о его взгляд  жег
мне спину.
   Я не страдаю расовыми предрассудками.  Люди,  вне  зависимости  от  цвета
кожи, остаются людьми, а киборги - киборгами. Я вырос на Новом Новом Арбате,
где в одной компании были негры, китайцы и даже индус. И все мы,  как  один,
делали набеги на киборгские кварталы. А когда  ты  размахиваешь  кистенем  с
шоковым генератором, то тебе все равно, какого цвета кожа у  парня,  который
прикрывает тебе спину. Но попасть в черный квартал... Это совсем другое.
   Проклятье! Я  наконец  понял,  где  оказался.  Эти  граффити  на  стенах,
разбитые кабинки связи, грязь... Я забрел в Белое Море.
   "Повезло тебе, белый" - так говорил мне мой уличный приятель, когда после
погрома зашивал мне разодранное бедро. Как бишь того парня  звали?  Негр  из
нашей тусовки... Вот сейчас, если не уберусь  куда  подальше,  из  меня  его
братья по крови флаг Британии сделают. В красную и белую полоску.
   Мимо проехали большие, с широкими колесами, фургоны. Они  задержались  на
перекрестке,  и  я  успел  проскочить  перед  бампером  ведущей  машины.  На
несколько секунд они  закрыли  от  меня  того  чернокожего  парня,  что  уже
направился за мной следом. Я нырнул в ближайший подъезд.
   - Йо. Белый, - произнес удивленный голос у  меня  над  ухом.  -  Ты  что,
мальчик, травки обкушался? Нет, вы посмотрите, в натуре - белый! Белое мясо.
   И в подъезде раздался громкий женский смех.
   Я рванул дверь, разборки лучше вести на улице,  но  чья-то  нога,  прижав
дверную панель, не дала мне осуществить задуманное.
   - Ты куда? Так быстро?
   Я повернулся. Передо мной стояла молодая девушка, лет двадцати, с яркими,
кислотно-зелеными волосами, дико смотрящимися в сочетании  с  эбеново-черной
кожей коренного жителя центральных районов Африки. Девушка  была  одна,  что
существенно повышало мои шансы не получить тяжких телесных  повреждений  при
попытке уйти.
   - Послушай, милая, - начал я.
   - Ты явно меня хочешь изнасиловать.
   - Нет.
   - Да! - девушка подошла ближе, я почувствовал ее руки.
   Только вот этого мне сейчас и не хватает! Чтобы меня  засек  какой-нибудь
ревнитель чистоты черной расы в момент тесных отношений с представительницей
его племени! Тут я британским флагом не отделаюсь.
   - Дьявол. - Я начал отбиваться, но это скорее походило на трепыхания мухи
в паутине.
   - Ну-ну... Расслабься, белый... Ты ведь за этим сюда пришел...  За  этим.
За чем же еще? На достопримечательности посмотреть? Тут можно  шлюшку  снять
по дешевке - Ее рука вдруг приобрела каменную крепость и замерла  у  меня  в
паху. Я застыл. Одно  неосторожное  движение,  и  все  мое  белое  богатство
оказалось бы у этой ненормальной  в  ладошке.  -  Снять  шлюшку,  увести  ее
куда-нибудь...  Оттрахать  всей  своей  белой  конторой,  а  потом  накачать
какой-нибудь дурью и продать... На мясо. Или самим разделать? А? Ты,  падла,
думаешь, я не знаю, зачем такие, как ты, сюда забредают?
   -  Слушай,  слушай,  подруга,  я  не  тот...  Ты  перепутала.  В   натуре
перепутала, слушай, ну перепутала ты. Я от ментовки когти рвал. Ну  заскочил
не туда... Слушай, не дури, а?
   -  Не  ду-ри,  -  по  слогам  произнесла  она,  ладошка  начала  медленно
сжиматься. - От ментовки  рвал?  Хочешь  я  тебя  пидором-кастратом  сделаю?
