тало темно-пурпурным, и  лишь  тусклые
звезды кое-где пятнами проступали на  нем.  На  этом  мрачном  фоне  пылал
гигантский полукруг, слегка выгнутый в  сторону  неумолимо  надвигающегося
светила. Как будто Давидов  булыжник,  выпущенный  из  некоей  космической
пращи, летел в лоб Голиафа.
     Свет Юпитера мерк все больше  и  вот,  когда  виднелась  одна  только
желтоватая изогнутая нить, Солнце коснулось гиганта, и люди, убрав  темные
стекла, разразились громкими приветственными возгласами.
     Полностью свет, однако, не исчез: даже  заслоненное  Юпитером  Солнце
продолжало, хоть и  мрачно,  светить.  Сам  Юпитер  потух,  и  только  его
водородно-гелиевая атмосфера дымилась, преломляя  солнечный  свет.  Легкая
дымка растекалась по  всей  окружности,  пока  не  сомкнулась  внизу,  два
бледных рога образовали кольцо.
     А Солнце продолжало удаляться, и кольцо, совсем  потускнев,  исчезло.
На черном небе остались только звезды и совсем выцветший кусочек Европы.
     -  Потом,   -   сказал   Лакки,   -   все   повторится   в   обратной
последовательности.
     - И это показывают каждые 42 часа? - недоверчиво спросил Бигмен.
     - Если ты не возражаешь...


     На следующий день к ним подошел Пэннер.
     - Как поживаете? А мы, между прочим, уже почти управились  со  своими
делами. - Он показал  на  заполненную  оборудованием  долину.  -  Все  это
хозяйство остается на Ио.
     - Остается? - удивился Бигмен.
     - Конечно! Ведь на спутнике нет ни погоды как таковой,  ни  признаков
жизни. Так что оборудование в полной безопасности. Все надежно  укрыто  от
аммиака и чудесно дождется следующей экспедиции. - Внезапно Пэннер понизил
голос. - Мистер Старр, кто-нибудь настроен на вашу частоту?
     - Нет. Вроде нет.
     - Не хотите прогуляться? - И, не дожидаясь ответа, Пэннер двинулся  в
направлении холмов. Лакки с Бигменом последовали за ним.
     - Я должен извиниться перед вами, -  сказал  Пэннер.  -  В  последнее
время я был не слишком приветлив. Просто мне  показалось,  что  так  будет
лучше.
     - Забудем об этом, - примирительно отозвался Лакки.
     - Видите ли... я намеревался провести собственное расследование,  без
вашего участия. И был уверен, что кто-то обязательно себя выдаст, совершив
нехарактерный для человека поступок. Но этого, увы, не произошло... -  Они
взобрались на первый холм, и Пэннер оглянулся. - Посмотрите-ка  на  нашего
пса! - восхищенно воскликнул он. - Вот кто освоился в низкой гравитации!
     Матт, в самом деле, многому научился за это время. Его тело грациозно
изгибалось и вновь выпрямлялось  в  двадцатифутовых  прыжках,  которые  он
совершал с явным удовольствием.
     Пэннер перестроился на частоту, предназначенную для их  четвероногого
товарища, и крикнул:
     - Эй, Матт! Ко мне, мальчик, ко мне!
     Пес высоко подпрыгнул от неожиданности. Лакки,  тоже  переключившись,
услышал радостное рычание.
     Пэннер помахал рукой, пес помчался к  ним,  но  вдруг  остановился  и
посмотрел назад, сомневаясь в своем праве оставить хозяина. Приблизился он
совсем медленно.
     -  Сирианский  робот,  -  вернулся  Лакки  к  начатому  разговору,  -
созданный  именно  для  того,  чтобы  обмануть   человека,   должен   быть
совершенным.  Во  всяком  случае,  он  никогда   не   клюнет   на   что-то
поверхностное...
     - Мое расследование не было поверхностным! - горячо возразил Пэннер.
     - Я все более склонен думать, что в нашем случае любое расследование,
проведенное   не   специалистом   в   роботехнике,   может   быть   только
поверхностным. - В голосе Лакки было нечто большее, чем просто горечь.
     Они шли если не по снегу, то, во всяком случае, по чему-то очень  его
напоминающему. Вещество это, к большому удовольствию Бигмена,  сверкало  в
лучах Юпитера.
     - Оно тает от одного взгляда! - возбужденно сообщил он; с его  ладони
сбегала тонкая струйка воды.
     - Потому что это не снег, Бигмен, а замерзший аммиак. Температура его
таяния на 80 градусов ниже, чем у льда.
