позвонить  Вольфгангу.  На  пульте  замигала
лампочка, и он включил связь.
   - Вас вызывает Дилуотер, Флэкс.
   - Хорошо. Флэкс слушает.
   - Мистер Флэкс президент Бэндин хочет лично говорить с астронавтами...
   - Они прервали связь.
   - Дело срочное.
   - Как всегда. Не отключайтесь. Я посмотрю, сумею ли связаться с ними.

***

   Самодельная кислородная  палатка  была  собрана  из  пластиковых  мешков,
которые Григорий терпеливо склеил по краям. Она  колебалась,  как  спущенный
воздушный шарик, сохраняя форму за счет давления  кислорода  изнутри  -  оно
было чуть больше, чем давление воздуха в отсеке. Лицо  Брона  было  бледным,
дыхание еле заметным. Коретте приходилось постоянно следить  за  показаниями
приборов, чтобы убедиться, что он еще жив. Пульс ровный, но слабый,  дыхание
тоже. Он был жив, но жизнь едва теплилась. Она  сделала  Брону  внутривенное
вливание глюкозы и поняла, что вряд ли может еще чем-нибудь помочь ему. Ведь
времени осталось так мало. Вспоминая об этом, она содрогалась от страха. Она
не хотела умирать, и ей все трудней и трудней становилось притворяться,  что
все нормально.
   - Как он? - спросил, приближаясь, Григорий.
   - Все так же, без изменений.
   - Возможно, ему повезло. Он и не узнает ничего.
   - О Господи, это слишком ужасно, чтобы  поверить.  -  Она  ухватилась  за
него, спрятала лицо у него на груди - но плакать не могла. Можно  оплакивать
чужую смерть, но не свою.
   - Центр управления вызывает "Прометей". Сигнал все время  повторялся,  но
на него никто не отвечал. На соседней койке Надя пошевелилась во сне.
   -  Почему  Патрик  не  отвечает?  -  удивилась  Коретта.  -  Надо   пойти
посмотреть.
   Патрик уснул.  Измученный  за  последние  дни  организм,  боль,  действие
наркотика - все это сказывалось. Известие о том,  что  все  их  усилия  были
напрасны, что времени практически не осталось, доконало его.  Теперь  просто
не было никакого смысла бодрствовать, он точно так же мог умереть и во  сне,
поэтому просто махнул на все рукой.
   - "Прометей", отвечайте, отвечайте, пожалуйста.  Президент  на  связи.  -
Голос настойчиво звал из динамиков.
   - Надо ли его будить? - спросил Григорий,  глядя  на  спящего  командира.
Коретта была рядом. Они держались за руки,  чтобы  их  не  отнесло  друг  от
друга, чтобы чувствовать человеческое тепло. Она покачала головой.
   - Не уверена. Патрику нужен отдых, а что  такого  интересного  они  могут
сообщить нам после приятного известия, что наша прогулка почти закончена?
   Она произнесла это небрежно или, во всяком случае, постаралась, но внутри
чувствовала непреодолимый страх.
   - Но ведь это ваш президент хочет говорить с вами. Она  улыбнулась,  видя
его встревоженное лицо.
   - Ты слишком почитаешь саму идею  власти,  Григорий,  дорогой.  Бэндин  -
политическая проститутка, всегда таким был, таким и останется. Когда он  еще
заседал в конгрессе, то состоял членом  комитета  по  школьным  автобусам  -
район ему достался смешанный, наполовину черный, наполовину белый. Тогда его
и прозвали Резиновый Бэндин. Он мог растягиваться как угодно, становиться на
любую сторону и никогда не проигрывал. И не выполнял  обещанного.  Да  любой
такой ловкач в президенты вполне годится.
   - Коретта, пожалуйста, не говори так про руководителя своего госу...
   - Для революционера ты слишком порядочный буржуа, мой русский медвежонок.
Разве ваш Полярный не последний представитель сталинской банды? Разве он  не
замешан во все эти истории с лагерями?
   - Ты не должна так  говорить,  -  сказал  он,  встревоженно  оглядываясь.
Коретта заметила его движение и невольно расхохоталась. Она  смеялась  и  не
могла  остановиться,  по  ее  лицу  катились  слезы.  Все  еще  смеясь,  она
заговорила:
   - Ты бы видел свое  лицо!  Оглядываться,  не  подслушивает  ли  кто  -  в
космосе, в ракете, которая вот-вот взорвется! Извини, я вовсе не  над  тобой
смеюсь. Над нами надо всеми,  с  нашими  маленькими  страхами  и  приступами
национализма. По крайней мере мы-то здесь можем позабыть о них на тот  малый
срок, что нам еще остался, - она придвинулась  ближе  и  ласково  поцеловала
