э.., усиливается.
   - Сколько у них осталось времени?
   -  Никто  не  знает  в  точности.  Верхние  слои  атмосферы,  безусловно,
поднимутся, но насколько и как быстро, приходится только  догадываться.  Это
может произойти и до стыковки, и сразу после нее.
   - Не очень-то обнадеживающая информация.  -  Дилуотер  заметил,  что  так
крепко сжал трубку, что пальцам стало больно, он заставил себя расслабиться.
- Полагаю, вы держите экипаж "Прометея" в курсе?
   - Да, сэр. Они продолжают работать по программе "Змеиное кольцо".
   - Что? Но я думал...
   - Что ее отменили? Нет, сэр. Они считают, что угроза падения  корабля  на
Землю вполне реальна. И шансы, что  их  снимут  до  вхождения  "Прометея"  в
атмосферу, не  так  уж  велики.  И  они  по  собственной  инициативе  решили
приступить к реализации программы "Змеиное кольцо".
   - Но  нам  не  следовало  просить  их  об  этом!  -  прошептал  Дилуотер,
припечатывая каждое слово ударом кулака по столу.
   - Я не расслышал, что вы сказали?
   - Ничего особенного. Пожалуйста, держите  меня  постоянно  в  курсе  всех
событий.

***

   На высоте восьмидесяти пяти миль "Прометей" мчался по своему  неизменному
курсу. Под ним медленно вращался огромный голубой шар Земли. Они  находились
сейчас над Панамским  заливом,  но  плотные  грозовые  облака  не  позволяли
рассмотреть его. Вокруг сверкала бездна звезд, светился ясный диск Луны,  во
всем своем величии ослепительно пылало Солнце. Григорий старался не смотреть
на него, предпочитая  любоваться  волшебной  картиной  космоса,  будучи  сам
зрителем как бы вне времени и пространства. Божьим  оком,  взором  существа,
оторванного от мира, в котором был рожден.  Там,  за  космической  пустотой,
было тепло,  вода,  живительный  воздух  планеты,  частица  которого  сейчас
спасала его от смертоносного вакуума космоса.  Глядя  отсюда  на  Землю,  он
видел, как она далеко, но все же чувствовал себя таким земным,  как  никогда
прежде, пока находился над ней.
   -  Ну  как,  отдохнул,  Григорий?  -   Голос   Патрика   вернул   его   к
действительности.
   - Да, мне уже немного лучше, просто устал немного, да и жарко стало.
   - Ты очень много уже сделал.
   - Не все. - Григорий повернулся и посмотрел на искореженные сопла. - Так,
крепеж перерезан. Мне удалось с помощью домкрата отогнуть его  и  попасть  в
камеру сгорания. Теперь остается разбить лампу.
   - Как ты намерен сделать это?
   - У меня есть стальной прут - от крепежа. Его и использую.
   - Удачи тебе.
   Коретта и Надя тоже сказали ему  несколько  слов,  он  согласно  покивал,
слушая  вполуха,  но  ничего  не  сказал.  Это  было  последнее   испытание.
Металлический прут он держал в левой руке - привязать его надежно он был  не
в состоянии, и прут несколько мешал ему двигаться.  Страховочный  трос  тоже
сковывал движения, так что он решил открепиться, а  потом  с  помощью  одной
руки прикрепиться снова. Страховочный трос свободно повис в вакууме.  Здесь,
у основания "Прометея", Коретта не могла его видеть, да она и не узнает ни о
чем. Тем более что она держит другой конец страховочного троса и, если  что,
сможет подтянуть его к кораблю. Он думал, что  этого  не  произойдет.  Среди
множества распорок есть за что ухватиться.
   Цепляясь руками, он медленно  продвигался  к  камере  сгорания,  конечной
своей цели. Его со всех  сторон  окружали  двухметровые  концы  труб  других
камер.  Когда  его  голова  показалась  над  открытым  концом   камеры,   он
притормозил и чуть отодвинулся назад. Отверстие зияло перед ним, как  черная
пасть. Слева от себя в астроскафе он нащупал фонарь, взял  стальной  прут  в
правую руку и  включил  свет.  Светлое  пятно  проползло  по  темному  брюху
корабля, Григорий направил луч в отверстие камеры и буквально разинул рот от
удивления.
