Я понял, что просидеть здесь
придется целый день, но решил терпеть, прикусил губу и замер  в  ожидании.
Вспомнив, я потянулся, чтобы  отключить  внутреннюю  связь,  но  мои  руки
оказались прикованными к этому проклятому креслу.
   ...К креслу? Силуэт застекленной кабины  управления  исказился  и  стал
расплываться. Кресло подо мной изменило форму - оно стало деревянным, а  я
был привязан к нему Только аппарат тестирования остался прежним, и я узнал
в нем паукообразную штуковину, которая раньше стояла в  углу.  Суставчатые
лапы  паука  обхватили  мою  голову.  Каждая  лампа  оканчивалась  зондом,
испускающим багровый луч. Лучи упирались мне в голову Голова раскалывалась
от нестерпимой боли, нос наполнился слизью и кровью.
   Человек в неряшливой форме, под глазами которого набухли темные  мешки,
а волосы  торчали  во  все  стороны,  наблюдал,  как  техники  настраивают
аппарат.  Он  заговорил,  и  я  узнал  голос  второго  из  людей,  которые
допрашивали меня.
   -  Похоже,  ты  заставил  нас  работать  всю  ночь.  -  Он  кивнул   на
паукообразную машину  -  Пока  ты  приходил  в  себя,  мы  вживили  совсем
крохотное, микроскопическое устройство тебе  в  кровь.  Оно  уже  достигло
мозга. Этот "терновый венец" предназначен, чтобы поместить  приборчик  как
раз туда, куда мы хотим. Не беспокойся, эта штучка так мала,  что  пройдет
сквозь любой кровеносный сосуд  и  просто  растворится  -  примерно  через
девятнадцать часов. С твоими мозгами ничего не случится. С другой стороны,
предстоящие часы покажутся тебе не особенно приятными. Полагаю, ты  слышал
о прямой стимуляции мозга? Мы действуем по тому же принципу.
   Он повернулся ко мне спиной и отошел.
   Минуту спустя он присоединился к своему партнеру за стеклянной  стеной.
Из динамика послышался невнятный от усталости и раздражения голос:
   - Пройдет еще минута, всего лишь минута, и ты  станешь  умолять,  чтобы
тебе дали шанс ответить на вопросы, -  но  прежде  тебе  придется  кое-что
вытерпеть.
   - Он говорит правду, командир. Прежде, чем мы пойдем  дальше,  отвечай:
откуда взялись войска?
   - Я - Терренс Мак...
   Мир вокруг меня взорвался. Мои  руки,  глаза,  мозг  охватили  пляшущие
языки пламени. Мир исчез, вытесненный болью и огнем. Комнату наполнял  рев
пламени и удушливый густой дым. Стоящие  поодаль  охранники  ярко  пылали,
огонь лизал их мундиры.
   Переведя взгляд, я увидел, как горит моя грудь,  и  почувствовал  запах
паленого мяса. Глаза жгло невыносимо, я ощущал, как  веки  съеживаются  от
нестерпимого, убийственного жара...
   Внезапно он прекратился.
   Я замолчал, только тут поняв, что несколько последних минут  кричал  не
переставая. Я обмяк на стуле, по телу проходила судорога. Но  физически  я
остался невредим.
   - Видишь, на что мы способны? Мы можем повторить  то  же  самое,  когда
захотим. Устройство в твоем мозгу было помещено в  тот  центр,  стимуляция
которого вызывает ощущение огня  и  боли.  -  В  голосе  первого  из  моих
мучителей сквозило злорадное удовольствие. - Расскажи нам  все,  что  тебе
известно, иначе ты снова вспыхнешь и будешь гореть до  тех  пор,  пока  не
пожелаешь, чтобы огонь этот стал реальным, чтобы он убил тебя и  прекратил
боль. Но боль не прекратится, пока ты  не  ответишь  нам.  Откуда  взялись
войска?
   Может, я и ответил бы, если бы мог говорить. Но я был  не  в  состоянии
шевельнуть языком.
   Пламя вспыхнуло вновь. Казалось, на этот  раз  вынести  его  будет  уже
легче - ведь теперь я знал, чего ждать, но все оказалось гораздо хуже.
   Огонь охватил мои внутренности. Я чувствовал, как от жара  обугливаются
и превращаются в пепел мое сердце, легкие, кишки, желудок.
   Ноги превратились в два бьющихся в агонии  полыхающих  бревна,  боль  в
которых должна была прекратиться лишь со смертью.
   Под черепом бушевало пламя, мозг и глаза горели, чернели,  обугливались
- долгое время после того, как им следовало бы превратиться в пепел...
