Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Фантастика. Фэнтези
   Научная фантастика
      Войскунский Евгений. Экипаж "Меконга" -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
шу систему. Опрятин пропустил это мимо ушей. - Итак, - сказал он, - что мы имеем в качестве исходных данных? Нож из проницаемого материала. Да и то - увы! - утерян... Говорите, предок имел отношение к Индии? Двести лет с лишком? Что ж, опустимся на уровень того времени. Искать там, среди лейденских банок... О структуре вещества только догадывались... Очевидно, набрели случайно. В ноже изменены межатомные связи, вы правы. Как же была преодолена энергия внутренних связей вещества? Вот вопрос... Если бы нож был у нас в руках... Кстати, вы говорили, что нож лежал в железном ящичке. Он-то хоть сохранился? Бенедиктов вынул из шкафа ящичек, похожий на пенал, и протянул Опрятину. Опрятин взглянул и... - Ах, черт! - воскликнул он, вскакивая. - Те же буквы... На крышке была гравировка: "AMDG". Ниже - изображение маленькой короны, еще ниже - буквы помельче: "JdM". Опрятин прошелся по кабинету. Шаги его звучали четко, как удары молотка. - Что случилось? - спросил Бенедиктов, поворачивая голову вслед за Опрятиным. - Чего вы всполошились? - Нет, ничего. - Опрятин уселся в кресло и снова принялся разглядывать ящичек. - Что означают эти буквы? - Верхние четыре - начальные буквы девиза иезуитов. Забыл, что именно. Нижние три - неизвестно, что означают. Вряд ли это имеет отношение к научной проблеме. Опрятин погрузился в раздумье. - Вот что, - вдруг рассердился Бенедиктов, - если вы пришли для того, чтобы глубокомысленно молчать, то... - Не торопитесь, Анатолии Петрович. Характерец у вас... - Он положил ящичек на стол и поднялся. - Ну ладно. Давайте, чтобы не терять времени, поставим начальный опыт. Когда вы в тот раз описали ваш генератор, мне пришла в голову одна идейка. Вам завезли сегодня чемодан с приборами? - Завезли. Между прочим: не вы ли присылали ко мне раньше этого типа со зверской рожей? Под видом монтера. - Что вы, Анатолий Петрович? Это мой лаборант. Весьма полезный и, я бы сказал, приятный мужчина. Надеюсь, вы измените свое отношение к нему... Помогите мне убрать аквариум. А столик - сюда, ближе к генератору. Опрятин принялся собирать аппаратуру. - Может быть, вы предварительно посвятите меня? - сказал Бенедиктов. - Безусловно. Я предлагаю начать с минимальной поверхности - с острия. Опрятин раскрыл футляр и вынул металлическую державку, снабженную длинной, хорошо отполированной иглой. - Конечно, - сказал он, - кончику этой иглы далеко до пчелиного жала. Жало имеет острие, закругленное на конце радиусом в одну миллионную часть миллиметра. Приложите к такому острию силу всего в один миллиграмм, и давление его кончика на прокалываемое вещество составит около трехсот тонн на квадратный сантиметр. Представляете себе? А стальная игла в руках человека дает укол с давлением около четырех тонн. Впрочем, в иглах вы, кажется, разбираетесь... - Что это значит? - хмуро сказал Бенедиктов. - Виноват, просто к слову пришлось. - Опрятин устремил на биофизика немигающий взгляд. - Итак: с кончиком иглы нам легче справиться, чем с крупной массой вещества, согласны? Он коротко изложил методику опыта. На столике, под бинокулярной лупой, была собрана установка. Державка с иглой теперь помещалась в струбцине с микрометрическим винтом так, что острие иглы было подведено к стальному кубику. Все это помещалось в спирали между параллельными обкладками и было заключено в толстостенный стеклянный сосуд. Маленький моторчик через ряд зубчатых передач мог очень медленно вращать микрометрический винт, упирая острие иглы в кубик. В стекло были впаяны выводы проводов, соединяющих установку с электростатической