Какими напитками? Какая спекуляция?
   - Давайте бутылку! - потребовал милиционер.
   - Так бы и сказал, что бутылка нужна, - миролюбиво отвечала дворничи-
ха, передавая сверток.
   Однако постовой, подошедши к чугунной  урне,  грохнул  бутылку  о  ее
край, выказав тем самым принципиальность. Ничего иного делать не остава-
лось - никакой суд не нашел бы в действиях Перфильевой состава  преступ-
ления.
   - Ой, дурачок! И не жалко?.. - покачала головою  дворничиха.  -Следил
бы лучше за порядком. Тут вещами швыряются из окон, могут прохожих заши-
бить...
   - Какими вещами? - насторожился постовой.
   - Пойдем покажу.
   Они проследовали в подъезд, где под лестницей находилась обитая желе-
зом дверь с висячим замком. Это была кладовка. Дворничиха отомкнула  за-
мок и зажгла в кладовке неяркую лампочку. Затем она извлекла из-за груды
метел и лопат черный пухлый "министерский" портфель с  приплюснутым  ис-
пачканным боком.
   - С неба свалился, - сказала она.
   Постовой уже знал о ночном происшествии с домом (ему сообщили по  ра-
ции), потому, не задумываясь, связал эти два факта.
   - Когда? Где? - устремил он взгляд на Перфильеву.
   - Да с полчаса будет. Грохнулся, аж земля задрожала. Прямо на  троту-
ар. Хорошо, не на голову!
   Постовой открыл замочек и тут  же,  в  кладовке,  произвел  предвари-
тельное расследование. В портфеле оказалось две папки  с  бумагами  "для
служебного пользования" и билетом на "Красную стрелу", отходящую в  бли-
жайшее воскресенье, аккуратно сложенная  пижама,  электробритва,  зубная
щетка, полотенце и мыло. В полиэтиленовом, сильно помятом от удара паке-
те виднелись остатки бутербродов и вдребезги разбитые  крутые  яйца.  На
дне портфеля обнаружились мокрые осколки... пахло чем-то знакомым. Мили-
ционер определил, что видит остатки небольшой фляжки из-под коньяка.
   В отдельном карманчике портфеля он нашел партийный  билет,  служебное
удостоверение и паспорт на имя Зеленцова Валерия Павловича,  проживающе-
го... Собственно, неважно, где проживал гражданин Зеленцов.  Важно,  что
не на улице Кооперации, в доме номер одиннадцать. Совсем в другом месте.
   На основании этого постовой хотел было уже  отъединить  факт  падения
портфеля от факта перелета дома, как вдруг из партбилета выпала  сложен-
ная вдвое записка. На ней торопливым почерком было написано:  "Нашедшему
- передать в милицию! Подвергся провокационному угону за границу  против
своей воли. Прошу продолжать считать меня коммунистом. Зеленцов". Тут же
была проставлена сегодняшняя дата и даже время: "3.30 ночи".
   Найденная записка заставила постового вновь насторожиться. Дело  явно
требовало серьезных мер, даже если не было связано с летающим  домом,  -
угон за границу! шутка ли! провокационный! Милиционер тут же сообщил  по
радио о находке, и через полчаса портфель и документы гражданина  Зелен-
цова находились в городском Управлении, куда стекалась вся информация.
   Был задержан еще один мужчина, спавший на Каменном острове,  на  ска-
мейке, и пробудившийся оттого, что рядом с ним на клумбу упала недопитая
бутылка портвейна...
   - Он был бездомный?
   - Нет, это именно тот случай, когда сильно пьян и не можешь найти до-
рогу домой... Мужчина поднял голову и увидел над собою пролетающую  гро-
маду дома. На одном из балконов  он  заметил  женскую  фигуру,  которая,
ожесточенно жестикулируя и выкрикивая какие-то слова (ветер относил их),
выбрасывала вниз бутылки, как балласт из воздушного  шара.  Две  из  них
взорвались, упав на асфальт, а третья шлепнулась на рыхлую землю клумбы.
Она не разбилась, милорд! Вот удача-то!
   Гражданин схватил бутылку, немедля приложился к горлышку, побежал  по
аллее куда глаза глядят, к людям... и был схвачен, выбежав на  проспект,
проезжавшей машиной "Спецмедслужба", которая и доставила его в вытрезви-
тель на Батарейной улице. Там гражданина раздели и уложили  спать.  Лишь
утром, уловив в его похмельном бреду мотивы пролетающего  дома,  милиция
доставила гражданина, к крайнему его возмущению, в городское Управление.