   И вдруг все прекратилось. Оба мужчины  что-то  говорили,  но  я  их  не
слышал. Подсознание вопило от ужаса и требовало: беги! спасайся! Но я  был
привязан к стулу...
   Мир вновь заполыхал. Агония придала мне силы. Судорожным усилием мышц я
разнес стул в щепки, разорвал ремни и вскочил, вопя от боли.
   Споткнувшись, я рухнул на пол, ударившись ладонями - или тем, что,  как
подсказывала мне боль, давно уже превратилось в почерневшие  культи.  Удар
вызвал новую, еще более острую боль.
   Я кричал, выл, стонал, не останавливаясь, чтобы перевести дух.
   Перекатившись по полу, я  увидел  охранников  -  две  объятые  пламенем
башни, медленно приближающиеся ко мне.
   Взвыв в животной ярости, я бросился на них, успел схватить  первого  за
горло и в маниакальном порыве свернул ему  шею.  Выхватив  у  поверженного
противника лазер, я прикончил второго охранника, водя лучом по его телу до
тех пор, пока тот не упал, действительно превратившись в обугленный труп.
   Две гранаты, висящие у него  на  поясе,  сработали,  подбросив  труп  к
потолку и пробив дыру в полу.
   Мгновенно обернувшись, я выстрелил  в  стеклянную  стену.  Оба  мужчины
бросились на пол, но я последовал за ними лучом. Луч  рассек  перегородку,
задел провода, и свет, который я  лишь  смутно  замечал  с  тех  пор,  как
оказался в огне, мигнул и погас.
   Сжав лазер, я заковылял к двери,  через  которую  меня  ввели  сюда,  и
наткнулся на еще одного пылающего солдата. Я прикончил его, не давая сойти
с места, выхватил лазер из его кобуры и сорвал с пояса гранаты,  не  зная,
взорвутся они в моих горящих руках или нет.
   Еще двух попавшихся на пути охранников я превратил в обугленное месиво.
   Но пламя продолжало бушевать, охватывая все, что я видел и  чувствовал.
Я обливался потом, и этот пот горел, а вместе  с  ним  и  влажная  одежда.
Кровь, выступающая из порезов на руках, тоже мгновенно вспыхивала.
   Визжа и вопя, почти не сознавая, что делаю, я полз, хватаясь за  стены,
вставал  и  брел  по  коридорам.  Неподалеку  что-то  зашевелилось,  и   я
выстрелил, не останавливаясь и не глядя, куда  попал.  Коридор  становился
все длиннее, превращаясь в кошмарный туннель,  оранжево-алый  от  пламени,
подобный чудовищному пищеводу монстра, порождения ночи, проглотившего меня
целиком.
   Что-то преградило мне путь. Лишь через некоторое время я понял, что это
дверь коридора, ведущего к камерам. Уже  решив  взорвать  ее  гранатой,  я
вспомнил, что при этом могу погибнуть сам.
   Я рвался прочь, я должен был сбежать отсюда. Лазером я срезал замок,  и
дверь распахнулась.  По  другую  сторону  появился  горящий  охранник.  Он
потянулся за оружием, но я успел выстрелить первым.
   Впереди появилась еще одна запертая дверь. Сжечь ее к чертовой  матери,
как первую? Но дверь уже горела. Может,  это  выход?  Я  должен  выбраться
отсюда! Я пустил луч лазера в замок.
   - Эй, ты что, спятил... Господи, да это же парень, который был с нами!
   - Какая разница - он взломал дверь!
   Они приближались, и я уже прицелился...
   Удар пришелся мне в затылок, и я упал, вопя от боли во всем  обожженном
теле. Почему боль не утихает? Смутно я понимал, что до сих пор нахожусь  в
сознании, но прогнал  эту  мысль,  измученный  болью.  Боль  была  слишком
сильна. Почему она до сих пор не убила меня?  До  меня  доносились  слова,
смысл которых я едва понимал.
   - Он спалил охранника! Отобрал  у  него  лазер  и  гранаты  и  вырвался
оттуда!
   - Тогда чего же мы ждем?
   - Возьми ключи, пиротехник!
   - Смотри, здесь кругом мертвые охранники! Давай  сматываться,  пока  не
поздно!
   - Это же Ларсон! Господи, что они с ним сделали?
   Мне было все равно. Боль лишила меня  последних  сил,  и  при  этом  не
стихала, не покидала меня. Я дергался, извивался, напрягая все мускулы.  Я
не мог потерять сознание, но мог заснуть. И видеть сны.
