Дж. Сэйр (?)".

     И под этим:

     "1980, Фрайдгуд, Гудолл и др.".

     И, глядя на эти краткие заметки, она вспомнила... Она вспомнила, как стояла в офисе Джона Сэйра, а его жена и секретарша в это время рыдали в объятиях друг друга; она вспомнила, как подошла вместе с Гремом Вильямсом к столу адвоката и они увидели нацарапанные в блокноте фамилии: Грин и Крелл. Рассказывала ли она об этом старому Биксби, расспрашивала ли его об этих людях? Сара не могла припомнить, но, во всяком случае, Биксби поместил их в указателе вместе. Убийца проституток, сбежавший из города рыбак (возможно, убитый) и респектабельный адвокат - какая связь может быть между ними? И какая связь может существовать между ними и событиями, происходящими в Хэмпстеде в 1980 году?
     Сара обвела имена и даты кружками и выпрямилась в кресле перед проектором. Она заметила, что между каждым из инцидентов прошло приблизительно тридцать лет. За исключением периода 1950 - 1952 годов, каждые тридцать лет в Хэмпстеде возникала серия убийств. Да нет, не совсем так, поправила она себя, ведь Грин совершал убийства в Норрингтоне. Таким образом, убийства вблизи Хэмпстеда или в самом Хэмпстеде случались на протяжении жизни каждого поколения.
     Вдруг редакция "Газеты" показалась журналистке темной и холодной. Она выключила проектор. Сара уже знала, что, сколько бы она ни изучала прошлое, эта ситуация будет повторяться и повторяться до бесконечности, вплоть до тех времен, когда люди еще не населяли Коннектикутское побережье, когда звери вдруг теряли разум и бросались друг на друга: медведь - на медведя, волк - на волка, и так каждые тридцать лет.
     Саре захотелось спрятаться - это была ее первая инстинктивная реакция на сделанное открытие. Выключить свет, забиться в укромный уголок и сидеть там, скорчившись, до тех пор пока она не сможет безопасно выйти наружу. Но, будучи Сарой Спрай, вместо этого она протянула руку к телефону.

3

     В то самое время, когда Сара Спрай пыталась дотянуться до телефона, то есть после семи часов вечера, мужчина, не по сезону облаченный в пальто и твидовую шляпу, вынырнул из порнотеатра на Сорок второй Западной улице Нью-Йорка. Он огляделся и двинулся в восточном направлении к Америка-авеню. Руки он засунул глубоко в карманы, но видневшиеся из-под обшлагов рукавов белые полоски свидетельствовали о том, что руки забинтованы. Его лицо также было покрыто бинтами. Когда ему показалось, что он привлек внимание одного из уличных завсегдатаев - одной из тех небезопасных личностей, что проводят целые дни на Сорок второй улице, - мужчина спрятался за спину крашеной блондинки в облегающих атласных шортах. Она шепнула ему: "Пойдем со мной? Пойдем?", и он скользнул в здание, когда-то бывшее кинотеатром.
     В большинстве маленьких и больших городов забинтованный с ног до головы джентльмен, напоминающий Клода Рейнса из "Человека-невидимки" и одетый в середине июня в пальто и шляпу, совершенно справедливо привлек бы к себе внимание окружающих; в большинстве маленьких и больших городов вокруг такого человека зазвучали бы вопросы и насмешки, на него бросали бы любопытные взгляды и показывали пальцем. Но здесь была Сорок вторая улица, и большинство из тех, кто видел Лео Фрайдгуда, гоняющегося за сексуальными приключениями, принимали его просто за еще одного сумасшедшего. Лео, которого в округе Патчин назвали бы "перестраховщиком", понимал, что слоняться в таком виде в одном из самых неспокойных районов Нью-Йорка - дело опасное. Но он совершенно справедливо рассуждал, что его таинственный и самоуверенный облик создает определенную безопасность, тогда как таинственный и испуганный вид только увеличивает вероятность нападения. Конечно, если по какой-то причине бинты спадут, ему придет конец. Такая возможность существовала, и это заставляло его двигаться осторожно, крадучись, тайком поглядывая по сторонам. Но лучшим оружием оставались все же высокомерие и надменность. Здесь отлично усвоили: если ты можешь заплатить за то, чего желаешь, то оно твое.