машиной и генератором Бенедиктова. - Посмотрим, на что годится ваш генератор, - сказал Опрятин. - Ну, начали. Попробуем воздействовать электрическим полем на внутренние связи вещества этого кубика. Бенедиктов включил мотор, и диск электростатической машины с тихим жужжанием завертелся. - Генератор! - скомандовал Опрятин. Щелкнул тумблер. В стеклянном сосуде моторчик медленно-медленно вращал микрометрический винт, подводя острие иглы к кубику. Опрятин и Бенедиктов прильнули к стеклам бинокуляра. Звякнул звоночек: острие вошло в контакт с кубиком. Включились самописцы. Острие продолжало двигаться, вонзаясь в металл. Но чувствительные приборы не показали усилия... Игла входила в стальной кубик, не встречая сопротивления! Это длилось один момент. В следующий миг какая-то сила отбросила Опрятина и Бенедиктова к стене. Стеклянная камера со звоном разлетелась вдребезги... Бенедиктов огляделся. Он был ошеломлен. Не померещилось ли ему это?.. Опрятин поднимался с пола. Лицо его было бледно, со лба стекала тонкая струйка крови. Он взглянул на Бенедиктова - и вдруг засмеялся, закинув голову и выпятив костистый подбородок. "Тронулся, что ли?" - тревожно подумал Анатолий Петрович. - Кубик! - хрипло сказал Опрятин, оборвав смех. Они кинулись искать кубик и нашли его вместе с обломком струбцины в углу. Положили под микроскоп. Ни малейшего следа от иглы... Но лента самописца - бесстрастная свидетельница - говорила, что игла вошла в сталь на целых три микрона... Ученые сели в кресла друг против друга. Помолчали. Потом Бенедиктов спросил: - Что... что вы думаете об этом? - Я думаю... Это была великая минута. - Голос Опрятина теперь звучал спокойно, но что-то отчужденное появилось в глазах. - На мгновение мы добились проницаемости. Мы ослабили связи вещества в кубике... Но силы, которые создают эти связи, высвободились... И вот - отталкивание... Он долго молчал. Потом заговорил уже совсем спокойно: - Мы в начале пути, Анатолий Петрович. Однако в квартирных условиях мы ничего, кроме скандалов с домоуправлением, не добьемся. Вторгаться в структуру вещества, знаете ли... Может и не так бабахнуть. Нужно собрать крупную установку. С генератором Ван-де-Граафа. Без него не обойтись. Нам предстоит множество опытов. - Что вы предлагаете? - Есть у меня одна возможность поработать уединенно. Но вы, к сожалению, не состоите у нас в штате... - Опрятин помолчал, потом сказал в упор: - Вам нужно перейти в наш институт. 11. ПРО "РТУТНОЕ СЕРДЦЕ" И ПРО КОШКУ, КОТОРАЯ ГУЛЯЕТ САМА ПО СЕБЕ Нет на свете собаки нежнее и ласковее бульдога. Но на вид этого не скажешь. Дж.К.Джером, "Мое знакомство с бульдогами" Шумный людской поток выносит Риту из кинотеатра. Вокруг громко обмениваются впечатлениями, смеются, острят. Все возмутительно счастливы. А Рите не с кем даже словом перемолвиться. Медленно идет она по аллее Приморского бульвара, мимо фонтанов, подсвеченных цветными лампами, мимо скамеек, на которых тесно сидят парочки. Тоскливо у Риты на душе. Первый раз в жизни она одна пошла в кино. Ей кажется, что встречные смотрят на нее с недоумением и жалостью. Ну и пусть! Да, все гуляют парами или компаниями, а она гуляет одна. Ей так нравится. Нравится? Нет, себя не обманешь... Почему-то вспомнилась читанная в детстве киплинговская сказка о Кошке, Которая Гуляла Сама по Себе... Рита выходит с бульвара на улицу, залитую резким светом ртутных фонарей. Шуршат по асфальту покрышки автомобилей. Киоск с водой. Лоток с мороженым. Троллейбусная остановка. Высекая на перекрестке искры из проводов, приближается троллейбус. К нему бежит, смеясь, стайка девушек на тоненьких каблучках. Рита взглянула на часы. Без пяти минут десять. Ехать домой? А зачем? Слушать, как в кабинете гудят голоса мужа и его гостя? Поить