чкованием тоже не размножаются. А кто-то ведь должен
перевозить товар, который ты намереваешься хапнуть. Так что пираты
отстегивали грузовой отсек, делали ручкой и улетали восвояси. Капитан Лунц,
ходивший на буксировщике "Янки Фэйр" и счастливо переживший восемь
ограблений, стал притчей во языцех и так красочно рассказывал внизу о своих
злоключениях, что в итоге спился.

Потом разразилась Полночь, которая смела с лица Земли целые народы,
спровоцировала затяжную ядерную зиму и уничтожила столько ресурсов, что в
буквальном смысле не из чего стало костер запалить. Экономика, политика,
религия, культура - все полетело в тартарары. Жуткая Заваруха, случившаяся
тремя веками раньше, еще не научила человечество гибкости. После
религиозной войны земляне отдались в лоно победившей религии. Возобладавшие
в борьбе народы старались посильнее затоптать побежденных. И только Полночь
расставила все на свои места, показав, что, если дважды наступил на одни и
те же грабли, умнее будет их поднять и выбросить. Остатки населения, а
особенно - уцелевшие военные, - требовали радикальных перемен. В то же
время, наряду с позитивными идеями, всем очень хотелось электричества и
желательно хоть немного поесть. А чтобы поесть - хотя бы вонючей хлореллы,
- опять-таки нужно было электричество. И чистая вода. То есть снова
энергия. Подскочил в цене уран. Образовался мощнейший черный рынок. Там,
где раньше сталкивались интересы фирм, теперь грызлись озабоченные
выживанием своих граждан правительства.

Пересидевшие бойню в колониальных доках пираты занялись нелегальными
разработками полезных ископаемых, ориентируясь в первую очередь на земной
спрос. Для этого требовался грузовой флот, и корабли начали угонять вместе
с экипажем. От полярной шапки Марса кто-то отковырял громадный кусок льда и
толкнул его, как оказалось позднее, американцам. В руинах старых земных
городов обнаружилось подозрительное шевеление, и вскоре полицейские скауты
нашли три хорошо укрепленных пиратских базы, захватить которые удалось
только после массированной бомбардировки.

Качество оборудования на подпольных заводах поражало воображение. А оружие
у пиратов было зачастую гораздо круче, чем у охотившихся за ними войск. И
после того, как засевшая в развалинах Пекина еврейская банда, оказавшись в
кольце, подорвала себя ядерным зарядом в пять килотонн, терпение честных
землян исчерпалось. Разразился глобальный правительственный кризис, в
результате которого радикально изменилась как форма правления, так и
степень участия граждан в принятии решений. Группа молодых амбициозных
политиков, опираясь на социологические выкладки, считавшиеся до этого
абстрактными и утопическими, бросила в массы идею диктатуры частного
капитала, этакого "народного капитализма", и не просчиталась. Земля
превратилась в одно холдинговое предприятие, где каждый гражданин получал
базовый пакет акций и право голоса в Собрании Акционеров. Суверенные
государства стали компаниями. И все неожиданно пришло в норму. Оказалось,
что надо защищать и приумножать собственность, а делать это лучше сообща.

Уже через сто лет на той же самой почве единая, как никогда, Земля
отбомбилась по Марсу и крепко приложила не вовремя подавшую голос Венеру.
Большая часть населения, сама того не подозревая, жила в долгах, как в
шелках. Вырождение биосферы затормозилось, но обратно тоже не шло.
Появление на свет здорового ребенка по-прежнему считалось удачей. Взамен
политических дрязг между земными правительствами возникли склоки
межпланетного уровня. Но поскольку именно за описываемый период удалось
насытить рынок продуктами и земляне перестали умирать от голода, никто
особенно не роптал. В то время как отдельно взятый землянин становился все
менее кредитоспособен, правительственные структуры, наоборот, крепли. Земля
сформировала космические полицейские силы, запретила любые вооружения на
частных кораблях и объявила пиратов вне закона. Нехороший промысел был
жестокими и эффективными методами быстренько взят к ногтю. А когда
забрезжила проблема с колониями, на базе полицейской эскадры начала
строиться полноценная армия.

