ам  подходит
подмога! Жалко мне вас, серые! На всех меня не хватит. По кусочку только и
достанется.
   И тут метрах в десяти выше меня по течению  из  кустов  вышел  человек.
Загорелый, с длинной бородой и еще более длинными волосами.
   Как и положено Адаму, он был совершенно гол.



   3. РАЙСКАЯ СЕМЕЙКА

   Стоя у самой воды, человек снова  завыл.  Интересно,  что  он  хочет  -
напугать волков или, наоборот, приободрить? Появление нового  действующего
лица вроде бы не  произвело  на  хищников  особого  впечатления.  Молодой,
опустив морду к самой земле, продолжал, как маятник, мотаться  по  берегу.
Старый зло и отрывисто рявкнул на волосатика: отцепись, мол,  не  до  тебя
сейчас.
   Человек отступил в кусты, так что осталась видна только его  голова,  и
выдал целую арию на волчьем языке. Тут были и вой, и визг,  и  шипение,  и
фырканье. Мой седой недоброжелатель вскочил, шерсть на его загривке встала
дыбом. Яростно рыча, он несколько раз крутнулся  на  одном  месте,  словно
хотел поймать себя за хвост, а потом быстро, не оглядываясь, пошел  прочь.
Второй волк, не мешкая, последовал его примеру.
   Человек вылез из кустов и неторопливо приблизился ко мне.  С  вину  это
был  ничем  не  примечательный  мужичок  средних  лет.  Только  очень   уж
нестриженный. Это придавало ему  сходство  не  то  с  монахом,  не  то  со
знаменитым бас-гитаристом из популярного рок-ансамбля "Керогаз".
   Остановившись напротив-меня, райский житель задумчиво почесал за  ухом,
словно решая, стоит ли мараться, спасая меня, а потом заговорил. Речь  его
была  немного  сиплой,  но  внятной  и  убедительной,  слова  короткими  и
звучными. Каждую  фразу  он  сопровождал  быстрыми,  очень  выразительными
жестами. Нетрудно было догадаться, что меня приглашают выйти на берег.
   Я и рад бы - но уже ни рук, ни ног не чувствую. Впечатление такое,  что
у меня осталась только одна голова,  а  в  этой  голове  медленно-медленно
ворочаются какие-то неясные,  тягучие  мыслишки  да  тупо  ноют  все  зубы
одновременно.
   Адам голосом и руками изобразил раздражение, буркнул в мой адрес что-то
не совсем лестное и, ойкая от холода, полез в воду. Держась одной рукой за
куст, он другой ухватил меня за волосы и отбуксировал на мелкое место.  До
травки я кое-как дополз сам, но уж тут-то мои силы исчерпались полностью и
окончательно.
   Адам на своем языке продолжал меня о чем-то  выспрашивать,  не  забывая
при этом время от времени ворочать мое почти бездыханное тело  с  боку  на
бок. Что б я, значит, на солнышке обсох.  Со  стороны  глянуть  -  смешная
картина! Я, цивилизованный человек,  валяюсь  в  унизительной  позе  перед
голым дикарем.
   Вскоре Адаму надоело надрывать  голосовые  связки.  Поднатужившись,  он
взвалил меня на спину и потащил в сторону, противоположную той, куда  ушли
волки. Тут мне стало совсем худо. Адам был мужик хоть и крепкий, но ростом
не очень. Мой подбородок  колотился  о  его  лохматую  макушку,  а  ступни
волочились по земле. И вообще, неприятное это  дело,  когда  тебя,  словно
мороженую свиную тушу волокут куда-то в неизвестном направлении. А тут еще
ноги стали отходить. Ощущение  такое,  как  будто  по  тебе  от  пяток  до
поясницы пьяные ежики катаются!
