и сказками только потому, что и природа Италии,
и нравы ее людей, и вся их жизнь - мало похожи на русскую жизнь, и  русскому
простому человеку действительно могут показаться сказками".
     В "Сказках" писатель выделяет преимущественно  положительное,  то,  что
может служить примером, и оставляет в тени  отрицательные  стороны  народной
жизни, слабость революционного движения в Италии,  расслоение  крестьянства,
рост империализма.
     Мажорные "Сказки об Италии" отразили в своем оптимистическом настроении
нараставший в России новый революционный подъем, вливали в читателя  веру  в
свои  силы,  убеждали  в  справедливости  борьбы   пролетариата,   звали   к
революционному героизму. Они резко  противостояли  преобладавшим  в  русской
литературе тех лет упадку, унынию, проповеди неизбежности смерти, смакованию
житейской грязи.


              Возбудить в людях действенное отношение к жизни

1

     В 1913 году в России широко отмечалось трехсотлетие воцарения  династии
Романовых - по словам Ленина, "300-летний юбилей грабежа, татарских  наездов
и опозорения России Романовыми".
     Среди прочих мероприятий в феврале 1913 года  была  объявлена  амнистия
лицам,  привлекавшимся  к  ответственности   за   "преступления,   учиненные
посредством печати", позволявшая Горькому вернуться в Россию.
     Ехать на родину - "революционер по  нынешним  временам  больше  сделает
извнутри России" - советовал Горькому  Ленин.  Ильич  рекомендовал,  однако,
узнать прежде "не подложат ли свиньи" за участие в работе партийной школы на
Капри. "Вероятно, не смогут привлечь за это", -  добавил  Ленин  и  оказался
прав.
     Но пришлось задержаться  в  Италии  -  снова  обострился  туберкулезный
процесс - и в Россию Горький выехал только в декабре.
     Писатель вернулся на  родину,  когда  страна  вновь  стояла  на  пороге
революции.
     Стачки и митинги  протеста  по  всей  России  вызвал  расстрел  рабочих
Ленских золотых приисков 4 апреля 1912 года, когда было убито 250  и  ранено
270 человек. Ленские события стали толчком к новому революционному подъему в
стране: в первой половине 1914 года  бастовало  почти  полмиллиона  рабочих.
Только разразившаяся мировая война отсрочила революцию -  отсрочила,  но  не
сняла с повестки дня.
     "1912-1914   годы   обозначили   собой   начало   нового   грандиозного
революционного  подъема  в  России.  Мы  вновь  стали  свидетелями  великого
стачечного движения, какого не знает мир... Накануне войны в Петербурге дело
дошло уже до первых баррикадных битв", - писал Ленин.
     "...Начали... гулять "народы", небольшими  компаниями  по  500,  700  и
более человеков. Идут,  не  торопясь,  и  говорят  негромко,  в  такт  шагу:
"Хле-ба, хле-ба!.." Сегодня, с утра, мимо окон моих,  валом  валит  публика,
направляясь к Троицкому мосту. Фабричные трубы не дымят..." - пишет  Горький
в мае 1914 года из Петербурга.
     Писатель продолжает революционную работу, ведет  активную  переписку  с
сосланными революционерами,  материально  помогает  им.  Горький  сообщал  в
письмах конспиративные сведения, поднимал дух заброшенных в глушь  ссыльных.
Беречь горьковские письма было  запрещено:  их  содержание  могло  оказаться
серьезным обвинением для писателя и без того находившегося  под  наблюдением
полиции.
     Квартира Горького была своеобразным революционным центром. Несмотря  на
слежку,   писателю   удавалось   поддерживать   связь    с    руководителями
большевистской партии, с ее Петербургским комитетом.
     Он помогает "Правде", живо интересуется подпольной  работой.  "Особенно
настойчивый и живой  интерес  Горький  проявлял  к  тому,  что  делалось  на
фабриках и заводах, в гуще рабочей жизни",  -  вспоминал  большевик  Бадаев,
депутат Государственной  думы.  "Резко  и  очень  к  лучшему  изменился  тип
рабочего... Страшно любопытны питерские  фабричные  работницы,  удивительные
женщины... Вы и представить себе не можете, как интересны и  серьезны  стали
простые люди на Руси!" - пишет Горький летом 1914 года.