его. - Я рада, что встретила тебя, правда рада. Хотя от этого положение и не
изменится, все же становится как-то легче.
   - А я, ты...
   - Вызов, ответьте на вызов...  -  хрипло  сказал  Патрик,  ворочаясь  под
пристегнутыми ремнями. Он потянулся руками к забинтованным глазам  -  забыл,
что случилось, и  удивился,  почему  темно.  Затем  неприятные  воспоминания
вернулись, он глубоко вздохнул и опустил руку на пульт.
   - "Прометей" слушает, говорите.
   - С вами хочет говорить президент. Вы готовы ответить?
   -  Соединяйте,  -  равнодушно  сказал  Патрик.  Через  несколько   секунд
заговорил Бэндин.
   - Говорит президент Соединенных Штатов...
   - Он даже по телефону говорит, словно читает Геттисбергское  послание,  -
заметила Коретта, демонстративно поворачиваясь спиной.
   - ..с тяжелым сердцем обращаюсь я к вам, быть  может,  в  последний  раз,
мужественные  астронавты,  граждане  двух  государств,   соединенные   узами
братства  при  выполнении  этой  великой  миссии,  которая,  видимо,  должна
прерваться так трагически. Мой печальный долг - сообщить вам  подробности  о
ядерном взрыве, который столь недавно произошел возле вашего корабля...
   - Они выяснили!
   - Тихо!
   - Я только что разговаривал  с  премьером  Полярным,  и  он  просил  меня
выразить вам свое глубочайшее сожаление по поводу столь несчастного  случая.
Да,  это  именно  несчастный  случай.  Один  из   представителей   советских
оборонительных войск, человек  психически  неуравновешенный,  произвел  пуск
ракеты...
   - Один из наших? Нет!.. - воскликнул потрясенный Григорий.
   - Его задержали, но дело уже было сделано. Срыв его  психики  был  вполне
объясним, поскольку весь мир в настоящее время живет  под  бременем  страха.
После непоправимой  катастрофы  в  Англии  та  часть  планеты,  над  которой
проходит орбита "Прометея", живет с ужасным сознанием, что в  следующий  миг
может наступить  ее  очередь.  Мы  должны  понять  русского  офицера,  хотя,
конечно, не  можем  простить  этого  подлого  удара,  который  он  нанес.  Я
присоединяюсь к просьбе  премьера  Полярного  понять  это,  глубоко  скорблю
вместе с вами  из-за  вашего  положения,  из-за  трагического  конца  нашего
совместного блестящего начинания и надеюсь, как и он, что  другие  продолжат
то  великое  дело,  которое  начали  вы,  замечательные  мужественные  люди.
Прощайте!
   В наступившей тишине стало слышно, как Надя зовет из отсека экипажа.
   - Где вы? Я не могу встать.
   - Я помогу, - отозвалась Коретта, направляясь к люку.
   - Это ты, Коретта? Чей-то голос разбудил меня.  Я  слышала,  что  говорил
этот человек. Пожалуйста, отведи меня к остальным.
   Они двинулись вместе, Надя рукой прикрыла невидящие глаза.
   - Ты слышал, Григорий? - спросила она. - Ты веришь этому?
   - О чем ты, Надя?
   -  Ты  прекрасно  понимаешь.  Неужели  это  правда   -   история   насчет
сумасшедшего офицера, нажавшего кнопку?
   Григорий глубоко вздохнул, потом безнадежно покачал головой.
   - Нет, не может быть! В нашей стране такого не случается.  Это,  конечно,
просто легенда. Ракета была пущена по чьему-то приказу. Если и была  паника,
то где-то в верхних эшелонах. А теперь руководство пытается  скрыть  правду.
Мне стыдно за мой народ, я прошу у вас прощения...
   - Брось, - сказал Патрик. - Это ничего не изменит, в конце концов.
   - Он прав, - сказала Коретта. - Все равно все останется по-прежнему. И  я
держу пари, что у нас найдется пара генералов, которые завидуют вашим и тоже
мечтают пострелять...
   - Хватит, Коретта, - резко оборвал Патрик. - Я офицер. И не желаю слушать
это!
   - Извини, Патрик. Наверное, нервы.
   Правда все это или нет, она понимала, что не следовало так  говорить.  По
крайней мере последние минуты они могли бы прожить мирно.
   - Ты прав. Это же ничего не меняет, так?
   - Боюсь, что так. Который час?
   - Полетное время 24:59.
   - Сейчас должно наступить время  солнечной  вспышки.  Вид  Солнца  как-то
изменился, Коретта?
   - Я же не астроном...
   - Впрочем, неважно. Можно мне воды? От этого лекарства, что ты мне  дала,
страшная жажда.