   Неважные мои дела. Если и останусь жив, двухстороннее воспаление легких
обеспечено. На местную медицину надежды мало. Судя по внешнему виду Адама,
тут не то что пенициллина, даже дегтя еще не изобрели. Да и спасатель  мой
особого доверия не внушает. Попробуй разберись, что у него на  уме.  Может
он собирается меня своим идолам в жертву  принести?  Или  вообще  на  фарш
пустить. Не исключено, что он с волками на  паях  работает.  Те  случайных
прохожих в ледяную воду загоняют, а тонкий  кулинарный  труд  возложен  на
представителей местного населения.
   - Эй, дядя, - пробормотал я. - Куда ты хоть меня тащишь?
   Он  только  фыркнул  и  еще  быстрее  попер.  Не  человек,  а   трактор
"Беларусь". Я хоть и нахожусь почти в  полной  отключке,  но  по  сторонам
озираться не забываю - дорогу стараюсь запомнить. С Адама  какой  спрос  -
дитя природы! А мне пиджак и полусапожки совсем не лишние.
   Скоро дуб из моего поля  зрения  скрылся,  но  другие  ориентиры  стали
попадаться: пенек, из которого сразу три тоненьких деревца  растут,  узкий
овражек, огромный замшелый валун.
   Наконец Адам меня со спины сбросил. Приехали, значит. Котла  с  кипящей
водой не видно. Идола, человеческой кровью измазанного,  тоже.  И  на  том
спасибо!
   Посреди чистенькой зеленой поляны (этот бы газон да на наше  футбольное
поле!) стоит домик не домик, а  так  -  шалаш.  Из  лозы  очень  аккуратно
сплетен. Поблизости ни забора, ни туалета, ни  свинарника.  Только  всякие
живописные коряги - вроде  тех,  что  на  выставке  "Природа  и  фантазия"
демонстрируют. И птиц кругом видимо-невидимо. Маленькие, как  наши  шмели.
Красные, фиолетовые, белые - в глазах  рябит.  И  все  чирикают,  чтоб  им
неладно было. Не видят разве, что человек кончается?
   Тут занавески на  дверях  шалаша  раздвинулись.  Вышла  оттуда  женщина
цветущего вида с волосами до пояса, а за ней безусый паренек  допризывного
возраста. Само собой, оба голые. Только шею женщины украшает  ожерелье  из
сушеных ягод. Ева, значит. Кстати, я ее так  себе  и  представлял.  А  вот
паренек кто? Каин или Авель? Лучше, конечно, если Авель.
   Стал Адам им что-то рассказывать. Про меня, как видно.  Мальчишка  явно
перетрусил и обратно в шалаш залез. А Ева  стоит  в  непринужденной  позе,
руки в крутые бедра уперла, локон покусывает, на меня то ли с жалостью, то
ли   с   отвращением   поглядывает.   Конечно,   зрелище   я   представляю
малопривлекательное.  Валяюсь  перед  дамой  весь  мокрый,  в  разорванной
сорочке и почти без штанов.
   Наконец, она какое-то  решение  приняла,  волосы  за  спину  забросила,
супругу сказала что-то и тут же свои слова жестом  продублировала.  Не  то
шкуру с меня содрать велела, не то на прежнее место отнести и там утопить.
Уж очень у нее решительный жест получился.
   Но здесь Адам свой характер показал. Голос повысил  и  бородой  затряс.
Рукой куда-то назад показывает, вроде как на чей-то  авторитет  ссылается.
Они бы еще долго так спорили, но  тут  я  чихать  начал.  Не  сильно,  но,
наверное, очень жалобно. Ева ко мне наклонилась, лоб пощупала,  вздохнула.
Сказала что-то, но уже совсем другим тоном. Адам головой согласно закивал,
схватил меня за микитки и прислонил к стенке шалаша. И давай  они  с  меня
последнюю одежду срывать. Минуты не прошло,  как  я  остался  в  чем  мать
родила. Стою, шатаясь, бледный, волосатый, с  вдавленной  грудью  и  синим
шрамом от вырезанного аппендикса на брюхе. Словом, совсем  не  Аполлон,  а
скорее полудохлая обезьяна из передвижного зоопарка.