Грянула жестокая и кровопролитная война. И вскоре по ее окончании пиратство
возродилось, только в более изощренной форме. Экономическая блокада Марса и
частичное эмбарго на торговые контакты с Венерой заставили сепаратистов
выдумать заново систему каперства. А действительно, что ты будешь делать,
если месторождения на твоей родной земле контролирует противник и разрешает
добывать ровно столько, чтобы подданные не загнулись от нехватки ресурсов?
И очень быстро полулегальные контрабандисты и вольные охотники Венеры и
Марса устроили в Солнечной такой кавардак, что время от времени за ними
принималась гоняться чуть ли не вся земная армия. Разумеется, схваченного
землянами пирата никто не признавал за своего, а сам преступник обычно в
последний момент стрелялся, травился или прыгал в открытый космос. Люди это
были отпетые, все настоящие фанатики, в прошлом воевавшие против Земли за
независимость своих планет и заочно приговоренные к уничтожению. Живьем их
брали редко, а результаты допроса под гипнозом в межпланетной судебной
практике все равно не признавались.

Но конфликт пошел на убыль. И пока контрабандисты исправно снабжали
осажденные планеты топливом, строительными материалами и прочим сверх
установленных Землей норм, все шло как по маслу. А вот когда Земля ослабила
тиски и сама заговорила о партнерстве, с несметной толпой космических
старателей нужно было что-то решать. Положение усугублялось тем, что
смертные приговоры этим людям земляне еще не отозвали. И пока завоевавшие
независимость планеты озадаченно чесали в затылке, вооруженные до зубов
рыцари левых поставок сами показали характер. Выяснилось, что в Солнечной
никто черный рынок не отменял и прикупить редкоземельных элементов по
демпинговым ценам согласны многие как в экс-колониях, так и в бывшей
метрополии. Кроме того, в Поясе работали мощные лаборатории, производившие
медикаменты и точные приборы, и на этот товар тоже нашелся устойчивый
спрос. Интерпол сбивался с ног, космическая полиция рвала жилы, а черный
рынок все процветал.

На этом фоне информация о том, что какая-то наглая сволочь откупорила
законсервированную шахту прямо на марсианской поверхности, никого не
удивила. Группа F шла на перехват без особого удовольствия, но кто-то же
должен был это сделать. То, что ждало усиленную бригаду Attack Force у
Красной планеты, адмирала Успенского совершенно не волновало.

А вот то, что мог увидеть Эбрахам Файн на Цербере, беспокоило Рашена
весьма. Потому что контрольный маяк сам по себе не замолкает. Даже
разлетись Цербер на кусочки, маяк успел бы встревожено пискнуть. Возможно,
одно из ударных крыльев группы F смогло бы при желании расстрелять хитрую
железку до того, как она засечет приближающиеся корабли. Но пираты так
виртуозить не умели. Они ловко прятались среди каменных глыб Пояса, а в
открытом космосе воевали посредственно.

И вообще, любой корабль, построенный в пределах Солнечной, просто не имел
вооружения, способного прихлопнуть маяк одним импульсом.

Поэтому адмирал Рашен на подходе к Марсу нервничал. И даже известие с Земли
о том, что он стал дедом вполне нормальной девчонки, не привело его в
приятное расположение духа. Тем более что сообщение от сына пришло сухое и
официальное. Игорь Успенский отца не любил. Не мог простить ему профессию
военного астронавта, холодного и расчетливого убийцы, от чьих рук гибли
марсиане, среди которых у Игоря были друзья.

Таких виноватых без вины, как Рашен, на "Тушканчике" хватало. У Фокса на
Марсе погиб дядя, после чего от бедняги Майкла навсегда отвернулась мать. С
Кенди сестра принципиально не разговаривала. Слегка ненормальный брат
Линды, насмотревшись по Сети новостей с марсианского фронта, дождался,
когда родственница спустится вниз, и чуть ее не задушил. Технику Ди Ланца,
любившему когда-то заходить в пиццерию неподалеку от базы Орли, дважды
прямо там били морду его импульсивные соплеменники.