     Кроме всего прочего, он просто не мог уйти. Лео Фрайдгуд всегда был болезненно любопытен, особенно если дело касалось сексуальных сцен. Наиболее сильное сексуальное удовольствие он получал, наблюдая или воображая любовные акты между другими людьми. Даже во время близости со Стоуни он представлял ее вместе с другими мужчинами, с которыми сам же и побуждал ее встречаться. Он вкрадчиво, но настойчиво подталкивал ее к этим встречам, хотя никогда прямо об этом не говорил. Со смертью Стоуни он решил, что его сексуальная жизнь тоже умерла. Лео до сих пор переживал унижение, причиненное ему Томми Турком. Это унижение казалось могильной плитой, придавившей всю его сексуальную жизнь. Обнаруженные на теле белые пятна, их медленный, но неумолимый рост также вносили свой вклад в угасание желания, но странным и извращенным образом: чем больше белые пятна покрывали его тело, тем более навязчивой становилась проблема пола. Лео не мог больше действовать, но действия всегда имели для него второстепенное значение. Лео полностью порвал с "Телпро" и генералом Ходжесом - никто в "Телпро" не знал, что с ним произошло, - но порвать с глубоко запрятанными фантазиями оказалось невозможным. Это и привело его сюда, на Сорок вторую улицу.
     Лео проскользнул незамеченным мимо ряда будок, демонстрирующих каждые две минуты за четверть доллара фрагменты порнографических фильмов, и протянул пятидолларовую банкноту лысому человеку, сидящему в кабинке кассы. Тот вернул ему его пять долларов, разменянные по двадцать пять центов. Лео нырнул в маленькую темную комнату, где потратил доллар, наблюдая за тем, как четыре школьницы старших классов насилуют костлявого темноволосого мужчину с резко выраженным изгибом пениса. Затем он вышел оттуда и отправился на задворки старого театра, где под аркой виднелась надпись: "Обнаженные живые девушки - 25 центов". Ряд дверей, напоминающих стенные шкафы, тесно прилегающие один к другому, образовали полукруг. Лео открыл дверь, над которой не светилась красная лампочка, шагнул в темноту и вложил четверть доллара в щель. Металлический диск внутри кабины поднялся вверх.
     Лео увидел перед собой круглое, хорошо освещенное помещение: на полу была расстелена искусственная тигровая шкура, в дальнем углу стояла софа из пластика. По сторонам этого круга располагалась серия таких же дискообразных окон, как и то, в которое смотрел он. Примерно на половине из них были подняты металлические ставни. Мужские лица, выглядывающие из этих окон, напоминали портреты обитателей ада - казалось, они покрыты блестящей красной краской. Все лица были повернуты в сторону женщины, которая танцевала под песню Брюса Спрингстина в центре круглого пространства. Это была красивая пуэрториканка. Лео рассмотрел ее, когда она обернулась и, вскинув вверх копну густых волос, стала приближаться к его окну. В окне прямо напротив Лео, высунув извивающийся язык, безумно скалился огромный негр. Девушка взглянула на Лео и, казалось, не заметила бинтов; по крайней мере, отсутствующее, почти мрачное лицо не изменило выражения - ни морщинки на чистом лбу, ни следа интереса в глазах. Она резко повела правым плечом, подняла вверх правую руку, маленькая коричневая грудь дрогнула, и великолепное тело, медленно поворачиваясь, двинулось вдоль круга. Лео разглядывал гибкую спину, аккуратный круглый зад, стройные бедра.
     Когда металлический экран начал опускаться, он быстро бросил в щель еще четверть цента.
     Девушка неспешно двигалась вдоль круга, она изгибалась, словно кошка, пытающаяся пролезть под низким забором. Лео еле дышал, почти что впал в транс: он представлял девушку, бесспорно проститутку и, возможно, наркоманку, в объятиях мужчины, извивающуюся и трепещущую, ее покачивающийся зад и стройные ноги, сплетенные вокруг мужского тела. Лео заплатил еще за один сеанс, и когда пуэрториканка улеглась на меховой ковер, а ее сменила высокая рыжая американка, он натянул поглубже твидовую шляпу, приподнял воротник пальто и вышел, пройдя мимов рядов кабинок.
     - Секс-шоу, секс-шоу, - прошептал ему на ухо чернокожий человек в тот момент, когда он вышел из здания и повернул на запад.
     Что ж, он как раз подумывал об этом. Лео быстро двинулся вниз по улице. Теперь он слышал, как какой-то негр кричал ему вслед: "Эй, мумия, постой, мумия".