   Но хозяева  мои  очень  довольны  остались.  Заулыбались  даже,  словно
богатого родственника встретили.  Адам  меня  по  плечу  похлопал,  а  Ева
вытащила из кучи мокрого тряпья галстук и повязала мне  на  шею  бантиком.
Как собачонке.
   И тут я вдруг такое облегчение почувствовал, как-будто всю жизнь о  том
только и мечтал, чтобы голышом по чужому измерению прогуляться.



   4. НЕКТАР И АМБРОЗИЯ НА УЖИН

   Вскоре на меня навалился новый приступ чиханья. Из  носа  потекло.  Ева
вынесла из шалаша горшок с каким-то пойлом и подала мне.  Теплое  и  почти
безвкусное, оно вязало рот, как сок хурмы. Затем она стала  растирать  мои
грудь и спину пучками жестких буроватых листьев. Через пару минут все  мое
тело горело, словно меня намазали скипидаром. Но постепенно зуд прошел,  и
я задремал на солнышке.
   Проснулся уже на закате,  совершенно  здоровым.  О  купании  напоминало
только першение в горле.  В  мою  честь  на  свежем  воздухе  был  устроен
скромный ужин. Состоял  он  из  одного-единственного  блюда  -  тех  самых
ананасов, которые я видел на дубе.  Кроме  того  перед  каждым  участником
трапезы стоял небольшой горшок с питьем. Ни ложек, ни вилок,  естественно,
не было. Бедно живут мои хозяева. Где-то на уровне каменного века. Хотя на
дикарей совсем не похожи. Особенно Ева. Ее  хоть  сейчас  в  кино  снимай.
Графиня или иностранная шпионка из нее, может, и  не  получится  -  личико
простовато,   зато   на   роль   передового   агронома,   своей    любовью
перевоспитывающего отсталого председателя, лучшей  фактуры  не  найти.  Уж
я-то  в  этих  делах  разбираюсь!  Год   на   киностудии   пожарником   по
совместительству работал. Да, что тут ни говори - лакомый кусочек достался
Адаму.
   О  принятом  здесь  застольном  этикете  я   не   имел   ни   малейшего
представления, поэтому наваливаться на ананасы не  спешил.  Дьявол  знает,
как их тут едят. Подожду Адама. Уж он-то не промахнется. Сразу видно -  не
дурак пожрать.
   Однако, начали почему-то не с еды, а с питья. Все у них не как у людей!
Но зато напиточек - первый класс! Куда там нашему пиву или пепси-коле.  Из
чего они его, интересно, делают? Жаль только - посуда маловата.
   Тут только я рассмотрел, что горшок вовсе не горшок, а  просто-напросто
плетеная корзина, обмазанная глиной. Сделано все, конечно, красиво,  я  бы
сказал - по-авангардистски. Такой горшок и в музей не стыдно поставить. Но
ведь супа в нем не сваришь! Ну неужели они, бедняги, даже огня не знают?
   А тем временем Адам принялся за ананас.  Выбрал  самый  крупный,  очень
ловко очистил и стал уплетать за  обе  щеки.  Я,  следуя  его  примеру,  с
помощью ногтей и зубов кое-как ободрал кожуру со своего плода,  но  первая
же попытка  отведать  кусочек  нежной  светло-розовой  мякоти  закончилась
плачевно. Брызги густого сока залепили мне все  лицо.  И  не  мне  одному.
Однако хозяева отнеслись к моей  неловкости  с  милым  равнодушием  хорошо
воспитанных людей. Адам тут же принялся обучать меня приемам  обращения  с
ананасами. Правда, при этом он умял добрую половину моей порции,  но  ведь
за всякую науку положено платить.