     С марта 1914 года писатель живет в Петербурге на Кронверкском проспекте
(теперь проспект Максима Горького), нередко в первые годы надолго  уезжая  в
Мустамяки (теперь Горьковское) под  Петербургом.  Дачу  осаждают  докучливые
репортеры - тем более, что распространился ложный  слух  о  тяжелом  нервном
заболевании Горького; за ней наблюдают 20 охранников.
     Горький  часто  беседует  с  финскими  крестьянами.  Он  высоко   ценит
"трудолюбие, честность, самобытную культуру" финского народа.
     Писатель живо интересуется происходящим  в  стране,  думами  и  мечтами
современников,  посещает  выставки   картин,   цирк,   французскую   борьбу.
"Безграничное уважение к смелости человека",  "крепкую  уверенность  в  силе
разума и науки" чувствует он, наблюдая за полетами первых  авиаторов.  Часто
бывает он в театре, с интересом относится к делавшему в те годы первые  шаги
искусству кино. В 1916  году  Горький  говорил:  "Возможности  кинематографа
очень  соблазнительны",  но  добавлял:  "Кинематографу  очень  трудно  стать
настоящим искусством, пока он в руках дельцов".
     Квартира на Кронверкском и дача  в  Мустамяках  -  центры  литературной
жизни Петербурга. Здесь бывают Куприн, Бунин, Чуковский, Маяковский.
     Часто  после  окончания  спектакля  в  Народном  доме  -  недалеко   от
горьковской квартиры - к писателю заходил Федор  Шаляпин.  Обоим  им  в  это
время было уже за сорок, характеры окончательно определились, каждый  выбрал
свою  дорогу  в  жизни,   былая   горячая   дружба   сменилась   дружескими,
приятельскими отношениями, глубоким уважением друг к другу.


2

     В своих художественных произведениях этого времени - повести "В  людях"
("Детство" окончено в Италии), рассказах "По Руси" - писатель как бы  заново
переживает свое детство и юность, обогащая повествование своим опытом зрелых
лет, тем, что почерпнул из сотен рукописей начинающих писателей из  простого
народа.
     "Свинцовые мерзости" жизни ярко и образно встают перед нами со  страниц
"Детства" - но не одни они: "Не только тем изумительна жизнь наша, что в ней
так плодовит и жирен пласт всякой скотской дряни, но тем,  что  сквозь  этот
пласт все-таки  победно  вырастает  яркое,  здоровое  и  творческое,  растет
доброе - человечье, возбуждая несокрушимую надежду  на  возрождение  наше  к
жизни светлой, человеческой".
     "Детство" - рассказ о русской жизни конца XIX века, о судьбе поколения,
к которому принадлежал писатель, о трудных,  но  радостных  поисках  верного
пути в жизни. Широкий мир, окружавший  Алешу,  не  озлобил  мальчика  (затем
подростка, юношу), а вызвал в нем горячее стремление помочь  людям,  сделать
их лучше, красивее, умнее, свободнее... Не  случайно  поэтому  мы  встречаем
здесь романтические, приподнятые интонации, напоминающие "Макара Чудру"  или
"Старуху  Изергиль",  -  столь  казалось  бы  странные  в  книге   о   серой
провинциальной жизни.
     Во второй части трилогии  -  "В  людях"  -  в  жизнь  героя-рассказчика
властно и навсегда входит книга. Она укрепляет его в любви к людям, помогает
преодолеть растерянность в жизни... Но не одни книги, а и встречи  с  людьми
обогащают юношу. В каждом человеке он умеет  видеть  напряженную  внутреннюю
жизнь, новую сторону действительности.
     К трилогии близка повесть "Хозяин" (1913). Колоритная фигура  жестокого
эксплуататора, хозяина пекарни Василия Семенова была не данью воспоминаниям,
а живым откликом на события в современной России. Выходец из рабочей  среды,
ставший теперь хозяином, Семенов был для Горького олицетворением тех сил, на
которые делал ставку царизм, проводя столыпинские реформы.  Облик  вышедшего
из народа человека,  который  стал  угнетателем  и  кровопийцей,  уже  давно
интересовал  писателя,  и  в  Семенове  он  получил  одно  из  самых   ярких
художественных воплощений.
