дверь. Фонарь прорезал темноту ярким лучом.
     Виктор начал осторожно двигаться вперед. Он не имел права на ошибку: слишком много было поставлено на карту. Он продвигался по центральному стволу тоннеля, от которого отходило множество ответвлений. По мере приближения к реке все явственнее ощущался гул водопада.
     Что-то скользнуло по его ноге. Он резко отшатнулся, чуть не выронив портфель. Успокоившись, посветил назад. В луче фонаря сверкнули два глаза. Виктора передернуло: на него уставилась крыса размером с кошку. Собрав всю свою смелость, он двинулся дальше.
     Но уже через несколько шагов он чуть не упал на ставший почему-то скользким пол. Ему удалось сохранить равновесие, уперевшись спиной в стенку тоннеля. Если бы он упал, его опасная ноша наверняка бы взорвалась.
     И снова Виктор продолжил свой полный препятствий путь. Наконец он достиг ответвления, которое отходило от основного ствола под нужным углом. Должно быть, этот коридор вел на запад. Он пошел по нему, пока не оказался в подвальном этаже сооружения, стоявшего рядом с часовой башней, чуть выше по реке.
     Увидев лестницу, Виктор выключил фонарь. Он не мог рисковать: отблески света могли быть замечены из часовой башни.
     Следующие сорок футов оказались самыми сложными. Он боялся упасть, поэтому сначала одной ногой нащупывал дорогу, а затем, убедившись, что стоит на твердой поверхности, переносил другую ногу. Наконец он добрался до лестницы. Поднявшись из подвала на первый этаж, он подошел к ближайшему окну и выглянул наружу. На небе уже светил месяц. Минут десять Виктор наблюдал за зданием часовой башни. Никого не было видно. Затем он взглянул в сторону реки. Примерно в сорока футах от того места, где он находился, старый шлюз отделялся от реки, проходя по направлению к часовой башне и впадая в ее тоннель.
     Последний раз взглянув на башню и убедившись, что охранников поблизости нет, он вышел из здания и быстро пошел к шлюзу. Ему пришлось идти, пригибаясь к земле: сейчас его было легко заметить.
     На дно шлюза вела лестница, начинавшаяся сразу около ворот, запиравших реку. Виктор быстро спустился по ступенькам, прижимаясь к гранитной стене, чтобы оставаться незаметным. Достигнув дна, он с облегчением обнаружил, что отсюда была видна только часть башни. Значит, его никто не мог заметить с первого этажа.
     Виктор подошел к ржавым дверям, которые сдерживали напор воды из запруды. Старые массивные ворота были труднопроницаемой преградой для воды: по дну шлюза струился лишь небольшой ручеек.
     Нагнувшись, Виктор положил портфель на дно. Осторожно раскрыв замки, он поднял крышку. Устройство прекрасно перенесло путешествие. Теперь оставалось только установить часовой механизм.
     На какое время поставить часы? Слишком малый промежуток был бы катастрофой. Слишком большой - тоже. Основное преимущество должно быть достигнуто за счет неожиданности. Но как рассчитать, сколько времени понадобится на то, чтобы вытащить Машу из часовой башни? В конце концов он решил, что тридцати минут будет достаточно. В свете фонарика он открыл часовой механизм и установил минутную стрелку таймера.
     Виктор погасил фонарь и закрыл крышку "дипломата". Глубоко вздохнув, он отнес портфель к воротам шлюза и втиснул его между левой дверью и стальной опорой, которая ее поддерживала. Опора была укреплена единственным ржавым болтом. Этот болт был самым уязвимым местом механизма, поэтому Виктор постарался протолкнуть "дипломат" как можно ближе к нему. После этого он поднялся по гранитным ступеням.
     Виктор еще раз взглянул на часовую башню, ища признаки жизни. Но все было тихо. Низко наклонив голову, он бегом вернулся обратно и спустился в тоннель. Он быстро шел назад, к зданию кафетерия, уже жалея, что оставил себе слишком мало времени на последующие действия.
     Выйдя из здания, Виктор побежал к реке, перейдя на шаг, только когда в виду показалась часовая башня. Когда он встретится с сыном, он должен выглядеть спокойным и невозмутимым. Он не хотел, чтобы его возбужденный вид навел кого бы то ни было на подозрения.
