то не  луна.  Что
происходит?
   Эхомба между тем внимательно изучал возникшее в небе явление.
   - Не знаю. Откуда простому пастуху знать такие вещи? -  Затем  он  бросил
равнодушный взгляд на высокопоставленного членггуу и добавил:
   - За ответом следует  обратиться  к  выжившей  из  ума  старой  шлюхе  из
Наумкиба.
   По небу дробно рассыпались далекие громовые раскаты. Но не  затихли,  как
обычно, а продолжали  звучать,  несмотря  на  отсутствие  грозовых  облаков.
Солдаты по одному стали выскакивать из рядов и бежать, не разбирая куда.  Их
командиры  стояли  с  такими  лицами,  словно  готовы  были  последовать  за
подчиненными.
   Постепенно  громовые  раскаты   нарастили   громкость   до   оглушающего,
пронзительного рева, будто само небо пришло в движение. Тем временем висящий
в воздухе меч продолжал излучать голубовато-серое сияние; правда, теперь оно
скорее было серым, чем голубым. Эхомба с нескрываемым интересом  посматривал
на оружие - ему было любопытно, каким образом темнота может светиться.
   Спустя несколько минут  среди  воинов-членггуу  началась  паника.  Лагерь
пришел в движение. Там и тут падали  палатки,  воины  на  бегу  опрокидывали
котлы, висевшие над кострами... Вскоре по всему периметру  запылали  пожары,
темные дымные столбы потянулись в небо. Местами начали возникать  схватки  -
солдаты дрались, царапали друг друга. Глухой, исполненный ужаса вой поднялся
над лагерем - членггуу вопили с такой силой, что их голоса перекрывали  гром
в небесах.
   Глядя, как безумие все более и более охватывает  лагерь,  Эхомба  задался
вопросом, что же теперь творится у квиппов. Не в силах остановить запущенный
Агратом механизм возмездия, пастух мог только надеяться, что тысячи и тысячи
беженцев окажутся куда более стойкими к виду небесного чуда.
   - Сделай что-нибудь!  -  Трясущийся  от  страха  Аграт  теперь  мало  чем
отличался от своих солдат.  -  Заставь  это  убраться!  -  Вождь  трясущимся
пальцем ткнул в небо.
   - Освободи меня.
   - Да-да, обязательно. Немедленно! Тем же узким ножом, который он все  еще
держал в руке, Аграт разрезал веревки.
   - Давай же!
   - Попытаюсь, - ответил Эхомба.
   Не обращая внимания на дикие  вопли  обезумевших  солдат,  он  не  спеша,
потирая запястья, направился к сияющему  мечу.  Рукоять  была  холодна,  но,
оказавшись в руке, стала быстро  теплеть.  Или,  может,  от  приближающегося
огненного шара раскалился сам воздух?
   Этиоль повернулся к перепуганному Аграту. Два товарища благородного вождя
успели спрятаться в шатре, словно разукрашенное передвижное сооружение могло
защитить их от надвигающейся беды. Эхомба положил на рукоять и  левую  руку,
расположив ее ниже правой, затем неожиданно резко взмахнул мечом  -  как  бы
прочертил в воздухе невидимую дугу.
   Выражение лица Аграта не  изменилось  даже  в  то  мгновение,  когда  его
голова, скатившаяся с плеч, упала на землю. Обрубок подпрыгнул  два  раза  и
остановился возле ступенек, ведущих в шатер, - уткнулся лицом в грязь.
   Огромного роста охранники,  стоявшие  у  входа  и  не  поддавшиеся  общей
панике, выхватили оружие  и  бросились  на  Эхомбу.  Тот  совершил  какой-то
странный пируэт, более напоминавший танцевальное движение,  и  грациозно,  в
прыжке, взмахнул мечом. Этого оказалось достаточно:  оба  стражника  тут  же
присоединились к бегущим товарищам.
   Симна сзади толкнул пастуха.
   - Освободи меня, брат! Надо поскорее убираться отсюда!
   Тот быстро перерезал веревки.
   Почувствовав  прикосновение  лезвия,  северянин  поежился  и   передернул
плечами.
   - Клянусь гонадами Голонтая, да оно  холодное  как  лед!  Как  ты  только
терпишь? -  спросил  он  Эхомбу,  кивнув  на  меч  и  быстро-быстро  потирая
запястья.
   Эхомба бросился в шатер.
   - Зимой по ночам у нас в Наумкибе бывает еще холоднее!
   - Холоднее, говоришь? -  совсем  по-волчьи  оскалился  Симна,  вбегая  за
товарищем в шатер. - Не холодом же ты напугал этих узкоглазых ублюдков!
