ой стене разместилась таблица Менделеева. На кровати животом вниз лежал Виктор-младший, полностью поглощенный чтением какой-то толстой книги.
     Приблизившись к кровати, Виктор попытался рассмотреть, что сын читает. Сплошные математические уравнения - единственное, что он мог увидеть. Это было для него неожиданностью.
     - Попался! - Он, желая пошутить, схватил сына за ногу.
     При его прикосновении Виктор-младший вскочил, мгновенно приняв оборонительную позицию.
     - Ого! Ты что, испугался, что ли? - рассмеялся Виктор.
     Бирюзовые глаза Виктора-младшего впились в отца.
     - Никогда больше так не делай!
     На какое-то мгновение Виктор-старший почувствовал знакомый приступ страха за того, кого он сотворил. Виктор-младший выдохнул и снова плюхнулся на кровать.
     - Да что ты читаешь? - спросил отец.
     Виктор-младший быстро захлопнул книгу, как будто это был порнографический журнал.
     - Кое-что нашел о черных дырах.
     - Тоска, - протянул Виктор, пытаясь интонацией передать скуку.
     - Вообще-то так себе. Очень много ошибок.
     Виктор почувствовал озноб. В последнее время у него появились опасения, что исчезнувшие было необычные способности сына пробудились снова. Пытаясь отогнать страх, Виктор твердо сказал:
     - Слушай, Виктор-младший, мы идем купаться. - Он подошел к шкафу, достал пару трубок для подводного плавания и кинул их сыну. - Пошли, устроим заплыв.
     Спустившись в спальню, Виктор надел плавки и крикнул, что он готов. Виктор-младший уже направлялся к отцу через холл. Виктор с гордостью подумал, что сын прекрасно сложен для десятилетнего ребенка. В первый раз он задумался о том, что из мальчика получился бы неплохой спортсмен, если бы он серьезно занялся спортом.
     В бассейне стоял характерный запах хлорки. Водная гладь отражалась в стекле потолка и стен. Отсюда не было видно зимнего пейзажа за окном. Виктор повесил полотенце на спинку алюминиевого шезлонга. В дверях, ведущих в общую комнату, появилась Маша.
     - Может, искупаешься с нами? - предложил Виктор.
     - Нет, мальчики. Вы купайтесь, а для меня холодновато.
     - У нас заплыв. Может быть, будешь судить?
     - Па, я не хочу соревноваться, - обреченно вздохнул Виктор-младший.
     - Я уверен, что ты хочешь, - ответил Виктор. - Два круга. Проигравший выносит мусор.
     Подойдя к сыну. Маша взяла у него полотенце, всем своим видом выказывая сочувствие.
     - Ты выбираешь внутреннюю или внешнюю дорожку? - спросил Виктор, желая подзавести сына.
     - Все равно, - ответил тот, погружаясь в воду рядом с отцом. Водная поверхность слегка рябила от работы циркулятора.
     - Ты даешь сигнал к старту, - кивнул Виктор жене.
     - На старт, внимание, - Маша смотрела, как оба Виктора покачиваются у края бассейна, - марш!
     Маша откинулась назад, чтобы на нее не попали брызги, вызванные началом заплыва. Затем, расположившись в шезлонге, она стала наблюдать за ними. Виктор не был хорошим пловцом, тем не менее она была поражена, что сын опережал его и на первом круге, и после поворота. На втором круге Виктор-младший затормозил, и отец доплыл первым.
     - Отлично! - закричал торжествующий Виктор, фыркая и отряхиваясь. - Милости прошу к помойному ведру.
     Ошеломленная тем, что, как ей казалось, она подсмотрела, Маша с любопытством наблюдала, как сын вылезал из бассейна. Их взгляды встретились, и Виктор-младший подмигнул ей, отчего она еще больше смутилась.
     Виктор-младший взял полотенце и стал быстро вытираться. Он действительно желал бы быть таким сыном, каким хотела видеть его мать, каким был Дэвид. Но он просто не мог быть таким. Даже пытаясь притворяться, он чувствовал, что это у него не совсем получается. Но если такие моменты, как сейчас, в бассейне, приносили родителям чувство семейного счастья, зачем их этого лишать?