     Лео направился в клуб, который располагался на Седьмой авеню. Этот клуб он "открыл" в 1975 году - в тот год Фрайдгуды перебрались на восток. Заведение состояло из двух комнат, которые разделяла стеклянная перегородка.
     Одна ее сторона была прозрачной. Этот клуб обслуживал мужчин, чьи вкусы совпадали с вкусами Лео.
     - Черт, он не мумия, - сказал Бенгс-младший Гроверу Спелвину, когда они увидели, как Лео исчез в дверях, расположенных рядом с входом в кинотеатр, где двадцать четыре часа подряд непрерывно демонстрировались фильмы ужасов.
     - Этот тип собирается на шоу. Черт! Он, оказывается, не настоящая мумия.
     - Мы увидим его, когда он будет тащиться обратно, - спокойно ответил Гровер и спрятал руки в карманы обтрепанных джинсов. Они приготовились ждать.
     Лео поднялся по лестнице на самый верх, открыл дверь с вывеской "Студия", и чернокожая блондинка в парике, приветливо улыбнувшись ему, проговорила:
     - Вы бывали прежде в нашем клубе?
     Лео кивнул.
     - У вас ожоги? - спросила девушка. - Я хочу сказать, что у меня есть приятельница, и она полностью изуродована.
     Два месяца носила бинты, а сняла и... Ой, с вас тридцать пять долларов.
     Лео вытащил купюры из кармана пальто и отсчитал нужную сумму.
     - Отлично, - сказала девушка. Она вновь улыбнулась, обнажив розовую нежную десну, встала и повела его в помещение, где полдюжины мужчин средних лет, некоторые в джинсах и майках, некоторые в строгих костюмах, сидели на металлических стульях перед огромным квадратным окном.
     Грохотала рок-музыка, но мужчины, казалось, не замечали ее. По другую сторону окна в маленькой комнате на голом полу стояла расстеленная кровать. Девушка нажала на кнопку и проговорила:
     - Представление начинается, джентльмены. Каждое представление длится пятнадцать минут. Если вы захотите остаться на следующее представление, то с вас будет собрана дополнительная плата. Если вы останетесь, то должны будете заплатить.
     Молодая светлокожая женщина и огромный негр вошли в комнату. Они тут же улеглись на кровать, и Лео почувствовал разочарование: когда он приходил сюда пять лет назад, то пара - оба были белые, - прежде чем оправиться в постель, долго целовалась и обнималась. Мужчина, который сейчас находился в спальне, выглядел злым и скучающим.
     Он сжал зад женщины и рывком подтянул ее на себя. Она поднималась и опускалась над его массивным телом, изображая возбуждение. Но у мужчины даже не наступила эрекция - он был слишком скучен и враждебен, чтобы предпринять хоть попытку замаскировать пассивно висящий пенис.
     Спустя несколько минут женщина изобразила оргазм. Она тут же встала и ушла за пределы окна - наверное, подумал Лео, ждать следующего звонка. Через несколько секунд ушел и мужчина.
     Лео чувствовал разочарование - пять лет назад это представление было настоящим, а не подделкой. Ему казалось, что у него просто украли деньги.
     Маленький, похожий на крысу мужчина в фетровой шляпе, который сидел рядом, окинул Лео странным взглядом - испуганным, из-за бинтов, но в то же время в нем читалась симпатия.
     - Я понимаю, - сказал человечек, обращаясь к Лео, - теперь это все ненастоящее. Они несколько раз прогорали, и эти двое - все, что у них осталось. Но если вы хотите увидеть стоящую вещь, то я могу все устроить. Сотня.
     Он наклонился к Лео, и когда темнокожая блондинка в парике, посверкивая розовыми деснами, появилась вновь, он прошептал:
     - Идите за мной. У вас есть сотня?
     Лео кивнул, и мужчина движением головы показал, что надо спуститься вниз по лестнице. Когда Лео выбрался на улицу, человек зажег сигару и, попыхивая ею, двинулся вдоль по тротуару. Ему было лет шестьдесят, опустившийся старый антрепренер в фетровой шляпе и тонкой рубашке в клеточку.
     - Восьмая авеню, - проговорил человечек и энергично зашагал вниз по улице.
     - Мумия куда-то отправилась, - сообщил Гровер Спелвин Бенгсу-младшему, и они двинулись следом за Лео и антрепренером.
