик-то их не
пожалеет, если придет его час. И даже винить Кирилла в этом нельзя, он
надеется вернуть прежнюю жизнь, ушедшее навсегда детство, сыграть в жмурки с
реальностями.
Раньше было проще. Все было проще. Противники - четкие и рельефные, словно из
гранита высеченные. Границы добра и зла очерчены раз и навсегда. Они бросались
в бой, или затаивались, копили силы, творили империи и тайные секты, масонские
ложи и революционные партии, чтобы рано или поздно ударить по противнику, не
столько физической силой, сколько идеей, верой, преданностью
сторонников-людей.
В этот раз они лишены удовольствия долгой игры. Все сводится к простейшим
схваткам. А что поделать, если невозможно собирать силы и вести интриги, если
мир - на краю. Позволь "депутату", с его обретенной Силой Власти провести хоть
полгода в кремлевских коридорах. Все. То, к чему его Прототип собирался
тянуться четыре года, поднесут ему на блюдечке. А мир уже не тот, к которому
привыкла Власть. Он не ляжет под ногами властителя. Слишком хорошие уроки
Власть давала в прежние свои появления, слишком много появилось прекрасных
учеников. Они не отдадут свой кусок власти явившемуся хозяину. И тот,
оскорбленный в лучших помыслах, обопрется на Силу. Не зря же они так славно
сошлись - Посланник Власти и Прототип Силы...
Визитер встал, когда поезд остановился. Выполз вместе с толпой на поверхность,
зажмурился от яркого света. Надо же. Осень сделала передышку. Визитер
запрокинул голову, прищурившись посмотрел на мутный солнечный диск. Добрый
знак для Шедченко... возможно...
В ларьке он нагрузился бутылочным чешским пивом... честно говоря, ничем не
превосходящим заурядную "баварию". Но у Скицина вкус был устоявшимся.
Ладно, будем пользовать любимое пиво сапера Водички.
Автобуса долго дожидаться не пришлось. Он проехал две остановки, выскочил у
гастронома - бутылки жалобно звякнули в сумке. На мгновение расслабился,
пытаясь представить Ярика. Тот еще был в метро. Небось опять полчаса бродил у
станции, курил, пил пиво, перемалывал в сознании сегодняшнее утро. Слава
почувствовал легкую жалость. Боже, как он писать-то ухитряется, с его
комплексами и неумением проецировать реальность в себя...
Ничего. Если удастся победить - то он научится. Сможет.
Не зря же стал Прототипом...
Он быстрым шагом пересек улицу, едва не переходя на бег пошел вдоль длинного
панельного здания. Вошел в четвертый подъезд, стукнул по кнопке древнего
лифта. Клацнули моторы, словно пытаясь доставить лифт с первого этажа на
первый. Слава закрылся в изрисованной зажигалочной копотью кабинке, секунду
помедлил, прежде чем нажать на кнопку. Шестой, седьмой... Ярик всегда забывал
этаж. Ему пришлось вновь вызвать картинку, скол прожитой реальности, чтобы
вспомнить. Седьмой.
Сразу вспомнился Посланник Тьмы. Засосало под ложечкой, не страх - а
напряжение, жгучее и сладостное, как перед схваткой.
...серые, серые стены, темнота скрывает роспись и гобелены, темнота - его 
время, но нельзя уже медлить, он последний из его противников, как хорошо, что
в этот раз шпага даже привычнее руке, чем перо... Серебристая амальгама на
клинке, хрупкая и смешная - если смотреть из века двадцатого, но тогда она
входила в правила игры, и спасибо Посланцу Знания, уже истлевающему в своей
отшельничьей келье, что он сумел-таки нанести серебро на сталь. Черный алтарь,
перевернутое распятье, девушка на каменной плите - как смешно, как смешно это
из двадцатого века, после триллеров и ужастиков голливудских режиссеров, но
тогда это было совсем не смешно, пусть и страха не было. Их оказалось двое,
Сила отдалась Тьме, и его клинок отбивал их выпада, а серебристая пленка
кружилась, мерцала в свете черных свечей, осыпалась, клинок терял свою
мистическую силу, и выбор сузился до одного - тогда он прыгнул вперед,
чувствуя, как шпага Посланца Силы входит под ребро, мучительно медленно, но
все-таки он дотянулся, и ударил, и юноша с тонким, бледным лицом взвыл, и в
голосе не было ничего человеческого, и плоть его стала рассыпаться, истлевать
зеленой жижей, закованная девушка закричала, а Посланник Силы выпустил шпагу и
отступил на шаг, темный блеск гас в его глазах. Тебе повезло, девочка.