***

     - Мам, еще сильнее болит, - пожаловался Марк Мюррей. Он был в своей спальне на третьем этаже городского дома Мюрреев на Бейкон-стрит. - Когда я двигаюсь, я чувствую давление в глазах и в лобных пазухах.
     Такое точное описание своего состояния, произнесенное малышом, стискивающим ручонками голову, производило странное впечатление.
     - Сильнее, чем перед ужином? - Колетт поправила рукой светлые кудрявые волосы мальчика. Она уже не удивлялась странному словарю сына. Он лежал на обычной кровати, хотя ему было два с половиной года. В тринадцать месяцев он потребовал, чтобы его колыбельку поставили на пол.
     - Гораздо сильнее, - ответил Марк.
     - Давай-ка еще раз померяем температуру. - Колетт вставила сыну в рот термометр. Она все больше начинала волноваться, хотя и пыталась уверить себя, что это просто грипп или простуда. Все началось через полчаса после того, как ее муж Хорас привел мальчика из садика "Кимеры". Марк сказал, что он не голоден, что было для него явно необычным.
     Потом появился новый симптом. Когда они собирались садиться за стол, ребенок начал потеть. Хотя он уверял родителей, что ему не жарко, пот лил с него градом. Через несколько минут его вырвало. После этого Колетт уложила его в постель.
     Хорас оставил уборку комнаты жене. И не потому что она умела это делать. Она была юристом, и ее обширная практика заставила ее отдать Марка в садик, когда ему исполнился всего год. Она восхищалась своим единственным ребенком, но его появление было трудным испытанием. Она и думать не могла, что это будет так тяжело.

***

     После трех лет супружества они с Хорасом решили завести ребенка, но почти год неудачных попыток привел их в консультацию. Там они узнали горькую правду: Колетт была бесплодна. Марк появился на свет после того, как они использовали единственный оставшийся шанс: оплодотворение ин-витро и имплантацию зародыша суррогатной матери. Это испытание было для них кошмаром.
     Вынув термометр, Колетт повернула его, чтобы разглядеть столбик ртути. Вздохнула. Она была в растерянности.
     - Может быть, ты хочешь есть или пить? предложила она.
     Марк покачал головой.
     - Я стал плохо видеть, - сказал он.
     - Что значит "плохо видеть"? - встревожилась она еще больше. Поочередно закрывая рукой глаза мальчика, она спросила: Оба глаза видят?
     - Да. Но все какое-то смутное. Не в фокусе.
     - Ладно, лежи пока здесь и отдыхай. Пойду поговорю с папой.
     Оставив мальчика, Колетт спустилась вниз. Она обнаружила Хораса в кабинете. Он смотрел баскетбольный матч по маленькому телевизору.
     Увидев в дверях жену, Хорас выключил телевизор.
     - Кельты играют, - сказал он виновато.
     Колетт подавила вскипевшее было раздражение.
     - Ему гораздо хуже. - Голос ее был хриплым. Я волнуюсь. Он говорит, что стал плохо видеть. По-моему, надо вызвать врача.
     - Ты уверена? Все-таки воскресный вечер.
     - Я уверена, - резко ответила Колетт.
     В этот момент раздался душераздирающий крик. Оба кинулись к лестнице.
     Они с ужасом увидели, что Марк в судорогах корчился на постели, его голова моталась из стороны в сторону. Он истошно кричал. Хорас схватил сына за плечи, пытаясь удержать его, Колетт рванулась к телефону.
     Хорас был удивлен силой мальчика. Единственное, что ему удавалось сделать, - удержать ребенка на постели.
     Крик прекратился так же внезапно, как и начался. Минуту Марк лежал неподвижно, с плотно закрытыми глазами, стискивая ручонками виски.
     - Марк, - прошептал отец.
     Руки Марка ослабли. Он открыл глаза и посмотрел на отца. Но в его взгляде не читалось узнавания, а изо рта вырвался поток нечленораздельных звуков.