   Во сне меня преследовал огонь.
   Я проснулся среди ночи, окруженный приятной прохладой. Ноги, руки,  все
мое тело казалось сплошной раной, но оно было целым и холодным.
   Чьи-то руки подняли меня и понесли, вскоре  передав  другим  рукам.  За
моей спиной слышалась стрельба. Меня  бережно  положили  на  необыкновенно
приятную холодную поверхность металлической скамьи грузовика.



10

   - Я сказал, положи его на место! Не смей трогать!
   - Эй, полегче.
   - У него снова начнутся судороги.
   Меня  обступили   голоса,   силуэты   людей   -   слишком   смутные   и
неопределенные.  Вторым  ощущением  была  боль  от  ссадин  и  синяков   и
усталость. Мускулы превратились в тугие, саднящие узлы.
   - Смотри, у него шевелятся веки. Кажется, он просыпается.
   - Отлично. Может,  наконец-то  его  удастся  расспросить,  -  отозвался
кто-то с режущим слух акцентом.
   Разговор шел обо мне. К губам  прижался  край  стакана  с  водой,  и  я
машинально глотнул. Первый глоток пробудил жажду, и я торопливо допил весь
стакан.
   - Пока хватит, - заявил тот, что  говорил  с  акцентом.  Рука  в  белом
отняла у меня стакан. - Ты можешь говорить?
   - Да.
   - Вот и хорошо. Но не напрягайся.
   - Что со мной?
   Поверх руки из воздуха материализовалось  лицо,  коричневые  и  зеленые
пятна мундиров, странные фигуры. Переминаясь с ноги на ногу, они обступили
первое из лиц и смотрели на меня. На лице, нависшем надо  мной,  появилась
улыбка.
   - Этот вопрос я  хотел  задать  тебе.  Похоже,  наши  приятели-гардианы
хотели выпотрошить тебе мозги?
   - Да, так оно и  было.  Они  заставили  меня  видеть  пламя,  заставили
считать, что я пылаю - так, что я  до  крови  искусал  губы,  лишь  бы  не
умолять их потушить этот пожар, избавить меня от дыма и вони...
   Точный и хлесткий удар пришелся мне по щеке.
   - Прекрати! Не вспоминай об  этом!  Это  действие  имплантата.  Он  уже
рассосался, но память о нем еще осталась. Ты не сможешь  выжить,  помня  о
том, что случилось.
   Игла впилась мне в руку.
   - Это транквилизатор. Он поможет тебе расслабиться.
   Я прерывисто и глубоко вдохнул, кивнул и вновь  погрузился  в  приятную
прохладу.
   - Если ты хочешь расквитаться с ними, прежде отдохни. - Стакан с  водой
вновь прижался к моим губам, и я попытался поднять руку, чтобы взять  его.
Но рука не поднялась, прижатая к ложу ремнем. -  Расслабься,  отдохни.  Ты
заслужил этот отдых. Потом я объясню тебе, как забыть о случившемся.
   После долгого сна я проснулся со зверским аппетитом. На Новой Финляндии
был уже полдень, судя по яркому свету, льющемуся в комнату сквозь  широкое
окно. В комнате преобладали белые, солнечно-золотистые  или  нежно-зеленые
тона, успокаивающие и неяркие. Я лежал в постели и размышлял.
   Мысли мои вертелись вокруг двух предметов: думать о первом из них  было
приятно, а о втором - мучительно. Ответственность  за  судьбу  пяти  тысяч
солдат тяжелым грузом лежала у меня на плечах. Теперь солдаты были уже  на
месте и могли действовать  самостоятельно,  а  мне  предстояло  отойти  на
второй план войны и избавиться от беспокойства.
   И тем не менее во всем происходящем было что-то не так. Содеянное  мной
представляло собой палку о двух  острых  концах,  то  и  дело  всплывающих
передо мной.
   Вчера я убил самое  меньшее  десять  человек.  Где-то  осталось  десять
семей, ждущих сообщения, письма, гостя в мундире, который скажет  им,  что
их сын или брат погиб от руки чужака.
   Я наконец-то понял, чем плохо быть военным.
   Вместе со скрипом двери в комнату вплыли запахи горячего кофе,  оладий,
сосисок. Появился врач, который осматривал меня прежде.
   - Среди твоих друзей  было  несколько  человек  с  твоей  планеты.  Они
приготовили завтрак, который, как они сказали,  тебе  понравится.  На  мой
взгляд, он тяжеловат.
   Завтрак действительно был обильным,  но  как  раз  соответствовал  моим
аппетитам.