Все-таки повезло. А знатный рыцарь, это куда лучше нищего менестреля. Ты
простишь рыцаря, и забудешь меня. Пусть.  Пусть побеждает Сила.
Только не Тьма.
Он очнулся, когда понял, что лифт не движется уже пару минут. Как ярко. Как
больно. И пусть старик иронизирует по поводу одной-единственной победы. То
поражение стоило сотни побед.
Визитер вышел из лифта, чувствуя, как дергается лицо. Прочь-прочь-прочь.
Новое время, новые игры. Не скажешь, что легче.
Он позвонил, и Скицин открыл почти сразу, словно подошел еще на шум лифта, и
стоял в недоумении, ожидая звонка.
- Ну, проходи, - Степан стал сдвигаться вдоль коридора, освобождая место.
Рядом со Скициным Заров всегда чувствовал себя стройным и невесомым, словно
самые малолетние из его героев. Впрочем, Скицин ухитрялся таскать свои
килограммы с грацией закоренелого толстяка.
- Н-да, - сложив руки на животе Степан наблюдал за ним. - Ну, здравствуй.
Очень рад, что на вторые сутки неожиданного пребывания в Москве ты исхитрился
выкроить минутку для старого друга.
- Вчера был кошмарный день, - Визитер почувствовал, что начинает
оправдываться. Это было от Ярослава, и он невольно поморщился.
- Кошмарный, говоришь? Я бы предположил, что ты заглянул к Озерову, и вы
устроили дегустацию мускатных вин. Собственно говоря, я так и предположил. Но
он, оказывается, ожидает тебя только сегодня. С минуту на минуту. Нехорошо,
Ярик. Хоть позвони Тиме, скажи, что у меня немного посидишь...
Черт...
- Я уже звонил. Мы договорились завтра встретиться.
- Да? Ну рад, рад. А то можно Озерова позвать. Или к нему поехать.
- Не стоит, у него сегодня какие-то важные гости.
- У... - Скицин протиснулся мимо него, закружился у плиты. - Я тут повожусь
немного, ты пока располагайся, морально готовься к отдыху. Мои сегодня на
даче, решили хорошей погодой воспользоваться. Так что можно шуметь.
Визитер кивнул, проходя в зал. Устроился на продавленном диване, покосился на
шкафчик с кассетами.
- Степан, ты свой видик починил?
- Да, конечно. Включай, смотри.
Слава присел на корточки, провел ладонью по кассетам. Усмехнулся.
- Что, достал "Повелителя мух"?
Скицин вплыл в комнату, толкая перед собой сервировочный столик. Гордо кивнул:
- Да, разжился. Редкий фильм. Американская версия, конечно, гадостнее, но и ее
обещают найти. Так, ты в состоянии пить?
- У меня в сумке пиво.
- Я предполагал что-либо покрепче, но можно начать и с пива, - Скицин очень
медленно и осторожно опустился в кресло. - Так, ты вон в то кресло не садись,
оно почему-то шататься стало...
- С чего бы это, - Визитер встал. - Надо будет порыться в твоей коллекции.
Он стал выкладывать пиво. Степан иронично поглядывал на него:
- Ну, рассказывай.
- Что рассказывать-то?
- Каким ветром в Москву занесло? Во вторник ты был в Алма-Ате и никуда не
собирался. На самолетах ты летать не любишь, это значит, выехал в среду. Что
случилось-то?
- Ничего. Давно не приезжал.
- Темнишь, Ярик... - Скицин покачал головой. - Ладно, сам расскажешь... О, у
тебя появился вкус к хорошему пиву. У меня, кстати, есть чешский сыр,
получится идеально. Чешский сыр любишь? "Плеснивец"? Название-то какое, а?
- Вы, в Москве, немного оторваны от реальности.
- Что ты, у нас его тоже не найдешь. В Праге был недавно, запасся. Прозит!
Они выпили, Скицин крякнул, потер ладони.
- Рассказывай.
- Да что?
- Как "Книги Пути"?
Слава кивнул, вспоминая.
- А... ничего. Пишу.
- Распечатку привез?
- Нет.