***

     Сидя за туалетным столиком. Маша расчесывала свои длинные волосы. В зеркало она наблюдала за Виктором. Стоя у раковины, он чистил зубы быстрыми сильными движениями. Виктор-младший уже давно спал. Пятнадцать минут назад Маша заходила к нему в комнату проведать его. Глядя на лицо ангела, Маша думала о его хитрости в бассейне.
     - Виктор! - внезапно позвала она мужа.
     Виктор обернулся. Зубная паста пенилась на губах, как слюна у бешеной собаки. Маша явно испугала его.
     - Ты понимаешь, что Виктор-младший поддался тебе в бассейне?
     Виктор шумно сплюнул в раковину.
     - Минуточку. Он был близок к победе, но я честно выиграл состязание.
     - Да он был впереди все время. Он специально притормозил, чтобы дать тебе выиграть.
     - Глупости, - негодующе ответил Виктор.
     - Нет, не глупости. Он делает вещи, просто ненормальные для десятилетнего ребенка. Помнишь, как он начал играть в шахматы в два с половиной года? Ты был рад, а я взволновалась. Честно говоря, меня это напугало. Когда развитие интеллекта прекратилось, вернее, стабилизировалось на том же высоком уровне, я почувствовала облегчение. Я хочу просто нормального, счастливого ребенка. - Глаза ее наполнились слезами. - Как Дэвид, - добавила она, отвернувшись.
     Виктор быстро вытерся, отложил полотенце и, подойдя к Маше, обнял ее.
     - Для твоих волнений нет никаких оснований. Он прекрасный мальчик.
     - Может быть, он так странно себя ведет, потому что я оставляла его с Дженис, когда он был маленьким? - спросила Маша, пытаясь сдержать слезы. - Мне надо было уйти с работы.
     - У тебя просто мания самообвинения. Даже если для этого нет никаких причин.
     - Нет, все-таки в его поведении есть что-то странное. Если бы это был единичный случай, тогда ладно, еще ничего. Но это не так. Он не просто десятилетний мальчик. Он слишком замкнутый, слишком взрослый. - Она начала всхлипывать. - Иногда он даже пугает меня.
     Прижавшись к жене и успокаивая ее, Виктор вспомнил тот страх, который он испытывал при рождении сына. Он хотел, чтобы его сын был исключительным, но без ненормальных отклонений.

3

     20 марта 1989 года
     Понедельник, утро
     Фрэнки всегда завтракали на ходу. Фрукты, кукурузные хлопья, кофе, сок. Это утро отличалось от других тем, что занятий у Виктора-младшего не было, поэтому ему не надо было мчаться сломя голову, чтобы не опоздать на автобус. Маша уходила первой, около восьми. Она должна была провести осмотр своих пациентов в больнице до начала приема. В дверях она столкнулась с Рамоной Джуарес, уборщицей, которая приходила к ним по понедельникам и четвергам.
     Виктор наблюдал, как жена садилась в свою "вольво". При каждом нажатии на газ в морозный утренний воздух вырывалось белое облако. Хотя уже началась весна, на термометре было 28 градусов.
     Ставя свою чашку из-под кофе в раковину, Виктор обратил внимание на сына, одновременно смотревшего телевизор и перелистывавшего один из научных журналов отца. Виктор нахмурился. Похоже, жена была права. Кажется, необычные способности сына начали восстанавливаться. Статьи в этом журнале были довольно сложные. Виктору стало интересно, что мальчик смог понять из прочитанного. Он собрался было что-то сказать, но потом раздумал.
     - Ты действительно хочешь пойти сегодня со мной в лабораторию? - спросил он сына. - Может быть, вы с друзьями могли бы придумать что-нибудь поинтереснее?
     - Интереснее всего пойти с тобой в лабораторию, - ответил мальчик.
     - Мама считает, что тебе следует проводить больше времени с детьми твоего возраста. Это научит тебя общению, взаимопониманию и прочим подобным вещам.
     - Ну пожалуйста. С детьми своего возраста я общаюсь каждый день в школе.
     - Мы с тобой, по крайней мере, думаем одинаково. Я сказал маме то же самое. Ладно, с этим ясно. Теперь скажи, как ты хочешь туда добираться: со мной на машине или поедешь на велосипеде?
     - На велосипеде.