     Виктор подошел к ступеням здания и выждал минуту, чтобы установилось дыхание. Взглянув на часы, он пришел в ужас. У него оставалось только шестнадцать минут. "Боже мой", - прошептал он и кинулся внутрь.
     Подбежав к люку, Виктор трижды постучал. Однако никто не открывал - он постучал громче. Люк по-прежнему не открывался, и Виктор стал уже шарить по полу в поисках металлического штыря, которым он воспользовался в прошлый раз, но в это время крышка люка поднялась, и он увидел одного из охранников.
     Виктор спустился вниз.
     - Где Виктор-младший? - спросил он, стараясь казаться спокойным.
     Охранник указал на комнату, в которой находились сосуды с зародышами. Виктор двинулся было в этом направлении, но вдруг дверь комнаты открылась и на пороге появился Виктор-младший.
     - Папа? - с удивлением сказал он. - Я не думал, что ты придешь до утра.
     - Я не мог оставаться дома, здесь слишком много интересного для меня, - улыбнувшись, ответил Виктор. - Я разобрался со своими неотложными делами. Теперь очередь мамы. У нее пациенты, они ждут ее. Ей нужно сделать обход больных в клинике.
     Виктор отвел глаза от сына и обвел взглядом комнату. Ему надо было продумать, где он будет находиться в критическую минуту. Наверное, лучше всего стоять как можно ближе к лестнице. Рядом с ней был установлен газовый хроматограф, и Виктор решил, что сделает вид, будто рассматривает прибор.
     В том месте, где шлюз входил в здание, было отверстие, прикрытое самодельным щитом. Виктор прикинул силу воды, которая хлынет в помещение после взрыва. По его предположению, сила воды в сочетании с предшествующей ударной волной от взрыва поколеблет основание здания и вполне сможет опрокинуть его. Между взрывом и тем моментом, когда вода проникнет в помещение, пройдет около двадцати секунд.
     - Мне кажется, еще слишком рано выпускать маму, - сказал Виктор-младший. - Кроме того, Джорджу будет неловко постоянно находиться при ней. - Виктор-младший помолчал, его голубые глаза оценивающе смотрели на отца. - Кстати, где он?
     - Остался наверху. - Виктор почувствовал приступ страха. Его сын ничего не упускал из виду. - Он проследил, как я спустился вниз, и остался покурить.
     Виктор-младший посмотрел на двух охранников, читавших журнал.
     - Хуан! Сходи наверх и попроси Джорджа спуститься.
     Виктор сглотнул. В горле першило.
     - С Машей проблем не будет. Я это гарантирую, - заверил Виктор.
     - Она не изменила своего мнения. Я попросил Мэри Миллман поговорить с ней, но ее моралистическая позиция осталась непоколебленной. Боюсь, она доставит много хлопот.
     Виктор украдкой взглянул на часы. Девять минут! Надо было дать себе больше времени.
     - Но она способна учитывать сложившиеся обстоятельства, - выпалил он. - Да, она упряма. Это для нас с тобой не новость. Кроме того, я остаюсь у тебя. Она ничего не будет делать, зная, что я здесь.
     Да она и не сможет ничего придумать, даже если ей и захочется принять меры.
     - Ты нервничаешь, - заметил Виктор-младший.
     - Конечно, я нервничаю, - резко ответил Виктор. - В таких обстоятельствах любой занервничает. - Он попытался улыбнуться. - Во-первых, я до сих пор не могу прийти в себя от твоих открытий. Мне бы хотелось увидеть список факторов роста для искусственной матки.
     - Я с удовольствием покажу их тебе.
     Виктор пересек помещение и открыл дверь в жилую комнату.
     - Ну что ж, это обнадеживает, - кивнул он сыну. - Ты решил, что больше нет необходимости запирать маму. Я бы сказал, что это прогресс.

***

     Виктор вошел в маленькую комнату, где сидели Маша и Мэри.
     - Виктор, посмотри, кто тут, - сказала Маша, указав на Мэри.
     - Мы уже виделись, - проговорил Виктор, кивнув Мэри.
     Виктор-младший стоял в дверях, угрюмо улыбаясь.
     - Не каждый ребенок имеет трех биологических родителей, - сказал Виктор, пытаясь ослабить напряжение. Он еще раз взглянул на часы: шесть минут.