***

   Флэкс посмотрел на табло. ПВ  24:59,  и  пока  никаких  изменений  уровня
солнечной активности. На глаза ему попался лист бумаги, и он отметил  время.
Вольфганг, наверное, уже дома. Вот и официальный  предлог  -  сумасшедший  и
история с кнопкой. Неужели кто-нибудь поверит в это? Наверное, нет.  Но  это
спасло бы лицо нации -  очень  важная  вещь  как  для  больших,  так  и  для
маленьких народов. Может быть, они все  еще  думают  о  продолжении  проекта
"Прометей"? Почему бы нет? Потребность  в  энергии  остается,  возрастает  с
каждым днем. Еще один запуск, еще одна попытка...  Что  могло  потребоваться
Вольфгангу? Флэкс набрал номер. Телефон звонил и звонил, но никто не  снимал
трубку. Черт с ним. Флэкс скомкал клочок бумаги в последний раз и выбросил.

Глава 36

ПВ 25:03

   - Где сейчас находится "Прометей"? - спросил Бэндин. Дилуотер  просмотрел
страницы с расчетами и сделал  пометку  напротив  полетного  времени  25:03.
Потом встал и пошел к висевшей на стене  конференц-зала  меркаторовой  карте
мира, усталые люди провожали его взглядами. Он аккуратно  отметил  широту  и
долготу и передвинул красный намагниченный  кружок,  обозначавший  положение
"Прометея". Теперь он находился посреди океана.
   - Так лучше, - сказал Гродзински. - Упади он в  воду  -  все  было  бы  в
порядке.
   - Но он снова через несколько минут будет над сушей, - заметил Бэннерман.
- И что тогда? Эта штука по-прежнему представляет угрозу для  всей  планеты.
Что бы Советам прицелиться получше и сбить ее к чертовой матери.
   - Генерал, там все-таки пятеро людей на борту, - холодно сказал Дилуотер.
   - Они и будут на борту, когда она упадет, и тогда все равно  погибнут.  Я
гуманист, Саймон, как и вы. Но  я  еще  и  реалист.  Без  этого  солдату  не
победить. Нравится нам это или нет, в ближайшем будущем нас ожидает  крупный
взрыв. Если эти  солнечные  вспышки  сделают  свое  дело,  "Прометей"  может
навернуться в любую секунду, хоть сейчас, пока мы тут болтаем. А  если  нет,
все равно упадет, только на пару часов позже. Или  что-нибудь  изменилось  в
расчетах?
   Дилуотер покачал головой.
   - Ничего. Более точные измерения отодвигают срок лишь на несколько минут.
   - Значит, дело обстоит так. Эти люди на  борту,  считай,  так  или  иначе
мертвы. Теперь как быть с бомбой, в которой они находятся? Я предлагаю сбить
ее нашими ракетами, пока она еще над океаном, и дело с концом.
   - Вы что, спятили? - воскликнул Бэндин. - Вы  хотите,  чтобы  я  вошел  в
историю как президент, ядерной ракетой уничтоживший собственных граждан?
   - Вместо того чтобы допустить трагедию  большего  масштаба,  -  настаивал
генерал.
   - Мне кажется, вы должны понять, что президент, прав, -  вмешался  доктор
Шлохтер. - Общественное мнение - такая сила, которой мы не можем пренебречь.
Уже поступают сообщения  о  выпадении  радиоактивных  осадков  после  взрыва
советской ракеты - она оказалась не слишком чистой, как и все  их  бомбы,  и
мировая пресса и политики уже в полной готовности. К утру они  разойдутся  в
полную силу, и американская  пресса  -  больше  всех.  Радиоактивные  осадки
восторга не вызывают. Мы годами запрещали испытания в атмосфере. Если сейчас
мы изменим нашу политику и одобрим этот план, я сомневаюсь, наберет ли  наша
партия хотя бы четыре голоса на следующих выборах.
   - Меньше, - заметил Бэндин. - Мы будем полными идиотами, если проголосуем
за самих себя. Итак, о посылке ракеты не может  быть  и  речи,  забудьте  об
этом, Бэннерман. Как бы нам ни  хотелось  или  как  бы  мы  ни  нуждались  в
уничтожении "Прометея", так не пойдет.
   - А ТНТ? - спросил Гродзински. - Я с ним имел  дело  в  угольных  шахтах,
когда еще был мальчишкой. Он способен разнести "Прометей" на клочки.
   - Да, - сказал ему Дилуотер. - Но  есть  пустячный  вопрос:  доставка  на
корабль.  Правда,  там  имеется  полная  цистерна  водорода   и,   возможно,
достаточный запас кислорода, чтобы вызвать химическую реакцию и взрыв,  если
бы их удалось соединить. Но это  слишком  сложно  и,  стало  быть,  тоже  не
подходит. К тому же любой химический взрыв на подобной высоте  привел  бы  к
выделению большей  части  урана-235,  который  попал  бы  на  Землю,  и  его
распыление вызвало  бы  катастрофу  куда  большего  масштаба,  чем  взрыв  в
каком-то локализованном районе. Химический взрыв исключается.
   - Так что же  нам  делать,  черт  возьми?  -  спросил  президент  Бэндин,
оглядывая сидящих за столом. - Так и будем здесь просиживать  задницы,  пока