   Я умял его без остатка. Казалось, прошло несколько месяцев с  тех  пор,
как я ел в  последний  раз,  и  желудок  стремился  наверстать  упущенное.
Наконец я проглотил последнюю сосиску и улегся в постели с кружкой  самого
лучшего кофе во вселенной.
   - Ну, теперь хорошо?
   - Великолепно.
   - Вот и славно. А сейчас возьми себя в руки: то, что я сделаю, испугает
тебя. Попробуй подготовиться к этому испугу заранее.  -  Врач  вытащил  из
кармана зажигалку - изящную, довольно тяжелую  вещицу  цвета  потемневшего
серебра. Врач шевельнул большим  пальцем,  и  зажигалка  выплюнула  язычок
пламени.
   Огонь! Я смотрел на него как зачарованный. Желтоватый язычок покраснел,
словно налился кровью, и стал расти. Вырвавшись  из  крохотной  зажигалки,
пламя лизнуло потолок, перекинулось на простыни, коснулось моих ног, дошло
до рук, оставляя за собой черный след...
   Из транса меня вывела пощечина.  Щека  сразу  же  заныла,  а  пламя  на
постели исчезло, как и огонек из зажигалки.
   - Такое, друг мой, будет происходить с тобой всякий раз, как только  ты
увидишь огонь - свечу, костер, пламя из дюз корабля, даже луч  лазера  или
солнце в  небе.  Гардианы  часто  пользуются  таким  приемом.  Иногда  это
действует, а иногда - нет. Обычно те, кому вживляют имплантант, уже никуда
не годятся - они сходят с ума. Мне  часто  доводилось  наблюдать  подобных
пациентов. Твой генерал сделал запрос, и тебя привезли сюда. Мне  сказали,
что ты силен, хорошо подготовлен и сумел избежать  пытки,  пока  не  стало
слишком поздно. Так что еще не все  потеряно.  У  тебя  есть  надежда.  Но
понадобится немного времени, может,  несколько  дней,  а  может,  и  целый
месяц. И потому тебе придется пробыть здесь,  пока  я  не  увижу,  что  ты
исцелился, - иначе ты погибнешь, и эта смерть будет ужасна. Ты  умрешь  от
испуга. Но не тревожься, мне уже случалось излечивать тех, кто выжил после
первых пыток. Итак, мы введем тебя в состояние гипноза. Ложись  поудобнее,
расслабься и смотри, как из окна льются солнечные лучи. Смотри, как пляшут
за окнами ветки деревьев, качаются туда-сюда...


   - А теперь  приходи  в  себя...  Отлично.  Ты  замечательно  поддаешься
внушению. Завтра мы сделаем еще больше. - Врач, невысокий худой человечек,
поднялся, чтобы уйти. У двери он остановился, обернулся и добавил с робкой
улыбкой: - Знаешь... спасибо тебе за все.
   В последующие три дня врач приходил ко  мне  по  два  раза  в  день,  и
постепенно чудовище цвета пламени выпустило из цепких лап мою душу.
   Помимо этого, со мной не происходило ничего особенного. У меня  хватало
времени на размышления, а поразмыслить следовало о многом.
   Я беспокоился о том, что гардианы  пришлют  сюда  подкрепление.  Первый
серьезный удар был нанесен им при появлении  войск  Лиги.  Впрочем,  этому
способствовали не только войска - по всей  планете  восстали  финны  и  во
многих местах быстро одержали победу. Врага атаковали со всех сторон.
   Разрозненные части войск Лиги совершали  рейды  там  и  сям,  добиваясь
хороших результатов, если верить полученным докладам.
   Но расстановка сил могла резко измениться, как только гардианы  получат
подкрепление, а мы останемся  в  прежней  численности.  До  тех  пор  пока
ракетные  установки  гардианов  защищают  внешние  границы  системы  Новая
Финляндия, отрезая финнов от их союзников, нам грозит серьезная опасность.
   Вывод был очевиден: как только оборонная мощь  будет  уничтожена,  Лиге
обеспечена победа. О гардианах мы до  сих  пор  знали  немногое,  но  было
совершенно ясно, что они контролируют лишь  две  звездные  системы:  Новую
Финляндию и свою планету, Столицу, где бы  она  ни  находилась.  Возможно,
борьба будет долгой и кровопролитной, но,  если  нам  удастся  вывести  из
строя ракетную систему, Лига сможет прислать новые  войска,  и  это  решит
исход войны.