     Бигмен ринулся вперед, туда, где сугробы  были  глубже.  Оставляя  за
собой глубокие дыры, он, захлебываясь от восторга, кричал.
     - Ух, здорово!
     - Проверь, включен ли обогреватель!
     - Конечно, Лакки! - И Бигмен, делая огромные прыжки, полетел вниз  по
склону, то и дело с головой исчезая в огромных сугробах аммиака. -  Это  -
как нырнуть в облако, Лакки! Ты  слышишь  меня?  Это  даже  приятнее,  чем
кататься на лыжах по лунному песку!
     - Ладно, Бигмен! - Лакки вновь повернулся к Пэннеру.  -  Вы  пытались
испытать конкретного человека? -  Краем  глаза  Лакки  видел,  как  Бигмен
нырнул в сугроб. Несколько  мгновений  спустя  он  опять  посмотрел  в  ту
сторону - Бигмен!!!
     Ответа не последовало.
     Лакки побежал. Раздался, наконец, слабый голос Бигмена:
     - Дыхание... упал... скала... река тут... внизу...
     - Держись, я с тобой! - Лакки с Пэннером уже спешили на помощь.
     Нетрудно было догадаться, что произошло. Температура  поверхности  Ио
близка  к  температуре  таяния  аммиака,  сугробы  начали  подтаивать,   в
результате чего возникали скрытые реки из этого зловонного вещества...
     Послышался мучительный кашель Бигмена.
     - Разорван... шланг аммиак... задыха...
     Лакки достиг дыры, оставленной Бигменом, и посмотрел вниз.
     Аммиачная река, медленно, пузырясь, текла мимо острых скал,  одна  из
которых и повредила, очевидно, воздушный шланг.
     - Бигмен! Где ты?
     И хотя в ответ послышалось еле слышное "здесь"  -  Бигмена  нигде  не
было видно.



                              13. ПАДЕНИЕ

     Лакки, не задумываясь, прыгнул  прямо  в  аммиачный  поток  и  теперь
осторожно  продвигался  вниз  по  течению.  Он  отчаянно  ругал  себя   за
медлительность, а Бигмена - за ребячество, обернувшееся бедой, -  и  снова
себя, за то, что не предотвратил этого, хотя и мог.
     Он ударил ладонью по равнодушно текущей жидкости, и  брызги  аммиака,
высоко взлетев, упали с удивительной быстротой: разреженная  атмосфера  не
удерживала капли.
     Вряд ли река могла унести  человека  -  плотность  и  подъемная  сила
аммиака слишком малы, да и скорость потока незначительна. Если  бы  Бигмен
не повредил воздушный шланг, проблема заключалась  бы  лишь  в  том,  чтоб
вырваться из реки и нескольких образовавшихся сугробов. Если бы!
     Лакки яростно шлепал вниз. Где-то впереди его маленький друг  борется
с удушливыми испарениями. Только бы разрыв в шланге  оказался  не  слишком
велик! Тогда ничем уже не поможешь... От мысли,  что  он  опоздал,  сердце
Лакки сжалось.
     Внезапно мимо него промелькнула вывалянная в аммиаке фигура и исчезла
в сугробе, оставив за собой медленно оседающий туннель.
     - Пэннер? - крикнул Лакки вдогонку.
     - Я здесь, - раздался голос сзади. - Это Матт.  Он  прибежал  на  ваш
крик. Мы с вами были на его частоте.
     Они  стали  пробираться  по  следу  и  вскоре   увидели   Матта,   он
возвращался. Лакки ликующе вскрикнул:
     - Он нашел Бигмена!
     Марсианин крепко держался за  задние  лапы  собаки,  и  эго  стесняло
движения Матта. Однако, благодаря низкой гравитации, он все же продвигался
вперед.
     Когда Лакки подбежал к  Бигмену,  тот,  уже  не  в  силах  держаться,
расцепил руки.
     Нельзя было терять ни минуты. Нагнувшись, Лакки прежде всего увеличил
подачу кислорода, а затем, бережно подхватив Бигмена на плечо,  побежал  к
кораблю. Никогда еще Лакки так не бегал! Со стороны  это  было,  наверное,
похоже на полет.
     Позади грузно топал Пэннер, далеко опережая его, во весь опор  мчался
Матт.
     На бегу Лакки сообщил о случившемся по рации,  и  их  ждала  одна  из
воздушных камер.
     Лакки без промедления бросился внутрь. Дверь за ним тут же закрылась,
и в помещение хлынул спасительный воздух.
