уэйне сейчас творятся не совсем обычные дела. Постарайся узнать какие-нибудь подробности.
     - Герцог Нитрал что-то говорил о религиозных спорах, Эмми, - вспомнил Элиар. - Это может иметь какое-то отношение к тем беспорядкам?
     - Возможно. А где остальные детки, Альтал?
     - Они отправились в Арум вместе с вождями кланов на свадьбу Альброна и Астарель, - ответил он.
     - Прекрасно, - одобрительно сказала она.
     - Свадьбы имеют для тебя большое значение, правда, Эм?
     - Ты еще не забыл, кто я такая, Алти?
     - Видимо, нет, - сказал он. - Пойдем в Магу, Элиар. Мне нужно около десяти тысяч тонн пшеницы, так что лучше нам закупить ее прежде, чем цены поднимутся.

***

     - Покупка такого количества пшеницы вполне осуществима, Альтал, - согласился герцог Олкар. - Если я немного потяну с закупкой и сроками поставки, мне удастся приобрести необходимое количество, не вызывая резкого подъема цен - а если я буду покупать партиями по тысяче тонн, то, может быть, даже получу скидку.
     - Вы еще более ловкий вор, чем я сам, Олкар, - упрекнул Альтал герцога Олкара.
     - Спасибо, - ответил Олкар с проницательной усмешкой.
     - Что происходит здесь, в Перкуэйне? - спросил Альтал. - Герцог Нитрал говорил, что тут вот-вот вспыхнет какой-то религиозный конфликт?
     - Я не слышал, чтобы здесь была замешана религия, - ответил Олкар. - Мне говорили, среди крестьян какие-то волнения, но такие мятежи возникают каждые лет десять. Если вдуматься, во всем виноваты землевладельцы. Перкуэйнцы, как правило, эгоисты, они тратят миллионы на строительство дворцов. Крестьяне живут в лачугах, и разница между "твоим дворцом" и "моей хижиной" весьма очевидна. Идея об "удобстве без роскоши" до сих пор не приходила перкуэйнцам в голову. Землевладельцы кичатся своим богатством, а крестьяне негодуют. В этом нет ничего нового.
     - Я должен все разведать, - сообщил ему Альтал. - Если вскоре здесь разгорится всеобщий крестьянский бунт, нам лучше закупить зерно и побыстрее переправить его через границу, пока не вспыхнул пожар.
     - До этого никогда не дойдет, Альтал, - усмехнулся Олкар.
     - Не будем рисковать, герцог Олкар. Если мы допустим здесь промах, эрайя Андина скажет нам об этом, и, я уверен, мы ее услышим - ей для этого не придется даже вставать со своего трона в Остосе.
     - Возможно, вы правы, - согласился Олкар. - Наверное, мне лучше пойти и нанять несколько сотен вагонов.
     - На вашем месте я бы так и сделал. Элиар может вам помочь. А я тут пока немного понаблюдаю. Мне нужно узнать, что на самом деле происходит в Перкуэйне.