- А файл?
Слава покачал головой.
- Ты урод, - сообщил Скицин. - Так, вообще-то, нельзя поступать. Ладно. Если
не хочешь, Ярик...
- Слушай, зови меня Славой. Мне так больше нравится.
Степан пристально изучал его.
- Хорошо, Слава. Бороду отпустить не собираешься? Для окончательной смены
имиджа?
- Подумываю.
- Да... что-то с тобой стряслось. Кризис тридцати лет?
- Психолог...
- Давай я, все-таки, что-нибудь поставлю. "Секретные материалы" свеженькие,
или еще что-нибудь.
- Давай, только не мистику. Надоела.
- Хорошо, - согласился Скицин. - Вот, "Оливера" записал. Славный мюзикл.
Он стал рыться в кассетах. Визитер допил пиво, откинул голову. Хорошо. Как там
Илья с Николаем?
Щелк-щелк... словно переключатель. Картинка, еще картинка... Пока не сошлись.
Ладно, удачи тебе, Шедченко. Ярик был прав, смешно жаждать боя с Посланником
Тьмы. В этот раз он не способен на равный поединок.
- А я тут, - вновь усаживаясь в кресло сказал Степан, - с такими забавными
людьми познакомился. Клуб любителей детской литературы "Штурман". Хочешь,
свожу?
Визитер пожал плечами.
- Ты у них один из любимых авторов, - продолжил Степан. - Они меня расспросами
о тебе уже достали.
- Писателю вредно общаться с читателями. И кто им сказал, что я детский
писатель? У меня нет детских книг. У меня взрослые книги, где действуют дети.
- Но ведь постоянно действуют! - Скицин захохотал. - Признаешь?
- Ну и что?
- Я сейчас собираюсь доклад для них сделать, - Скицин вновь хихикнул. - "Дети
в творчестве Ярослава Зарова".
- Интересно.
- Первым вопросом у меня идет: "Почему писатель Заров так не любит детей".
Визитер кивнул.
- Ну, спасибо. Дождался я. И почему же?
- Мне приходится опираться в основном на методы психологии, а не литературной
критики, - сообщил Скицин. - Что поделаешь, так гораздо интереснее.
- Ладно, не оправдывайся. Мы этот метод вместе вводили. Излагай.
- Если взять твои книги, где в большинстве своем есть герои-подростки, то
можно только поразиться количеству мерзостей, которые на них сыплются, -
наливая пиво сказал Скицин. - О, я погромче сделаю, тут такой славный хор!
Итак, писатель Заров словно задался целью вывалить на своих малолетних героев
все мерзости жизни. От убийств, причем он впервые у нас позволил детишкам
вдоволь убивать не только взрослых негодяев, что вошло в обиход с пионерских
романов, но и друг друга, и до сексуальных мерзостей разного рода.
- Жесткая детская фантастика, - Ярослав потянулся за сигаретами. - Я выйду,
покурю.
- Не увильнешь! - Скицин метнулся к серванту, достал стерильно-чистую
пепельницу. - На время слушания доклада я торжественно позволяю тебе курить в
комнате. Пожертвую здоровьем ради истины. Итак, постулат первый - если бы
Заров писал для детей, то он мог бы оправдаться тем, что учит молодежь
жестокой правде жизни. Но он, по собственному заявлению, пишет для взрослых. А
уверять взрослых, что жизнь - дерьмо, бессмысленно. Они и так это знают.
Визитер откупорил еще пару бутылок. "Великопоповицкий Козел" с чешским сыром и
впрямь был хорош. Жизнь, конечно, дерьмо. Но приятные частности случаются.
- Давай дальше.
- Постулат второй - вся мировая литература является преодолением писателем тех
или иных внутренних комплексов. Кого бы мы не взяли...
- Не стал бы так категорично.
- Думаю, те случаи, что не лежат на поверхности, просто требуют более
детального изучения. Итак, что преодолевает Ярик... тьфу, Славик? Погрузившись
в дебри психоанализа и восприняв художественные тексты как обычные рассказы
пациентов, мы придем к печальному выводу о наличии серьезнейших
психологических проблем, уходящих корнями в детство нашего героя.
- Класс. Эмбриональную стадию затронешь?
- Нет, живи... Двигаем дальше. Что могло служить причиной такой сильной
социальной дезадаптации у ребенка из благополучной, в общем-то, семьи? Скорее
всего одиночество, отсутствие чувства коллектива, лучше даже сказать - стаи.
