иков  -
казались либо слишком подавленными, либо слишком занятыми, чтобы иметь  на
совести "Построй человека". Не  было  ни  хитрых  улыбок,  ни  насмешливых
взглядов, ни наводящих вопросов.
     Тина появилась ровно в десять.  Она  напоминала  девушки  с  рекламы,
только одетую.
     - Доброе утро, - сказала она.
     Каждый ответил ей в зависимости от расположения духа: один - улыбкой,
другой - ворчанием, третий - просто кивком. Лью Найт проворчал. Сэм  Вебер
улыбнулся.
     Взбивая волосы, Тина за одну минуту успела понять и оценить ситуацию.
Наконец, решение было принято, и, положив локти на стол  Лью  Найта,  Тина
спросила, что она может для него сейчас сделать.
     Сэм демонстративно погрузился в труд Хаклеуорта  "О  мошенничествах".
Услуги Тины оплачивали все семеро. Теоретически она выполняла  обязанности
секретаря,  телефонистки,  машинистки,  а  также  принимала   посетителей.
Практически при самом добросовестном отношении к делу  ей  приходилось  за
день печатать и отсылать не больше двух-трех случайных писем. Раз в неделю
могло попасться более  важное  письмо,  не  требовавшее,  впрочем,  особых
юридических знаний. Поэтому Тина в одном из ящиков  своего  стола  держала
неплохую  библиотеку  модных  журналов,  а  в   двух   других   -   полную
косметическую лабораторию. Добрую треть рабочего времени она  проводила  в
дамской комнате, обсуждая с другими секретаршами цены на чулки  и  способы
их приобретения. Остальное  время  она  преданно  служила  тому  из  своих
нанимателей, который в данный момент, по ее  мнению,  более  всего  в  ней
нуждался. Ее жалованье было скромным, но жизнь полной.
     Только перед самым ленчем, разнося  утреннюю  почту,  она  подошла  к
Сэму.
     - Кажется, сегодня утром вы были не слишком заняты, мистер Вебер... -
начала она.
     - Вам это только показалось,  мисс  Хилл,  -  возразил  он  с  легким
раздражением, полагая, что оно ему к  лицу.  -  Я  ждал  завершения  ваших
светских дел, дабы мы могли опуститься до того, что  в  некоторых  случаях
называется работой.
     Она была удивлена, как котенок, которого согнали с подушки.
     - Но сегодня ведь не понедельник:  Сомерсет  и  Оджек  присылают  вам
документы только по понедельникам.
     Сэм поморщился при напоминании о  том,  что  без  чисто  механической
работы по  оформлению  бумаг,  выполняемой  им  раз  в  неделю  для  фирмы
"Сомерсет и Оджек", он был бы юристом только по названию.
     - Мне нужно продиктовать письмо, мисс Хилл, - сурово  ответил  он.  -
Когда у вас все будет готово, мы сможем начать.
     Тина тотчас вооружилась стенографическим блокнотом и карандашами.
     - Обычный заголовок, сегодняшнее число,  -  начал  Сэм.  -  Адресуйте
Торговой палате, Глэнт-сити, Огайо. Пишите:
     "Джентльмены! Прошу известить меня, не зарегистрировалась  ли  у  вас
недавно компания под  названием  "Построй  человека"  или  под  каким-либо
аналогичным названием. Я хотел бы также знать, не заявляла ли вам фирма  с
вышеуказанным или аналогичным названием о своем намерении  обосноваться  в
вашем  округе.  Этот  запрос  сделан  неофициально,  по  просьбе  клиента,
заинтересованного в продукции вышеупомянутой  фирмы,  адрес  которой  моим
клиентом утерян".
     Подпись и затем постскриптум:
     "Кроме того, мой клиент  заинтересован  в  сведениях  о  коммерческих
перспективах  района,  к  которому  относится  улица,   имеющая   название
"Диагональная авеню" или "Диагональный уровень". Все данные об этом районе
и об организациях, в настоящее время там расположенных,  будут  приняты  с
благодарностью".
     Тина устремила на него широко открытые голубые глаза.
     - О Сэм, - прошептала она, игнорируя его официальный Фон. - О Сэм,  у
вас появился второй клиент!  Я  так  рада!  Правда,  он  выглядит  немного
зловеще, но держится с таким достоинством, что я была уверена...
     - Кто? Кто выглядит немного зловеще?
     - Ну, ваш новый клиент...