Будешь всю жизнь тут рвать свой белый зад... Я таких,  как  ты,  чистеньких,
ненавижу больше всего в этой долбаной жизни. Такие, как ты,  ходят  в  белых
воротничках днем, а ночью на охоту сползаются. Наследие  предков  вспомнить,
белое братство Ты же меня за человека не считаешь.
   Я молчал. Оправдываться не хотел. Безнадежно. Шовинизм не  знает  расовых
границ. Ему наплевать, черный ты или белый.  Впрочем,  отдуваться  за  своих
ублюдочных "белых братьев" я не хотел тоже. Я не ходил на погромы  в  черные
кварталы, я не тыкал своим друзьям в лицо презрительное "ниггер", я не писал
на стенах в ночь длинных ножей: "Старший брат следит за тобой". Я  не  видел
разницы между человеком с черным цветом кожи  и  человеком  с  белым  цветом
кожи, лишь бы это был человек с КИ меньше  50  процентов.  Но  ирония  жизни
такова, что мне сейчас придется расплачиваться за тех, кто делал все это.
   - Ладно, подруга, твоя взяла. Чего ты хочешь?
   - Да ничего я от тебя, белый, не хочу! Слышишь, козел, ничего! Вот сейчас
порежу тебя на ремни и пойду на базаре продам.
   - Ну давай режь. - Спокойствие,  с  которым  я  это  сказал,  далось  мне
невероятным усилием. - Давай режь или что ты там задумала... Только запомни,
стерва, ты ничем, понимаешь, совершенно ничем  не  лучше  того  бледнолицего
урода, что когда-то тебя отымел и скальп с тебя содрал. Внятно  объясняю?  И
не надо про то, что ты защищаешь свой дом, а я вломился к тебе. Я тебя  даже
пальцем не трогал. Ты просто взяла меня за яйца и  теперь  думаешь,  что  ты
крутая защитница угнетенных народов, а  на  самом  деле  ты  просто-напросто
самая обыкновенная черная расистка. Ничем не лучше "старших братьев".
   Вот уж что-что, а искусственную природу  ее  волос  я  заметил  сразу.  И
неровную линию кромки волос я тоже заметил. Именно такая и бывает,  когда  с
человека снимают скальп. Старый и зверский метод клеймения жертв. Сейчас,  к
счастью, не смертельный. Денег у девушки на нормальную пластическую операцию
явно не хватило, да и произошло все это не так  давно,  если  судить  по  ее
возрасту. Шрамы на коже и на душе еще были свежи. Она явно была не  из  тех,
кто относится спокойно к позору и к боли.
   Слова, которые я нашел, были не самые идеальные. Скорее  даже  банальные,
стандарт. Но что-то  изменилось,  что-то  исчезло,  и  я  почувствовал,  как
разжимается каменная  ладошка.  Девушка  отошла  на  шаг  назад  и  села  на
ступеньку лестницы. Снизу вверх по моему телу пошла медленная, тягучая боль.
Не в силах стоять, я присел на корточки. А легче не стало.
   - Тебя как звать? - спросил я, слегка постанывая.
   - Не твое дело, - зло бросила она.
   - Хорошее имя...
   - Тебе чего надо тут? Такие, как ты, тут не ходят.
   - Ничего мне не надо. Убраться бы только...
   - Ну конечно, для твоей белой задницы тут слишком грязно...
   - Для моей белой задницы тут слишком много  приключений.  Слушай,  что  с
тобой такое? Я что для тебя, враг номер один?!
   - Все вы...
   - Белые?
   - Мужики... Козлы... - Девушка поежилась, а потом спросила: - Ты как сюда
попал?
   - По крыше.
   - Хм... Да, по крыше отсюда не уйдешь...
   - Ну, по крыше не уйду, так как-нибудь по-другому. Вот отсижусь  и  пойду
помаленьку...
   - Ты что, белый, совсем мозги потерял от счастья, что шары свои сохранил?