     - Мэри рассказала мне кое-что интересное о новой лаборатории, - сообщила Маша со скрытым сарказмом, который был способен уловить только Виктор.
     - Отлично, - кивнул Виктор. - Просто отлично. Ну, Маша, теперь твоя очередь идти. Тебя там десятки пациентов дожидаются. Джин сходит с ума. Она звонила мне три раза. Я сделал свои наиболее срочные дела, теперь твоя очередь.
     Маша пристально посмотрела на Виктора-младшего, затем перевела глаза на мужа.
     - Я думала, ты позаботишься о некоторых проблемах, - сказала она с раздражением. - Валерия Мэддокс разберется со всеми срочными случаями.
     Мне кажется, сейчас самое важное для тебя сделать то, что ты должен сделать.
     Ее надо отсюда вытащить. Ну почему она просто не встанет и не уйдет? Неужели она и в самом деле не доверяет ему? Неужели она думает, что он все это оставит так, как оно есть? С печалью Виктор подумал о том, что за прошедшие годы он не дал ей никаких оснований рассуждать по-другому. Однако решение проблемы было, и через несколько минут они все в этом убедятся!
     - Маша! Я хочу, чтобы ты ушла отсюда. Тебе надо делать обход в больнице. Иди!
     Но Маша не слушала.
     - Мне кажется, ей здесь понравилось! - пошутил Виктор-младший. В это время один из охранников позвал его, и он вышел из комнаты.
     Почти обезумев от нарастающего возбуждения, Виктор наклонился к жене и, забыв о Мэри, прошипел:
     - Тебе надо уйти отсюда прямо сейчас. Поверь мне.
     Маша посмотрела ему в глаза. Виктор кивнул.
     - Пожалуйста! Уходи! - простонал он.
     - Что-то должно случиться? - догадалась Маша.
     - Да, черт возьми, - с яростью прошептал Виктор.
     - А что должно случиться? - нервно спросила Мэри, переводя глаза с одного на другого.
     - А как же ты? - воскликнула Маша, не обращая внимания на Мэри.
     - За меня не волнуйся.
     - Ты не собираешься никаких глупостей делать?
     Виктор закрыл глаза руками. Напряжение было невыносимо. Часы показывали, что осталось три минуты.
     Виктор-младший снова появился на пороге.
     - Джорджа наверху нет, - сказал он.
     Мэри повернулась к нему.
     - Что-то должно случиться! - крикнула она.
     - Что?
     - Он что-то собирается сделать, - возбужденно ответила Мэри. - У него есть какой-то план.
     Виктор взглянул на часы: две минуты.
     Виктор-младший позвал охранника, затем схватил отца за рукав. Встряхнув его, он крикнул:
     - Что ты сделал?
     Виктор уже потерял над собой контроль. Напряжение было слишком велико. Какое-то мгновение он не мог говорить. Виктор понял, что проиграл: ему не удалось ответить достойно на вызов.
     - Что ты сделал? - Виктор-младший еще раз тряхнул отца. Виктор не сопротивлялся.
     - Нам всем надо убираться из лаборатории, - выдавил он наконец.
     - Почему?
     - Потому что шлюз вот-вот откроется, - простонал Виктор.
     Повисла пауза. Виктор-младший обдумывал это неожиданное известие.
     - Когда?
     Виктор взглянул на часы. Оставалось меньше минуты.
     - Сейчас, - ответил он.
     Виктор-младший полоснул его глазами.
     - Я рассчитывал на тебя, - с ненавистью сказал он. - Я думал, ты настоящий ученый. Ну что ж, теперь ты уже в прошлом.
     Виктор резко прыгнул, сшибая Виктора-младшего в сторону. Он схватил Машу за запястье и рывком поднял на ноги. Не выпуская ее руки, он протащил ее через жилое помещение и выскочил в основную лабораторию.
     Виктор-младший, уже успев подняться на ноги, побежал за родителями, на бегу приказывая охранникам остановить их.
     Охранники, вскочив со своих скамеек, схватили Виктора за обе руки. Но он успел подтолкнуть Машу к лестнице. Она поднялась на несколько ступенек, затем повернулась назад.
     - Беги! - крикнул ей Виктор. Затем, обратившись к охранникам, сказал: - Вся эта лаборатория через секунду разлетится.
     Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять, что он не шутит. Они выпустили Виктора и мигом взлетели по лестнице, обгоняя Машу.
     - Подождите, - крикнул Виктор-младший. Но было уже поздно. Началось паническое бегство. Даже Мэри, проскочив мимо него, кинулась к лестнице. Маша уже выбралась наверх, за ней в проеме люка исчезла и Мэри.
     Глаза Виктора-младшего с ненавистью уставились на отца.
     - Я на тебя рассчитывал. Я доверял тебе, думал, ты человек науки. Я хотел быть таким, как ты. Охрана! - закричал он. Но охранников уже не было и в помине.
     Виктор-младший оглянулся, окинув взглядом лабораторию. В этот момент до них донесся приглушенный грохот, и взрыв потряс помещение. Звук, подобный грому, начал нарастать, сотрясая комнату. Виктор-младший побежал было к лестнице, но Виктор схватил его за руку.
     - Что ты делаешь? - завопил мальчик. - Отпусти меня! Нам надо убираться отсюда!
     - Нет, - ответил Виктор. - Мы остаемся.
     Мальчик попытался освободиться, но Виктор крепко держал его. Совершенно некстати он подумал о том, что, несмотря на сверхинтеллект сына, у него было тело - и сила - десятилетнего ребенка.
     Виктор-младший брыкался, извивался, но отец ударил его сзади под коленки, и мальчик упал.
     - Помогите! Охрана! - кричал Виктор-младший, но голос его терялся в низком, стремительно нарастающем гуле. Лабораторные склянки начали позвякивать. Это было похоже на начало землетрясения.
     Виктор подошел к заслонке, загораживающей вход в шлюз, и встал в пяти футах от нее. Он посмотрел вниз, в немигающие ледяные глаза сына, которые не отрываясь смотрели на него.
     - Прости меня, мальчик.
     Он извинялся не за то, что собирался сделать. За это он не чувствовал угрызений совести. Он просил прощения у сына за тот эксперимент, который он задумал и совершил в своей лаборатории немногим более десяти лет назад. Тот эксперимент, в результате которого на свет появился его сын, одаренный сверхинтеллектом, но лишенный совести.
     - Прощай, Исаак.
     В этот момент сто тонн воды лавиной хлынуло в отверстие шлюза. Старое колесо в центре комнаты крутанулось как сумасшедшее, впервые за многие годы затрещала ржавая передача и часы на старой башне начали выбивать мелодию. Неуправляемый поток воды, сметая все на своем пути, в считанные минуты подмыл гранитные глыбы в основании здания. Несколько крупных камней сместились, и опоры, поддерживавшие потолочное перекрытие, рухнули. Через десять минут после взрыва вся часовая башня начала медленно раскачиваться. Еще через минуту она рассыпалась. Секретная лаборатория была погребена под грудой камней.

Эпилог

     Год спустя
     - У вас еще один пациент, - сказала Джин, просовывая голову в дверь.
     - Это что, кто-то без записи? - спросила Маша, слегка заволновавшись. Она собиралась освободиться к четырем. Если она примет еще одного пациента, то раньше пяти с работы не уйти. При других обстоятельствах Маша, может быть, даже порадовалась бы этому, но сегодня она договорилась встретиться с Джо Арнольдом, учителем Дэвида, в шесть часов. Они собирались пойти в зоомагазин, чтобы купить маленького ретривера. Джо убеждал Машу, что щенок ей просто необходим.
     - Это тебе поможет, - говорил он. - Терапия с помощью домашних животных. Я точно тебе говорю, собаки скоро оставят вас, психиатров, без работы.
     Он позвонил Маше, чтобы выразить соболезнования, через несколько дней после того, как прочитал в газетах о трагедии. Тогда он сказал, что всегда жалел о том, что не позвонил Фрэнкам после смерти Дэвида. Постепенно они с Машей стали друзьями. Похоже, Джо решил прекратить ее добровольную изоляцию.
     - Женщина слишком настаивала, - сказала Джин. - Если бы я ее сегодня не втиснула, мы бы не смогли ее принять раньше, чем через неделю. Она говорит, что это очень срочно.
     - Срочно, - проворчала Маша. К счастью, необходимость в действительно срочной психиатрической помощи возникала очень редко. - Ладно, - согласилась она, вздохнув.