     У Сэма возникло неприятное ощущение, что в  конце  фразы  она  хотела
добавить - глу-упенький!
     - Когда я пришла сегодня утром, в холле торчал такой странный высокий
старик в длинном черном пальто и разговаривал с лифтером. Он повернулся ко
мне - я имею в виду лифтера - и сказал: "Это  секретарша  мистера  Вебера,
она сможет сообщить вам все, что  вас  интересует".  Потом  лифтер  как-то
странно подмигнул. Это было не очень-то вежливо в такой обстановке. Старик
уставился на меня, мне стало очень не по себе,  а  он  пробормотал  сквозь
зубы: "Или психопаты,  или  хищники.  Ни  одного  нормального.  Ни  одного
уравновешенного". И ушел. Настоящий джентльмен так бы не сделал. Вы должны
это знать, если он ваш новый клиент!
     Она откинулась на спинку стула и перевела дух.
     Высокий, зловещий старик в длинном черном  пальто,  выспрашивающий  о
Сэме у лифтера? Вряд ли  что-нибудь  серьезное.  Он  ни  в  чем  таком  не
замешан. Но нет ли тут связи с необычным рождественским подарком? Над этим
стоит поразмыслить.
     - У нас гостит моя любимая тетя, я вам  уже  говорила,  -  продолжала
Тина, - и она приехала так неожиданно...
     Девушка что-то объясняла относительно рождественского  вечера.  Когда
она наклонилась к нему, Сэм почувствовал прилив нежности.
     - Не беспокойтесь, - сказал он. - Я знаю, вы не могли ничего сделать,
чтобы наше свидание состоялось.  Мне  стало,  немного  грустно,  когда  вы
позвонили, но я примирился: я ведь известен как Сэм;  который  никогда  не
сердится на красивых девушек. А как насчет ленча?
     - Ленча? - она встревожилась.  -  Я  обещала  Лью,  то  есть  мистеру
Найту... Но он не станет возражать, если вы тоже пойдете.
     - Ну и отлично. Пошли.
     Вот хорошая возможность отплатить Лью его же монетой.


     Перспектива сидеть за столом в "большой компании" вместо ожидавшегося
интимного общества основательно  испортила  настроение  Лью  Найту,  чего,
собственно, Сэм и добивался. К сожалению, Лью взял реванш. Он  удивительно
красноречиво расписывал детали порученного ему  дела,  хвастал  ожидаемыми
гонорарами, не забыв упомянуть и о предстоящей славе. После одной или двух
попыток вставить  несколько  слов  об  интересном  завещании,  которое  он
оформлял для фирмы "Сомерсет и Оджек", обманутый  в  своих  ожиданиях  Сэм
погрузился  в  размышления.  Лью,   воспользовавшись   его   капитуляцией,
немедленно перестал говорить о деле "Розенталь против Розенталя"  и  начал
обхаживать Тину.
     На улице  была  слякоть  -  снег  превратился  в:  грязь.  Во  многих
магазинах уже разбирали рождественские витрины.  Сэму  бросились  в  глаза
конструкторские наборы для детей, обложенные елочной канителью и  покрытые
сверкающим искусственным снегом.  "Построй  радио",  "Построй  небоскреб",
"Построй аэроплан"... Но - "Только с помощью набора "Построй человека"  Вы
можете..."
     - Я пошел домой, - внезапно произнес Сэм. - Вспомнил об  одном  деле.
Если кто-нибудь придет, позвоните мне.
     "Я оставил Лью победителем на поле битвы", - сказал  он  себе,  заняв
место в вагоне метро. Но горькая истина заключалась в том, что  битва  все
равно была проиграна независимо от места, где находился Сэм.
     Еще в юридическом институте говорили, что у Лью Найта волчья  хватка.
С того дня, как Лью заметил,  что  субстанция,  наполнявшая  платья  Тины,
имеет правильные пропорции, шансы Сэма на победу  снизились  до  стоимости
куска железа в золотых хранилищах форта Нокс.
     Тина сегодня не приколола подаренную Сэмом брошь. Зато на мизинце  ее
правой руки появилось довольно безвкусное кольцо.
     "Одни выигрывают, другие проигрывают, - философствовал Сэм.  -  Я  не
выиграл".
     Но как было бы приятно "выиграть" Тину!
     Открыв дверь своей комнаты, Сэм с удивлением обнаружил,  что  постель
не убрана. Значит, горничная не приходила. Этого  раньше  не  случалось...