     В 1912-1917 годах Горький создает цикл рассказов "По Руси",  в  которых
отразились жизненные впечатления и наблюдения поры молодости писателя. Как и
в автобиографических повестях, тема рассказов - Русь в ее возможностях, в ее
надеждах на обновление жизни. В эти годы, пору революционного подъема,  пору
империалистической войны, роста недовольства масс, назревания  революционных
бурь 1917 года,  Горький  много  и  напряженно  думает,  готов  ли  народ  к
неминуемо приближающемуся  перевороту.  В  противоположность  многочисленным
теориям тех лет, объявлявшим русский народ  религиозным,  пассивным,  диким,
варварским и бескультурным, Горький оптимистически смотрит в будущее,  верит
в народные силы, верит в  революцию.  Но  века  крепостничества,  бесправия,
угнетения, "свинцовые мерзости" собственнической жизни, жестокое  подавление
свободомыслия,  многовековое  невежество,  "безысходная,  бестолковая  тоска
русской жизни",  "все  подавляющая  русская  нищета",  "непонятно  грубая  и
убийственно скучная жизнь" наложили свою печать на народный характер.
     Наиболее глубоко раздумья писателя над русским национальным характером,
над ростом народного сознания  воплотились  в  рассказе  "Ледоход",  близком
произведению В.Короленко "Река играет".
     Староста артели плотников, мужик с хитринкой, Осип  "превосходно  знает
свое дело, умеет работать ловко, споро, со вкусом и увлечением".  Однако  он
"не любит  утруждать  себя",  протестуя  этим  против  подневольного  труда.
Льстивый с подрядчиком, Осип умеет выклянчить у него "на чаишко" для артели.
"Работник в тебе подох, а хозяин - не родился", -  так  определяет  характер
Осипа один из плотников. Но  вот  артель  хочет  перейти  реку,  на  которой
начался ледоход, чтобы встретить в городе праздник, - и  Осип  преобразился.
Перед нами умелый, смекалистый и энергичный руководитель, "человек-воевода".
Пока это преобразование еще недолгое, но не за горами был 1917 год...
     Глубокой внутренней поэзией овеян рассказ "Рождение человека",  который
занимает видное место в цикле "По Руси". "Превосходная должность -  быть  на
земле человеком", - эти  слова  из  рассказа,  ставшие  крылатыми,  выражают
оптимизм "Рождения человека". Теперь  людям  живется  тяжело,  но  тем,  кто
сегодня появляется на свет, наверное, суждена другая жизнь  -  счастливая  и
прекрасная. Художник пролетариата, Горький уверен, что настанет время, когда
человек очистится от грязи и пороков  собственнического  мира,  преобразится
душевно и физически. И в человеке сегодняшнем он по крупицам собирает доброе
и прекрасное, отмечает непреодолимую тягу народа к добру  и  красоте,  тягу,
которую исказил, но не уничтожил собственнический мир.
     Рассказ о рождении  нового  человека  земли  русской  заражал  читателя
верой, что человек этот родился не зря, - а  сколько  произведений  тех  лет
убеждали в ненужности и бесцельности человеческой жизни!  -  что  его  жизнь
будет иной, чем у его родителей.
     Художественная идея "Рождения человека"  близка  выступлению  Ленина  в
июне 1913 года против реакционного убеждения, что  люди  родятся  для  того,
чтобы их калечили. "Только для этого? - восклицает Ленин. - Почему же не для
того, чтобы они лучше, дружнее, сознательнее,  решительнее  нашего  боролись
против современных условий жизни, калечащих и губящих наше  поколение?..  Мы
боремся лучше, чем наши отцы. Наши дети будут  бороться  еще  лучше,  и  они
победят".
     В пьесе "Старик" (1915) Горький обращается к теме страдания.