их чаем с инжировым вареньем? Ну нет! Она идет обратно на бульвар. Идет мимо темных скамеек, на которых, в тени деревьев, обнимаются парочки, и мимо пустых скамеек, освещенных фонарями. Она садится на пустую скамейку под старой акацией; рядом высится фонарь - длинноногий вечерний страж. Прямо перед Ритой - черное стекло бухты. На смутно обозначенном горизонте мигают огоньки - то красный, то белый. А если посмотреть вправо, можно увидеть скупо освещенный бон яхт-клуба и призрачные силуэты яхт, слегка покачивающиеся на воде. Господи, до чего же одиноко! По аллее идет группа парней. Громко переговариваются, дымят сигаретами, смеются. Поравнявшись с Ритой, они весело переглядываются и садятся на ее скамейку - двое с одной стороны, трое с другой. Парень в ярко-красной рубашке и черных брючках ставит между собой и Ритой патефон. - Не помешаю? - спрашивает он, с улыбочкой глядя на Риту. Рита молчит. Встать и уйти? Эти мальчишки подумают, что она их боится. А она нисколечко не боится. Противно просто. - Что, Валерик, не отвечают тебе? - дурашливым тягучим голосом говорит курносый парень, сидящий по другую сторону от Риты. - Не отвечают... - Да ты, наверное, невежливый. - Я вежливый... - Обладатель патефона прыскает в кулак. - Девушка, - говорит он с какой-то отчаянной решимостью, - можно с вами познакомиться? Рита сердито смотрит на его нагловатое лицо, обрамленное черными бачками. - Не хотят знакомиться, Валерик? - спрашивает тот же дурашливый голос. - Не хотят! - отрезает Рита. - Идите, идите своей дорогой. - А что, посидеть уже нельзя на бульваре? - говорит курносый парень. - Мы, может, пришли свежим воздухом подышать. Он откидывается на спинку скамьи, вытягивает ноги и начинает громко дышать. Его дружки тоже с шумом втягивают и выпускают воздух. Рита встает. Парни тотчас вскакивают. И в этот момент возле них останавливается большой рыжий пес, пробегавший мимо. Он тихонько рычит... - Рекс! - слышится басовитый голос. - Назад! Быстрым шагом подходит высокий парень в белой рубашке с распахнутым воротом, с ремешком в руке. Он изумленно смотрит на Риту, потом переводит взгляд на молодого человека с патефоном. - Горбачевский? - говорит он недоуменно. - Вы что тут делаете? Уже несколько дней Николай и Юра возились с ртутью. В маленькой застекленной галерее в Бондарном переулке они собрали "ртутное сердце" - старинный прибор для демонстрации усиления поверхностного натяжения под действием электрического тока. Прибор был собран на одной чашечке лабораторных весов. В этой чашечке, залитой проводящим ток раствором, лежала крупная капля ртути. К ней был подведен винт с иглой - так, чтобы кончик иглы касался ртути. Ртутная капля через проводящую жидкость соединялась с анодом аккумуляторной батареи, а игла - с катодом. На второй чашке стояли уравновешивающие гирьки. При пропускании тока поверхностное натяжение усиливалось, капля ртути сжималась и отрывалась от иглы. Цепь размыкалась, и капля, расплываясь, снова касалась иглы. Она беспрерывно пульсировала - "ртутное сердце" билось. Молодые инженеры пытались воздействовать на "ртутное сердце" высокой частотой. Для этого они окружили прибор спиралью, включенной в колебательный контур лампового генератора. Они полагали, что при какой-то частоте колебаний натяжение поверхности ртути резко возрастет и так сожмет каплю, что она вовсе перестанет касаться иглы. Тогда, добавляя ртуть, по увеличению веса капли можно будет судить об увеличении поверхностного натяжения. Они меняли форму спирали, пробовали разные частоты - ничего не получалось. "Ртутное сердце" спокойно и ровно пульсировало, как и при обычном пропускании тока, без спирали. - Ни черта не выходит, - говорил Юра, выключая ток. - Зря только время убиваем. - Может, весы