   Ракетная система. Ключ к победе. Очевидно, ею  управляют  с  нескольких
станций. Иначе ни одному кораблю самих гардианов не удалось бы  попасть  в
контролируемое пространство. Ракеты находятся  под  негативным  контролем,
подчиняются приказам не стрелять в определенные мишени. Если бы  с  самого
начала в них была  заложена  другая  программа,  им  пришлось  бы  подолгу
гоняться за мишенями. Световая скорость слишком мала  для  любого  другого
режима контроля;  если  бы  ракетам  пришлось  ждать  команд  с  базы,  на
получение которых потребовался бы  час,  а  то  и  день,  кораблям-мишеням
хватало бы времени ускользать от  ракет,  сбивать  их,  маневрировать  или
вновь войти в режим С2 и исчезнуть.
   Нет, нынешняя работа ракетной системы требовала мгновенного включения -
и негативного контроля. Значит, имелся и центральный пульт управления.
   Стоит лишь найти его, захватить, отдать приказ о самоликвидации  ракет,
и война будет выиграна. Но если это окажется нам не под силу, мы наверняка
проиграем.
   Мы проиграем даже в том случае, если просто уничтожим пульт управления.
Наверняка гардианам хватило ума предусмотреть контроль над ракетами извне,
из другой системы. Даже если сигналу понадобится месяц,  у  гардианов  еще
останется время, чтобы отправить к Новой Финляндии корабль с новым пультом
управления. Как только пульт  будет  заменен,  ракеты  по-прежнему  станут
уничтожать корабли, появляющиеся в системе без предупреждения.
   Я был уверен, что гардианы не ограничились  одним  внешним  контрольным
устройством, не предусмотрев подобных устройств внутри  солнечной  системы
Новая  Финляндия.  Они  наверняка  позаботились  об   избежании   неточных
сигналов, задержек сигналов, всякого рода ошибок.
   До сих пор мои логические умозаключения  казались  справедливыми.  Все,
что теперь требовалось, -  прикинуть,  где  может  быть  расположен  пульт
управления,  и  карточный  домик  будет  достроен,  замок  из   логических
заключений надежно повиснет в воздухе...
   Замок в воздухе! Внезапно меня осенило.
   Пульт  управления  должен  находиться  на  Вапаусе  -  это   предвещало
множество проблем, возможно, даже бедствий.
   Разыскав одежду,  я  покинул  палату  Мне  не  терпелось  поговорить  с
генералом Тейлором. С помощью простейшего  маневра  мне  удалось  избежать
встречи с дежурной сестрой.
   Кто-то одолжил мне армейский мундир Республики Кеннеди, который  трещал
на мне по всем швам, как любая чужая одежда. Через  двадцать  минут  после
бегства из палаты я уже приближался  к  штабу  Тейлора,  расположенному  в
здании бывшей школы. От холодного ветра у  меня  сильно  замерзли  ноги  -
чужие штаны не доходили до щиколоток.
   Ждать пришлось гораздо меньше, чем я рассчитывал, - вскоре меня провели
к генералу.
   Мы довольно быстро покончили с обменом любезностями и перешли к делу. Я
изложил  свои  соображения  о  существовании  и  типе  станции  управления
ракетной системой. В моих словах для генерала не было ничего нового - я  и
не рассчитывал на это; должно быть, он уже не  раз  размышлял  о  ракетном
заслоне и указал мне, что штаб пришел к подобным заключениям  прежде,  чем
войска Лиги были переданы на Новую Финляндию.
   - Так я и думал, сэр, но никогда не мешает подтвердить предположения.
   Генерал вежливо кивнул, протягивая руку к бумагам на столе, от  которых
его оторвал мой приход.
   - У вас что-нибудь еще, командир?
   - Да, сэр. Мне известно, где  находится  пульт  управления  -  или,  по
крайней мере, где он может находиться.
   Генерал заинтересованно вскинул голову:
   - Где же?
   - На Вапаусе.
   - Вот как? Но почему вы так решили?
   - Видите ли, сэр,  попробуем  рассуждать  следующим  образом:  если  мы
правильно поняли принцип работы центра управления,  это  означает,  что  в
случае крайней, катастрофической для гардианов ситуации им остается только
включить режим автоматического управления, сидеть и ждать  подкрепления  -
причем подкрепление может прибыть только с их стороны.
   - Вапаус - большая, удобная мишень, следить за которой  можно  с  любой
точки этой планеты. Даже самый маленький из кораблей может  увезти  бомбу,
которая расколет спутник, как яйцо. Недурно.
   - Еще одно, сэр. Пожалуй, нам следует отказаться от подобных мыслей.
   - Во