   На лицах вождей читался откровенный ужас.  Если  бы  не  их  ополоумевшие
глаза,  сама  картина  выглядела  довольно  комично  -  двое  богато  одетых
членггуу, заметив Эхомбу и Симну, сразу бросились под стол.  В  другом  углу
сидели четыре старика - глаза их были закрыты, губы  двигались.  Они  что-то
беззвучно повторяли про  себя,  наверное,  какие-нибудь  мантры,  с  помощью
которых готовились  к  неизбежной  смерти.  Поблизости  тщетно  сражался  со
стальной сеткой Алита.
   - Лежи спокойно! - рявкнул Эхомба и взмахнул мечом. Симна не мог оторвать
взора от клинка, с легкостью рассекавшего проволоку. Эхомба резал сегмент за
сегментом, пока исполинский кот не  просунул  в  образовавшуюся  брешь  одну
лапу, затем другую. Наконец зверь выбрался на волю и тут  же  с  невыразимым
наслаждением на морде начал потягиваться.
   -  Кончай  потягушки!  -  закричал  заметно   повеселевший   и   насквозь
пропитавшийся злобой Симна. За эти секунды он успел  сгрести  со  стола  все
оружие. Никто из благородных членггуу даже не попытался  его  остановить.  -
Пора сматываться! Небо рушится на землю!
   - О чем болтает эта безволосая  обезьяна?  -  равнодушно  поинтересовался
Алита, обращаясь к пастуху, схватившему свои пожитки и оружие.
   - Сам увидишь! - ответил Эхомба.
   Запыхавшиеся путешественники бросились наутек. При этом каждый из них  то
и дело бросал взгляды на стремительно опускавшееся небесное тело. Оно только
внутри  было  твердым,  от  этого  ядра  регулярно   отваливались   пылающие
образования, состоявшие из смеси перегретых газов и пара.  Эти  яркие  шары,
распустив хвосты, в свою очередь, рассыпались на более мелкие осколки.  Само
твердое раскаленное ядро было не очень велико. У  Эхомбы  не  было  времени,
чтобы детально изучить это необыкновенное явление, так как падающий ужас уже
был совсем близко от земли.
   По-прежнему вокруг стоял невообразимый шум  -  смесь  небесного  грома  с
воплями совершенно  потерявших  головы  членггуу.  Впечатление  было  такое,
словно миллион банши собрались у Стены и предрекают всем гибель.
   -  Прыгайте  сюда!  -  закричал  Эхомба  и  первым  нырнул   в   глубокую
водоотводную канаву.
   Симна и Алита без возражений последовали за ним.  В  следующее  мгновение
небо  взорвалось.  Поднялся  ветер   такой   силы,   что   чуть   не   вымел
путешественников из канавы. Эхомба  тем  не  менее  одним  глазом  продолжал
следить  за  членггуу  и  лагерем,  который  постигло  небесное   возмездие.
Человеческие фигуры, словно куклы, полетели  во  все  стороны.  Многие  были
просто разорваны на части - эти уже не вопили.
   Пастух, не в силах справиться с собой - хотелось все увидеть и запомнить,
- с опаской высунулся из посланного провидением, но полного грязи убежища, в
котором спрятались путники. Вскоре рядом с ним показалась голова Симны, а  с
другой стороны - перепачканная донельзя огромная кошачья морда.
   В том месте Стены, куда  угодило  небесное  тело,  зияла  огромная  дыра.
Сверху сотнями валились орущие и вопящие от страха защитники; тысячи,  такие
же голосистые, цеплялись за выступы парапета.  Слева  и  справа  от  пролома
Стена, на первый взгляд, была  цела,  однако  каменную  громадину  сотрясала
крупная дрожь. Видимо, удар потряс ее до основания.
   Эхомба со спутниками едва не вылезли из канавы, чтобы  лучше  разглядеть,
как под вопли и  завывания  тысяч  и  тысяч  членггуу,  смертельно  раненный
каменный монстр начал валиться набок и затем рухнул. Земля содрогнулась, а в
том месте, где только что высилась  неодолимая  преграда,  поднялось  облако
пыли. Когда пылевая завеса немного рассеялась, стали видны сотни  гигантских
когтистых конечностей, беспомощно задравшихся в воздух. В пыли возникло  еще
одно воздушное  образование  -  не  темное  облачко,  а  облачко  тьмы.  Его
подхватил ветер, и оно, на  глазах  истаивая,  стало  удаляться  в  северном
направлении. Сжавший губы Эхомба следил за ним, пока не потерял из виду.