Куда ты из Белого Моря уйдешь помаленьку? На кладбище? Транспорт тут  только
по окраине, да и то не на каждой остановке  останавливается.  Ты  же  тут  и
улицы не перейдешь...
   - А что же мне делать? - Я растерялся.
   - Что делать, что делать. Делать  раньше  надо  было.  Думать,  например,
когда с крыши слезал и пер куда глаза глядят. -  Девушка  встала.  -  Пошли,
чего расселся... Выведу тебя, засранца. Мимо старого маркета пойдем, ты  там
особенно глазами не крути. Под ноги смотри и от меня не отставай.
   - Прямо военное положение... - пробормотал я. - Тебя как звать-то?
   - Вуду.
   Я быстро пошел за девушкой.
   Не знаю, каким образом Вуду заработала себе такой  авторитет,  но,  когда
нас остановил  огромный  чернокожий  парень  и  что-то  спросил  вполголоса,
указывая взглядом на меня, эта симпатичная, худенькая девчонка со спортивной
фигуркой решила проблему в три слова. Она сказала: - Пошел на хер.
   И мы преспокойно продолжили путешествие.
   Как раз мимо тех самых фургонов с затемненными стеклами, перед которыми я
перескочил дорогу, спасаясь от преследования. Я успел заметить, что за рулем
одной из машин сидит японец.

   Странные вещи можно увидеть, если подключиться к камере наблюдения.  Если
потянуться к ней из глубины Виртуальности, подчинить ее несложные  программы
и посмотреть ее единственным глазом на то, что  творится  внизу.  Вслушаться
чувствительными микрофонами.
   Странные вещи.
   - Послушай, Король, мы уважаем твое дело и твои интересы. Мы  не  трогали
твою территорию, зная, что ты мудр и  готов  к  сотрудничеству.  Мы  уважаем
умного партнера, и многие дела были проведены совместно между нашими людьми.
Сейчас мы просим тебя об услуге. Мацуо просит тебя, Король, отдать  ему  то,
за чем мы пришли.
   И хочет, чтобы ты назвал свою цену. Он невысок, он желтокож,  он  одет  в
строгий костюм. Те, что стоят позади, гораздо крупнее.
   Тот, кого маленький человек в строгом костюме называет  Король,  сидит  в
кресле и смотрит куда-то  в  сторону.  Смотрит  в  сторону,  кривит  губы  в
усмешке.
   - Видишь ли, дружок, - начинает Король, и взгляд его проницательных карих
глаз натыкается на маску безразличия и покоя на лице маленького человека.  -
Я не совсем понимаю, какое дело сынам  Страны  восходящего  солнца  до  того
товара, которым владеем мы. Ваша зона далеко, ваши люди тоже далеко, и  ваши
интересы очень редко пересекаются с нашими. Конечно, мне очень приятно  было
работать с вами. Мы славно поразвлеклись в багдадском деле. Получили  выгоду
с израильским товаром. Все честно, все красиво. Но скажи мне,  брат,  почему
Мацуо считает, что мы должны ему отдать то, что принадлежит нам? Почему клан
вмешивается в мои дела?
   Маленький человек перед Королем легко поклонился.
   - Король ошибается. То, что интересует  нас,  не  принадлежит  Королю,  а
попало к нему  лишь  случайно.  И,  мы  готовы  это  признать,  из-за  нашей
оплошности. Мы понимаем, что Король затратил на этот товар драгоценное время
и  деньги.  Из-за  нашей  оплошности  ты  теряешь  возможный  доход.   Мацуо
предлагает тебе назвать цену.
   - Нет, посланец. Я не жалею потраченных денег. И на время мне плевать.  Я
никак не пойму, почему клан считает, что он вправе отслеживать мои операции,
мой бизнес и решать, что я должен сделать, а чего  не  должен.  Я  не  пойму
этого, посланец. Ты объяснишь? -  Что  задело  чернокожего  короля  в  речах
маленького японца, неизвестно, но задело.