     - Вы душечка, - сказала Джин и исчезла за дверью.
     Маша села за стол и записала на диктофон отчет о беседе с последним пациентом. Закончив, она повернулась на кресле к окну. Наступала весна. Кое-где сквозь бурый слой прошлогодней травы пробивались яркие зеленые пятна. Скоро появятся крокусы. А на деревьях уже набухли почки.
     Маша глубоко вздохнула. Сколько осталось позади! Прошло немногим больше года после той ужасной ночи, унесшей жизнь мужа и второго сына. В газетах тогда это назвали "трагическим случаем". Была опубликована фотография ржавого болта, ставшего, по всей вероятности, причиной трагедии. Он выскочил, не в силах удерживать напор поднявшейся реки. Маша никогда не опровергала этих сообщений, предпочитая именно эту версию произошедшего. Такое истолкование случившегося было значительно проще, чем правда, лежавшая за всеми событиями.
     С горем становилось справляться все труднее. Она продала тот большой дом, в котором они жили с Виктором, и акции "Кимеры". Часть полученных денег ушла на покупку нового домика на берегу залива в Уипсвиче. Пляж, с его великолепными дюнами, был в нескольких минутах ходьбы. Много выходных провела она в одиночестве на пляже, в тишине, не отвлекаемая никакими звуками, кроме шума волн и редких криков морских чаек. Еще с тех пор как была маленькой девочкой, она любила это одинокое единение с природой.
     Тела обоих Викторов так и не обнаружили. Очевидно, разбушевавшийся поток смыл их. То, что они не были найдены, только усиливало страдания Маши, однако вовсе не по тем причинам, какие предположили бы большинство психиатров. Джин намекнула о том, что ей самой неплохо было бы пройти курс психотерапии, но Маша отказалась. Она не могла объяснить Джин свою тревогу. У нее было внутреннее чувство, что весь этот ужас еще не закончился: ведь никто не видел мужа и сына мертвыми. Четверо искусственно выращенных малышей тоже исчезли без следа. По ночам Машу мучили кошмары. Ей снилось, что она находит на пляже палец или ногу младенца.
     Работа была ее спасением. После того, как затянулись поверхностные раны и горе ушло внутрь, она полностью посвятила себя психиатрии. Маша брала сверхурочные часы, бесплатно консультировала в благотворительных организациях. Очень помогла тогда Валерия Мэддокс. Она часто оставалась ночевать в ее новом доме. Маша знала, что она в неоплатном долгу перед этой женщиной.
     Маша снова повернулась к столу. Было около четырех. Сообщив по интеркому Джин, что готова к приему пациентки, она пошла открывать дверь. Забирая у Джин карточку. Маша мельком увидела в приемной женщину лет сорока пяти. Она улыбнулась. Маша ответила на ее улыбку и жестом пригласила женщину пройти в кабинет.
     Оставив дверь открытой. Маша подошла к креслу, в котором обычно сидела во время сеансов. Тут же находился небольшой столик с коробкой бумажных салфеток - для пациентов, которые не могли справляться со своими эмоциями. Напротив Маши стояли два стула.
     Услышав, что женщина уже вошла в кабинет. Маша обернулась, чтобы поздороваться. Женщина была не одна. Рядом с ней стояла худенькая девушка не старше двадцати, с болезненным цветом лица, с давно не мытыми светлыми волосами. На руках она держала ребенка лет полутора с такими же светлыми, как у матери, волосами. В руках у малыша был журнал.
     Интересно, кто же из них пациент, подумала Маша. Ей придется попросить остаться только одного человека - таково было ее правило: беседовать с пациентом один на один. Но пока что она ограничилась тем, что пригласила их сесть. Пусть они сначала сами расскажут, что привело их сюда. Ее опыт говорил о том, что лучше сначала выслушать, что расскажет пациент, чем сразу начинать с вопросов.
     Пока девушка усаживалась на стул напротив Маши, женщина держала ребенка на руках, затем посадила его к дочери на колени. Ребенок, похоже, был полностью поглощен картинками в журнале. Интересно, зачем они взяли с собой малыша, подумала Маша. Не так уж трудно было найти няньку на это время.
     Маша поняла, что девушка не отличалась физическим здоровьем. Ее худоба и болезненный цвет лица говорили о депрессии, если не об истощении.