***

     Несмотря на морозец, люк в машине был открыт, и волосы Виктора трепал ветер. Радио было настроено на единственную станцию, передававшую классическую музыку. Он прогромыхал по древнему мосту над взбухшей речкой Мерримак. Река представляла собой бурный поток белой воды, закручивавшейся в многочисленных водоворотах. Вода в ней прибывала каждый день из-за снега, тающего в Белых горах в ста милях к северу.
     Подъезжая к территории "Кимеры", Виктор повернул налево и проехал вдоль длинного кирпичного здания, расположенного у дороги. В конце дома он еще раз повернул налево и немного замедлил ход около поста охраны. Человек в форме, узнав машину, приветливо помахал Виктору, пока тот проезжал под поднятым черно-белым шлагбаумом на обширную территорию частной биотехнологической фирмы.
     Входя в комплекс фабричных зданий восемнадцатого века, построенных из красного кирпича, Виктор всегда испытывал гордость, внушаемую чувством собственности. Место впечатляло, особенно после того, как внутренние помещения были даже не отремонтированы, а отреставрированы. Самые высокие здания комплекса были пятиэтажными, но большинство составляли трехэтажные корпуса, простиравшиеся во всех направлениях, как многообещающее научное исследование. Прямоугольником они охватывали обширный внутренний двор, застроенный новыми зданиями, различными по форме и величине.
     В западной части комплекса, возвышаясь над окрестностями, находилась восьмиэтажная башня с часами, полностью повторявшая лондонский "Биг Бен". Она смотрела на окружающие здания с высоты трехэтажного сооружения над бетонной дамбой, перекрывавшей Мерримак. Разлившаяся река грозила вытеснить из берегов запруду за дамбой. Гремящий водопад, образовавшийся у водослива в центре дамбы, приятно наполнял воздух водной пылью.
     Раньше, когда фабрика производила ткани из южного хлопка, в здании часовой башни находились механизмы для выработки энергии. Весь комплекс приводился в действие силой воды, пока электрификация не захлопнула основной шлюз и не остановила огромный колесный механизм, расположенный в основании здания. Двойник "Биг Бена" уже не выбивал свою мелодию, но Виктор подумывал о том, что пора бы его восстановить.
     В 1976 году, когда "Кимера" купила пустовавшие здания, была отреставрирована только половина площади. Остальное отложили до будущего расширения. Однако, с учетом перспективы, во все здания были проведены водопровод, канализация и электричество. Виктор не сомневался, что часы на башне в скором времени опять заработают. Он отметил про себя, что надо поднять этот вопрос на следующем собрании, посвященном расширению фирмы.
     Въехав на свое место на стоянке перед административным зданием, Виктор закрыл люк машины. Он на секунду остановился, обдумывая предстоящий день. Несмотря на гордость, охватившую его при виде растущих зданий, он почувствовал, что успехи фирмы внушают ему смешанные чувства. В душе Виктор оставался человеком науки, и в то же время ему, одному из трех основателей фирмы, приходилось нести свою долю административных обязанностей. К сожалению, эти обязанности отнимали все больше времени.
     Виктор вошел в здание через затейливый подъезд в георгианском стиле, украшенный колоннами. При реставрации архитекторы постарались сохранить все мельчайшие детали. Даже мебель была начала девятнадцатого века. Холл не имел ничего общего с функциональными холлами Массачусетского Технологического института, где Виктор преподавал в 1973 году, когда они с Рональдом Бикманом стали обсуждать возможности, открывшиеся в связи с бурным развитием биотехнологии. С технической точки зрения это был удачный союз, поскольку Виктор был биологом, а Рональд биохимиком. Они объединили усилия с бизнесменом по имени Кларк Фицсиммонс Фостер и в 1975 году основали "Кимеру". Результаты превзошли их самые смелые ожидания, и через несколько лет они резко разбогатели. Однако с успехом пришли и новые обязанности, которые отрывали Виктора от его первой любви - лаборатории. Как основатель фирмы, он входил в Совет директоров "Кимеры". Кроме того, был старшим вице-президентом компании, курировавшим научные исследования. Одновременно он исполнял обязанности директора отдела биологии развития. И наконец, Виктор являлся президентом и исполнительным директором очень прибыльной дочерней фирмы, "Фертилити Инк.", которая владела постоянно растущей сетью клиник оплодотворения.
     Поднявшись наверх, Виктор остановился у арочного окна с мозаичным стеклом. Он смотрел на раскинувшиеся фабричные корпуса, получившие вторую жизнь. Без сомнения, он испытывал чувство удовлетворения. В девятнадцатом веке фабрика действовала очень успешно. Но она работала за счет эксплуатации труда иммигрантов. Теперь же успех зиждился на более прочной основе. В основание фирмы были положены законы науки, гений человеческого разума, стремление раскрыть тайны жизни. Виктор знал, что за наукой, в частности за биотехнологией, было будущее. И он был горд тем, что находился в эпицентре событий. В его руках был рычаг, с помощью которого можно повернуть мир, а может быть, и Вселенную.

***

     Насвистывая, Виктор-младший катил, отпустив педали, вниз по Стэнфор-стрит. Молния на куртке была застегнута до самого верха, чтобы не проникал холодный ветер, на руках были перчатки с такой же прокладкой, какую используют космонавты. Разогнавшись до возможно большей скорости, он опять поставил ноги на педали. Из-за шума ветра и шелеста колес ему казалось, что он несется со скоростью сто миль в час. Он был свободен. Неделю не надо ходить в школу. Неделю не надо притворяться перед учителями и этой малышней. Неделю он мог заниматься тем, для чего он был рожден. Он улыбался странной недетской улыбкой. Его голубые глаза горели. Хорошо, что его не видит сейчас мама. У него была миссия, как у его отца. И он не позволит, чтобы что-то помешало ему ее выполнить.
     Виктору-младшему пришлось замедлить ход, когда он въехал в небольшой городок Норт-Андовер. Он доехал до середины главной торговой улицы и остановился перед банком. Поставив велосипед в металлическую стойку и заперев его на замок, он поднялся по трем каменным ступенькам наверх и вошел внутрь. Через плечо были перекинуты две сумки.
     - Доброе утро, мистер Фрэнк, - приветствовал мальчика менеджер, повернувшись на своем вращающемся стуле. Его звали Хэролд Скотт. Обычно Виктор-младший пытался избежать общения с ним, но, поскольку стол менеджера находился сразу направо от входа, это не всегда удавалось. - Можно с вами поговорить, молодой человек?
     Виктор-младший помолчал, обдумывая варианты отступления, затем неохотно приблизился к столу.
     - Я знаю, что вы наш постоянный клиент, - сказал Хэролд. - И я подумал, что имеет смысл обсудить с вами преимущества, которые предоставляет наш банк. Имеете ли вы представление о концепции процентной ставки, молодой человек?
     - Думаю, да, - последовал ответ.
     - Если так, позвольте спросить, почему у вас нет сберегательного счета для денег, которые вы получаете за доставку почты?
     - Доставку почты?
     - Да. Некоторое время назад вы сказали мне, что подрабатываете на почте. Насколько я понимаю, вы все еще занимаетесь этим, поскольку довольно регулярно навещаете банк.
     - Да, я все еще разношу почту, - солгал Виктор-младший. Теперь он вспомнил, как этот же менеджер заловил его около года назад.
     - Когда деньги находятся на сберегательном счете, они начинают работать на вас. Фактически деньги растут. Разрешите, я приведу пример.
     - Мистер Скотт, - попытался возразить Виктор-младший, пока менеджер доставал бумагу из ящика стола. - Я очень тороплюсь. Меня отец ждет в лаборатории.
     - Это не займет много времени. - Хэролд начал объяснять мальчику, что произойдет с двадцатью долларами, положенными в Норт-Андовер банк на двадцать лет. Закончив объяснения, он спросил:
     - Ну, что скажете? Это звучит убедительно?
     - Абсолютно убедительно, - ответил мальчик.
     - Хорошо, - кивнул Хэролд. Из другого ящика он достал какие-то бланки и быстро их заполнил. Затем пододвинул их Виктору и указал на пунктирную линию внизу. - Распишитесь здесь.
     Виктор послушно взял ручку и расписался.
     - Итак, сколько бы вы хотели внести?
     Виктор-младший задумчиво втянул щеки, затем извлек свой бумажник. В нем было три доллара. Он протянул их Хэролду.
     - Это все? Сколько же вы получаете в неделю за разноску? Вам надо с юных лет приобрести привычку откладывать деньги.
     - Я буду добавлять, - пообещал Виктор-младший.
     Захватив бланки