   - Клан не хочет войны, Король. Клан  хочет  купить  у  тебя  то,  что  не
принадлежит тебе. Не мы вмешиваемся в твой бизнес. Ты или  твои  люди  из-за
нашей ошибки вошли на нашу территорию и взяли принадлежащие  нам  материалы.
Мы сожалеем об ошибке и предлагаем тебе назвать ту  цену,  которая  загладит
нашу вину.
   Маленький японец похож на скалу.  Скалу  спокойствия  и  мира.  Тот,  кто
смотрит через  глаз  камеры,  знает,  что  японец  уже  трижды  сделал  свое
предложение.
   - Да я клал! Клал я на вашу ошибку! Меня не интересуют  деньги!  Слышишь,
браток? Якудза никогда не лезли на нашу территорию! И они не будут лезть!
   Это не Король. Это  другой,  молодой,  крепко  сбитый  негр,  выскакивает
вперед. С его губ слетают брызги слюны. Он кричит, не  обращая  внимания  на
предостерегающе поднятую руку Короля...
   Японец почтительно кланяется Королю. Уважением светятся его узкие  глаза.
И вдруг вспышки огня, редкие удары. Беспощадность. Король умирает сразу. Без
мучений.
   В помещение врываются люди. Кто-то  падает  с  потолка.  Юркие,  быстрые,
невозможно быстрые, плюющие огнем, свинцом и сталью...
   Перед тем как умереть, кто-то из чернокожих кидает гранату...
   Камера не понимает того, что видит. Камера - это только глаз. Чей глаз?
   Белый шум забивает изображение.

   19. Константин Таманский?
   Независимый журналист. 34 года

   Король Махендра расстался со своей бренной  жизнью.  Старик  лежал  возле
своего трона, разбросав руки.  Солнцезащитные  очки  валялись  рядом,  берет
сбился на затылок и был перепачкан в крови. Большой портрет  Хайле  Селассие
на стене перекошен и пробит автоматной очередью.
   Наверное, положили немало и желтых. Трупы, понятное дело, якудза уволокла
с собой... Японцы своих не бросают.
   Тела черных ребят Махендры, напротив, были живописно разбросаны по  залу.
В основном молодежь, от четырнадцати до  двадцати  пяти.  Здоровые  парни...
Интересно, вызовет этот конфликт войну московских  чернышей  с  якудза?  Или
побоятся?
   Как ни странно, из динамиков  продолжала  звучать  музыка,  на  сей  раз,
кажется, Питер Тош. Кто-то из оперативников догадался выключить  систему,  и
стало совсем тихо.
   Супруга  Короля  Вейри  лежала  неподалеку.  В  пухлой  руке,   унизанной
кольцами, - здоровенный браунинг. А что, красиво умерли старички. Бок о бок,
в бою с противником. А где же Джамал?
   - А где Джамал, полковник? - спросил я Спрогиса, который стоял рядом.
   - Ищут Джамала. Полагаю, сделал ноги. Он малый юркий, блин, укроется - не
найдешь.
   - Якудза найдет, - мрачно сказал красивый майор, которого я не знал.
   Судя по  тому,  что  Спрогис  разговаривал  со  мной  в  его  присутствии
спокойно, майор был в курсе наших дел.  Фамилия  майора  была  Мыльников,  а
звали его Валера. Именно так он представился, пожимая мою  руку.  От  Валеры
пахло дорогим одеколоном "Гэлекси", и я было решил, что  он  гомосексуалист,
но потом понял, что просто любит все дорогое и хорошее. Есть такие люди, и я
тоже к ним отношусь - только не в части парфюмерии.
   - Общий итог:  тридцать  девять  убитых,  трое  раненых,  возможно,  один
выкарабкается, - резюмировал  Спрогис.  -  Потери  японцев  неизвестны,  но,
конечно, им тоже досталось. Вопрос: нашли япошки кристалл или же  не  нашли?