   Вслед за эхом от  падения  Стены  до  путешественников  донеслись  чьи-то
радостные, восторженные крики. Квиппы, по-видимому,  решили  не  терять  зря
времени и, выстроившись в боевые колонны, через пролом в стене обрушились на
деморализованного врага. Сражение быстро перешло в  резню.  Эхомбе  это  уже
было неинтересно; как он заявлял представителям обеих враждующих сторон, эта
война была их внутренним делом, касательства к которому  он  не  имел  и  не
желал иметь.
   Этиоль  перевел  дух,  выбрался  из  канавы,  переступил  через  трупы  с
искаженными до неузнаваемости лицами, принял от Симны свое копье  и  меч  из
зуба акулы и зашагал на север.
   Друзья молча присоединились к нему. Первым, понятное  дело,  не  выдержал
Симна.
   - Ну а теперь, брат, скажи нам еще раз, что ты не колдун.
   Пастух сверху вниз посмотрел на своего товарища.
   - А что изменилось,  друг  мой?  Ничего  не  изменилось.  Я  все  тот  же
невежественный человек, не знающий и не видевший ничего, кроме скота, моря и
пустыни.
   Эхомба сунул руку  за  спину  и  нащупал  рукоять  меча,  выкованного  из
небесного металла.
   - Это все он. Я здесь ни при чем. Другие руки  ковали  его,  закаляли  на
огне.  Если  ты  хочешь  получить  объяснения,  поговори  с  нашим  кузнецом
Отжиханьей или со старухами Наумкиба.
   - Но ты ведь знал, что он может сотворить? - настойчиво допрашивал Симна.
- Почему ты все время уходишь от ответа?
   Пастух кивнул.
   - О силе меча мне было известно - но не потому, что я знаток заклятий,  а
потому, что кто-то из сведущих людей рассказал мне о его  свойствах.  Это  с
одной стороны... А с другой - нам просто  повезло.  Нам  в  последнее  время
очень везет.
   -  Везет,  говоришь?  -   недоверчиво   переспросил   Симна,   пристально
вглядываясь  в  лицо  товарища.  Впрочем,  лицо  Этиоля,  как  всегда,  было
невозмутимым. - Ладно, каковы бы ни были объяснения, мы живы, -  он  зашагал
энергичнее, - а это самое главное. У нас еще будет время внести ясность.
   Северянин прикрыл  глаза  рукой  и  на  ходу  принялся  изучать  какое-то
странного вида строение на холме, к которому они  приближались.  Издали  оно
походило на руины небольшой крепости квиппов, тем более что  кое-где  кладка
стен частично  уцелела,  а  внутренний  замок  -  или,  скорее,  цитадель  -
сохранился практически полностью. Удивительно, что не было видно  ни  одного
солдата: ни в провалах, ни на верху сохранившихся участков стен.
   - Давайте зайдем, посмотрим? - предложил Симна.
   - Зачем? - Эхомба глянул на товарища. - Нам следует поскорее добраться до
побережья Абоквы и переправиться на тот берег.
   Этот довод не убедил северянина, и он проворчал:
   - Членггуу должны иметь штаб-квартиру, расположенную  подальше  от  места
сражения. Должно быть, это и есть их ставка.
   - Ну и что? - без всякого интереса спросил Эхомба. Симна усмехнулся.
   - О мой немногословный надсмотрщик, разреши своему барашку  на  минуточку
заглянуть туда. Только осмотрюсь и сразу назад.
   Пастух вздохнул и согласился.
   - Иди.
   Когда Симна удалился, кот спросил:
   - Что там опять засвербило у обезьяны?
   - Не знаю, - отозвался Эхомба и ускорил шаги. Не нравилась ему эта затея.
Вдруг Симна нарвется на выживших членггуу, которые уже достаточно  пришли  в
себя, чтобы  выместить  злость  на  первом  попавшемся  не-членггуу?  -  Но,
кажется, моту угадать.

XXXI

   Во внутреннем дворе крепости Этиоль и Алита Симну не нашли. Пусто было  и
в конюшнях, и в приемном зале с высоким потолком.  Все  свидетельствовало  о
поспешном бегстве гарнизона. На полу  валялись  свитки  и  листы  бумаги,  а
ветерок, словно грабитель, разбрасывал и гонял  их  с  места  на  место.  На
столах стояли оставленные впопыхах кубки и чашки с непонятными  напитками  -
они будто поджидали хозяев, которые уже наверняка никогда не вернутся.