Это все были люди, которые провожали астронавтов на войну, как героев.
Нормальные люди, вполне хорошие. Просто за то время, что астронавты провели
далеко от дома, в сознании тех, кто оставался на Земле, произошел крутой
поворот. И члены экипажей группы F оказались к нему совершенно не готовы.
Они делали свою работу, полагая, что действуют от имени всех землян, таких
же, как они, рядовых держателей акций.

А вышло на поверку что-то совершенно другое.

* * *

Утвержденный адмиралом флота план операции по зачистке поверхности
обрушился на Рашена так неожиданно, что тот даже выругаться толком не
сумел. Группе F оставалось полчаса до начала торможения, когда терминал
разразился сообщением о приеме кодированной информации чрезвычайного
характера. Рашен включил дешифровку и с неудовольствием отметил, что новая
вводная - а в том, что это именно она, адмирал не сомневался - будет готова
к чтению за несколько минут до начала маневра.

Рашен поспешно вызвал начальника штаба.

- Получил? - спросил он.

- Угу, - буркнул Эссекс.

- И что делаешь?

- Как это что - раскодирую, что еще...

- Послушай, Фил, что это может быть?

- Мерзость какая-нибудь, - без тени сомнения заявил Эссекс. - Иначе зачем
ее посылать сразу в два адреса?

Рашен на секунду задумался.

- Умно, - кивнул он. - Соображаешь, Фил.

- И как мы к этому отнесемся? - осторожно спросил Эссекс.

- Почитаем сначала, - вздохнул Рашен. Ему очень не хотелось предполагать
худшее, но они с Эссексом уже поняли друг друга без лишних слов. Приказы
Адмиралтейства всегда поступают строго по Уставу - командиру лично
конфиденциально. А дальше он уже сам доводит содержание приказа до
подчиненных в части, их касающейся.

Но сегодня начальник штаба получил копию документа. Дело пахнет жареным.
Разумеется, адресованный Эссексу приказ не начнется со слов типа "если
командир группы проигнорирует данное распоряжение или отдаст его в
искаженном виде, арестуйте командира и обеспечьте неукоснительное
выполнение". Это уже не нужно, хватит и того, что у Эссекса перед глазами
копия. Сам факт раздела ответственности на двоих заставляет командира
делать, что приказано. Особенно когда между командиром и начальником штаба
есть разногласия. А Эссекс и Рашен были, на взгляд Адмиралтейства, просто
ходячей взаимной обструкцией.

- Тормозить-то будем? - поинтересовался Эссекс.

- Я же сказал - почитаем сначала! - огрызнулся Рашен, дал отбой, откинулся
на спинку кресла и прикрыл глаза.

- Ходовая рубка, сэр! - гавкнул динамик. - Готовность к торможению
пятнадцать минут.

- Ходовой рубке - ждать, - устало сказал Рашен.

- Виноват, сэр? Да, сэр! Ходовой рубке - ждать... Господин адмирал,
разрешите обратиться? Нам что, пересчитывать торможение или как?

- Что еще за "или как"? - процедил Рашен. - Ты где находишься, астронавт?
Ждать! Mudak!

- Ай-ай, сэр!

- Скотина... - пробормотал Рашен, непонятно к кому обращаясь. Ему стало
немного стыдно. Он сам распустил людей, привив им тягу к инициативе, а
теперь готов был сорвать дурное настроение на подчиненном, который ничего
особенно крамольного и не сказал. Но именно сейчас Рашен предпочел бы,
чтобы на месте этого капитана за пультом сидела его бывшая начальница
психопатка Марго. Она была профессионалом старой школы и умела ничему не
удивляться. Потому что в годы ее курсантской молодости слишком откровенное
удивление несуразному приказу из человека еще в училище выколачивали.
Руками его же менее независимых сокурсников. Причем если в мужском училище
только били, то в женском могли от избытка фантазии устроить и что-нибудь
похлеще.

Цель преследовалась по военным меркам благая - научить подчиняться, не
рассуждая. Поставить в строи и зафиксировать на месте. Но курсанту
Успенскому, которого и так постоянно шпыняли за то, что русский, размеры
мордобоя показались завышенными. Он вообще это дело не одобрял, потому что,
в отличие от многих, умел добиваться своего убеждением. Став офицером и
завоевав авторитет, он много сил потратил на то, чтобы порядки в училищах
стали либеральнее. А теперь иногда жалел об этом. Прослужив на флоте больше
четверти века и оказавшись во главе ударных сил, он уже почти не
использовал былое знании психологии, нажитое потом и кровью. Лейтенанту
Успенскому, чтобы воевать и выживать, требовались подчиненные-друзья.
Адмиралу Рашену для того же понадобились винты и гайки.