     В дом Мастакова, некогда бежавшего с каторги,  а  теперь  рачительного,
доброго и трудолюбивого хозяина, приходит старик, честно отбывший весь  срок
наказания. Убежденный, что "страдание святее работы", что, отбыв  наказание,
он имеет право всех судить и осуждать,  старик  чувствует  себя  хозяином  и
судьей в доме Мастакова, мучает его, садистски издевается над ним, доведя до
самоубийства. Старик  фанатически  одержим  идеей  страдания,  безграничного
возмездия. Он озабочен не тем, чтобы  наказать  подлинных  виновников  своих
несчастий (они "высоко", до них не достанешь), а  тем,  чтобы,  наслаждаясь,
мучить тех, кто ближе и беззащитнее. Находя наслаждение в том, чтобы  мучить
других, старик не хочет  избавиться  от  лишений  бродячей  жизни  и  потому
отвергает деньги, предложенные Мастаковым. Не способный ни  на  что,  старик
делает страдание своей профессией, любит его, ибо страдание дает право  -  в
его глазах - портить людям жизнь.  "Человеком,  поджигающим  дома  и  города
только  по  той  причине,  что  ему  холодно",  назвал  Горький  старика   в
предисловии к американскому изданию пьесы.


3

     19 июля 1914 года Германия объявила  России  войну  -  началась  первая
мировая война. "Ясно одно: мы вступаем в первый акт трагедии  всемирной",  -
писал Горький на другой день.
     Хотя война не была для Горького неожиданностью, она потрясла  писателя.
С негодованием он писал о разрушении памятников культуры,  о  зверствах  над
мирным населением.
     Шовинистический угар охватил широкие слои русского  общества.  По  всей
стране проходили манифестации, служили торжественные молебны.  Но  и  в  эти
первые дни войны в "патриотическом подъеме" чувствовалось много  фальшивого,
вымученного, искусственного, а  в  Петербурге  раздавались  возгласы  "Долой
войну!", происходили стычки мобилизуемых рабочих с полицией.
     Не  сразу  Горький  нашел  правильную  позицию  в  отношении  к  войне.
Шовинистический угар, жестокие методы ведения войны германским империализмом
сбили  его  с  толку.  В  сентябре  1914   года   он   вместе   со   Струве,
Туган-Барановским,   Милюковым,   Гучковым,    учеными-литературоведами    -
А.Веселовским, Д.Овсянико-Куликовским, художниками - А.  и  В.  Васнецовыми,
деятелями  театра  -   Шаляпиным,   Собиновым,   Ермоловой,   Станиславским,
Немировичем-Данченко,  писателями  -   Буниным,   Телешовым,   Серафимовичем
подписал обращение, объявлявшее виновником в войне весь  немецкий  народ  (и
только его; на деле в войне были "виноваты" империалисты  всех  стран).  Его
военные      противники      признавались      защитниками      цивилизации.
"Шовинистически-поповским протестом" назвал обращение Ленин.
     "Бедный Горький! Как жаль, что он осрамился, подписав поганую бумажонку
российских либералишек", - сокрушенно  заметил  он,  напоминая  Горькому  об
ответственности, которую накладывает на него  высокое  звание  пролетарского
писателя, доверие рабочих.
     Скоро и сам писатель осознал свое заблуждение, особенно  когда  увидел,
как спекулируют его именем реакционные  газеты.  Уже  через  три  дня  после
опубликования  письма-протеста  Горький  заметил:  "...протест   литераторов
против "немецких зверств" - подписал второпях, и это очень меня мучает".  Он
начал понимать, что не весь немецкий народ виноват в  войне,  задумал  серию
брошюр о капитале как виновнике кровавой бойни  (наивно,  впрочем,  полагая,
что его можно утихомирить налогами).
     В декабре 1914  года  Горький  послал  в  петроградскую  газету  "День"
статью, в  которой  выступал  против  писателей,  переносивших  обвинение  в
развязывании войны  "на  всю  тевтонскую  народность":  "войну  затевают  не
нации". Статья была запрещена цензурой.
     "Война, чудовище, рожденное глупостью  и  жадностью,  изо  дня  в  день
высасывает лучшую  кровь  мира,  уничтожает  мозг,  вещество,  творящее  все
ценности, которыми гордилось человечество, убивает живые, юные  силы  земли.
Процесс  уничтожения  культуры,  бессмысленного  истребления   продуктов   и
результатов общечеловеческого труда - становится все шире и глубже", - писал
Горький летом 1916 года.
     Писатель по-прежнему под наблюдением полиции. Вот одно  из  полицейских
донесений (от 17 апреля 1915 года): "Сведение. "Сладкий" (полицейская кличка
Горького. - И.Н.), Кронверкский пр. д.23 вышел из дома в  12  час.  дня,  на
углу Кронверкского пр. и Каменноостровского  сел  в  трамвай  и  поехал  без
наблюдения, был указан филеру Семенову. Соловьев"*.