   Такого  он  не  ожидал.  То  было  не  обгорелое,  закопченное  сопло,  а
трехметровое помещение, похожее на пещеру Аладдина. По стенкам  ее  тянулись
гладкие блестящие волосы, вся камера сверкала отраженным светом, играющим  в
хрупкой   кристаллической   структуре   кварца.   И   это   диво   все   так
пренебрежительно  называли  лампой.  Камера  скорее  походила  на  ларец   с
самоцветами - вся искрилась, мерцала и переливалась, когда яркий свет фонаря
пробегал по ее поверхности.
   - Ты  сумеешь  разбить  камеру?  -  спросил  Патрик,  голос  его  донесся
откуда-то издалека.
   Григорий вздохнул и заставил себя вернуться к реальности.  Здесь  был  не
алтарь в храме богов науки, а взрывная площадка.
   - Да, смогу, - сказал он.
   Держа фонарик в левой руке, он медленно  просунул  прут  на  максимальную
глубину, пока не уперся в кварцевую стенку. От этого все  цвета  и  световые
брызги как бы заплясали вокруг него.
   Мгновение он любовался этим зрелищем - затем ударил.
   В вакууме это было похоже на странный медленный танец  разрушения.  Когда
сталь ударила по кварцу, тот раскололся, во все стороны полетели  обломки  и
осколки. Отверстие было с полметра шириной. Григорий засунул руку  насколько
мог глубоко и снова стал бить. Когда наконец  заглянул  в  камеру  еще  раз,
разгром был полный - он  видел  одни  только  сверкающие  осколки.  Григорий
вытянул оттуда металлический прут, отбросил его от  себя,  и  тот  поплыл  в
космос, делаясь все меньше,  потом  совсем  исчез,  оставаясь,  впрочем,  на
орбите "Прометея" и следуя у него в хвосте, хотя и невидимый в темноте.
   - Готово, -  сказал  Григорий  скорее  самому  себе,  но  это  слышали  и
остальные.
   - Тогда возвращайся, - сказал Патрик. - И немедленно.
   В голосе Патрика звучало напряжение, и Григорий  это  заметил.  Он  пожал
плечами. Ну и что?  У  всех  достаточно  напряжены  нервы.  А  вдруг  что-то
случилось?  Он  уже  плохо  контролировал  свои  действия,  когда  отстегнул
короткую страховку, оттолкнулся от борта и потянулся к скобе.
   И промахнулся.
   В  ужасе  он  смотрел,  как  корабль  проплывает  мимо  него,   становясь
недосягаемым, потом в его поле зрения вдруг возник люк,  откуда  высовывался
блестящий шар шлема Коретты.
   - Тебе не следовало так удаляться от корабля, - заметила она.
   - Я не нарочно. Просто не успел ухватиться за скобу.
   - Я втяну тебя...
   - Стоп! - закричал Патрик. - Ничего  пока  не  предпринимайте.  Опасности
нет, пока страховочный трос держит тебя. Он держит, Коретта?
   - Оба конца закреплены.
   - Хорошо. Опиши-ка мне точно, где именно сейчас Григорий.
   - Ладно. Сейчас я вижу его хорошо. Похоже, его относит от корабля.
   - С какой скоростью?
   - Не знаю. Пока он весь стал виден мне,  прошла  одна,  может  быть,  две
секунды.
   - Хорошо, очень хорошо. - Патрик мысленно  произвел  нужные  подсчеты.  -
Потяни трос медленно на себя, пока он полностью  не  распрямился,  натяжение
должно быть самое малое. Когда трос натянется, тогда выбери еще ярд -  очень
медленно, это должно занять секунды три.  Запомни:  дело  не  в  том,  чтобы
затащить его внутрь, а в том, чтобы придать ему нужное  направление.  Он  не
может улететь, пока трос присоединен. Худшее, что ты можешь сделать,  -  это
подтянуть его слишком быстро, отчего он может удариться о корабль.
   - Хорошо, я поняла, - сказала Коретта.
   - Прекрасно. Теперь больше не тяни, просто вбирай трос, по мере того  как
Григорий будет приближаться к тебе.
   Это страшно, но совершенно безопасно, уговаривал себя  Григорий.  Он  все
еще двигался в сторону от корабля, но в то же время - и вдоль  его  корпуса.
Вполне логично с точки зрения физики.  Первоначально  он  начал  движение  в
сторону от корабля. Коретта тянула вдоль его оси. Теперь он двигался как  бы
по вектору этих двух сил,  прочь  от  люка,  но  вдоль  корабля,  все  время
приближаясь к нему. Интересная проблема, если брать  ее  абстрактно.  Однако
когда сам висишь в открытом космосе на конце веревки...