Сам-то он почти не изменился за эти годы. Поменялся характер задач.

- Здесь Боровский, сэр. У нас проблема?

- Ждать, - в который раз сказал Рашен. На этот раз - благодарно.

- Понял? - спросил в ходовой рубке Боровский расстроенного капитана,
принявшего "скотину" в свой адрес. - Давай, все пересчитывай к едрене
матери. В первую очередь посчитай-ка разворот к Земле. И на всякий случай -
выход к Поясу. Да, на крайняк посмотри еще обход Марса по касательной с
пролетом над точкой. Осознал? И расслабься. Сам нарвался. Мог бы и
самостоятельно все решить, не задавая дурацких вопросов.

- Хотел бы я знать, что случилось, - заметил приободрившийся капитан, вводя
задачи в ходовой процессор.

- Ну какая тебе разница?! - простонал Боровский, заводя глаза к потолку. -
Все узнаешь в свое время.

- Интересно, когда нам рассказывали это самое "все"? - ехидно спросил
капитан.

- Интересно, когда ты в последний раз был лейтенантом, - не очень понятно,
но с явной угрозой произнес вместо ответа Боровский.

Капитан оторопело зыркнул на старпома и рефлекторно ссутулился.

Рашен в своей каюте подался вперед и впился глазами в монитор.

- Ого! - только и сказал он.

Приказ отменял заказанную Адмиралтейством операцию по зачистке поверхности.
Вдумчивая пальба с безопасных дистанций потеряла актуальность. Ни с того ни
с сего Дядя Гуннар потребовал от группы F стремительной атаки. В древности
это называлось "кавалерийский наскок".


Новый маневр, предписанный Адмиралтейством группе F, был из разряда фигур
элементарного пилотажа. Штурмовка - проход над поверхностью по касательной
на минимально допустимой высоте с максимально возможной для ведения
прицельного огня скоростью. Обычно такие маневры выполняются, когда внизу
тебя ждут мощные зенитные вооружения. Появляешься внезапно, даешь залп, и
немногим уцелевшим даже стрелять некуда, потому что вспышка лазера была с
одной стороны, а ты уже с другой и преспокойненько улетаешь дальше по своим
делам. Попасть в решившийся на штурмовой заход круизер или дестроер почти
нереально.

Никаких аналогий с пулей - ты летишь гораздо быстрее.

Главное - идти как можно ниже, чтобы зенитные лазеры не успели развернуться
тебе вслед. Мощная наземная установка легко продырявит обшивку корабля. Но
повернуть ее зеркало на большой угол - задача на десятки секунд. А ты
проскакиваешь верхнюю полусферу за несколько. И пока эта дура внизу
крутится, второй такой же отчаянный, как ты, заходит откуда-нибудь сбоку. А
третьего, как правило, и не требуется.

При условии, что ты не царапнул поверхность брюхом и не влетел прямо во
вражеское расположение вперед ногами. Выхлоп у корабля не всегда
стабильный, и судно чуть-чуть рыскает. В космосе это неважно, а над
поверхностью отклонение в десяток метров бывает смертельным. Еще на
сверхнизких высотах иногда барахлит авионика. Короче говоря, штурмовой
заход - развлечение для асов, в руках которых хорошо отлаженные суда.

Конечно, в плотных атмосферах Земли или Венеры этакие фокусы вообще не
проходят - сгоришь. А если идти на авиационных скоростях, то заметят тебя
издали, просчитают траекторию и вполне успеют зацепить хотя бы по
удаляющейся корме. Над атмосферными планетами умнее висеть невидимкой и
постреливать с высоты километров в пятьсот. Выстрелил - отпрыгнул. Снова
выстрелил. Пусть у их компьютеров мозги трещат в попытке догадаться, куда
именно ты отскочил. Эту тактику земляне применяли над Венерой, и она вполне
себя оправдала.