эта штука не брякнется, и надеяться,  что  она  не  врежется  во  что-нибудь
жизненно важное? Ничего лучше придумать не можем?
   По-видимому, так оно  и  было,  поскольку  ответом  на  его  вопрос  было
молчание. Саймон Дилуотер смотрел  на  всех  по  очереди,  словно  ждал,  не
встанет ли кто-нибудь с предложением. Никто не  встал.  В  конце  концов  он
понял, что нужно сделать то, что только он сам может  сделать.  Он  встал  и
поднял тонкую папку в оранжевом  переплете.  Темные  буквы  "Секретно"  были
оттиснуты на ее обложке. Все глаза теперь обратились к нему.
   - Поскольку, кажется, никакого иного решения  этой  мучительной  проблемы
нет, я  считаю,  что  обязан  сообщить  вам,  джентльмены,  о  существовании
программы для  непредвиденных  обстоятельств.  Я  не  советую  принимать  ее
немедленно и не говорю, что принимать ее не следует. Я просто  предлагаю  ее
вашему вниманию. Как вам  известно,  перед  каждым  полетом  разрабатывается
множество различных Программ, которые предусматривают возможные  случайности
и аварии в космосе. Большинство из них достаточно реалистичны,  некоторые  -
довольно искусственные. Программа "Змеиное кольцо"  относится  к  последнему
разряду,  она  создана  группой  инженеров,  на  мой  взгляд,  с   несколько
болезненным воображением. Я узнал о ее существовании случайно, ознакомился с
ней и.., засекретил и включил в досье... - - Продолжайте, Дилуотер, что  еще
за чертовщина? - Терпение Бэндина было на исходе.
   - Немного терпения, господин президент, я  хотел  прояснить  все  детали.
Программа "Змеиное  кольцо"  представляет  собой  план  технических  мер,  с
помощью которых автоматический ядерный взрыв может уничтожить "Прометей"  и,
разумеется, его ядерное топливо.
   - Я не понимаю, - сказал Гродзински.
   - Звучит довольно просто,  -  ответил  генерал  Бэннерман.  -  Вы  хотите
сказать, что они могут сделать так, чтобы  ядерный  двигатель  автоматически
превратился в бомбу и взорвал весь корабль?
   - Не совсем, но в общем идея именно такова. Меня заверили, что  если  все
сделать правильно, то ядерный взрыв непременно последует. Я должен  обратить
ваше внимание: все эти действия могут быть выполнены лишь кем-то из экипажа.
Иными словами, люди, которые подготовят взрыв, сами тоже  должны  погибнуть.
Никакими посторонними средствами подобного эффекта достичь нельзя.
   - Вы просите их совершить  самоубийство  ради  спасения  человечества?  -
сказал Бэндин.
   - Я ни о чем не прошу их, сэр. Я просто излагаю суть вот этой  программы.
Решать вопрос о ее исполнении, слава Богу, буду не я.
   - Они в любом случае погибнут, - спокойно сказал Бэннерман. - Я предлагаю
передать им подробные указания, чтобы они могли приступить к работе. Это наш
единственный шанс.
   - Возможно, надо было бы  прежде  спросить,  захотят  ли  они,  -  сказал
Дилуотер.
   - У нас нет времени на такую роскошь, - ответил Бэннерман. - Майор Уинтер
- офицер, как и майор Калинина. Они умеют  подчиняться  приказам.  Им  нужно
немедленно сообщить, что  делать.  Я  уверен,  они  с  гордостью  используют
возможность предотвращения катастрофы здесь, на Земле. Нам некогда  спорить,
если мы хотим, чтобы план был приведен в исполнение. Господин  президент,  я
прошу вас принять решение немедленно.
   - Я должен посоветоваться с Полярным. Пусть они свяжутся с Калининой...
   - Он не советовался с нами, когда выпускал свою пташку по кораблю,  а  мы
еще поддержали эту его идиотскую  версию  об  офицере-психопате.  Теперь  он
поддержит нас. Мы ждем, господин президент.
   - Кто-нибудь еще хочет  высказаться?  -  спросил  Бэндин  с  отчаянием  в
голосе: он достиг своего высокого положения, не принимая решений, а  избегая
их. - Ладно. Мы не можем приказать им, пока еще нет, но мы  можем  объяснить
им, что такое программа "Змеиное кольцо". Свяжитесь с ними. Если они  примут
правильное решение, нам не придется им приказывать. Это  последняя  надежда,
Бэннерман. Узнайте, как они настроены, прежде чем отдавать  приказ.  Кнут  и
пряник. Они славные ребята, и я в них верю. Они все равно погибнут, а так их
смерть  может  обрести  величественный  смысл,  спасти  жизни,  быть  может,
десятков тысяч их соотечественников. Это героический поступок.  Свяжитесь  с
ними относительно программы "Змеиное кольцо" немедленно!
   - Змеиное кольцо! - радостно воскликнул Гродзински. - До меня только  что
дошло. Змея, которая заглатывает свой хвост, поедает сама себя  и  перестает
существовать.
   - Заткнитесь, - устало бросил Бэннерман.