   Сидим мы себе кружком  и  хрумкаем  экзотические  плоды.  Адам  бородой
утирается, Ева пучком травы, я - пятерней. Конечно, с ананасом  этот  плод
ничего общего не имеет. Он даже и не сладкий. Но вкуснее я  еще  ничего  в
жизни не пробовал. Ощущение такое, как-будто  одновременно  ешь  копченого
угря, шашлык по-карски, пирог с грибами  и  спелый  персик.  Говорите,  не
бывает такого? Я тоже так думал, пока сам не попробовал.
   Вот кому жизнь, подумал я. Никаких проблем. Тепло,  светло  и  мухи  не
кусают. Свободного времени уйма. Никто над душой не  стоит.  Еды  навалом.
Под каждым дубом буфет. И главное - какая еда! Сказка! Нектар и  амброзия!
А в наших  краях  какой  нектар?  Разве  что  -  "Нектар  Полесья",  рубль
девяносто пять бутылка. Чуть получше политуры, чуть  похуже  одеколона.  А
про амброзию я и не слыхал. Ее, наверное, еще древние греки умяли.  А  что
осталось, только космонавтам дают. От удовольствия  я  даже  икнул.  Потом
погладил живот и говорю Адаму (шутя, конечно):
   - Ну спасибочки. Накормил.
   - Спасибочки, - кивнул головой Адам.
   У меня аж глаза на лоб полезли. Полиглот! Сразу усек, что  к  чему.  Да
как чисто произнес, чертяка! Молодец, говорю, и большой  палец  показываю.
Он довольно так осклабился и снова на ананас налег. На этом обмен мнениями
завершился.
   После ужина Ева принялась прямо с рук кормить  своих  пташек,  а  мы  с
Адамом залезли в шалаш. Все его стены изнутри были завешаны пучками  сухой
травы, какими-то стручками и гроздьями подвяленных ягод. На длинной  полке
стояли горшки с разными настойками. Настоящая аптека.
   Уже перед сном, когда стемнело, я из  шалаша  наружу  вылез.  Кое-какие
свои делишки обделать да заодно на ночное небо глянуть.  Сориентироваться,
так сказать, по небосводу. Теплилась во мне еще слабая надежда, что  я  не
очень  далеко  залетел.  Может  это  всего  лишь  Гавайские  острова   или
какое-нибудь Таити.
   Однако, надежда моя очень быстро рассеялась. Звезд на небе было  -  кот
наплакал. Да и те все крупные, как пятаки. Луна отсутствовала. Так же, как
и Млечный Путь. В общем, не наше я увидел небо. Чужое.
   И опять мне немного взгрустнулось. Эх, куда занесло! Не подбил бы  меня
Авдей вместо себя в институт сходить, не нарвался бы я на  лже-профессора,
не полез бы сдуру на контактную площадку - сидел бы сейчас с Лилькой возле
телевизора и попивал чаек со сдобой.  Вот  ведь  какая  судьба!  А  теперь
ничего не попишешь. Надо жить. Найду себе какую-нибудь Еву. Построю шалаш.
Буду ананасы есть да волкам хвосты крутить.
   Пока я отсутствовал, Ева уже приготовила  постель  -  навалила  на  пол
свежей душистой травы. И получилась не постель, а чудо! Даже сравнить не с
чем. Таких постелей даже у генеральских дочек нет.
   Адам как залег, так сразу и начал выводить носом всякие трели.  То  как
унитаз забулькает, то  как  пожарная  сирена  заверещит.  Можно  подумать,
храпит не один человек, а целый взвод. Ева тоже заснула быстро,  но  спала
тихо. Только все время ворочалась и  закидывала  на  меня  горячую  мягкую
руку. Авель ночевать почему-то не пришел,  и  о  нем  вроде  бы  никто  не
беспокоился.
   В траве за стеной шалаша что-то шуршало. Вдалеке заунывно провыл  волк.
Только сейчас я ощутил усталость этого  так  бурно  прожитого  дня.  Очень
скоро и мой храп присоединился к могучим руладам Адама.