Ну, конечно! Ведь раньше он никогда не запирал  дверь.  Девушка,  наверно,
решила, что Сэм не хотел, чтобы к нему ходили. А может, он и в самом  деле
не хотел.
     На  спинке  кровати  с  вызывающим  бесстыдством  переливались  всеми
цветами радуги галстуки тети Мэгги. По дороге сняв  шляпу  и  пальто,  Сэм
бросил их в шкаф. Затем подошел к  умывальнику  и  тщательно  вымыл  руки.
Потом резко обернулся.
     Ничего не изменилось. Большой коричневый куб, на который он все время
невольно косился, стоял на том же месте и, без сомнения, содержал  тот  же
диковинный набор, так поразивший его воображение.
     - Открыться, - сказал Сэм. И ящик открылся.
     Книга, по-прежнему раскрытая на оглавлении, лежала на дне  ящика;  ее
угол попал в камеру одного из странных аппаратов. Сэм  осторожно  вынул  и
то, и другое, заметив при этом, что аппарат состоял в основном из каких-то
окуляров, укрепленных с помощью сложного переплетения трубок и  пружин  на
основании - плоской зеленой пластинке. Он перевернул  аппарат.  На  нижней
стороне пластинки было выведено такими же диковинными  буквами,  как  и  в
книге: "Комплект из электронного микроскопа и рабочего столика".
     Очень осторожно Сэм поставил аппарат на пол,  затем  один  за  другим
вытащил  все  остальные  приборы  -  от   "Детского   биокалибратора"   до
"Витализатора  Джиффи".  Потом  он  аккуратно  выстроил   в   пять   рядов
разноцветные флаконы с лимфой и банки с всевозможными  хрящами.  При  этом
выяснилось, что стенки ящика изнутри выложены удивительно тонкими  листами
разной конфигурации. Стоило слегка надавить на края  этих  листов,  и  они
превращались в трехмерные модели органов человека,  величину  и  очертания
которых можно было изменять, оттягивая любую часть поверхности. Ясно,  что
это были формы для частей тела.
     Хороший ассортимент! Если все  это  имеет  какое-нибудь  отношение  к
науке, то ящик может представлять огромную ценность.  Или  служить  весьма
полезной рекламой. Или - ну, мало ли что...
     Если все это имеет хоть какое-нибудь отношение к науке...
     Сэм  опустился  на  кровать  и  раскрыл  книгу  на   главе   "Детский
биохимический сад".
     В девять вечера он сел  на  корточки  у  "Комплекта  из  электронного
микроскопа  и  рабочего  столика"  и   принялся   откупоривать   маленькие
бутылочки. В девять сорок шесть Сэм Вебер  впервые  "построил"  простейший
живой организм.
     Конечно, это было немного, если сравнивать, скажем, с  первой  Книгой
бытия. Примитивная коричневая плесень, которая в  поле  зрения  микроскопа
расползалась по кусочку пирожка, дала несколько  спор  и  прекратила  свое
существование примерно через двадцать минут. Но ведь  ее  сделал  Сэм!  Он
создал специальную  форму  жизни,  способную  питаться  только  составными
частями именно такого пирожка. Ничем другим она питаться не могла.
     Сэм принял твердое решение напиться и отправился  ужинать.  Но  после
одного-двух глотков к нему вернулось чувство божественного  могущества,  и
он помчался обратно в комнату.
     Отупение восторга, охватившее его после создания коричневой  плесени,
в этот вечер больше не пришло к нему, хотя он построил гигантскую белковую
молекулу и целый выводок фильтрующихся вирусов.
     Утром Сэм из маленькой закусочной, где он обычно завтракал,  позвонил
в контору.
     - Сегодня я весь день буду дома, - сообщил он Тине.
     Она выразила удивление, так же, как и Лью Найт, который  взял  у  нее
трубку.
     - Ну что, коллега, обзаводитесь практикой  среди  соседей?  Мальчишка
Блэкстоун [Дж.Блэкстоун (1723 - 1780) - знаменитый английский юрист,  один
из основателей английского правоведения] остался без практики. К нему  уже
отправлены две машины скорой помощи.
     - Ладно, - сказал Сэм, - я сам с  ним  объяснюсь,  когда  он  ко  мне
заявится.
     Неделя все равно уже кончалась, поэтому он решил остаться дома  и  на
следующий день. Он знал, что до понедельника,  когда  "Сомерсет  и  Оджек"
снесут в корзинку его единственное очко, никакой настоящей работы  у  него
Все равно не будет.