Это порой происходит при сильных физических или умственных дефектах у ребенка,
но данную версию мы с возмущением отвергнем. Тогда остается завышенная
самооценка, или завышенные требования к окружающим, в первую очередь -
сверстникам. Данные случаи нам известны, они могут приводят к идеализации
окружающего - "мне просто не повезло, я не встретил хороших людей, а мир так
светел". У тебя произошла обратная реакция - "мир дерьмо, а кто-то этого не
понимает, я им объясню". Поскольку во взрослой жизни ты личность вполне
состоявшаяся, добившаяся определенной известности и уважения, то
заместительному поруганию подвергаешь собственное детство. Погружая очередного
ребеночка в большой чан с кипящим драконьим пометом, ты просто оправдываешь
собственную юность. Заявляешь - она мне дико не нравится, я считаю первую
половину своей жизни потерянной и несчастной, но это - общий случай.
- Класс, - Визитер впервые посмотрел Скицину в глаза. - Зарову должно быть
крайне интересно. Сколько я тебе должен за сеанс психоанализа?
- Это дорогая забава, разоришься. Таким образом, наш монстроподобный
устрашитель детей превратился в человека, просто раз за разом убивающего свое
детство. Здорово?
- Куда уж лучше.
- Вот так-то... - Скицин хлопнул его по плечу. - Не сердись, я шучу. На самом
деле я вовсе ничего такого не полагаю.
- А доклад сделаешь?
- Ну... если позволишь. Пиво кончилось, что будем? Есть хорошее сухое винцо,
есть прекрасный "смирнов", настоящий, русского производства.
- Водку. Степан, я тебе хочу задать дурацкий вопрос. Из фильма "Игрушка". "Кто
большее чудовище, я, приказывающий вам скинуть штаны, или вы, готовый оголить
собственный зад?"
- А, достало? Конечно, ты. Написал, увлек, заставил поверить. Мы, читатели,
народ слабый, податливый, верим легко, раскрыв рот.
- Особенно ты такой.
- Что я? - Скицин быстро поднялся. - Я своих комплексов не скрываю, я их холю
и нежу! Профессия такая!
щелк...
Визитер прикрыл глаза. Повезло же ему с Прототипом.
Картинки слились. Николай и Илья увидели друг друга.
Удачи тебе, Прототип Силы.

                                     14.
Шедченко принял ледяной душ, обтерся махровым полотенцем. Хорошо, что
вчерашняя баня завершилась не пивом, а зеленым чаем. Ничуть не хуже...
особенно поутру.
Видимо, пока он мылся, ему принесли одежду. Непривычный такой костюмчик,
штатский, но чертовски удобного спортивного кроя. Шедченко оделся, посмотрел
на себя в зеркало. Даже не военный, пожалуй. Бывший штангист, удачно
удерживающий форму.
Растолстел он, все же, на штабной работе...
В дверь постучали, и вошли, прежде чем Николай успел ответить. Хайретдинов был
собран и деловит. Молча опустил на разложенную кровать дипломат, кивнул:
- Открой.
Шедченко откинул крышку. Достал пистолет, подбросил на ладони, привыкая к
тяжести оружия. "Стечкин". Хорошая машинка, по недоразумению названная
пистолетом.
- Спасибо, Рашид... Это было сложно?
- Достаточно. Какого хрена ты украинский гражданин?
Николай пожал плечами, поднял пистолет, прицеливаясь. Рашид нагнул голову.
- Осторожно, заряжен!
- Мне надо будет потренироваться.
- В подвале есть тир. Только быстро, Коля. Посланник Тьмы желает тебя видеть.
Шедченко вздрогнул.
- Его имя - Илья Карамазов. Он наемный убийца, как я понимаю - очень хороший
специалист своего дела. Я не смог выяснить, где он живет. Всегда так со
Тьмой... неясно до конца. Но мы почувствовали друг друга.
- Вызов?
- Да. Можешь считать это дуэлью. В полдень он будет ждать тебя на
Всероссийском Выставочном Центре.
Шедченко недоуменно посмотрел на Визиря.
- Не я выбирал место. Он поставил меня перед фактом, Коля. Пригласил прийти.
Через главный вход, и - к павильону "Космос".
- Так нельзя, Рашид. Там люди. Много людей!