   Вот и все свидетельства с трассы.
   - Не густо!
   Зато на месте приземления, куда прибыли по тревоге  участковый  этого
микрорайона, следователи и розыскные службы (привезли даже двух  служеб-
ных собак), удалось собрать более богатый урожай.
   Уже внешний осмотр подтвердил, что дом действительно опустился на Бе-
зымянную вертикально сверху, потому как не обнаружилось ни тополей, рос-
ших по кромкам тротуара, ни пивного ларька рядом с  помещением  книжного
склада. Если бы дом был вдвинут на свое место, то деревья и ларек оказа-
лись бы вытесненными и их останки лежали бы сбоку. Но никаких следов то-
полей и ларька не нашли. Очевидно, и то, и другое было разрушено и вмято
в землю...
   - Позвольте! Но ведь пивной ларек, насколько я помню...
   - Да, милорд, но милиция, как это ни странно, еще ничего не  знала  о
вознесении тети Зои.
   - Не может быть! Неужели никто из очевидцев не заявил?
   - Никто.
   - Но ведь это сверхъестественное, из ряда вон выходящее явление! Хотя
бы в интересах науки!
   - Знаете, милорд, половина из стоявших в очереди к ларьку каждый день
видит живых чертенят. Что им наука? Что им  сверхъестественные  явления?
Они и не такое могут рассказать!
   - А Демилле?
   - А Демилле торопился на свидание.
   Итак, дом стоял на Безымянной как влитый. Собственно, улицы более  не
существовало. Дом заткнул ее, как затычка пивную бочку.
   Безымянная улица была довольно короткой - не длиннее  ста  метров  -и
соединяла две другие, более солидные улицы. По одну сторону  Безымянной,
во всю ее длину, тянулся старой постройки  пятиэтажный  дом  с  эркерами
(крышу этого дома я и увидел после пробуждения). По другую сторону, куда
выходили окна квартиры Демилле, стояли впритык два дома - семиэтажный, с
башенкой на углу, и четырехэтажный, в подвале которого помещался книжный
склад. Все вышеуказанные дома были жилыми, с коммунальными в большинстве
квартирами, кроме четырехэтажного,  где  наряду  со  складом  помещалась
больница водников.
   Кооперативный дом встал на Безымянной во всю длину, прямо на проезжей
части, захватив и полоски тротуаров, так что между ним и старыми  домами
образовалось нечто вроде ущелий: эркеры пятиэтажного дома  так  и  вовсе
почти касались стен нашего здания; ширина  ущелий  получилась  не  более
двух метров.
   По ранжиру соотношение домов было следующим: семиэтажный дом  (высота
потолков в его квартирах была четыре метра) в точности  равнялся  нашему
девятиэтажному, пятиэтажный дотягивался до нашего седьмого этажа, а  че-
тырехэтажная больница - до пятого. Таким образом, с одной стороны коопе-
ративного дома доступ солнечного света в квартиры был  прекращен  вплоть
до седьмого этажа, и лишь верхние два этажа (в том числе окна моей квар-
тиры) выходили на свет Божий над крышей соседей. С противоположной  сто-
роны семиэтажный и два подъезда нашего дома полностью  перекрывали  друг
друга и глядели от тротуара до крыши окно в окно, другим же двум подъез-
дам жилось лучше - верхние их этажи имели обзор и могли даже видеть  Ма-
лую Неву.
   Впрочем, это стало ясно  только  днем,  а  в  предутренние  часы  шло
следствие и решались многочисленные вопросы: как быть  с  жильцами  всех
перечисленных домов, хотя бы в первые дни, чтобы не создавать  паники  и
обеспечить  мало-мальски  сносные  условия  существования?  что  следует
предпринять, чтобы не допустить в  дальнейшем  полетов  кооперативных  и
иных домов? что послужило причиной этого уникального перелета? и проч.
   Очень скоро следствие получило новый импульс, ибо был обнаружен  ста-
ричок в длинном пальто - тот самый, что заступился за тетю Зою. Его наш-
ли во втором подъезде нашего дома. Старичок дремал, прислонившись спиною
к остывшему уже радиатору отопления. Когда его  разбудили,  он  поначалу
ничего не понял, но потом охотно рассказал историю с вознесением пивного
ларька. Тут уже не знали - верить или нет, потому как, с одной  стороны,
история была неслыханная, но с другой -появление дома на Безымянной тоже
принадлежало к разряду историй не совсем слыханных.