     Возвращаясь домой, Сэм  купил  книгу  по  бактериологии.  Было  очень
забавно создавать и  совершенствовать  одноклеточные  организмы,  о  месте
которых в системе классификации велись длинные и нудные ученые споры.
     Конечно,  руководство  "Построй  человека"  давало  только  несколько
примеров  и  общие  правила,  но  извлекая  подробные  описания  из  курса
бактериологии, Сэм чувствовал себя господином положения: он вскрывал тайны
мироздания, как вскрывают устриц!
     Кстати, эта  аналогия  натолкнула  его  на  мысль  сделать  несколько
устриц. Правда, раковины получились недостаточно твердыми,  и  у  Сэма  не
хватало мужества продегустировать этих устриц, но они, несомненно, были из
класса  двустворчатых.  Если  бы  удалось  усовершенствовать  технику   их
изготовления, проблема питания была бы окончательно решена.
     Руководство было  написано  просто  и  ясно  и  снабжено  прекрасными
иллюстрациями, которые  становились  трехмерными,  стоило  только  открыть
нужную страницу. Очень немногое считалось известным заранее, более сложные
объяснения следовали за более простыми. Только попутные замечания были  не
всегда понятны. "Этот метод используется в фанфоплинических  игрушках...",
"Когда следующий раз Вам будут  покеклировать  или  демортонировать  зубы,
подумайте о бактериум цианогенум и скромной роли, которую она  играет...",
"Если у Вас в доме есть рубикулярный манекен, можете  пропустить  главу  о
манекенах" и т.д. и т.п.
     После того как беглый осмотр убедил Сэма, что ни один из предметов  в
его комнате не имеет даже отдаленного сходства с  рубикулярным  манекеном,
он счел  себя  вправе  перейти  к  главе  о  манекенах.  Чувства,  которые
испытывает отец, возящийся с игрушечным поездом сына, были  для  Сэма  уже
пройденным этапом; ему удалось  сделать  больше  того,  о  чем  в  течение
ближайших десятилетий могли мечтать самые знаменитые биологи мира.  А  что
еще ждало его впереди? Какие перспективы откроются перед ним?
     "Никогда не забывайте, что манекены строятся для одной - и только для
одной - цели".
     "Я не забуду", - мысленно пообещал Сэм.
     "Будут     ли     это     манекены-санитары,     манекены-закройщики,
манекены-машинистки или даже сунневиарные манекены, при их конструировании
надо иметь в виду только одну  определенную  операцию  или  один  заданный
процесс. Если Вы изготовляете манекен, способный  исполнять  больше  одной
операции, то Вы  совершаете  настолько  серьезное  преступление,  что  оно
наказуется публичным увещанием".
     "Чтобы изготовить элементарный манекен..."
     Это было очень трудно. Три раза он разбирал  созданных  им  уродов  и
начинал сызнова. Только в воскресенье днем манекен был готов, или, точнее,
не совсем готов.
     У него оказались длинные руки, к  тому  же  одна  получилась  длиннее
другой, голова без признаков лица и туловище. Ног вообще не было.
     Не было ни глаз, ни ушей. Манекен лежал на кровати и булькал  розовой
щелью рта,  который  должен  служить  как  для  приема  пищи,  так  и  для
выделений. Он медленно размахивал длинными  руками,  предназначенными  для
одной-единственной, еще не придуманной операции.
     Глядя на него,  Сэм  решил,  что  жизнь  может  быть  иногда  так  же
отвратительна, как помойка в жаркий летний день.
     Манекен  нужно  было  разобрать,  но  он  был  слишком  велик,  чтобы
использовать маленький дезассамблятор, с помощью которого Сэм разбирал  до
этого  устриц  и  другие  свои  миниатюрные   творения.   А   на   большом
дезассамбляторе  была  ярко-оранжевая  надпись:  "Применять   только   под
непосредственным наблюдением Хранителя ценза. Используйте формулу А-76 или
сделайте менее устойчивым Ваш ид".
     Выражение "формула А-76" вызывало не больше ассоциаций, чем  словечко
"сунневиарный", и Сэм решил, что  его  "ид"  и  без  того  уже  достаточно
неустойчив, дальше некуда. Придется обойтись  без  Хранителя  ценза.  Надо
полагать, действие большого дезассамблятора основано на тех же  принципах,
что и малого.
     Сэм прикрепил прибор к спинке кровати и отрегулировал фокус. Затем он
щелкнул выключателем, расположенным на гладкой нижней поверхности.