   Патрик с трудом представлял себе,  что  там  происходит  -  для  принятия
окончательного решения он располагал только сведениями Коретты.
   - Теперь он значительно ближе, - произнесла она.
   - Подожди, пока он не поравняется с  люком,  и  сразу  прекрати  выбирать
трос. Тогда он двинется по дуге в сторону корабля. Но осторожнее,  иначе  он
получит слишком большое ускорение и ударится о корпус.
   - Так, приступаю.
   Григорий почувствовал, как его несильно потянули за страховочный трос,  и
увидел, что снова двигается к кораблю. Он выставил руки вперед и согнул их в
локтях, тем самым самортизировав удар и тут же успев ухватиться за торчавший
рядом анкер.
   - Все, порядок, - с облегчением выдохнул он.
   - Забирайся  внутрь,  -  приказал  Патрик,  от  напряжения  чувствовавший
страшную усталость. Он подождал, пока Григорий закрепил астроскаф и  перешел
в отсек, и только тогда велел ему:
   - Еще раз закрепи астроскаф и закрой люк.
   - Зачем, к  чему  это?  -  спросил  Григорий.  Ответила  ему  Надя,  тихо
произнося слова по-русски:
   -  Мы  тут  поговорили  с  Центром  управления  полетом.   Есть   прогноз
относительно атмосферы - восьмидесятипроцентная уверенность в  том,  что  на
следующем витке, минут через десять, мы войдем в более плотные слои.
   - Но это же на полтора часа раньше! На следующем витке прибудет  "челнок"
и нас снимут! - Он изумленно глянул на остальных, их лица  были  еле  видны,
скрытые шлемами.
   - Мы знаем, - просто сказала Надя.  -  Наверное,  нашему  везению  пришел
конец. Через несколько минут все станет ясно.
   Григорий направился клюку.
   - В таком случае мне нужно вернуться назад и закончить программу "Змеиное
кольцо".
   - Нет, - промолвил Патрик. - На это уйдет слишком много времени. Если нам
удастся пережить этот виток, тогда и будем решать. Каково полетное время?
   - 33:23, - сказала Коретта.
   - Еще шесть минут. И потом еще шестьдесят пять, если  птичку  запустят  в
расчетное время.
   Теперь они могли только ждать.  Патрику  и  Наде  ждать  в  темноте  было
труднее.

Глава 42

ПВ 33:14

   - Что там с заправкой? - спросил Декоста.
   - Почти закончили, - сказал Кук.
   - И тоже почти вовремя. Очень неудобно лежать в таком положении.
   Оба пилота  были  пристегнуты  к  своим  креслам  в  пилотской  кабине  в
нормальном   рабочем   положении   для   полета.   "Челнок"   имел   двойное
предназначение - космического аппарата  во  время  старта  и  нахождения  на
орбите и аэроплана, когда приходило время приземляться. Оба пилота сидели на
своих местах, и их кресла больше  напоминали  те,  которые  устанавливают  в
обыкновенной открытой пилотской кабине  на  самолете,  а  не  в  космическом
корабле. Великолепно для маневрирования и  посадки,  но  довольно  неудобно,
когда корабль стоит на хвосте, нацелившись прямо в  небо.  Словно  сидишь  в
кресле, которое лежит спиной на полу.
   - Как там с гравитационными кушетками? - спросил Декоста в микрофон.
   - Закрепляем, - донесся голос инженера.
   - А ранцы для выхода в космос?
   - Закрепляем на стене шлюза...
   - Нет! Так не годится. - Декоста принялся отстегивать пристежные ремни.
   - Ты что это делаешь? - спросил Кук.
   - Спущусь вниз и сделаю как надо, черт побери.
   - Да ты с ума сошел! У нас меньше двадцати минут до пуска!
   - Ничего, обойдется. Такое  не  каждый  день  случается.  -  Говоря  это,
Декоста выкарабкался из кресла, повис на его спинке  и  отпрыгнул  метра  на
полтора к задней стенке хвостовой кабины, которая теперь стала  полом.  -  У
нас там времени не будет. Я хочу, чтобы все снаряжение было  прилажено  так,
чтобы без промедления можно было им воспользоваться.
   Через проход в переборке он спрыгнул в трюм.
   - Если вовремя не вернешься, я отправлюсь без тебя, - крикнул ему в спину
Кук.