     Торопливо сняв с  Бигмена  сначала  шлем,  а  затем  скафандр,  Лакки
нащупал сердце и,  почувствовав  слабые  толчки,  облегченно  вздохнул.  В
санитарной сумке он нашел все необходимое для стимулирующего укола. Теперь
оставалось ждать, когда тепло и обильный  приток  кислорода  сделают  свое
дело.
     Веки  Бигмена  задрожали,  взгляд  остановился  на  Лакки,  беззвучно
шевелились губы.
     Лакки счастливо засмеялся и стал не спеша стягивать с себя скафандр.


     Гарри Норрич стоял в дверях  отсека  и  невидящими  голубыми  глазами
приветливо смотрел на Бигмена.
     - Как дела у нашего больного?
     Бигмен с трудом приподнялся на койке и оглушительно возвестил:
     - Пр-ревосходно! Разрази меня гром, да я никогда не  чувствовал  себя
так хорошо! Если бы не этот Лакки, давно уже бегал бы...
     Лакки  бросил  на  него  взгляд  строгой  сиделки,   но   Бигмен   не
успокаивался.
     - О, старина Матт! Почему вы не даете войти моему другу? Сюда, песик,
сюда!
     Матт,  волоча  за  собой  поводок,  подбежал  к  Бигмену  и  принялся
энергично вилять хвостом. В умных глазах его  были  все  оттенки  собачьей
радости.
     Маленькие руки Бигмена ласково обхватили шею собаки.
     - Вот это, я понимаю, друг! Вы ведь слышали, Норрич, о его  геройском
поступке, не так ли?
     - Об этом уже все слышали! - Было видно, что Норрич страшно  гордится
своим замечательным псом.
     - Жаль, что я плохо все помню... Мои легкие  так  забились  аммиаком,
что я уже не надеялся выбраться... Потом покатился вниз,  сквозь  все  эти
сугробы... Потом кто-то приблизился ко мне, я подумал, Лакки...  но  когда
он умудрился стряхнуть с меня целую гору  аммиака,  и  стало  светло  -  я
понял, что это Матт, и ухватился за него...
     - И правильно сделал, - сказал Лакки. - Пока мы с  Пэннером  откопали
бы тебя - ты бы уже...
     - Ой, Лакки, ты  целое  дело  раздул!  Ничего  бы  не  случилось,  не
зацепись я шлангом за скалу и не порви его. Да и в этом случае я  запросто
мог, повысив кислородное давление, вытеснить аммиак. Не догадался  только.
В этой вони невозможно было соображать!
     В дверь заглянул проходивший мимо Пэннер.
     - Как вы себя чувствуете, Бигмен?
     - Вот дела! Похоже, что все здесь считают меня  инвалидом  или  вроде
того. Я в полном порядке! На меня даже Донахью ворчал! Во!
     - Как, неужели он спустился с Олимпа?
     - Если бы! Просто ему хочется,  чтобы  исторический  полет  ничем  не
омрачился, вот и все!
     Пэннер засмеялся.
     - Кстати, все ли готовы к взлету?
     - Мы покидаем Ио? - спросил Лакки.
     - С часу на час. Уже грузится кое-что из  оборудования.  Советую  вам
пойти в штурманскую, Юпитер стоит того...
     Он пощекотал Матта за ухом и удалился.
     На Юпитер-9 было передано, что корабль покидает Ио.
     - Почему мы не вызываем Землю? -  удивился  Бигмен.  -  Разве  доктор
Конвей не должен знать об этом?
     - Для него мы все еще сидим на Девятом, - объяснил  Лакки.  Он  хотел
добавить, что вовсе не горит желанием вернуться на Юпитер-9, а тем более -
встретиться с Конвеем: ведь задание не выполнено, но промолчал,


     Карие глаза  Лакки  внимательно  осматривали  пульт  управления.  Все
инженеры и члены экипажа разошлись по своим местам, остались лишь Донахью,
два офицера и Пэннер.
     Лакки думал об офицерах, он  часто  думал  о  каждом  из  десяти,  не
видевших В-лягушку. При всяком удобном случае он заводил с ними  разговор,
он обыскал их каюты, он, с Пэннером вместе,  детально  изучил  все  досье.
Безрезультатно.
     Лакки возвращался на Девятый,  так  и  не  обнаружив  робота.  Теперь
отыскать его будет практически невозможно. Кроме того,  придется  доложить
Совету о своем позорном фиаско.
     Вновь в голову пришла отчаянная мысль о рентгене и о других  способах
принудительной проверки, но, как всегда, за ней последовала другая мысль -
о взрывном устройстве, возможно даже ядерном.