недостаточно чувствительные? Давай купим аналитические. - Э! - Юра недовольно поморщился. - Уж лучше самим сделать пьезоэлектрические весы. У меня где-то есть схема... В тот вечер Николай терпеливо повторял опыт в разных вариантах. Вдруг он услышал повизгивание и шорох: будто кто-то царапал дверь когтями. Он открыл дверь и впустил в галерею крупного пса бульдожьей породы, с рыжей полосатой шкурой, похожей на тигровую. В зубах пес держал книгу, обернутую газетой. - Рекс! Здорово, собакевич. - Николай отобрал у пса книгу и потрепал его по гладкой теплой голове. Пес лизнул ему руку и бешено завилял обрубком хвоста. У Рекса было два хозяина, но жил он у Юры, так как у Николая было тесновато. Собаке часто приходилось исполнять роль посыльного. Вот и сейчас Рекс прибежал с поручением: Юра возвращал "Шерпов и снежного человека". Николай угостил Рекса колбасой и снова занялся "ртутным сердцем". Стемнело. Со двора неслись звуки радиолы: это внизу, в своей квартире, Вова проигрывал любимые пластинки. Николай встал и накрыл весы с "ртутным сердцем" старым деревянным колпаком от швейной машины. С хрустом потянулся. Не дается в руки поверхностное натяжение... Дьявол с ним. Надо пройтись по бульвару. Проветриться. Заодно и Рекса отвести к Юрке... - Горбачевский? - недоуменно говорит Николай. - Вы что тут делаете? Парень с патефоном смущен. - Ничего... - бормочет он. - Гуляем просто... - А вам какое дело? - хорохорится курносый парень, подступая к Николаю. Но Валерик Горбачевский хватает своего приятеля за локоть и, что-то шепча ему на ухо, уводит прочь. Остальные парни тоже уходят. - Они... приставали к вам? - стесненно спрашивает Николай, накручивая ремешок на палец. Только теперь Рита узнала его. Холодно глядя на Николая снизу вверх, она говорит: - Вы упорно появляетесь в роли спасителя. Я в этом не нуждаюсь. Тряхнув головой, она направляется к выходу с бульвара. Рекс бежит рядом с ней. Рита останавливается, треплет пса по голове. - Странно, - говорит Николай, подходя ближе. - Рекс обычно не идет к чужим. - Хорошая собачка. - Рита обеими руками берет Рекса за морду. - Прямо тигр. - Это боксер. Тигровый бульдог... У него немного испорченная порода - морда удлинена, видите? - Он красивее бульдогов. - Рита выпрямляется, смотрит на Николая: - Этот мальчик с патефоном - он ваш знакомый? - Валерик Горбачевский? Он мой лаборант. Свет фонаря падает на Риту, на ее золотистые волосы, на узкое лицо с нежным подбородком и темными печальными глазами. Николай не может оторвать взгляд от Ритиного лица. Десятки вопросов вертятся у него на языке. Кто она такая? Каким образом свалилась тогда за борт? И что за странный интерес к месту ее падения: ведь Опрятин явно искал там что-то, у него на моторке был поисковый прибор. И Вова нырял там с аквалангом. Что они ищут?.. И почему все время кажется, будто он уже видел когда-то эту девушку?.. - Веселые у вас лаборанты, - насмешливо говорит Рита. Круто повернувшись, она идет к троллейбусной остановке. Идет мимо фонтанов, подсвеченных цветными лампами. Мимо пустых скамеек и мимо скамеек, занятых парочками. Идет одна. Кошка, Гуляющая Сама по Себе... Николай долго глядит ей вслед. Потом подзывает Рекса и, широко шагая, продолжает свой путь. Юра открывает дверь. Он в одних трусах, в руке у него отвертка "Дюрандаль". - Здравствуйте, люди и собаки! - провозглашает он и ведет Николая в свою комнату, заваленную книгами и завешанную географическими картами. На столе громоздится нечто, напоминающее электрополотер. Это знаменитый "сверхмагнитофон", с которым Юра возится вот уже третий месяц. - Смотри, Колька. Я вытащил из него кое-что, и теперь... Юра показывает Николаю почти готовые пьезоэлектрические весы и объясняет, что он придумал для упрощения схемы. Николай