   Корпус декомпрессионной камеры  походил  на  перевернутый  шкаф.  Декоста
раздраил люк и посмотрел через  декомпрессионную  камеру  вниз  в  обширное,
видимое в открытую дверь пространство грузового отсека, до его дна  было  по
крайней мере шестьдесят футов. Монтажный кран со складной стрелой был совсем
рядом  с  люком  декомпрессионной  камеры,  и  Декоста  уперся  взглядом   в
растерянное лицо управляющего им техника.
   - Вам не полагается находиться здесь, капитан, - сказал тот.
   - Вини мою матушку - она меня раньше времени родила. С тех пор  на  месте
не могу усидеть. А ну-ка подвинься.
   Декоста спустился в декомпрессионную камеру, раскачался, взявшись за край
внешнего люка, и аккуратно приземлился в кабину крана, стараясь  не  думать,
что мог  промахнуться  и  свалиться  вниз.  Кабина  от  неожиданной  тяжести
закачалась, и они оба вцепились в поручень.
   - Так и разрыв сердца недолго получить, - охнул техник.
   - Это ранцы? - спросил Декоста, указывая на кислородные баллоны  на  полу
кабины.
   - Да, сэр. Я собирался закрепить их...
   - Забудь про это, мы сделаем лучше.  Спусти  нас  вниз.  Стрела  медленно
поплыла над грузовым отсеком с широко разинутыми  пастями  открытых  дверей.
Обычно этот грузовой коридор, похожий на трубу, шестидесяти футов  длиной  и
пятнадцати шириной, заполнял либо технический груз,  либо  оборудование  для
научных экспериментов, намертво принайтовленное. Или  спутник,  вроде  того,
что только убрали отсюда. Единственным грузом сейчас была  одна-единственная
пластина, плотно закрепленная сразу же за кабиной. К ней были грубо, хотя  и
прочно, приварены четыре гравитационные кушетки. Сейчас  только  надежность,
впрочем, и имела  значение,  -  Давай  до  самого  дна,  -  сказал  Декоста,
показывая пальцем. - До последнего зажима на конце манипулятора.
   Дистанционное плечо манипулятора дотягивалось до конца грузового  отсека
это была коленчатая труба пятидесяти  футов  длиной.  Для  своей  длины  она
казалась невероятно тонкой, и моторы в ее коленах способны были сейчас  лишь
с трудом передвигать ее  собственный  вес,  поскольку  годились  только  для
операций в космосе, в невесомости, когда не действует гравитация.  На  самом
конце манипулятора находился похожий на  челюсти  механизм,  предназначенный
для захвата грузов и их подъема.  Декоста  смотрел  на  него  и  лихорадочно
думал, думал о том, как может сложиться ситуация в космосе.
   - Эй, капитан, - окликнул его техник с соседнего крана, имевший на голове
наушники и микрофон. - Майор Кук говорит, у вас осталось  только  пятнадцать
минут.
   - Знаю, знаю, - ответил Декоста, он и без этого взмок  от  напряжения.  -
Давай сгружать ранцы здесь, в самом низу.
   Декоста выпрыгнул  на  круглую  платформу  и  принял  у  техника  тяжелые
кислородные баллоны, поставив их в ряд у своих ног.
   - У вас нет какой-нибудь нейлоновой веревки?
   - Есть. Белая и красная...
   - Дай-ка мне белую.
   Стараясь действовать как можно быстрее,  он  привязал  ранцы  один  подле
другого к вделанным в металл крепежным кольцам, используя один конец веревки
и поочередно пропуская его вокруг каждого из баллонов, а потом закрепляя.
   Достаточно будет Потом разрезать веревку в одном месте, и она  больше  не
будет держать их.
   - Нож.
   Техник подал ему тяжелый карманный нож. Большим лезвием  Декоста  отрезал
веревку, потом взял кусок красной и быстро  пропустил  ее  через  зажимы  на
каждом ранце, связав их вместе. Затем залез обратно в кабинку.
   - Давай к тому концу  манипулятора.  Кабинка  поднялась,  и  он  отпустил
красную веревку, позволив ей свободно раскручиваться.
   - У нас осталось только восемь минут! - сообщил ему  связист.  -  Сколько
вам нужно, чтобы закончить последнюю проверку и задраить все люки?
   - Уже почти все. - Декоста привязал свободный конец веревки к  последнему
кольцу манипулятора. Потом отрезал еще короткий  кусок  и  привязал  им  нож
сантиметрах в тридцати рядом.
   - Послушайте, но это же мой ножик! - возмутился техник.
   - Ему предстоит космическое путешествие. Подайте  счет  администрации.  А
теперь быстро выбираемся отсюда.