   5. ПРОГУЛКА ПРИ ЗВЕЗДАХ

   Проснулся я оттого, что кто-то осторожно, но настойчиво дергал меня  за
ногу. Как благодарен был бы я судьбе, если бы это вдруг оказалась Ева!  Но
она по-прежнему тихо посапывала у  стенки.  Зато  совсем  не  было  слышно
молодцеватых всхрапываний Адама. Выходило, что разбудил  меня  именно  он.
Надо вставать, ничего не  поделаешь.  Хозяев  положено  слушаться.  Может,
здесь обычай такой - будить гостей среди ночи.
   На четвереньках я выполз из шалаша; Ночной пейзаж был  глух  и  неясен.
Света звезд хватало только на то, чтобы не спутать яму с бугром.
   Адам, бесшумно ступая, удалялся в сторону  леса.  Смутные  ночные  тени
придавали его фигуре фантастические очертания. Глаза, в те моменты,  когда
он оборачивался ко мне, вспыхивали зеленым фосфоресцирующим светом, а лицо
казалось отчужденным и загадочным. Через его плечо было перекинуто  что-то
похожее на большое  свернутое  одеяло.  Пахло  почему-то  тиной  и  рыбьей
чешуей.
   Мы миновали валун, который я заприметил накануне,  затем  спустились  в
низину, воздух в которой был заметно холоднее, чем наверху. Я  понял,  что
мы идем к реке.
   Мой проводник, как бестелесный призрак, скользил  во  мраке.  Когда  мы
оказывались на открытом месте, бесчисленные капельки росы, покрывавшие его
волосы и бороду, начинали тускло светиться. От всего  происходящего  веяло
какой-то древней языческой  тайной.  Реалии  дня  оборачивались  жуткой  и
величавой мистерией ночи.
   И тут только до меня дошло, что люди, волки, деревья, которые  я  видел
здесь, на самом деле вовсе не люди,  не  волки,  и  не  деревья,  а  нечто
совсем-совсем другое, более чуждое мне, чем свет  далеких  звезд,  росчерк
метеорита в небе, сполохи северного сияния. В мире, где  на  дубах  растут
ананасы, где солнце петляет по  небосклону,  словно  путающий  свои  следы
заяц, где время тянется невыносимо медленно, все  должно  быть  совершенно
другим, не таким, как на Земле. И то,  что  это  другое  имеет  привычные,
знакомые мне формы,  вовсе  не  значит,  что  в  них  заключена  привычная
сущность. По крайней мере, я ничуть не  удивлюсь,  если  Адам  превратится
вдруг в ночного зверя, а деревья заговорят со мной человеческим голосом.
   Кто знает, пойму ли я когда-нибудь этот мир, научусь  ли  жить  по  его
законам, примут ли меня люди, поверят ли мне волки.
   Река шумела где-то уже совсем рядом, и через несколько десятков шагов я
увидел звезды у себя под  ногами.  Как  желтые  и  красные  фонарики,  они
дрожали, отражаясь в воде.
   Сверток, который нес Адам, оказался обыкновенной рыболовной сетью. Даже
странно, что я не догадался об  этом  раньше.  Адам  аккуратно  расправлял
сеть, встряхивая ее так, что  грузила  звякали,  ударяясь  друг  о  друга.
Закончив эту работу, он похлопал себя ладонью по лбу. Учись, дескать, пока
я жив! В ответ я кивнул головой - дело знакомое. Не в первый раз.
   Адам  привязал  один  конец  сети  к  кусту,  а  второй   вручил   мне,
красноречиво указав при этом на противоположный берег. Хорош гусь!  Сам  в
воду лезть не хочет, так батрака нашел. Но спорить я  не  стал.  Не  время
еще. Сцепил зубы и полез в  воду.  То  ли  снадобья  Евы  помогли,  то  ли
солнечное тепло, которого я за день впитал более чем достаточно, а  может,
какая другая причина подействовала, но  на  этот  раз  я  перенес  купание
значительно легче. Не прошло и пяти минут,  как  речка  была  перегорожена
сетью. Течение сразу натянуло ее, выгнув дугой белую цепочку поплавков.