***

     - Мой прапрапрадед был, вероятно, одним из лучших воров своего времени в мире, - хвастался Альтал перед остальными завсегдатаями в захудалой таверне на берегу реки, - но он был деревенским парнем с гор и никогда раньше не видел бумажных денег. Там, откуда он пришел, деньги были круглыми, желтыми и звонкими. Он и подумать не мог, что у него в руках миллионы, поэтому просто повернулся и ушел от богатства.
     - Трагедия, - качая головой, заметил один из профессионалов, сидевших в таверне.
     - Точно, - согласился Альтал. - По словам моего отца, за десять поколений никто из моей семьи не проработал честно ни дня - за исключением одной белой вороны: двоюродного деда, который был плотником, - а тот случай в Магу был единственным за сотни лет, когда кто-либо из моих родственников так близко подошел к настоящим деньгам. Это пятно на репутации моей семьи, и я пришел в Перкуэйн, чтобы совершить нечто такое, что могло бы смыть этот позор.
     - А чем ты занимаешься? - спросил карманный вор с проворными пальцами.
     - Ну, всем понемногу. У меня широкие взгляды. Я знаю, что большинство деловых людей считают, будто должны избрать для торговли какое-то одно направление, но если власти разыскивают разбойника с целью его повесить, то разбойнику самое время продать своего коня и шляпу с пером да отправиться на время щипать карманы в какой-нибудь другой город.
     - Толково рассуждаешь, - согласился жилистый разбойник с длинным носом. - Но ты выбрал не самое лучшее время, чтобы прийти в Перкуэйн. Сейчас здесь неспокойно.
     - Мне так и сказали, когда я пришел сюда в первый раз. Впрочем, тот человек был не совсем трезв, поэтому я не очень понял, что он говорит. Он все время повторял что-то про религию. Неужели кто-то принимает религию настолько всерьез?
     - Только тот, у кого нет головы на плечах, - подтвердил разбойник, - но на юге, похоже, образовался новый Церковный орден. Мы все уже знаем Белую Рясу, Коричневую Рясу и Черную Рясу, но, насколько я слышал, члены этого нового ордена носят красные рясы и читают проповеди о "социальной справедливости", "землевладельцах-угнетателях" и "голодающем крестьянстве". Разумеется, все это совершенная чушь, но крестьяне попадаются на эту удочку. В конце концов, у крестьян не так уж много мозгов, иначе они не стали бы крестьянами, верно?
     - Лично я бы не стал, - согласился Альтал. - Вероятно, в Перкуэйне все так же, как и везде. Землевладельцы обманывают крестьян, торговцы надувают землевладельцев, а мы обводим торговцев вокруг пальца. Вот почему мы с вами стоим на вершине социальной лестницы.
     - Мне такая мысль по душе, - сказал длинноносый разбойник остальным ворам. - Если рассматривать все с такой точки зрения, то разве нельзя сказать, что это превращает нас в настоящую элиту?
     - Я бы не стал так говорить в присутствии чужеземцев, - ответил вор-карманник.
     - Может ли этот крестьянский мятеж перерасти во что-то существенное? - спросил Альтал.
     - Скорее всего, некоторые роскошные особняки будут сожжены, а нескольким землевладельцам перережут глотки, - пожав плечами, ответил разбойник. - Потом начнутся грабежи, но Красные Рясы в конце концов отберут у крестьян всю добычу в уплату за проповеди. Каждый из живущих священников считает, что примерно половина всего мирового богатства по праву принадлежит ему, так что в бедных странах духовенства отыщется не так уж много. Этот так называемый "крестьянский бунт" не что иное, как мистификация. Своими проповедями служители Красной Рясы доведут крестьян до безумия, крестьяне будут бегать вокруг с криками, потрясая лопатами и граблями, и воровать все, что плохо лежит, а потом Красные Рясы обманом выудят у крестьян все награбленное.
     Альтал грустно покачал головой.
     - И когда это кончится? - он вздохнул.
     Длинноносый разбойник цинично рассмеялся.
     - Дворяне поймут, откуда дует ветер, и подкупят этих новоявленных священников, - предрек он. - И тогда они другие проповеди запоют. Тут уж не место "социальной справедливости", в силе будет "мир и спокойствие". Лозунги о "законной доле" сменились на лозунг о "воздаянии на небесах". Это такое же надувательство, как и всегда, дружище. Потом священники спокойно, прикрываясь "гражданским долгом", выдадут властям всех до единого предводителей восстания, и вскоре все деревья в Перкуэйне будут украшены раскачивающимися на веревках крестьянами. Революции всегда так заканчиваются.
     - У вас, мой друг, весьма циничный взгляд на мир, - заметил Альтал.
     - Я глубоко заглянул в людские души, - красноречиво ответил разбойник, - и скажу тебе откровенно, лучше бы я заглянул в выгребную яму.
     - Впрочем, вы заговорили тут об интересной возможности, - в задумчивости произнес Альтал. - Если бы мы все надели зеленые рясы или, скажем, синие, а потом вышли и сказали крестьянам, что мы говорим от лица какого-нибудь нового бога, или, еще лучше, очень старого и всеми забытого, - мы могли бы сыграть с ними такую же шутку, что и Красные Рясы. Похоже, на религии можно делать деньги.
     - Мне кажется, у меня есть на примете такой бог, какой тебе нужен, - сказал вор-карманник с широкой улыбкой.
     - Да?
     - Как насчет Двейи?
     При этих словах Альтал чуть не поперхнулся.
     - Знаешь, она была богиней Перкуэйна несколько тысяч лет назад, - объяснил карманник, - и ее храм все еще стоит посреди Магу - если не считать того, что служители Коричневой Рясы вроде как присвоили его себе. Если не ошибаюсь, в каком-то дальнем и пыльном углу храма еще стоит ее статуя. Она бы идеально подошла для твоей задумки.
     Длинноносый разбойник от души расхохотался. Затем он принял позу с поднятой в воздух рукой, как будто для благословения.
     - Сбирайтесь, дети мои, - пропел он густым, хорошо поставленным басом, - и соедините голоса свои в молитве и восхвалении Божественной Двейи - ныне и присно Богини плодородного Перкуэйна. Молите ее, братья мои, изгнать неверных и возвратить нашему возлюбленному Перкуэйну славу былых времен.
     - Аминь! - с жаром подхватил вор-карманник и разразился хохотом.
     Выходя из таверны, Альтал весь дрожал.

     - Ах вот оно как, - сказала Двейя, когда Альтал рассказал ей о том, что он узнал в воровском притоне.
     - Что такое, дорогая?
     - Генд несколько переходит за грань. Жрецы Дэвы в Неквере носят алые рясы.
     - Значит, это крестьянское восстание выходит далеко за пределы комедии, разыгранной кучкой авантюристов, так? Это попытка обратить крестьян в веру твоего братца?
     - Не исключено, Альтал. Генду не слишком повезло в обычных войнах. Теперь он пытается смешать социальную революцию с религиозной враждой.
     - Значит, он затевает какую-то странную игру.
     - Верно, любовь моя. Правда, не знаю, как он собирается выдать Дэву за друга народных масс. Если говорить об элементарном высокомерии, то тут Дэва еще хуже, чем Дейвос. Думаю, нам надо поторопиться со свадьбой Альброна, чтобы вернуться в Магу раньше, чем весь Перкуэйн будет охвачен огнем. - Двейя посмотрела на Элиара. - Мы используем двери, чтобы доставить гостей на свадьбу в замок Альброна.
     - Сомневаюсь, что погода будет нам благоприятствовать, Эмми, - с сомнением произнес Элиар. - Если бы мы проделали весь путь не через Дом, а по земле, то мы добрались бы до дома моего вождя только в разгар зимы. Тебе не помешало бы вызвать какой-нибудь буран или вьюгу.
     - Лучше не надо. Ледники начинают таять, и я не хочу в это вмешиваться. Скажи остальным, чтобы время от времени они говорили о "необычайной погоде" и "очень мягкой зиме". И все будет шито-крыто.
     - А как там Бхейд? - спросил Элиар.
     - Все так же, - ответила она. - По-прежнему предается своему чувству вины.
     - Сколько времени, по его мнению, он здесь уже провел?
     - Он не знает. Он уже не отличает время реальное от времени Дома.
     - Это какой-то новый термин, Эм, - заметил Альтал. - Но мне нравится. Да - "время Дома". Прямо в точку.
     - Я рада, что ты одобряешь, милый.
     - Ну что ж, вперед, - сказал Альтал Элиару. - Чем раньше мы женим твоего вождя, тем скорее вернемся в Перкуэйн и начнем вставлять палки в колеса Генду. - Он улыбнулся. - Это уже становится моим любимым занятием, - добавил он.

***

     Элиар и Альтал догнали остальных у предгорий Арума, а затем "домашний герой" незаметно провел их через дверь в коридор, находящийся в северном крыле Дома.
     - У тебя это получается все лучше и лучше, Элиар, - заметил Халор. - Я заранее знал, что ты собираешься сделать, но даже тут я не смог бы сказать точно, когда мы переступили через порог этой двери.
     - Практика, сержант, - скромно ответил Элиар. - Если делаешь что-то достаточно часто, в конце концов совершенствуешься.
     - И где же мы выйдем, Альтал?
     - В нескольких милях к югу от замка вождя Альброна. Эмми хочет поскорее закончить со свадьбой, чтобы сосредоточиться на революции в Перкуэйне. Ах да, чуть не забыл, мы должны вести себя так, будто очень удивлены тем, что зима такая мягкая. Мы будем дома на шесть недель раньше, чем если бы по-настоящему прошли весь этот путь, так что погода там будет не слишком холодной, да и снега будет не так много, как все ожидают.
     - Я поупражняюсь изображать на лице удивление, - сухо сказал Халор.

     - Мне действительно хочется представить тебя ей, Андина, - серьезно сказал Элиар маленькой эрайе на следующее утро за завтраком в доме Альброна. - В конце концов, скоро она станет твоей ближайшей родней.
     - Думаю, тебе понравится мама Элиара, Андина, - сказал вождь Альброн. - Она красивая женщина.
     - Элиар, почему твоя мама не живет в деревне? - с любопытством спросил Гер.
     Элиар пожал плечами.
     - Мой отец построил дом прямо у стен города, и, по-моему, идея переехать отсюда никогда не приходила в голову моей матери. Она говорит, что здесь ее родина.
     Вождь Альброн вздохнул.
     - Это одна из самых трагичных потерь для нашего клана, - печально произнес он. - Отец Элиара - Агус - был одним из величайших воинов в истории. Он и Халор были почти как братья.
     - Да, - согласился Халор. - Мы были очень близки.
     Но его слова прозвучали как-то вяло, и это показалось странным Альталу.
     - Если бы у меня был хоть какой-нибудь литературный талант, я мог бы написать эпическую поэму о том, как впервые встретились Агус и Алайя - так ее зовут, - сказал вождь Альброн.
     - Красивое имя, - с глубокой грустью заметила Лейта.
     - Да, красивое, - согласился Альброн. - Мне кажется, это Халор их познакомил. Случилось так, что я при этом присутствовал и никогда больше не видел ничего подобного. Как только они друг друга увидели, стало очевидно, что они оба отчаянно влюблены друг в друга, правда, Халор?
     Сержант Халор все так же молча кивнул.
     - Не стоит нарушать покой Алайи, - продолжал Альброн. - По-моему, она все еще в трауре.
     - Ну, не совсем, мой вождь, - сказал Элиар. - Она всегда рада меня видеть и никогда не отказывает тем, кто заходит в ее дом.
     - Я и сама хотела бы познакомиться с этой женщиной, - сказала Астарель. - Может быть, заглянем к ней на минутку и пригласим на нашу свадьбу?
     - Прекрасная мысль, - с готовностью сказал Альброн. - Элиар, почему бы вам с сержантом Халором не пойти к твоей матери и не предупредить, что мы собираемся ее навестить? Было бы невежливо всей оравой врываться к ней в дом непрошеными гостями.
     - Сейчас мы ее предупредим, мой вождь, - с готовностью ответил Элиар.
     Однако сержант Халор выглядел при этом немного хмурым.

***

     Дом Алайи был небольшим, аккуратным зданием, построенным из тщательно отесанных квадратных бревен и увенчанным треугольной крышей с отвесными скатами. Он стоял невдалеке от деревни, которая тесно примыкала к каменным стенам крепости Альброна, а дверь кухни открывалась на небольшой садик.
     Мать Элиара оказалась довольно высокой женщиной лет под сорок. У нее были каштановые волосы и синие-синие глаза.
     - Она красавица! - нервно шепнула Андина Лейте.
     - Я это заметила, - ответила Лейта.
     - Как я выгляжу? - спросила Андина с некоторым испугом.
     - Ты выглядишь прекрасно, дорогая, - успокоила ее Лейта. - Не волнуйся.
     - Она же мама Элиара, Лейта, и я очень хочу ей понравиться.
     - Ты всем нравишься, Андина. Ты прямо-таки излучаешь очарование.
     - Да перестанешь ты когда-нибудь меня дразнить, Лейта? - воскликнула Андина.
     - Наверное, никогда. Это мое любимое занятие.
     - Вождь Альброн, - поприветствовала Алайя главу клана изящным и изысканным реверансом, - вы оказали мне честь, посетив мой дом.
     Голос ее был глубоким и бархатистым.
     - Это вы оказали нам честь, Алайя, - с поклоном ответил Альброн.
     - А это, мама, моя Андина, - представил Элиар эрайю Остоса.
     Лицо Алайи как солнце озарила улыбка. Она, может быть даже безотчетно, протянула руки к миниатюрной девушке.
     Андина подбежала к ней, и они горячо обнялись.
     - Милая, какая же ты маленькая, - нежно произнесла Алайя. - Элиар говорил мне, что ты невысокая, но я не ожидала, что ты такая миниатюрная.
     - Будет лучше, если я встану на цыпочки? - предложила Андина.
     - Ты хороша такой, какая ты есть, Андина, - сказала Алайя. - Оставь все как есть. Элиар рассказал мне, что ты взяла на себя непосильный труд кормить его.
     - Теперь это дело моей жизни, - ответила Андина.
     - Это слишком тяжело для такой хрупкой девушки.
     - Я стараюсь его опередить, Алайя. Я обнаружила, что если всегда держать наготове еду, чтобы засунуть ему в рот, то можно помешать ему начать есть мебель.
     Они обе рассмеялись и с нежностью посмотрели на молодого человека.
     - Мне кажется, нам нужно поговорить, Альтал, - предложила Лейта. - Тебе нужно кое о чем узнать.
     - Хорошо. Это срочно?
     - Может быть, нет, но лучше поговорить об этом прямо сейчас. Это не займет много времени, к тому же не думаю, что нас скоро хватятся.
     - Ты снова говоришь загадками, - сказал он, когда они потихоньку вышли из дома.
     - Не будь таким старым брюзгой, папочка, - сказала она ему с упреком.
     Они пересекли маленький садик Алайи и вошли в небольшую рощицу из высоких деревьев в излучине реки.
     - Ладно, Лейта, - сказал Альтал, - что тебя беспокоит?
     - Сержант Халор чувствует себя весьма неловко, Альтал.
     - Ты хочешь сказать, что ему не нравится мать Элиара?
     - Нет, как раз наоборот. Как говорят, он и Алайя "дружили", пока он не познакомил ее с отцом Элиара, Агусом.
     - Правда?
     - Ты слышал, как все это описывал вождь Альброн. Когда Агус с Алайей познакомились, это была любовь с первого взгляда. Халор очень проницателен, и он сразу увидел, что происходит. Он любил Алайю - и любит до сих пор, - но они с Агусом были как братья, поэтому он скрыл свои чувства и отошел в сторону.
     - Одна из грустных историй?
     - Все гораздо хуже. После того как Агуса убили в какой-то незначительной войне в нижних землях, Халор подумал, что у него появилась надежда, но Алайя была совершенно раздавлена смертью своего мужа и все эти годы прожила практически в полном заточении. Когда Элиар начал готовиться стать воином, Халор взял его под свое крыло. Если присмотреться к ним повнимательней, ты, наверняка, заметишь, что они скорее похожи на отца и сына, чем на сержанта и капрала.
     - Теперь, когда ты об этом сказала, мне кажется, что Халор действительно не спускает глаз с Элиара. А Алайя испытывает к Халору какие-нибудь чувства?
     - Она думает о нем как о своем старинном друге, но я уловила с ее стороны кое-какие намеки на то, что все может развиться и дальше, если только Халор не будет столь церемонным.
     - Только этого нам сейчас и не хватало! - проворчал Альтал. - Думаю, мне было бы лучше, если бы ты не рассказала об этом, Лейта.
     - Я пытаюсь сделать так, чтобы ты не попал впросак, папочка, - сказала она ему.
     - Как это понимать?
     - Скорее всего, эта ситуация будет весьма интересна для Двейи, как ты думаешь? И если ты не привлечешь к ней ее внимания, она может немного рассердиться на тебя за это, верно?
     - Я бы не знал об этом, если бы ты не притащила меня сюда и не рассказала мне эту печальную историю.
     - Ну что ты, папочка, - с притворным изумлением сказала она, - неужели ты думаешь, что у меня могут быть от тебя какие-то тайны? И потом, если бы я тебе не рассказала то, без сомнения, сама бы попала впросак. Я нежно люблю тебя, папочка, но не настолько. А теперь, когда я передала это дело в твои руки, тебе придется об этом позаботиться самому. Ты не испытываешь гордости за то, что я такая ловкая?
     - Мне было бы гораздо лучше, если бы ты перестала называть меня "папочкой", Лейта, - жалобно сказал он.
     Внезапно она бросила на него какой-то отчаянный взгляд и заплакала, закрыв лицо руками.
     - Ну что еще? - спросил он.
     - Оставь меня в покое, - всхлипнула она. - Уходи, Альтал.
     - Нет, Лейта. Я не уйду. Что случилось?
     - Я думала, ты не такой. Уходи. - И она продолжала рыдать.
     Даже не задумываясь, он обнял ее. Она немного посопротивлялась, но затем со стоном прижалась к нему, безотчетно всхлипывая.
     Ее смятение было явно слишком велико, чтобы говорить связно, и Альтал с неохотой решил проделать это "другим путем".
     Мысли Лейты были хаотичными, когда Альтал очень осторожно проник в ее сознание.
     - Уйди! Уйди! - молча умоляла она его.
     - Я не могу, - вс