   Наконец кабинка крана зависла над самой декомпрессионной камерой.  В  тот
же момент начали  медленно  сдвигаться  внешние  створки  люка,  ведущего  в
грузовой  отсек.  Декоста  поставил  одну  ногу  на  перила  кабины,  техник
поддерживал его, и ему удалось дотянуться до суживающейся щели и  ухватиться
за край. Опершись ступней на плечо застонавшего техника,  он  подтянулся  на
руках и нырнул в декомпрессионную камеру за мгновение до  того,  как  люк  у
него за спиной захлопнулся.
   - Поднимайся сюда немедленно! - заорал ему Кук.  -  Боже,  до  пуска  две
минуты. Я не могу ждать!
   - Иду... - Пилот перевел дыхание, закрыл и задраил люк, а  потом,  быстро
перебирая руками и ногами по металлическим  выступам  в  стене,  поднялся  в
кабину. Подняв голову, он, тяжело дыша, смотрел в напряженное лицо Кука.
   - Тридцать секунд! - заорал Кук. -  Насосы  работают,  вот-вот  включится
зажигание, пристегивайся, черт побери, пристегивайся!
   Декоста из последних сил втиснулся в  кресло,  схватил  концы  привязного
ремня - и тут заработали двигатели.
   С ревом выбрасывая потоки  пламени,  космический  "челнок"  оторвался  от
земли и стал набирать скорость.
   - "Челнок" стартовал, - сказал Флэкс, обращаясь сразу ко всем четырем  на
борту "Прометея". - Двигатели работают одну минуту.
   Патрик летал на "челноке" не один раз, так что отлично представлял  себе,
что  там  происходит.  Первое  включение  двигателей,  мощный  рывок  вперед
благодаря ускорителям, работающим на твердом топливе. Три минуты  ускорители
работают вместе с двигателями. Потом сто шестьдесят миль  снижения  скорости
до точки выхода на орбиту...
   - Отключение ускорителей, отделение...
   Две огромные трубы, теперь пустые, разлетелись в разные стороны  и  стали
падать обратно, в Атлантический океан.  Затем  резко  щелкнули  парашюты,  и
ускорители медленно опустились туда, где их поджидали суда-перехватчики.  Но
корабль все еще продолжал подъем, все еще всасывал последние  капли  топлива
из внешнего бака - он еще не вышел на орбиту. Случись любая неполадка, и  им
придется падать на Землю. С ускорением они не  справятся.  Что  же  все-таки
происходит?
   - Птичка, я вас  не  слышу..,  так,  все  в  порядке.  Роджер.  Отделение
внешнего бака!
   Двигатели еще работали, бак отлетел в  сторону,  чтобы  потом  сгореть  в
атмосфере. Корабль набирал высоту, нацеливаясь на выход на орбиту. Полет  по
намеченной траектории...
   - Что это? - закричала Коретта. - Что-то горит там, за иллюминаторами.
   Не  успела  она  договорить,  как  их  затрясло,  заколотило,   казалось,
вибрировал сам космос.
   - Мы вошли в более плотные слои  атмосферы!  -  воскликнул  Патрик.  -  И
теперь...

***

   Режиссер программ телевидения, глядя на  экран  своего  монитора,  что-то
горестно бормотал про себя. Из чего тут выбирать? Совершенно не из  чего!  В
кадре на втором мониторе был Вэнс  Кортрайт  с  его  идиотским  голосом.  На
первом шла передача из Центра управления полетом, все были безумно заняты  у
пультов, и это длилось уже Бог знает сколько часов, причем без звука - Флэкс
снова выключил звук. Забудем  -  зрители  достаточно  на  это  насмотрелись.
Третий монитор показывал конференцию с писателем-фантастом, специалистом  по
космическим  полетам,  готовым  в  который  раз  пуститься   в   пространные
объяснения. Режиссер уже отснял многие километры пленки, пожалуй,  довольно,
особенно сейчас, когда все идет к чертовой  матери.  Четвертый  монитор  был
пуст и готов к любой передаче. Только что прокатили мультипликационный фильм
о запуске "челнока", но теперь, когда настоящий "челнок" на орбите, подобный
показ неуместен. Режиссер, подумав, все-таки включил Кортрайта.
   "...драматические события последних часов близятся к  завершению.  Однако
сомнений по-прежнему немало: стыковка  еще  не  произошла.  Двигатели  обоих
кораблей сейчас включены, так как производятся последние расчеты, которые не
могут иметь ошибку больше чем на одну тысячную процента.  Дело  в  том,  что
корабли находятся на разных орбитах, на разных