Глава 37

ПВ 25:28

   Вольфганг Эрнстинг затормозил и распахнул дверцу машины.  Влажный  воздух
Флориды окутал его, и он задохнулся: он так и не привык к  резким  перепадам
от прохлады кондиционированного воздуха  к  тропической  парной.  У  входной
двери он нашарил ключ и замер. Телефон звонит? Да, до него доносился далекий
сигнал, он ехал дольше,  чем  рассчитывал  Он  заспешил,  отпирая  дверь,  и
бросился к телефону.
   Звонок оборвался в тот момент, когда он дотронулся до трубки. Подняв  ее,
он услышал лишь гудки отбоя. Он быстро положил ее и подождал,  надеясь,  что
телефон зазвонит снова.
   Он не звонил. Вольфганг взглянул на часы. Да, это должен был быть  Флэкс.
Никто другой не позвонил бы ему, во всяком  случае,  не  сейчас.  Флэкс  был
чрезвычайно  пунктуален.  Так  что  же  делать?  Ждать.  Флэкс   обязательно
перезвонит, да, так и будет.
   Вольфганг отправился на кухню, чистую, сверкающую, какой он и оставил  ее
утром, помыв посуду после завтрака. Он никогда не  был  женат,  не  было  ни
времени, ни возможности, и как вечный холостяк был мелочен хуже любой старой
девы.  На  полке  стояла  его  любимая  пивная  кружка  из  какой-то   давно
исчезнувшей  баварской  пивной  -   старинная,   прессованного   стекла,   с
металлической крышкой, поднимавшейся  нажатием  большого  пальца  в  центре
крышки гордо красовался герб пивной.
   Осталась всего одна бутылка пива, и  он  аккуратно  вылил  ее  в  кружку.
Придется купить еще. В глубине холодильника охлаждалась бутылка  шнапса,  но
ее содержимого едва хватило на стакан. Он вылил себе в стакан все и подумал,
что дело худо. Ни в одном  местном  винном  отделе  не  продавали  импортный
шнапс, а он так и не приучился пить виски.
   Он знал, что после этой порции ему захочется выпить еще. Залпом проглотив
шнапс, он запил его глотком холодного пива. Что же делать?
   Что делать, если Флэкс не позвонит? Вот что в основном мучило его, как ни
старался он отделаться от этой мысли. Он действительно  не  несет  в  данном
случае  никакой  ответственности,  и  незачем  изменять  своим  правилам   и
навлекать на себя беду. Если Флэкс не перезвонит, что ж, и  делу  конец.  Он
сердито отодвинул стул и заходил по кухне, пытаясь  убежать  от  собственных
раздумий, но места было слишком мало. Добрая минута ушла, чтобы отпереть все
запоры на кухонной двери, - преступность в округе была высокой, - и он вышел
в сад, в душную ночь. Прожив столько лет в Соединенных Штатах, он  никак  не
мог привыкнуть к этому климату. Он еще помнил снежную  зиму  и  мягкое  л