   Адам жестом поманил меня за собой и мы пошли вверх по течению -  он  по
своему берегу, я по своему. Невдалеке от того  места,  где  я  сражался  с
волками, Адам остановился и выломал из кустов две довольно длинные  гибкие
ветки, одну из которых оставил себе, а другую, на манер копья,  перебросил
мне.
   По-прежнему все было тихо вокруг, только едва слышно  шумела  река,  да
шелестели листья. Адам слегка помахал своей веткой, словно примериваясь  к
ней, потом резко размахнулся и стеганул  по  воде.  Удар  получился  таким
звучным и неожиданным, что я подскочил на месте. Отражения звезд задрожали
и рассыпались. Где-то рядом плесканула большая рыба.
   Замысел Адама сразу стал ясен. Мы неторопливо пошли по  бережку,  время
от времени шлепая прутьями по воде, а  впереди  нас,  ничего  не  ведая  о
поджидавшем ее сюрпризе, быстро скатывалась  вниз  по  течению  осторожная
рыба.
   Когда мы подошли к тому месту, где стояла сеть, я сразу заметил, что ее
поплавки притоплены. Неплохо! Значит, поедим утром ушицы. Выходит, тут  не
одними ананасами питаются. Мною овладел азарт,  знакомый  только  рыбакам,
охотникам и донжуанам. Я мигом развязал узел. Мои пальцы при этом  ощутили
резкие, беспорядочные рывки застрявшей в ячеях рыбы.  Адам  ловко  выбирал
сеть, и скоро в звездном свете блеснула серебристая, судорожно дергающаяся
плаха. Килограмма два, не меньше, определил я на глаз. Плоские и  широкие,
чем-то похожие на наших лещей, рыбины густо сидели в сети. Некоторые  были
неподвижны, другие отчаянно бились, запутываясь от  этого  еще  больше.  Я
вновь форсировал реку и принялся вместе с Адамом выпутывать из сети  рыбу,
мелких черных рачков и длинные пряди водорослей. Рыбешек,  размер  которых
не превышал ладони, Адам сразу же выбрасывал обратно в реку. Зря,  подумал
я. Посолить, высушить, лучшей закуски к пиву не найти. Хотя, какое к черту
пиво! Тут соли, наверное, не раздобудешь, не то что  пива!  Пора  забывать
старые привычки.
   Вскоре на траве валялась  с  дюжина  рыбин,  размером  от  сковороды  и
больше. Интересно, а как мы их потащим? Ведь никакого мешка нет.  Нанизать
на ветку?  Так  никакая  ветка  не  выдержит.  Здесь  же  больше  двадцати
килограммов.
   Вдоволь налюбовавшись добычей, Адам выбрал три самые крупные  рыбины  и
тоже отправил в реку. На племя, значит. Хозяин! О  будущем  заботится.  Ну
ничего, нам и того что осталось, хватит.
   Поблизости от нас  завыл  волк.  Сначала  послышалось  глухое  утробное
клокотание,  которое,  быстро  Забирая  силу,  перешло  в   вопль,   резко
оборвавшийся на высокой и яростной ноте. Адам вздрогнул и принялся  быстро
швырять рыбу куда-то в темноту, за Кусты. Меня даже оторопь взяла. Я уже и
рот раскрыл, чтобы запротестовать, но вовремя сдержался. Что я ему скажу и
на каком языке? Наверное, они все здесь чокнутые. Больно было слышать, как
наша законная добыча плюхается в траву и колотит там хвостом. Вот и  поели
ушицы!
   Адам тем временем собрал сеть и знаком показал мне -  неси!  Тащить  на
себе холодную мокрую сеть занятие не из самых приятных. Вода лила  по  мне
р