слушает и не слушает. Он дымит сигаретой, рассеянно стряхивая пепел в жестянку с шурупами. - Юрка, - говорит он вдруг, прервав друга на полуслове, - я только что встретил ту, которая с теплохода прыгнула... - Шут с ней. Теперь смотри: от кварцевой пластинки выводы идут... Но Николай снова перебивает его: - На месте ее падения что-то ищут. Опрятин ищет. И Вова. Юра смотрит на друга, глубокомысленно почесывая "Дюрандалем" затылок. - Может, они ищут затонувший город Шерги-Юнан? [полулегендарный город, ушедший под воду; его искали в последний раз летом 1960 года] - Не дури, Юрка! К ней на бульваре приставали какие-то парни. Среди них знаешь кто был? Наш Горбачевский. - Валерка? - Да. Завтра поговорю с ним. - Не надо. Ты не умеешь вести воспитательные разговоры. Я сам поговорю. - Понимаешь, - задумчиво продолжает Николай, - у нее такое лицо... Все время кажется, будто я ее где-то видел раньше... Юра явно настроен на другую волну. Он подбрасывает и ловит отвертку, а потом говорит с дружелюбной интонацией в голосе: - Как же ты не узнал свою двоюродную тетку из Астрахани? Николай раздраженно тычет окурок в жестянку и идет к двери. - Жизнерадостная дубина! - бросает он на ходу. Медленно идет он по вечерним улицам. Смутно и тревожно у него на душе. 12. О НАХОДКЕ, КОТОРАЯ ВЫНУЖДАЕТ АВТОРОВ ЗАКОНЧИТЬ ПЕРВУЮ ЧАСТЬ И СОВЕРШИТЬ ЭКСКУРС В НАЧАЛО ПОЗАПРОШЛОГО ВЕКА ...Ибо распечатывание таких сосудов входит в круг моих обязанностей. В.Гюго, "Человек, который смеется" Грязный брусок, приобретенный Приваловым на толкучке, больше двух недель провалялся на яхт-клубе, в рундуке, на дверце которого была выведена по трафарету аккуратная надпись "Меконг". Не то чтобы Борис Иванович забыл о нем - просто руки не доходили. С тех пор как в институте заговорили о Транскаспийском нефтепроводе, Борис Иванович потерял всякий покой. Неотступно стояло перед ним странное и заманчивое видение: мощная струя нефти, идущая через море... Надо было хоть немного отвлечься от беспокойных дум, от вычислений, уводивших в область фантастики. У Привалова было испытанное средство охлаждения разгоряченной мысли: послесарничать, повозиться с инструментом и металлом. А если при этом случался собеседник, готовый выслушать его, Бориса Ивановича, дифирамбы слесарному искусству, то это было все равно что дом отдыха. Итак, однажды после работы Привалов заехал на яхт-клуб, завернул брусок в газету и привез его домой. После обеда он приладил к кухонному столику тисочки и, мурлыча себе под нос песенку о хорошем настроении, разложил инструмент. Перед работой он поскреб ногтями кусок мыла - старый способ, каким культурные металлисты предупреждают появление под ногтями траурной каймы. - Не найдется ли у нас немного керосину? - спросил он жену. Ольга Михайловна, мывшая посуду, обернулась к нему. - Где-то был, - сказала она. - Помнишь, ты приносил, когда красил двери. - Да-да, я кисть еще отмывал. Поищи, пожалуйста. Борис Иванович смочил тряпочку керосином и принялся тщательно обтирать брусок. - Любопытно, - говорил он при этом, - как техника меняет привычные понятия. Раньше керосин - он назывался тогда фотогеном - был почти неизвестен в быту. Потом он стал известен всем, включая грудных младенцев. Керосиновые лампы, примусы, керосинки "Гретц"... А теперь городские дети могут услышать это слово только в школе или - попав в реактивную авиацию... Электричество и газ! А когда-нибудь и эти слова перестанут быть ходовыми - как ты думаешь? Ольга Михайловна ответила не совсем по существу: - Я же просила тащить домой поменьше дряни! Зачем тебе эта грязная железка? Привалов тем временем зажал брусок в тиски и принялся срезать острым шабером толстый слой ржавчины, размочен

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору