Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Фантастика. Фэнтези
   Научная фантастика
      Войскунский Евгений. Экипаж "Меконга" -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
как выяснилось, было отправлено куда-то в столицу. И вот - долгожданное письмо: диверсант оказался итальянским морским офицером-подводником из Десятой флотилии торпедных катеров, известной внезапными нападениями человекоуправляемых мин на английские военно-морские базы в Гибралтаре, Александрии и на острове Мальте. В сорок втором году часть флотилии - "Колонну Маккагатта" - перебросили в Крым. А когда гитлеровцы прорвались на Северный Кавказ, "Колонна Маккагатта" сконцентрировала в Мариуполе подводные лодки-малютки и самоходные торпеды, управляемые "подводными всадниками" в аквалангах, чтобы перебросить их к новому морскому плацдарму - на Каспий. Темной осенней ночью лейтенант Витторио да Кастильоне, офицер Десятой флотилии, прыгнул с парашютом над каспийским побережьем возле Дербента. Вероятно, ему было приказано изучить подводные подходы к порту и наметить объекты для налетов человекоуправляемых торпед. Итальянец забрел в старые каменоломни - и нашел там свою гибель. Должно быть, он так и лежал бы, придавленный обвалившимися камнями, если бы Опрятин случайно не наткнулся на него... Впрочем, Опрятина не слишком заинтересовала история диверсанта. Почему именно у него оказался ящичек, связанный с загадочным ножом, - это тоже не вызвало у Опрятина особого интереса. Гораздо важнее было другое: ящичек не пропал, и Опрятину теперь известно, где он находится. "Подведем итоги, - подумал он. - В одном ящичке была рукопись Матвеева. В другом - нож. Что же в третьем? Наверное, нечто очень важное, проливающее свет на древнюю тайну". Что ж, скоро он овладеет этой тайной. Николай Илларионович удовлетворенно потер руки. Институт физики моря вел подготовку к подъему уровня Каспия. Это была грандиозная работа, но основывалась она на чрезвычайно простом расчете: проливной дождь может дать 1,5 миллиметра осадков в минуту. Если такой ливень в течение года будет непрерывно низвергаться на участок моря длиной и шириной по тридцать километров, то к концу года уровень моря поднимется на три метра. Воду для ливневания должно было "одолжить" Черное море - там предполагалось создать мощный ядерный реактор-кипятильник. Новый отечественный способ получения ядерной энергии позволял создать такую установку. При термоядерных реакциях материя превращается в дикий хаос, в котором свободные ядра и электроны носятся с бешеной скоростью, развивая в веществе температуру в сотни миллионов градусов. Но, использовав идею, высказанную еще в 1950 году Таммом и Сахаровым и несколько позже сформулированную академиком Курчатовым, можно изолировать плазму - электронно-ядерный газ, - придав ей локальную форму мощным магнитным полем. Новая отрасль науки - магнитогидродинамика - позволила приступить к решению этой проблемы. Когда из глубины Черного моря взовьется гигантский фонтан водяного пара, целая система направленных антенн заставит нескончаемое облако серой змеей ползти над Кавказским хребтом. А каждый кубометр облака - целый грамм воды! Дойдя до участка ливневания на Каспийском море, облако попадет в зону мощного электростатического поля, и сконцентрированные водяные пары, потеряв тепло и превратившись в воду, ливнем обрушатся в море. Проблемой занимался большой коллектив ученых и инженеров. Надо было поставить массу экспериментов и разрешить тысячи мелких и крупных вопросов, самых разнородных: как отразится снижение солености моря на самочувствии каспийской сельди; насколько увеличится скорость течения в Босфоре; чем возместить потерю пастбищ - полумиллиона гектаров кормового тростника, которым порос обмелевший северный берег Каспия... А чего стоили ведомственные разногласия! Нефтяники желали гибели древнему морю: обнажатся новые нефтеносные площади. Химики стояли за немедленный подъем: надо было спасать залив Кара-Богаз-Гол - крупнейшее в мире месторождение мирабилита. А испарение воды в этом мелководном заливе снижает уровень моря на три-четыре сантиметра в год. - Только три сантиметра, - успокаивали химики. - Целых четыре сантиметра! - ужасались гидрологи... Восьмая лаборатория готовилась к экспериментам по конденсации облаков, и у Опрятина, руководителя лаборатории, было много хлопот. Чего стоило одно только создание опытной установки! Сейчас на отдаленном, безлюдном островке заканчивался ее монтаж, и Опрятин лично руководил работами. С островной экспериментальной базой он связывал и некоторые другие планы. Опрятина в институте уважали за деловитость, но не очень любили за холодно-ироническую вежливость. Как-то раз в предпраздничной стенгазете дали серию дружеских шаржей на сотрудников института. Отношение к Опрятину было выражено двустишием: Всегда подтянут, всегда опрятен - Все, что мы знаем о вас, Опрятин. Николай Илларионович прочел и хмыкнул: шарж ему понравился. - Холодноватый стиль у вас, - сказал ему однажды директор института. - Вы бы как-нибудь потеплее... Знаете, совместные обсуждения, беседы, что ли. Это объединяет коллектив... Опрятин поднял бровь: - Вы хотите сказать, что мой коллектив недостаточно целеустремлен? Нет, этого директор сказать не мог. Восьмая лаборатория отличалась превосходным порядком и четкостью. Появление двух новых сотрудников внесло некоторую дисгармонию в строгую обстановку опрятинской лаборатории. Лохматый, рассеянный Бенедиктов разливал по столам реактивы, бил много посуды и часто устраивал короткие замыкания. Он шумно ругался с Опрятиным, и последний терпеливо сносил это - вот что было особенно удивительно. С появлением Бенедиктова рыбный вопрос вдруг занял важное место в институте. Во всяком случае, все лучшие места в коридорах: Бенедиктов расставил там свои аквариумы. Он без церемоний брал за пуговицу людей из других отделов и подолгу рассказывал им о тайнах рыбьих организмов. Кроме того, он допекал замдиректора по хозяйственной части требованиями на разнообразный корм для рыб. Кормление рыб входило в обязанности нового лаборанта, здоровенного щекастого мужчины с узенькими глазками и рыжеватым хохолком на макушке. Вова быстро освоился с научной обстановкой. Когда он, мурлыча песенку, возился у спектрографа, казалось, что хрупким кассетам и шлейфам угрожает неминуемая гибель. - Ну и лаборантика добыл себе Опрятин! - говорили в коридорах. - Типичный гангстер. Ко всеобщему удивлению, оказалось, что огромные лапы нового лаборанта умеют легко и даже нежно обращаться с точными приборами. Вова прекрасно паял, старательно проявлял спектрограммы и не очень грамотно, но подробно вел журналы установок, - этого не ожидал от него и сам Опрятин. А когда Вова организовал кружок классической борьбы, к нему прониклась уважением вся институтская молодежь. Дольше всех с опаской поглядывал на Вову замдиректора по хозяйственной части, так как лаборанту приходилось иметь дело со спиртом-ректификатом. Однако тайные наблюдения и опрос институтских шоферов и мотористов, быстро сдружившихся с Вовой, показали, чти новый лаборант не пьет. - Удивляюсь, - пожимал плечами замдиректора. - Такая зверюга - и непьющий... Что слышно у вас на острове, Николай Илларионович? - Заканчиваем монтаж. Завтра как раз собираюсь съездить. Не составите компанию? - С удовольствием бы, да некогда. Уж очень далеко вы забрались, и сообщение неудобное. Задует норд - сиди потом на острове, как Робинзон... "Начальство не склонно к поездкам на остров - что ж, тем лучше", - подумал Опрятин. Быстроходная моторка выбежала из бухты и, задрав нос, потянула за собой пенные усы. Утро было тихое, солнечное, пронизанное октябрьской свежестью. Вова, надвинув кепку на брови, сидел у мотора и думал о том, что вряд ли удастся на обратном пути заскочить на рыбный промысел. В прошлом месяце ему удалось завернуть туда по дороге, купить по дешевке черную икру и потом, в городе, прибыльно ее продать. Но сегодня Опрятин не собирается ночевать на острове, придется везти его обратно, так что об икре можно не думать. Вдруг он навострил уши: сквозь мерный рокот мотора до него донесся обрывок интересного разговора. - Нет, - сказал Опрятин, - не думаю, что они знают про нож. - Почему же они приходили ко мне? - возразил Бенедиктов. - Рита говорит, они интересовались тремя железными коробками. Откуда три? В одной нож, в другой, как вы говорите, они нашли эту рукопись, а что еще за третья? - Это моя забота, Анатолий Петрович. Вы занимайтесь своим делом. - Я-то занимаюсь делом, а вы... - Перестаньте, - прервал его Опрятин. - Мы не одни. Плавно покачиваясь, бежала моторка по сине-зеленому осеннему, прохладному морю. Ветер струился навстречу. Опрятин плотнее запахнул непромокаемый плащ. Бенедиктов чиркал спичками; они гасли на ветру, он сердился и бросал их в воду. Вот и остров. Моторка вошла в маленькую бухточку с приглубым берегом. Заглушив мотор, Вова ловко выпрыгнул на мокрый песок и обмотал фалинь вокруг компрессорной трубы, которую он вбил в грунт еще в один из первых рейсов. Этот неуютный необитаемый островок и был экспериментальной базой восьмой лаборатории. Два месяца назад тупоносая самоходная баржа вылезла плоским брюхом на песчаный берег. Ее передняя стенка откинулась и превратилась в сходню. Морские ужи и черепахи, составлявшие население острова, оторопело смотрели, как из темного нутра самоходки с лязгом и грохотом выползали на берег трактор и гусеничный кран. Со времен войны на острове остался старый дот. Теперь Спецстрой по заказу Института физики моря переоборудовал это приземистое бетонное сооружение под опытную установку конденсации облаков. Бенедиктов и Опрятин поднялись на невысокий глинистый обрыв и скрылись в бывшем доте. Вова остался внизу. Он походил взад и вперед по песку, разминая ноги, потом сел на камень и задумался. А задуматься было о чем. Вот уже два месяца он "вкалывает", как никогда раньше, номерок на табель вешает, а толку? Где ножик, ради которого он согласился работать лаборантом? Где красивая афиша, на которой он, Вова, изображен в белой чалме, с ножом, торчащим из шеи?.. Перед дружками совестно. Приходят, смеются: работничек, в науку ударился. Кончай, говорят, лямку тянуть. Надо кончать. Вот силомер только бы сделать. Занятная будет штука - с кварцевыми пластинами и с этими... тензометрами. Стань на подножку, напряги мышцы - и пожалуйста: прибор силу покажет. Никаких тебе лампочек и звонков - не то что старые уличные силомеры. Наука!.. Ребята из кружка классической борьбы помогают ему с силомером. Хорошие ребята, ничего не скажешь, уважительные. "Владимир Антоныч, Владимир Антоныч"... "Правильно я захват делаю, Владимир Антоныч?" А он им в ответ: "Думать надо! Куда вы ему руку загибаете? Надо в другую сторону! Мы, научные работники, творчески должны подходить..." Эту фразу Вова слышал на собрании по перевыборам институтского месткома. Она ему очень понравилась... Тут он рассердился на собственные мысли. Подумаешь, нашел о чем жалеть! Нож - вот что ему нужно. Гастроли с ножиком по районным центрам... Неподалеку на камень села чайка. Вова свистнул, замахал руками - чайка тяжело взлетела, часто хлопая изогнутыми крыльями. Вова вскарабкался на обрыв и пошел к доту. Соскочив в траншею, он открыл наклонную стальную дверь и вошел в подземный коридор, заставленный стеллажами с аккумуляторами. Коридор вел в круглое помещение с куполом, где стоял двигатель внутреннего сгорания. Отсюда через узкий проем Вова прошел в каземат. Здесь было тесно от лабораторного оборудования. Электрокамин светился докрасна раскаленным нихромом. За столом в ярком свете аккумуляторной лампы сидели Опрятин и Бенедиктов. Опрятин вскинул недовольный взгляд на вошедшего: - В чем дело? Вова стал посредине каземата - руки в карманах, ватник нараспашку, в глазах непочтительная дерзинка. - Ножик обещали? Обещали, - сказал он. - Когда готов будет? Опрятин забарабанил пальцами по столу. - Вот что, милейший, - сдержанно сказал он, - если будете мне надоедать, вообще не получите ножа. Не видите, что ли, - оборудование еще не полностью установлено. Терпение надо иметь. - Я имею, - вызывающе ответил Вова. - Чересчур даже имею терпение. А только предупреждаю: давайте поскорее. - Идите, идите, Бугров. Ознакомьтесь получше с силовым агрегатом - вам придется его обслуживать. Вова сбил кепку на затылок и вышел. Бунт на острове был подавлен. - Не понимаю, - сказал Бенедиктов, - чего вы нянчитесь с этой гориллой? - Какая неблагодарность! - Опрятин покачал головой. - Ведь не кто иной, как эта горилла, добывает вам ваше любимое снадобье. - И в знак того, что это шутка, он вытянутой рукой трижды похлопал Бенедиктова по плечу - так, как это сделал бы робот. Бенедиктов промолчал, только отодвинул подальше свое парусиновое кресло. - Он прав: надо поскорее, - продолжал Опрятин. - Мы не всегда будем здесь одни. Конденсацией облаков тоже придется заниматься, значит - будут приезжать сотрудники. Конечно, вниз я их пускать не стану, но все же... - Послушайте, - прервал его Бенедиктов, - давайте говорить начистоту. Мы с нашими опытами зашли в тупик. Я ищу новые пути, работаю двадцать часов в сутки, а вы... То у вас собрание, то совещание, то вы обхаживаете какую-то девчонку... - Девочку не трогайте, - холодно сказал Опрятин. - Я у нее выведал весьма полезные сведения. - Оставим это. - Бенедиктов поднял тяжелые веки и посмотрел на физика. - Помните наш первый опыт? Вы изволили назвать его великой минутой. Как вы его оцениваете теперь? - Я вам уже докладывал. Проявились силы отталкивания. Но проницаемость была. Пусть на мгновение, но была. - Почему же нам ни разу не удалось повторить тот результат? - Очевидно, общая концепция имеет дефект. Сработало нечто, не учтенное нами. - Значит, случайность. А раз так - придется вашу концепцию выбросить в помойную яму. Опрятин пожал плечом. - Ценю ваше умение сильно выражаться, - сказал он сухо. - Что вы предлагаете взамен? - Вернемся к нашему исходному материалу - к ножу. Этим самым ножом, как утверждает Федор Матвеев, он убил какого-то Бестелесного. Как вы объясняете индийское чудо? - Я не очень-то верю в Бестелесного. Но, поскольку нож - это факт, можно допустить, что вещество ножа относительно вещества Бестелесного было нормально, - медленно сказал Опрятин. - Относительно других тел оно было проницаемо-проницающим. И превращение, очевидно, производилось посредством очень несложного оборудования. У меня, Анатолий Петрович, появилась новая мысль... И он рассказал о недавнем разговоре с Колтуховым, об эпизоде из рукописи Матвеева и об электретах. - Понимаете? Очень возможно, что индусы применяли электреты как источник энергии. Есть у электретов одно странное свойство, о котором я много размышляю... - Какое? - Перемена полярности. Скажем, вы приготовили электрет, а через несколько часов он начинает терять свой заряд. Заряд снижается до нуля, а потом возникает снова, но плюс и минус меняются местами. И дальше электрет с поменявшимися полюсами существует неопределенно долго. Иногда это бывает, иногда нет... Какие изменения происходят в веществе электрета? Что за нулевой порог, через который проходит его заряд? Вот вопрос... - Магнит