     - Слушай, да он болтается вместе с Алом Кокрочем, - проговорил Бенгс. - Он вовсе не мумия. Видно, Ал ведет его к этой несчастной малышке Монне Миннесоте и сумасшедшему ублюдку Дагу. Я не хочу связываться с этим дерьмом.
     - Ну что ж, мумия выйдет и оттуда, - так же спокойно, как и раньше, заключил Гровер.
     - Выйдет бедняга, - сказал Бенгс-младший.
     Впереди Ал Кокрочвел Лео Фрайдгуда через Восьмую авеню, затем они скрылись в небольшом здании из серого кирпича. Гостиница Спелмана, так называлось оно в округе. Портье демонстративно отвел глаза в сторону, и Ал привел Лео на третий этаж. Уже перед самыми дверями он сказал Лео:
     - Деньги.
     Лео достал из кармана пальто сто долларов и положил деньги в трясущуюся ладонь человечка.
     - Отлично, отлично. Я сейчас постучу, мы оба войдем, а потом я вас оставлю, ладно? Вот это будет настоящая вещь.
     Вы получите то, что хотели, мистер. Прямо сейчас.
     Человечек опять бросил беглый, немного нервный взгляд на забинтованное лицо Лео и два раза постучал в дверь.
     Им открыл мускулистый парень, тело которого сплошь покрывала неприличная татуировка. На нем были только белые хлопчатобумажные трусы. Он поторопился, пропуская вошедших в тесную, воняющую застарелой грязью комнату. При движении рельефные бугристые мышцы так и играли на его обнаженном теле. Парень все время кивал и притопывал в такт какой-то только ему слышной мелодии.
     Светлые волосы выглядели так, словно он подстриг себя, не глядя в зеркало: кое-где они полностью отсутствовали, а местами торчали на добрый дюйм.
     - Тебе заплатили, Ал? - спросил он, растягивая слова, что выдавало уроженца Среднего Запада.
     - А как же, - ответил человечек, кивая словно маятник.
     Даг смерил Лео взглядом и усмехнулся;
     - Бог ты мой, гляньте только на этого парня! Вот уж ни на кого не похожий тип.
     Лео отодвинулся от Дага подальше и тут заметил худенькую сонную девушку. Не отрывая от него глаз, она сидела на смятой постели. Девушка была блондинкой, завитки светлых волос падали на лицо, такое же измятое и серое, как укрывавшая ее простыня.
     - Скоро увидимся, - попрощался Ал, торопливо пятясь к входной двери.
     Даг все еще пристально рассматривал Лео; он обходил его со всех сторон и при этом недоуменно покачивал головой. Лео уже начал немного нервничать, когда Даг наконец сказал:
     - Ты можешь разговаривать? Ты вообще можешь говорить сквозь это дерьмо, что на тебе накручено?
     - Да, - ответил Лео, - да, вполне. Я, по-моему, заплатил.
     - Ну что ж, парень, ладно, - Даг потянулся, подняв вверх обе руки. При этом выступающие мышцы образовали извилистую линию.
     - На что хочешь поглазеть, парень? Что-то особенное?
     Мы сделаем все, что ты закажешь.
     - Просто ложитесь вместе с девушкой, - сказал Лео.
     - Будет сделано, парень. Просто ложусь в постель вместе с девушкой. Все, что хотите, начальник.
     Даг спустил трусы с ягодиц, и Лео увидел, что татуировка доходит только до талии.
     - Прошу садиться, начальник. Для вас - лучшие места с наилучшим обзором, - Даг указал на деревянный стул футах в четырех от постели.
     Лео наконец сообразил, что напоминает ему неотвязный запах этой комнаты - запах куриного бульона. Сидя на деревянном стуле, он следил за тем, как Даг сдернул простыню с пассивно лежащей девушки. У Дага уже возникла эрекция. Совершенно неразвитое тело девушки напоминало бы тело ребенка, если бы не большая, свисающая по сторонам грудной клетки грудь. Даг пристроился на коленях между ее раздвинутыми ногами.
     Прямо перед собой на простыне Лео заметил большое коричневое пятно, напоминающее по очертаниям штат Калифорния.
     По мере того как Даг достигал высшей точки возбуждения, Лео стонал все громче и громче - это было именно то самое, в чем его обманули в клубе, это было настоящим, тем, чего он хотел. Дага затрясло, и он затих на обессиленном теле девушки, Лео судорожно вздохнул и задрожал.