- Кому ты объясняешь? Но если я не прийду, то он все равно начнет стрелять.
Поверь, выхода нет.
- Рашид, это оружие, - Шедченко подкинул пистолет на ладони, - легально?
- Да. Но если ты кого-то уложишь, проблем у меня окажется предостаточно. Лучше
всего будет уйти от милиции. Она как правило не спешит к месту происшествия.
- Полдень, - Николай глянул на часы. - Хорошо, время есть. Рашид, я должен
действовать один?
Хайретдинов подумал секунду.
- Возьми одного из моих ребят, кто тебе симпатичнее?
- Семен.
- Молодец... Сейчас мы все сделаем. Он будет оформлен твоим телохранителем. И
сможет убить Посланника совершенно законно.
- Рашид, кто-то еще из вас туда прийдет?
- Бес его знает. Посланник Творчества, похоже, сегодня будет стресс снимать.
Вчера они взяли мальчишку.
- И?
- Посланник Творчества блефовал, пытался пойти на альянс с Развитием и
Знанием. Он лгал. Это все поняли. Отпускать пацана глупо.
- Он его... убил?
- Вероятно, да. Через сутки я отвечу точно. Да что ты ужасаешься, вояка?
Знаешь, сколько детей исчезает в Москве за сутки? И что с ними происходит?
Накинутое на шею полотенце - не самый ужасный способ уйти из жизни.
Хайретдинов почесал переносицу.
- Впрочем, злись. Когда настанет черед писателя, ты ему это припомнишь. Знаю я
вас, военных. Вечно робеете перед культурой... которой о вас подметки вытирает
и с дерьмом смешивает.
- Это ее работа.
- Ну-ну. Идем завтракать. Потом еще немножко займемся... твоим гардеробом.

Мария вернулась только под утро.
Анна то задремывала, тревожно и беспокойно, то снова вскидывалась. Как быстро
она отвыкла спать в одиночестве...
Номер был слишком роскошным, непривычным. Три комнаты, чудовищная кровать,
непривычно большая - можно было раскинуть руки, и они не свешивались, можно
было лечь поперек, по диагонали... как угодно.
Телевизор - импортный, с пультом усеянным кнопками - Анна провозилась минут
десять, прежде чем сумела его включить.
Даже ванна ее напугала - круглая, очень глубокая, с гидромассажем, про который
она только слышала раньше...
Нет, разумом она понимала - все это правильно, только так и должно быть. Что
для Марии эта роскошь - пыль на ветру. Она ведь даже не о себе заботилась, о
ней, глупой провинциальной девчонке.
Но было ужасно одиноко и непривычно.
Мария велела ей заказать ужин в номер, и она долго колебалась - рискнуть ли?
Потом все же сняла телефонную трубку, стараясь говорить четко и уверенно
сделала заказ. Минут через пять ужин принесли, но есть не хотелось, она лишь
выпила немного сухого вина.
Где же, где же сестра ее и госпожа?
Когда сквозь сон Анна услышала стук открывшейся двери и глянула на часы было
уже полпятого. Она метнулась навстречу Марии, в одной ночнушке, прижалась к
ней - к холодным с улицы щекам, зарылась в пахнущие дорогими духами волосы...
- Все, все в порядке, - устало сказала Мария, отстраняясь. - Я вернулась.
Анна кивнула, сдерживаясь, не спрашивая. Мария села у журнального столика,
молча налила себе вина, глотнула...
- Если бы ты знала, сестра, сколько там грязи и зла.
Анна присела перед ней на корточки. Да, она знала. А если и не знала - то
верила...
- Я искала помощника, - сообщила Мария. - К сожалению... мы не все можем
сделать вдвоем.
В груди кольнуло, горло сжал холодный комок. Но Анна промолчала. Ей виднее.
- Я никого не нашла, сестра. Быдло. Похотливое быдло, - Мария задумчиво
смотрела на нее. - Без ума, без силы, без души... Может быть, нам придется
поговорить с другими Посланниками. Дать им шанс спастись. Дать им любовь.

                                Часть шестая.
                        Минус второй, минус третий...

                                     0.
"Таганская" была забита народом. Кирилл стоял в центре, озираясь по сторонам,
терпеливо снося толчки прохожих. Так не хотелось спускаться в метро...
вспоминать... он всю жизнь, наверное, будет бояться под