     Через пять минут манекен превратился  в  блестящую  слизистую  массу,
расползшуюся по кровати.
     Проветривая  свою  комнату,  Сэм  пришел  к   выводу,   что   большой
дезассамблятор, несомненно, требовал наблюдения Хранителя ценза. Во всяком
случае, какого-нибудь Хранителя. Он постарался  спасти  как  можно  больше
составных частей безногого  существа,  хотя  и  сомневался,  что  еще  раз
воспользуется набором "Построй человека" в ближайшие пятьдесят лет.  И  уж
наверняка он будет держаться подальше от  большого  дезассамблятора.  Даже
засунуть манекен в мясорубку и вертеть ручку, пока все это не  превратится
в фарш, было бы не так противно.
     Сэм запер за собой дверь и отправился в бар,  размышляя  о  том,  что
завтра утром надо купить пару новых простынь. Сегодня  придется  спать  на
полу.


     В  понедельник  утром  Сэм  погрузился  в  дела,  присланные   фирмой
"Сомерсет и Оджек". При этом он  непрерывно  ощущал  на  себе  пристальный
взгляд Лью Найта и  удивленный  -  Тины.  Если  бы  они  только  знали!  -
торжествовал Сэм. Впрочем, Тина сказала бы скорее всего: "Уди-ви-тельно!",
а Лью Найт отпустил бы какую-нибудь дурацкую  остроту.  Что-нибудь  вроде:
"Ха-ха! Мальчишка Франкенштейн собственной персоной!" Но  Сэм  решил,  что
Лью,  пожалуй,  разработал  бы  какой-нибудь  метод,   чтобы   скопировать
содержимое набора "Построй человека" и  распродавать  его,  пусть  даже  в
ограниченном масштабе. Нет, Сэм не таков - он займется  более  интересными
вещами. В этой штуке таятся большие возможности!
     - Эй, коллега, - Лью Найт присел на край его стола, -  для  чего  вам
вдруг  понадобился  отпуск?   Возможно,   ваши   доходы   от   юридической
деятельности оставляют желать лучшего,  но  достойно  ли  дипломированного
адвоката прирабатывать, распространяя подписку на журналы?
     Сэму  хотелось  заткнуть  уши,  чтобы  не   слышать   этого   голоса,
напоминавшего ему визг шлифовального круга.
     - Я пишу книгу.
     - Юридическую? Сэм Вебер, "О банкротстве"?
     - Нет, для юношества. "Лью Найт - полоумный неандерталец".
     -  Не  пойдет.  Заглавие  не  захватывает.  Нужно  что-нибудь   вроде
"Герцоги, гангстеры и гориллы" - вот за чем гоняется в наши  дни  публика!
Между прочим, Тина сказала мне, что у  вас  была  какая-то  договоренность
относительно Нового года, и она думает, что вы не будете возражать, если я
пойду вместо вас. Мне тоже кажется, что вы не  будете  против,  но,  может
быть, это заблуждение. Кстати, учтите, что мне удалось заказать  столик  в
ресторане "Сигаль",  где  на  Новый  год  народу  все  же  меньше,  чем  в
кафе-автомате.
     - Я не возражаю.
     - Отлично, - сказал Найт  с  нескрываемым  удовлетворением.  -  Между
прочим, я выиграл то дело. Неплохой гонорар. Спасибо за внимание.
     Разнося почту, Тина тоже захотела выяснить, не возражает ли он против
изменения ее новогодних планов. Нет, Сэм не  возражает.  Где  он  пропадал
больше двух дней? Просто был занят, очень занят. Нечто совершенно новое! И
очень важное!
     Она смотрела на него сверху вниз, пока он отсортировывал  предложения
о продаже подержанных автомобилей с гарантией, что  они  прошли  не  более
четверти миллиона километров, от учтивых напоминаний о том, что  он  опять
не заплатил за обучение  на  последнем  курсе  юридического  института,  с
просьбой сообщить, когда же он все-таки собирается погасить долг.
     Наконец, он добрался до письма, которое не было  ни  объявлением,  ни
счетом. Сердце у Сэма вдруг замерло,  когда  он  заметил  почтовый  штамп:
Глэнт-Сити, Огайо.

     "Дорогой сэр!
     В Глэнт-Сити  нет  ни  одной  компании,  которая  имела  бы  название
"Построй человека" или хоть отдаленно его  напоминающее,  и  мы  не  знаем
аналогичной организации