   Симна оказался в дальней маленькой  комнате  -  лежал  на  груде  золотых
монет. В помещении были видны следы поспешного бегства, что-то уже наверняка
прихватили, однако поживиться здесь еще было чем. Рядом с  золотом  валялось
несколько изготовленных из платины наградных дисков, коробки  с  медалями  и
груды почетных знаков, украшенных драгоценными камнями. Симна блаженствовал,
пытаясь руками охватить сразу все доставшееся ему богатство.
   Алита, первым отыскавший северянина, оглядел груду несъедобного  металла,
осторожно понюхал его, тронул лапой один предмет, другой, словно хотел найти
в этой куче сокровищ что-нибудь  ценное.  Вскоре  ему  стало  скучно,  и  он
удалился.
   Наконец и Эхомба сквозь взломанную дверь вошел в кладовую,  на  мгновение
задержавшись на пороге и осмотрев вырванный  с  мясом  замок  и  болтающуюся
печать.
   Симна, гордый и улыбающийся, спросил у пастуха:
   - Вроде бы ты говорил, что никаких сокровищ здесь нет? Так вот они!
   Он обвел рукой гору монет, коробки с драгоценностями, рулоны  материи,  и
под одеждой у него зазвенело золото.
   Эхомба спокойно осмотрел комнату.
   - Членггууские монеты и мануфактура. Здесь, наверное,  хранилась  полевая
казна. Воины получали плату прямо из этой кучи.
   - Ну, теперь воины не имеют к ней никакого отношения. -  Симна  улыбался,
как блаженный. - Теперь это все наше.
   Он набрал горсть  монет,  швырнул  их  вверх,  и  они  с  громким  звоном
посыпались на пол.
   - Твое, - поправил Эхомба и повернулся, чтобы уйти вслед за котом.
   - Хой! Подожди минутку. - Северянин соскользнул с горы золота. - То  есть
как это мое? Клянусь Глорисаном, мы все разделим по-братски!
   Пастух обернулся и некоторое время внимательно смотрел на компаньона.
   - Я в дележе не участвую. Это все твое, Симна. Я ношу с собой только  то,
что необходимо: воду, оружие, пищу и кое-какие важные для меня  предметы.  В
пути, особенно в таком дальнем, которым я следую, золото  -  обременительный
груз.
   - Только не для меня! - Симна снова набрал полную горсть монет, подбросил
их в воздух, полюбовался блеском, с удовольствием  послушал  звон...  -  Для
меня это не вес. Чем больше на меня нагрузишь, тем легче я шагаю!
   - Если это делает тебя счастливым, радуйся на здоровье, - мягко улыбнулся
Эхомба. - В мире и так  недостает  радости  и  счастья.  Я  уверен,  что  ты
повстречаешь  какую-нибудь  квиппу,  которая  поможет   тебе   распорядиться
найденным богатством.
   Он оценивающе поглядел на кучу золота, затем добавил:
   - У меня никогда не было столько золота, но, похоже, тебе должно  хватить
на всю оставшуюся жизнь. Конечно, королевство на  такие  деньги  не  купишь,
зато, наверное, купишь почти все остальное.
   Он направился к дверям.
   - Эй, что за спешка! Пастух улыбнулся еще раз.
   - Вспомни, меня погнал в путь обет, который я не могу не выполнить. Через
несколько дней я доберусь до берега Абоквы. Будь здоров, дружище, желаю тебе
долгой и счастливой жизни.
   Этиоль вышел из комнаты, спустился по лестнице  и  направился  в  сторону
главного зала на поиски кота.
   Симна  задумчиво  созерцал  гору  золота.  Он  и  поверить  не  мог,  что
когда-нибудь ему на голову свалятся такие сокровища. Взгляд его наткнулся на
крышку резной, оправленной золотом шкатулки. Она выглядела  монолитом  среди
груды развороченных монет.  Симна  откинул  крышку  -  коробка  ломилась  от
военных  наград  и  украшений,  обычных  среди  полуварварских  народов.  На
сделанных искусными  мастерами,  усыпанных  драгоценными  каменьями  орденах
красовались изображения неизвестных, но, безусловно, очень важных членггуу.
   Все-таки удача ему улыбнулась! Богатства хватит на всю жизнь.
   Резко поднявшись, Симна  отшвырнул  ногой  шкатулку,  и  награды  тут  же
посыпались из нее, покатились по поблескивающей груде золота.
   Компаньона он  нашел  в  главном  зале.  Тот  уже  собирался  уходить  из
крепости.
   - Эй, подожди!
   Эхомба завязал горловину заплечного мешка и с любопытством  посмотрел  на
северянина. Тот подошел к нему и заглянул прямо в глаза.