Штука маленькая, вовсе даже не  большая,  сунул  в  задницу,  к  примеру,  и
ищи-свищи.
   - Обыскали тела? - осведомился я.
   - Обыскали. И задницы в том числе. - Спрогис явно не шутил. Да  и  не  до
шуток тут.
   Я  подумал,  что  неплохо  бы  позвонить  Мацумото.  Мацумото   занимался
проблемами ядерной энергетики в представительстве  МАГАТЭ  и  был  человеком
очень далеким от якудза, но японец  есть  японец.  Главное  -  найти  кончик
ниточки и потянуть. А потом уж такие узелки распутаются!
   Естественно, при Спрогисе я беседовать с Мацумото  не  хотел.  Соглашение
соглашением, но я работаю один.  Теоретически  можно  было  вообще  сюда  не
ехать, но врожденное мое  гипертрофированное  любопытство  потянуло.  Жалко,
конечно, Короля. Не встрянь японцы, он мило побеседовал бы со  Спрогисом  и,
очень даже может быть, остался бы жив. Сидел бы на троне в окружении  черных
шлюх и рассуждал бы о приятности туалетной бумаги, слушая древний рэггей...
   Да и к Ласточке нужно заскочить.  Посмотреть,  как  там  Игорь  прижился,
перемирие подкрепить.
   - Я еще нужен? - поинтересовался я.
   - Если вам больше ничего не требуется, то нет, - отозвался Спрогис.
   Майор  Валера  робко  улыбнулся:  -  Извините...  Вы  на  машине,  может,
подбросите меня в центр? А то когда еще оперативная поедет, а у меня дела  в
управлении.
   - С удовольствием, - сказал я.
   В самом деле, майор мне понравился. Одеколон, конечно, дурацкий,  но  это
уже частности. Опять же еще один источник информации - если только он сам не
собирается меня вербовать по дороге, что тоже небезынтересно.
   Спросив   разрешения,   майор   поймал   какой-то   музыкальный    канал,
транслировавший классику. Над городом собирались тучи, через которые  как-то
застенчиво пробивались  солнечные  лучи.  Я  включил  кондиционер,  и  салон
наполнился запахом моря.
   - Вы, наверное, подумали, что я гомосексуалист?  -  без  обиняков  заявил
вдруг майор.
   - Что? - опешил я.
   - Да то. Не вы первый, не  вы  последний.  Нет,  к  счастью.  Конечно,  в
органах служит много гомосексуалистов, это не двадцатые годы... Но я  вполне
гетеросексуален,  даже  женат.  А  вот  братец  мой  младший,  тот   -   да,
профессионал. В "Змеиной куче", кстати, работает, как раз  там,  откуда  вас
вчера приволокли. Его зовут Мартин, - может, знаете?
   - К сожалению, я не завсегдатай "Кучи" и не гомик. Не  имею  чести  знать
вашего братца.
   Разговор забавлял меня. Майор оказался большим оригиналом.
   - У меня такое ощущение, что мы раньше были знакомы, -  продолжал  майор,
рассеянно посматривая в окно на проносящиеся щиты с огромной рекламой  водки
"Путин". - Я знаю, что это не так, но какое-то...
   - Ни в коем случае. У меня фотографическая память, я бы вспомнил.
   - Да-да... Кстати, я читал ваш материал в "Юропиэн геральд". Смело.
   - Дело не в моей  смелости,  а  в  смелости  интервьюируемого.  Меня  уже
вызывал ваш коллега, некто Грымов. Нажимал на гражданскую совесть.
   - Нормальный метод. Вы конечно же ничего не сказали.
   - Конечно. Я же журналист,  а  не  пришей-пристебай.  Где  вас  высадить,
майор?
   - Возле управления, если можно. Если будет пробка  -  не  прыгайте  через
нее, пожалуйста. Машины должны не летать, а ездить.
   - Да вы, я смотрю, ретроград!
   - Я не ретроград. Я раз восемь попадал в аварии, чудом выжил, -  серьезно
сказал майор.
   Я остановился возле высотного здания Управления внутренних дел. Мыльников
поблагодарил меня и, выбираясь из салона, бросил  через  плечо:  -  Еще  раз
спасибо за материал в газете. Мне кажется, вы нас во многом понимаете.
   Смысл фразы дошел до меня, когда "ниссан" уже пристроился в  общий  поток
машин и мчался по туннелю 12 Июня.
   Майор - кнбер!
   "Вы нас во многом понимаете"...
   Работают ли в  МВД  киберы?  Скорее  всего  работают.  Но  на  должностях
технических или же простыми дуболомами в группах захвата и отрядах спецназа.
Двери выбивать и зубы. Но кибер в  звании  майора  -  это  нонсенс.  Тот  же
Спрогис с его показушным неприятием  кибертехники,  Комарченко,  который,  я
знаю, киберов на дух не переносит...
   "Вы нас во многом понимаете"...
   Еще не хватало, чтобы майор Валера оказался человеком Лота. Хотя, если бы
так, он предупредил бы Лота насчет облавы в "Куче". А Лот там  присутствовал
и явно попал впросак. Неплохо бы разузнать, взяли его или же нет. Все, что я
выудил из Спрогиса, это сорок семь задержанных, трое убитых и много  изъятой
контрабанды. Ничего связанного с НЕРвами в "Куче" не обнаружили.
   Ну ладно. Если понадобится, Мыльникова я еще найду. Как  найду  и  НЕРвы.
Куда они денутся, в конце-то концов?

   То, что ситуация вышла  из-под  контроля,  я  понял,  как  только  увидел
выбитую дверь Ласточкиной квартиры. А выбить ее, доложу я вам, не каждому по
плечу - полипластовая плита с металлическим  каркасом,  да  еще  с  системой
защиты. Стало  быть,  орудовали  специальной  пневмокувалдой,  а  не  просто
плечами вышибали.
   Вломившись внутрь, я  бросился  в  спальню  и  обнаружил  на  Ласточкиной
огромной кровати Игоря. Слава богу,  живого  и  невредимого,  но  совершенно
голого. Он сидел на подушке, боясь пошевелиться, а  на  лбу  мигала  зеленым
огоньком небольшая коробочка, приклеенная скотчем.
   - Бомба... - прошептал он пересохшими губами, пытаясь глазами указать  на
сей странный предмет.
   Я подошел ближе, безжалостно отодрал скотч и швырнул коробочку в угол.
   - Старый экзоключ - от гаража, например... Что тут произошло?
   - Мы... Мы с Ласточкой... - забормотал  он,  натягивая  одеяло  на  тощие
чресла, но я перебил: - Трахались. Это понятно, хотя я не знал, что  ее  еще
тянет на несовершеннолетних. Не о том речь, на здоровье, я не Отелло, душить
тебя на стану. Куда делась Ласточка и кто выломал дверь?
   - По-моему, это были киберы, - сказал Игорь, нагнувшись и  нашаривая  под
кроватью штаны. - Часа два назад. Пятеро. Может, в коридоре были еще,  но  в
комнату вошли пятеро. С пистолетами. Они забрали Ласточку, а  мне  прилепили
на лоб эту штуку и сказали, что взорвется, если я буду дергаться. Я и сидел.
   - А что ж ты любимый пистолет не достал? Ладно, шучу... Хорошо еще, живой
остался. Как они выглядели?
   - Киберы и киберы. В обычной одежде. Один лысый такой, глаза ввалившиеся.
Остальные совсем неприметные. На словах велели тебе передать, чтобы ты искал
НЕРвы.
   - Что искал?
   - НЕРвы. Тогда они с тобой свяжутся. Больше ничего не сказали.
   Я сел на перевернутое кресло и потер щеки ладоня