   Старичок про наш дом ничего путного не сказал.  "Проснулся,  гляжу  -
подъезд теплый. Я туда. Гляжу - батарея. Продрог я,  граждане  начальник
и... Ну, и снова заснул..."
   - А где раньше-то спал? - спросили у него.
   - А вот здеся, у ларька и спал... Тьфу, ты!  Не  у  ларька,  ларек-то
взвился. В общем, у немца...
   Съездили за женою старичка по указанному им  адресу  и  обнаружили  в
комнате одетую во все праздничное старуху, сидевшую под иконой с горящей
свечкой в руках. Старуха на вопросы не отвечала, лишь крестилась и  бор-
мотала что-то про светопреставление. Наконец, убедившись, что конец све-
та не состоялся, а прибывшие за нею молодые люди в сером - не  ангелы  и
не архангелы, а сотрудники уголовного розыска... дед ее жив и здоров,  и
весел, чтоб его черти разорвали! - старушка разговорилась, и из  ее  уст
удалось получить описание момента посадки дома.
   По словам Матрены Терентьевны, она  вышла  искать  своего  непутевого
где-то около двух часов ночи - "сто раз божилась, не  пойду  больше  ис-
кать, пускай пропадает, ирод!" - и, обходя излюбленные места старика,  а
именно: систему пивных ларьков Петроградской стороны, добрела наконец до
Безымянной. Ей сразу бросилось в глаза, что ларька на улице нет.  "Убра-
ли, что ли? Ну, и слава Богу! Меньше этих пьяниц, чтоб их..." Она прошла
по улице и заметила знакомую фигуру  своего  деда,  который  преспокойно
спал на ступеньках, ведущих в подвал книжного склада. Матрена Терентьев-
на набрала в грудь воздуха, чтобы огласить Безымянную криками  упрека  и
негодования, как вдруг... будто кто ее дернул! Она задрала голову и уви-
дела, что на нее медленно опускается стена во всю улицу. "Ровно под утюг
попала, ей-Богу!" Точно спички, начали ломаться тополя, посаженные вдоль
тротуара, и тут Матрена, как прибабахнутая, выскочила из опасной зоны  и
помчалась к Большому проспекту, забыв о своем благоверном и осеняя  себя
крестным знамением.
   Она едва успела заметить, как выпрыгнуло из-под  опускавшегося  дома,
точно лягушка из-под сапога, такси, проносившееся в тот момент по  Безы-
мянной улице и лишь чудом избежавшее гибели.
   О том, как сама чуть не угодила под машину на  Большом,  Матрена  Те-
рентьевна не упомянула: это ей не запомнилось.
   - Ветер был? - спросил эксперт старушку.
   - Какой ветер?
   - Когда дом приземлялся.
   - Какой дом? - старушка вновь напугалась.
   - Туда прилетел дом. Вы были свидетельницей, как он садился.  Был  ли
ветер при посадке? - терпеливо разъяснял эксперт.
   - Окстись, милый... Разве ж дома летают? - ответила Матрена.
   Старика и старуху оставили в покое. Хватит с них волнений! Часы пока-
зывали шесть утра, и главные испытания для жителей  дома  и  сотрудников
УВД лишь начинались.
 
 
   Глава 6
   СМЯТЕНИЕ
 
   Прежде чем описать те незабываемые утренние часы в жизни бывшего дома
номер одиннадцать по улице Кооперации, когда весть об изменении местожи-
тельства проникла в сознание  кооператоров,  мы  поговорим  о  стихийных
бедствиях.
   Попытаемся поразмыслить о связи стихийного бедствия с психологией лю-
дей, подвергшихся ему. Как они воспринимают бедствие? Как  соотносят  со
своею жизнью и нравственностью? Какие делают выводы?
   - А зачем это вам?
   - Видите ли, милорд, я совсем не ради экзотики начал наш роман с  до-
вольно-таки интересного и необычного случая, происшедшего в моем городе.
Сами по себе полеты домов - кооперативных, общественных и  государствен-
ных - интересуют меня не больше, чем... не могу подобрать сравнения  ("И
не подбирайте, я понял") ...чем приливы и отливы. Я уже давно отошел  от
науки и занялся "человековедением", как иногда несколько пышно именуют у
нас писательскую деятельность, а посему любое явление природы и общества
интересует меня лишь в его связи с людьми.
   Вот и в перелете нашего дома меня занимают  не  технические  вопросы:
как он летел? где брал энергию?.. подъемная сила и  прочее  -  подобного
рода загадки могут поразить воображение  целого  научного  коллектива...
диссертации, симпозиумы... - совсем же другие мысли мучают  автора.  Как
перенесли полет жильцы? С какими мыслями они проснулись? Как им, бедным,
жилось и работалось в те дни? Без электричества... газа... воды.
   Начну с того, что причислю феномен перелета кооперативного жилого до-
ма (примерно 50 000 тонн) к разряду стихийных бедствий.
   - Почему "бедствий"? Ведь никто, насколько мне известно,  не  постра-
дал?
   - Лишь физически, милорд, да и то случайно.
   - Тогда я не согласен со словом "стихийный". Что стихийного  в  доме?
Чем он напоминает стихию? Все известные мне стихийные бедствия  происхо-
дят в результате действия природных сил. Дом же ваш сооружен  человеком,
а способ его полета тоже не принадлежит к числу естественных!
   - Но он не принадлежит и к числу изобретенных  человеком.  Он,  прямо
скажем, сверхъестественного происхождения, что, впрочем, меня  нисколько
не смущает.
   За время, что разделяет наши века, наметилось новое понимание челове-
ка и общества, а также связи последних с природой. Вашему веку,  милорд,
было свойственно безусловное возвеличивание человека, его разума и силы.
Ярлык "покорителя природы", прилепленный примерно в те времена, привел к
бурному расцвету науки и техники, промышленности и ремесел. Человек  ре-
шительно отъединился от природы в надежде  построить  взамен  нее  нечто
другое, синтетическое и безусловно рациональное.
   Как вдруг - и не так давно - на купающееся в  довольстве  и  сознании
своего могущества человечество стали обрушиваться сначала робкие, а  по-
том все более уверенные упреки природы. Эти жалкие, истребляемые  звери,
птицы и рыбы, эти пустые горы, эти высохшие леса и грязные реки  как  бы
воззвали к милосердию человека, и он благосклонно обратил на них  внима-
ние, постановив защищать.
   Но лишь на первый взгляд дело обстояло именно так.  Те,  кто  пережил
настоящее стихийное бедствие (например, жители Японии, на которую  то  и
дело обрушиваются тайфуны и цунами), наверное,  не  смотрят  свысока  на
природу. Они понимают, как ничтожен человек рядом с нею.  Даже  мы,  ми-
лорд, живущие в более умеренном климате, прозреваем, случается,  летними
вечерами, когда какая-нибудь незначительная гроза проходит над городом и
фиолетовые тучи постегивают землю хлыстами молний. Мы  прикрываем  окна,
говорим шепотом, а в душе нашей просыпается тот естественный и  полезный
для человека страх, который сознательно преодолевался поколениями "заво-
евателей природы".
   Тут-то начинаешь понимать, что слезные жалобы природы, покорное недо-
могание полей, рек и лесов, на самом деле суть не жалобы, а предупрежде-
ния, выраженные, правда, в вежливой форме. А  наши  призывы  защищать  и
оберегать природу при более глубоком рассмотрении выглядят исключительно
эгоистично.
   Не природу мы хотим оберегать, а себя - от полного уничтожения приро-
дой. Природа была, есть и будет всегда. Трудно  представить  себе  Землю
без природы. Однако она вполне может стать такой, что человеку не  будет
на ней места.
   Значит, следует умерить нашу самонадеянность и понять, что мы в  бли-
жайшем будущем можем быть равнодушно вычеркнуты природой из ее списков в
наказание за то, что уже вычеркнули из них ряд любимейших и  красивейших
ее достояний. И наше любование собственным могуществом выглядит все  бо-
лее неуместным на фоне по-настоящему могущественных предупреждений  при-
роды.
   Новое понимание человека, о котором я говорил, состоит в том, что че-
ловечество должно осознать себя неотъемлемой и  равноправной  с  другими
частью природы. Мы не можем разговаривать  с  нею  пренебрежительно  или
покровительственно. Мы не больше чем муравьи (но и не меньше).
   - Я вынужден вновь напомнить вам о философах. Они точат зубы.
   - Спасибо, милорд.
   Рискуя навлечь на себя еще больший гнев - и не только  философов,-  я
должен сказать, что лозунг: "Все для человека, все во имя человека и для
блага человека!" - следует толковать, на мой взгляд, расширительно: "Все
для природы, все во имя природы и для блага ее!" - лишь  в  этом  случае
будет действительно достигнуто благополучие человека.
   Возвращаясь к нашему дому (мы довольно далеко отлетели от него,  чуть
ли не дальше, чем он - от улицы Кооперации), я хочу заметить, что именно
новое понимание человека как равноправной с другими части природы и дает
мне право назвать перелет дома стихийным бедствием. Вообще с этой  точки
зрения любое общественное явление (инфляция, кризис, демонстрация,  вой-
на, революция, безработица, матч по футболу и  даже  очередь  у  пивного
ларька) можно назвать стихийным, но не все они, конечно, будут бедствен-
ны.
   Теперь мы разобрались в этом вопросе и у меня наготове следующий: как
относится человек к стихийному бедствию?
   - А как? Страдает, конечно... Терпит.
   - Нет, я не о том. Склонен ли он рассматривать  бедствие  в  качестве
кары?
   - Могу ответить авторитетно. Не зря я долгое время был духовным  пас-
тырем, то есть пас души верующих. И вот, перегоняя стада душ с  пастбища
на пастбище, я запасся (игра слов, заметили?) ценными наблюдениями,  ко-
торые могу предложить для вашего романа.
   - Нашего, милорд...
   - Люди верующие безусловно склонны воспринимать  игру  природных  сил
как ответ богов на те или иные личные дела и поступки. Когда есть ощуще-
ние, что многим людям вокруг свойственны одни и те же пороки,  стихийное
явление может рассматриваться как кара за общественные грехи.
   Вы сами только что... помните ту старушку, как ее звали?
   - Матрена Терентьевна, милорд.
   - Ну да, Матрена! Она бежала и крестилась со  словами:  "Господи!  за
грехи наши...". Помните? Следовательно, она восприняла появление дома  в
воздухе как знамение, как предвестие конца  света,  который  придет  "за
грехи наши".
   - Спасибо, мистер Стерн. Я с вами согласен. Правда,  я  полагаю,  что
речь должна идти не только о верующих. Любой человек  склонен  принимать
на свой личный счет не зависящее от него явление, и это, кстати, еще раз
подчеркивает повышенное внимание человека к себе. Ему не кажется  стран-
ным, что природа (божество) устраивает  землетрясение  для  того,  чтобы
наставить человека на путь истинный или указать на то, что жил он невер-
но. Я думаю, милорд, что и вы - внимательный слушатель мой, - и читатели
ни на минуту не усомнились, что я описал перенос дома  на  Петроградскую
для того, чтобы показать, что герой наш, Евгений Викторович Демилле, жил
не совсем праведно, за что и получил такой сюрприз.
   - А что, разве не так? Разве исчезновение дома не вытекало  логически
из предыдущей жизни героя?
   - Может быть, и вытекало, но ведь так мог рассуждать каждый жилец до-
ма. Получается одно из двух: либо все кооператоры в один прекрасный  мо-
мент (а именно, указанной апрельской ночью) пришли к  жизненному  краху,
либо исчезновение дома - кара лишь для Демилле, но тогда почему за ошиб-
ки Евгения Викторовича должны расплачиваться ни в чем не повинные люди?
   - Вы меня запутали. Так как же обстоят дела на самом деле?
   - На самом деле перелет дома, как и  землетрясение,  не  имеет  каса-
тельства ни к Демилле, ни к другим кооператорам, ни к милиции, ни к  об-
щественному строю, но... так уж мы устроены, что и Демилле, и другие,  и
милиция, и читатели, да и мы с вами, милорд, будем искать в  этом  факте
определенный смысл.
   Милиция, как я говорил, стала искать его сразу после посадки дома  на
Безымянной.
   Утро было субботнее, на работу жильцы  дома  не  торопились;  первыми
среди кооператоров проснулись школьники и некоторые их родители.  Первые
признаки тревоги возникли сразу же: нет воды, нет газа, нет электричест-
ва! Телефоны, естественно, тоже молчали. Совпадение  редкостное,  что  и
говорить! В ближайшие не