   - Думаешь, ты очень умный?
   На лице пастуха появилось недоумение.
   - Симна, о чем ты?
   - Решил поступить по примеру Грестела,  не  так  ли?  -  Северянин  начал
размахивать руками, заговорил на повышенных тонах.  -  Думаешь,  меня  можно
купить за такую незначительную сумму?
   - Незначительную? То, что я знаю о золоте, позволяет мне утверждать,  что
там вполне достаточно для любого человека.
   - Оставь его, пусть сам считает, - рыкнул Алита.  -  За  ночь  мы  должны
отмахать как можно больше. Симна бросил на левгепа короткий взгляд.
   - А ты не лезь не в свое дело, вечножующее млекопитающее!
   Исполинский кот промолчал, только вздохнул и улегся, чтобы ожидать  конца
ссоры - когда люди спорят, это самое разумное решение.
   - А ты именно этого и хотел, да? Чтобы я решил, будто  здесь  достаточно.
Сначала ты хотел убедить  меня,  что  богатств  не  ищешь,  а  теперь  решил
отделаться от меня, подсунув смехотворно малую взятку? Не выйдет!
   Эхомба вновь улыбнулся и покачал головой.
   - Дружище, у меня и в мыслях не было... Симна не позволил ему закончить.
   - Нет, нет, и не пытайся отрицать! - Он широко ухмыльнулся и направился к
выходу. - Ты здорово придумал, но этот номер не пройдет. Я буду заботиться о
тебе, как отец заботится о дочери, пока мы не найдем настоящие сокровища!
   С  этими  словами  Симна  промаршировал  через  сохранившиеся  крепостные
ворота, демонстративно не оглядываясь на Эхомбу и левгепа.
   Алита поднялся, потряс гривой и зевнул.
   - Теперь наконец  мы  отправимся  в  путь  или  нет?  Печально  покачивая
головой, Эхомба направился вслед за северянином.
   - Иногда, хвостатый дружище, мне кажется, что овец я понимаю  лучше,  чем
людей.
   Огромный зверь неторопливо поднялся с пола, подошел к нему и ответил:
   - Это  потому,  что  овцы  умнее  людей.  А  если  когда-нибудь  захочешь
набраться мудрости и здравого смысла, поговори с котом.
   Они  вышли  за  ворота.  Солнце,  лишенное  ужасного  и   разрушительного
соперника, безмятежно освещало покалеченную землю квиппов.
   - Тогда скажи мне... - Компаньоны ускорили шаг, догоняя  идущего  впереди
Симну. - Скажи мне, каким образом сон по девятнадцать или двадцать  часов  в
сутки влияет на вашу жизнь?
   Хищник повернул голову и сверкнул желтыми глазами.
   - Ты задаешь слишком много вопросов, Этиоль Эхомба. Пастух улыбнулся.
   - Такая уж у меня натура.
   Добираться до моря Абоквы им пришлось дольше, чем планировал  Этиоль,  но
эта задержка оказалась  в  пределах  расчетов,  которыми  время  от  времени
занимался пастух. Придерживаясь направления на север, путники скоро  набрели
на каньон, прорезавший прибрежный хребет, и двинулись по  натоптанному  пути
бок о бок с людьми, которые называли себя "малиин".  Народ  был  в  основном
городской, слухи о нападении на Квиппу наполняли их страхом. Понятно,  какое
облегчение испытали малиины, когда путешественники  принесли  известие,  что
жестокие членггуу разбиты наголову.
   Везде, где бы Эхомбе и его спутникам,  доставившим  на  побережье  добрые
вести, ни приходилось останавливаться, их встречали с особым гостеприимством
и радостью. Троица пилигримов ни в чем не знала отказа. Овеянный славой царя
зверей, Алита буквально страдал от внимания детворы, так и  липшей  к  коту.
Они хватали его за хвост, швыряли репейники в  гриву.  Эхомба  с  удивлением
смотрел, с какой выдержкой исполинский зверь относится к проказам, даже если
порой и позволял себе рыкнуть и клацнуть зубами.
   - Понимаю, - пастух однажды сказал коту, - с каким  бы  удовольствием  ты
расправился бы с ними. Но пойми: гость, который сожрет хозяйского  отпрыска,
не может рассчитывать на добрый  прием  и  уважение.  Постарайся  сдерживать
себя, пока мы не найдем подходящее судно.
   Алита,  глядя  на  парочку  особенно  пухленьких  шестилетних  малолеток,
высунул язык. Слюна обильно потекла из  открытого  рта.  Подобное  поведение
никак не встревожило хозяев, давших