     ______________
     * Папку с полицейским делом о слежке за  "Сладким"  Горький  получил  в
подарок в 1917 году ко дню рождения - ее случайно  спасли,  когда  охранники
жгли полицейские бумаги.

     Охранка доложила в ноябре 1915 года, что писатель на собрании  общества
помощи жертвам войны призывал "теперь же совершить революцию внутри страны".
     С декабря 1915  года  Горький  издает  журнал  "Летопись"  (выходил  до
декабря 1917 года).
     Горький писал, что "Летопись" рассчитана на  широкого  демократического
читателя и ее материал должен быть объективным, убедительным  и  популярным,
охарактеризовал цель журнала ("может быть, несколько  утопическую",  по  его
словам) как стремление "попытаться внести в хаос эмоций отрезвляющие  начала
интеллектуализма".
     "Летопись"  была  задумана  как  журнал  антивоенный,  выступающий  "за
интересы  интернациональной  планетарной  культуры,   против   национализма,
империализма и всеобщего  одичания".  Но  говорить  во  весь  голос  цензура
"Летописи" не давала (так, из первого же  номера  вырезали  шесть  статей  и
изуродовали остальные). Поэтому журнал о событиях внутренней и международной
жизни писал мало и весьма сдержанно. Однако и в условиях жестоких  цензурных
репрессий "Летопись" выступала против войны,  против  национализма;  недаром
она вызывала припадки злобы у реакционной печати.
     В журнале печатались писатели Короленко, Бунин, Блок, Есенин,  Пришвин,
Гладков, Маяковский,  Бабель,  Чапыгин,  Брюсов,  Райнис,  Исаакян,  Шишков,
историк-марксист М.Н.Покровский, А.В.Луначарский, К.А.Тимирязев.
     Печатает журнал перевод антивоенной повести Г.Уэллса  "Мистер  Бритлинг
пьет чашу до дна". Цензура вырезала из нее большие куски.
     На  страницах  "Летописи"  появились  горьковские  статьи,  повесть  "В
людях", рассказы "Страсти-мордасти", "Как сложили песню".
     Не все в статьях писателя было верно. Горький не поднялся до  ленинской
идеи превращения войны империалистической в войну гражданскую, до борьбы  за
поражение своего правительства.
     Несправедливо думал он о  русском  народе,  в  частности  крестьянстве,
представляя  его  по-обломовски  слабовольным,  стремясь   резкостью   своих
суждений, чувством "ответственности за идиотизм  соплеменников"  расшевелить
общественное  мнение:  "Мне  больно  видеть   эту   инертность,   отсутствие
инициативы у русского народа... Каждый человек ответственен за те  мерзости,
которые творятся в его доме, его городе, его стране..."
     Стойкое представление о пассивности  русского  национального  характера
сказывалось в ряде произведений писателя, но не оно  определяло  их  идейную
направленность,  а  революционный  порыв,   социалистическая   убежденность,
уверенность  в  ведущей  роли  пролетариата  в   освободительном   движении,
непоколебимая вера в светлое будущее, глубокое  и  всестороннее  изображение
русской жизни.
     Горький не увидел расслоения в европейской культуре.  А  Ленин  в  1913
году писал: "В каждой национальной  культуре  есть,  хотя  бы  не  развитые,
элементы демократической и социалистической культуры... Но  в  каждой  нации
есть  также  культура  буржуазная  (а  в  большинстве  еще  черносотенная  и
клерикальная)... Есть две нации  в  каждой  современной  нации...  Есть  две
национальные культуры в каждой национальной культуре".
     Заблуждения писателя имели немало причин.
     Горький долгое время прожил за границей (после революции 1905 года),  и
у него несколько ослабли связи с русской жизнью. Вернувшись же, он не  успел
еще до конца понять происшедших изменений: начавшаяся война мешала ездить по
стране,  установить  контакты  с  пролетариатом.   Сказался   общий   подъем
мелкобуржуазной волны, изменение состава пролетариата (немало  рабочих  было
мобилизовано в армию, а  сменившие  их  деревенские  парни  еще  не  усвоили
пролетарскую психологию).
     Подчас Горький некритически  принимал  утверждения  бурж