     Взрыв  уничтожит  робота,  убьет  13  человек,  разнесет  в  молекулы
бесценный корабль. Но главное - не откроет безопасного способа обнаружения
гуманоидных роботов, которые, Лакки чувствовал это,  орудовали  во  многих
частях Солнечной Федерации.
     Размышления прервал крик Пэннера:
     - Поехали!
     Послышался знакомый гул, и Ио с нарастающей скоростью полетел вниз.
     В центре экрана медленно вращалось Большое Красное Пятно.
     - Мы в аграв-режиме, - сообщил Пэннер. - Теперь Ио отталкивает нас.
     - Кажется, мы падаем в сторону Юпитера! - встревожился Бигмен.
     - Да, пока  это  устраивает  нас.  В  нужный  момент  будут  включены
гиператомные  двигатели,  и  корабль  выйдет  на  гиперболическую  орбиту.
Приблизившись к Юпитеру на расстояние 15О тысяч миль, мы снова перейдем на
аграв, и гравитация выстрелит нами, как рогатка камешком. Таким образом мы
израсходуем гораздо меньше  энергии,  чем  израсходовали  бы,  направляясь
сразу к Девятому. И, кроме прочего, получим потрясающие снимки Юпитера!
     - Крупный план! - Пэннер взглянул на часы. Осталось пять минут.
     Как понял Лакки, последнее относилось к  запланированному  выходу  на
гиперболическую орбиту.
     - Если все расчеты правильны, продолжил Пэннер, - то для  посадки  на
Юпитер-9 нам даже не понадобится никаких маневров, что  немаловажно.  Ведь
чем больше энергии нам удастся сэкономить тем меньше останется сомнений  в
перспективности аграв-кораблей! Должно  остаться  85  процентов.  Но  если
будет больше, я тоже не огорчусь.
     - А предположим, - мечтательно сказал Бигмен, - что  вы  вернулись  с
таким запасом энергии, который больше первоначального! Что тогда?
     -  Это  было  бы  просто  замечательно,  Бигмен!  Но,  к   сожалению,
существует второй закон термодинамики, очень вредная штука.  Он  проследит
за тем, чтобы мы не разбогатели на  наших  катаниях.  И  даже  понесли  бы
некоторые убытки - Пэннер широко улыбнулся. - Пошла последняя минута!
     Дождавшись,  когда  корабль  наполнится  знакомым  гулом,  Пэннер,  с
выражением глубокого удовлетворения на лице, спрятал часы в карман.
     - С этого момента, торжественно объявил  он,  -  обо  всем  заботится
автоматика!
     Едва прозвучали эти слова, как двигатели умолкли,  и  свет,  замигав,
погас. На контрольной панели вспыхнули красные буквы: АВАРИЯ!
     Пэннер вскочил и  с  ревом  "Какого  черта!"  выбежал  из  помещения.
Оставшиеся  с  ужасом  глядели  ему  вслед.   Морщинистое   лицо   Донахью
превратилось в мертвенно-бледную маску.
     Лакки, сбросив оцепенение, бросился за Пэннером. Бигмен побежал тоже.
     Они столкнулись с  одним  из  инженеров,  выбиравшимся  из  машинного
отделения.
     - Сэр! - тяжело выдохнул он.
     - В чем дело? - нетерпеливо перебил его Пэннер.
     - Аграв выведен из строя, сэр... Ничего нельзя сделать...
     - Что с двигателями?
     - Пришлось блокировать главный резервуар: замкнута цепь,  и  мы  едва
успели предотвратить  взрыв.  Если  включить  его  снова  -  весь  корабль
разлетится на куски.
     - То есть, мы работаем на аварийном запасе?
     - Да.
     Смуглое лицо Пэннера налилось кровью.
     - А что толку! Аварийного запаса не  хватит  для  выхода  на  орбиту!
Пропустите-ка меня...
     Инженер посторонился, и Пэннер скользнул в шахту. Туда же последовали
Лакки с Бигменом.
     Они не появлялись здесь с того, первого дня  на  "Великой  Адрастее".
Все   теперь   выглядело   по-другому.   Ушло   ощущение   надежности    и
таинственности, слышались возбужденные голоса.
     Пэннер спрыгнул на третий уровень.
     - Ну, что там у вас?
     Люди  расступились,   пропуская   его,   и   вновь   склонились   над
опустошенными внутренностями сложного механизма. В голосах и  жестах  были
отчаянье и злость.
     Возник Донахью; почему-то он решил обратиться к  стоящему  в  стороне
Лакки.
     - В чем дело, Старр?
     - Серьезные повреждения, Директор.
     - Как это могло случиться? Пэннер!
     Пэннер, прервав осмотр, раздраженно бросил:
     - Какого черта вы тут расшумелись!