     - Ну ладно, парень, - проговорил Даг выпрямляясь, а затем усаживаясь на постели. - Ты за это заплатил, ты это и получил. Верно? Получил за что платил, так?
     Вставая со стула, Лео кивнул.
     - Отлично. А ты знаешь, что нам обычно дают чаевые? - Даг медленно поднялся с кровати. Девушка по-прежнему лежала с открытым ртом, не отводя глаз от Лео. Даг занял позицию между Лео и входной дверью.
     - Нам очень нравится, когда нам дают чаевые, понимаешь?
     - Конечно.., понимаю... - выдавил Лео через отверстие в бинтах. Он покопался в карманах, выудил двадцатидолларовую бумажку и протянул Дагу.
     - Ты парень, действительно ни на кого не похож, - сказал Даг. - Слушай, может, хочешь еще чего-нибудь? Тут пропасть чего еще можно сделать. Еще пятьдесят - и делай с ней все, что хочешь. Монна может просто высосать с тебя все эти бинты, просто высосать.
     Он дружески толкнул Лео в грудь. Лео вскрикнул, и Даг отступил, отдернув руку так, словно обжегся о раскаленную поверхность, и гримаса удивления появилась на его лице.
     - Да что это с тобой, парень, черт возьми? - лицо Дага принимало все более подозрительный и недружелюбный вид.
     - Бог ты мой, парень, - Даг обернулся к девушке. - Господи, Монна, ты только взгляни на его пальто. Посмотри на свое пальто, парень!
     Лео тяжело дышал, но его охватило необыкновенное чувство освобождения. По пальто расползалось огромное пятно.
     - Оставь меня в покое! - обезумев от страха, крикнул Лео. - Не прикасайся ко мне! Дай мне выбраться отсюда!
     Даг сделал шаг вперед. Челюсти сжаты, глаза сощурены так, что не видно зрачков. Лео, защищаясь поднял руки, и в это же мгновение левой рукой Даг нанес стремительный короткий удар в челюсть, а потом такой же страшный удар правой - в висок.
     Бинты слетели с головы Лео, разлетевшись по комнате.
     Лео опустился на пол, и пенистое белое вещество заструилось из-под разорванных бинтов. Через десять минут от Лео Фрайдгуда остались лишь мокрая одежда, блестящие кости и белые макаронины бинтов в луже слизистой жидкости.
     Остались еще и наличные деньги, извлеченные Дагом из кармана пальто.
     Лео Фрайдгуд полностью исчез из этого мира.
     Тридцать минут спустя Гровер Спелвин и Бенгс-младший увидели, как Даг и Монна Миннесота спускаются со ступенек центрального входа гостиницы Спелмана. Оба парня стояли, прислонившись к фонарному столбу, и, как только массивная фигура Дага показалась из-за дверей, Гровер выпрямился и толкнул в бок Бенгса-младшего:
     - Это они, пошли, малый, - сказал он.
     Монна Миннесота неуклюжей походкой спустилась по ступеням вслед за Дагом в июньскую жару улицы. Оба они несли бумажные пакеты, покрытые большими влажными пятнами. Гровер и Бенгс пересекли улицу и последовали за Дагом и Монной по Восьмой улице к югу.
     - Куда запропастилась эта чертова мумия? - спросил Бенгс. - Мы прождали его целый чертов день, где он?
     Даг выбросил бумажный пакет в мусорный контейнер и подождал, пока Монна не кинет туда же свой. Затем медленным шагом они двинулись вниз по улице, и Гровер с Бенгсом-младшим тут же поняли, что парочка собирается прикупить очередную порцию наркотиков.
     - Дерьмо, - проговорил Гровер.
     - Черт бы все побрал, - подтвердил Бенгс-младший.
     - Похоже, что никакой мумии нет. Даг вынес ее.
     Парни приблизились к мусорному контейнеру, где валялись бумажные пакеты. Бенгс осторожно открыл пакет Монны, который лежал сверху, заглянул внутрь и захихикал; когда он заметил, что Гровер непонимающе смотрит на него, то засмеялся еще сильнее и, с трудом преодолевая хохот, проговорил:
     - Гровер, Даг утопил мумию в креме для бритья. Ха-ха-ха. - И он согнулся в очередном приступе смеха.
     Гровер Спелвин мрачно т