Но марсианский квазивоздух штурмовой заход позволял, атмосфера там была
разрежена и имела ерундовую по земным меркам глубину. Рашен выполнял
штурмовые маневры над Красной планетой неоднократно, как в одиночку, так и
в составе эскадрильи. Однажды пришлось даже целым крылом атаковать
оборонительные сооружения Ред-Сити. Потери ограничились дестроером, который
все равно уполз по инерции на орбиту, хотя корма у него была как решето.
Зато вовремя катапультированный реактор с пробитым охлаждением падал на
головы марсианам, и позже говорили, что эта импровизированная атомная
бомбардировка сыграла в штурме Ред-Сити не последнюю роль. Правда, реактор
так и не взорвался, что тоже записали группе F в плюс - не испортили
трофейный город.

Только вот теперь дело было не в зенитных установках. Дело было в подлетном
времени.

Судя по сообщению Адмиралтейства, марсиане вдруг заартачились, отказались
от услуг земного десантника и решили захватывать базу контрабандистов
собственными войсками. Очень уж много разрушений производил земной десант,
к тому же убивал направо и налево, и это марсиане затвердили накрепко. Во
всяком случае, такова была их аргументация. За группой F оставалась
артподготовка, а все остальное марсиане собирались делать сами.

- Интересно, - пробормотал Рашен. Его не волновало, кого именно такого для
марсиан ценного могли захватить или пристрелить земляне внизу. Или что
такое необычное пряталось от земных глаз в подземном городе вокруг шахты. В
Адмиралтействе это должны были понимать. Но, видимо, имели приказ
Директоров не вмешиваться в дела суверенной планеты. Тем более что марсиане
уже активно стягивали войска к атакуемой базе, и группе F теперь
приходилось не спешить, а догонять.

Так или иначе, Рашен получил категорическое распоряжение отправить домой за
ненадобностью мегадестроер "Старк", десантник "Декард-2" и все свои четыре
бэттлшипа с приданным им эскортом, а остальными силами продолжать разгон.
Пройдя по кромке атмосферы, отстреляться по площадям и по широкой дуге уйти
к Поясу на соединение с полицейской эскадрой Рабиновича, где и ожидать
дальнейших указаний.

Под конец Адмиралтейство напоминало, что группе положено хранить строгое
радиомолчание и не пытаться контактировать с Сетью. Для входа в Сеть у
группы был отдельный канал, и сейчас на нем висел ложный пользователь,
имитирующий рутинную перекачку данных. Предполагалось, что группа F все еще
находится в окрестностях Земли. Это было стандартное прикрытие секретной
операции. Во-первых, с удалением группы от наземных информационных станций
менялся характер сигнала, и мало-мальски сведущий оператор мог бы
сообразить, что корабли уходят в космос. Во-вторых, в боевой обстановке
флот традиционно отсекался от публичной информации, дабы общественное
мнение не влияло на характер его действий. В подтверждение верности такой
политики Адмиралтейство всегда приводило случай с капитаном Ризом, который,
начитавшись перед боем пацифистских опусов, поддался комплексу вины и
сорвал важную десантную операцию.

Приказ завершался требованием немедленно по прочтении вновь его
закодировать. Рашен со вздохом перечитал документ и вернул его в прежнее
состояние бессмысленной мешанины знаков. И не успел вызвать Эссекса, как
тот появился на мониторе сам.

- Ну? - спросил начальник штаба.

- Как тебе это все?

- Не знаю. Вроде бы логично. Бэттлшипы жалко. Мы и вернуться не успеем, а
из них уже грузовиков понаделают. А "Старк"? Такая машина! Как-то все сразу
навалилось... Если они уйдут и вся мелюзга, которая с ними, в группе F
останется двадцать активных единиц.

- Как нарочно все задумано, чтобы мы вернулись тихие и послушные, знающие
свое место.

- Вот! - поддержал адмирала Эссекс. - Обдумать ситуацию не дали, погнали
воевать. Теперь оттяпали полбригады. Форменный заговор против группы F,
попомни мои слова, Алекс. Недаром мы потом не к Земле уходим, а к
полицейским в лапы. Боятся нас. Ох, боятся...

- Ну, положим, насч