     Ноздри Донахью зашевелились.
     - Почему вы вовремя не устранили неполадки?
     - Потому что их не было.
     - В таком случае, как называется то, из-за чего мы все тут торчим?
     - Оно называется диверсией. Да, да! Преднамеренной диверсией!
     - Что?!
     - Пять гравитационных реле  вдребезги  разбиты,  а  запасные  исчезли
неизвестно куда. Блок управления осевым давлением расплавлен и ремонту  не
подлежит. Вы еще сомневаетесь?
     Донахью тупо уставился на главного инженера.
     - Можно ли что-то сделать? - сдавленно произнес он.
     - Если не удастся найти запасные реле, то  попробуем  собрать  их  из
других деталей, не представляю  правда,  каким  образом.  Блок  управления
можно заменить.  Но  все  это  потребует  нескольких  дней  и  я  не  могу
гарантировать успеха.
     - Дней?! - рявкнул Директор. Каких еще дней? Мы падаем на Юпитер!  На
Юпитер падаем!
     Наступила мертвая тишина. А затем Пэннер сказал то,  о  чем  подумали
все:
     - Да, сэр. Мы падаем на Юпитер и не в силах остановить наше  падение.
Это означает, что нам конец, сэр. Все мы уже мертвецы!



                        14. ЮПИТЕР КРУПНЫМ ПЛАНОМ

     Вновь навалившуюся тишину решительно нарушил Лакки.
     -  Человека  нельзя  считать  мертвым,  пока  он   способен   думать!
Скажите-ка  мне  лучше,  кто  на  этом  корабле  в  хороших  отношениях  с
компьютером?
     - Майор Брант, - отозвался Донахью. - Наш специалист по траекториям.
     - Он сейчас на пульте управления?
     - Да.
     - Тогда поднимемся к нему.  Мне  понадобится  "Справочник  эфемерид".
Пэннер, вы останетесь здесь и немедленно приступите к работе.
     - Что толку от... - начал было Пэннер, но  Лакки  немедленно  оборвал
его.
     - Может быть и никакого толку. Если так,  то  мы  врежемся  в  Юпитер
после того, как вы  напрасно  поработаете  несколько  часов.  А  пока  что
извольте выполнять приказ.
     Но это было все, что мог сказать Донахью.
     -  Как  член  Совета  Науки,  я  принимаю  командование  кораблем,  -
обращаясь к нему, отчеканил Лакки.  -  Если  вы  захотите  обсуждать  это,
Бигмен  запрет  вас  в  каюте.  А  на  военном  суде   поделитесь   своими
соображениями.
     Резко повернувшись, Лакки  направился  к  центральной  шахте.  Бигмен
строго ткнул Донахью большим пальцем в спину и отконвоировал его в том  же
направлении. Пэннер хмуро посмотрел им вслед и  обратился  к  инженерам  с
краткой, но проникновенной речью:
     - Ладно, вы, куча трупов! Так и будем стоять с пальцем во рту? А  ну,
взялись!


     Сидевший на пульте офицер шевельнул белыми губами:
     - Что там случилось?
     - Вы, как я понимаю, майор Брант. Нас не представили друг  другу,  но
это не столь важно. И Дэвид  Старр,  член  Совета.  А  сейчас  садитесь  к
компьютеру и делайте то, что я вам скажу, по возможности быстро.
     Перед Лакки уже лежал потрепанный  том  "Эфемерид".  К  справочникам,
имеющим вид собственно книги, Лакки всегда относился с  большой  теплотой.
Ему казалось, что перелистывая страницы, можно  гораздо  быстрее  отыскать
необходимое, чем прокручивая туда-сюда микропленку.
     Он  перелистал  несколько  страниц  с  бесконечными  колонками  цифр,
определяющих местонахождение любого тела  Системы  в  определенный  момент
Стандартного времени.
     - Наберите входные данные, которые  я  вам  сейчас  назову,  а  затем
рассчитайте характеристики орбиты и координаты тела в данный  момент  и  в
последующие 48 часов...
     Как только пальцы майора  перестали  летать  над  клавиатурой,  Лакки
добавил:
     - А теперь дайте мне точку пересечения  траекторий  корабля  и  этого
объекта...
     Компьютер разрешился кодированной лентой,  а  печатное  устройство  -
цифрами.
     - На сколько мы расходимся с ним по времени?
     Опять замелькали пальцы взмокшего майора.
     - На 4 часа, 21 минуту и 44 секунды, сэр!
     - И последнее. Если мы изменим нашу скорость ровно  через  час  -  то
какой она должна быть для того, чтобы не пролететь мимо?
     - В та