намагничивает, не теряя своих свойств. Электрет заряжает, не теряя заряда, - сказал Бенедиктов, прикрыв глаза и будто вслушиваясь в свои слова. - Прекрасно! Это подтверждает мою мысль... Слушайте! Нужно создать установку, в которой нож будет датчиком. Нож будет заряжать своими свойствами другие тела, перестраивать их структуру подобно своей. Точнее - "заражать" проницаемостью. Несколько мгновении Опрятин молча смотрел на Бенедиктова. - Заражать проницаемостью, - повторил он негромко. - Нож - датчик... Это идея! - Слушайте дальше, - продолжал Бенедиктов. - Если идти по линии "заражения", то надо учесть, чти нож сделан, конечно, не из химически чистого железа, а из стали. Какие еще элементы могут входить в него? - Ну, прежде всего, разумеется, углерод - постоянный спутник железа. Дальше - вредные, но неизбежные сера и фосфор. Нитраты. Известное количество кислорода. Может быть, хром, никель, марганец... - Отлично! Надеюсь, вам известно, что все это, в иных пропорциях, встречается и в живых организмах? Так! Теперь рассмотрим их магнитную восприимчивость. Какова она? Это по вашей части. Опрятин озадаченно смотрел на биофизика: - Вы куда клоните? - Извольте отвечать на вопрос. - Ладно, - подчинился Опрятин. - Вещества бывают: ферромагнитные - с положительной магнитной восприимчивостью, парамагнитные - с ослабленной, и диамагнитные - с отрицательной. Большинство веществ - парамагнетики... Но все это не имеет никакого отношения к живому организму. Белковые соединения обладают особыми свойствами. То, что вы сказали о "заражении", очень любопытно, но живой организм, дорогой мой, оставьте в покое. Он не поддастся. - Не поддастся? Бенедиктов выпрямился в кресле. - Да будет вам известно, - сказал он не без торжественности, - что белок - основа жизни - обладает ферромагнитными свойствами. - Должно быть, вы переутомились, Анатолий Петрович... - А вы отсталый человек! Вам, наверное, известно, что если на парамагнитное вещество одновременно наложить два взаимоперпендикулярных поля - сильное постоянное и слабое переменное, - то вещество начнет поглощать энергию переменного поля. Но вы не знаете, что недавно установлено: в белке, в нуклеопротеидах, есть частицы, которые в этих условиях проявляют ферромагнитные свойства... Бенедиктов вытащил из портфеля толстую тетрадь и начал ее перелистывать. - Вот, я сделал выписки. Опрятин взял тетрадь и погрузился в чтение. Закончив, он поднял глаза на Бенедиктова: - А вы молодец! Он заходил по каземату - прямой, сухощавый, будто приготовившийся к прыжку. - Выходит, мы и с живой материей справимся? - спросил он. - Именно с живой. Не зря я возился с рыбами... Опрятин повернулся на каблуках. - Подведем итоги, Анатолий Петрович. Мы приготовим электрет с перевернувшейся полярностью, он создаст постоянное поле. Усилим его мощным зарядом статического электричества - генератор Ван-де-Граафа у нас есть. Потом создадим второе поле - переменное, высокочастотное. Соберем установку так, чтобы поля перекрещивались. В одном из узлов перекрещивания поместим источник "заражения" - матвеевский нож. В другом узле - излучатель. Ультракоротковолновый, Вроде этакой клетки... Туда поместим ваших рыбок. Или собачек. Что угодно! Будем менять напряженность полей, искать угол между ними, будем искать, пока не добьемся... - Опрятин был возбужден как никогда. - Мы заставим нож передать свои свойства другому предмету! Споря и перебивая друг друга, ученые принялись набрасывать на бумаге варианты будущей установки. Вдруг Бенедиктов отбросил карандаш и встал, хрустнув суставами. - Нож, - сказал он. - Нужен нож. Без него ничего не выйдет. Вы плохо ищете, Николай Илларионович. - Я уже трижды обшарил дно в том месте. - Опрятин помолчал. Потом спросил, пони

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору