нашла место для стоянки на парковочной площадке, зашла в оживленный бар под названием "У Франко", села за столик около стойки и открыла книгу. Меньше чем через пятнадцать минут какой-то мужчина спросил: "Не возражаете?" - и сел рядом с ней. Она его знала, но, хотя в Хэмпстеде этот мужчина был довольно уважаемым человеком, ни один из сидящих в баре мужчин не мог знать его.
     Его профессия заставляла его сторониться мужского общества. Выглядевший красавцем в этот солнечный день, профессионально откровенный, он был идеальным партнером для Стоуни. Очень скоро они вышли из бара, и "тойота" Стоуни цвета опавших листьев пересекла мост над рекой Наухэтен и поехала вниз по зеленым, уже, почти летним улицам.

8

Рождество 1970

     После того как Джин Смитфилд похоронили в последний день ноября 1970 года, Кларк целую неделю оставался дома с Табби, и на этот раз отец больше не принуждал его ходить в контору. Он даже не обвинял Кларка, когда он на пился так, что не смог пойти на похороны.
     - Это я должен был вести машину, - повторял Кларк. - Я хотел вести машину, а она хотела защитить меня, ну как это вынести? Она хотела защитить меня.
     После похорон он до Рождества не брался за выпивку.
     Для Табби мир с той ночи, когда умерла его мать, предстал вывернутым наизнанку, темным, неведомым. Дедушка повел его в похоронное бюро и дал дотронуться до гроба, и, когда он сделал это - в присутствии Монти, соседей и всех взрослых родственников, - что-то случилось с ним. Он увидел. Он увидел, как черно стало все вокруг. Он знал, что тоже лежит в этом ящике со своей мамой. Он позволил крику слепого ужаса вырваться наружу, и дед увел его.
     - Ты хороший мальчик, милый Табби, - ласково сказал дед, прижимая его лицо к мягкой голубой материи костюма, - тебе скоро станет лучше, дорогой.
     Табби мигал и отворачивался от гроба. Он не издал ни звука во время похоронной церемонии, и когда они с Монти вернулись домой, то нашли Кларка бессильно распростершимся в кресле возле телевизора. Табби свернулся калачиком на коленях отца и больше не говорил и не двигался.
     После этого Кларк Смитфилд ходил со своим отцом на работу пять раз в неделю до самого Рождества. Он обжился в своей конторе, он подписывал бумаги, он читал отчеты.
     Он отдавал распоряжения и назначал собрания. В субботу и воскресенье он забирал Табби и посылал теннисные подачи на цементный пол, а Табби старался отбить их своей ракеткой-недоростком. Днем они гуляли вверх-вниз по промозглой Маунт-авеню.
     - Мама умерла, - провозглашал Табби своим высоким детским голосом. - Мама умерла, и теперь она на Небесах и никогда к нам не вернется.
     Он указывал на небо своей затянутой в варежку рукой:
     - Она там, папа.
     Кларк снова начинал плакать, но на этот раз из-за своего сына, своего храброго маленького мальчика, который стоял в голубой парке и показывал варежкой на небо, а его теплые ботинки вязли в хрустящем снегу.
     На Рождество Монти провозгласил, что у него есть еще один подарок для Табби, самый лучший из всех. Сидя во главе стола, он лучился радостью и довольством, и в то же время вид у него был очень гордый.
     - Ничто на земле не может быть лучше, чем хорошее образование, - сказал он, отпил свое бургундское и продолжил:
     - Так что я с удовольствием говорю вам, что мистер Кэткарт, глава Гринбанкской академии, готов принять Табби, как только окончатся зимние каникулы.
     Его жена произнесла:
     - Браво!
     Кларк попытался сказать что-то, но лишь открыл и закрыл рот, а сам Табби выглядел смущенным.
     - Послушай, сынок, - сказал Монти, - разве это не здорово? Ты же будешь учиться в той же школе, что и твой отец и я.
     - Здорово, - сказал Табби, переводя взгляд с отца на деда.
     - Ну, я рада, что все улажено, - сказала мать Кларка.
     - Я вовсе не хочу вмешиваться в твои дела, Кларк, - сказал Монти. - И мы потом вместе обсудим, что нам делать дальше. Но, мне кажется, я должен дать мальчику все самое лучшее.
     - Тебе всегда так кажется, - пробормотал Кларк. И после обеда он начал смешивать коктейль впервые за все время после дня похорон жены.

9

17 мая 1980

     Стоуни ждала в дверях, пока мужчина выбирался из автомобиля. Было без одной минуты шесть, и, если бы Лео был дома, он устроился бы в своем кабинете перед телевизором, на коленях у него лежали бы бумаги, а у локтя стояла выпивка - все подготовлено для последних местных новостей штата Нью-Йорк.
     Мужчина вышел из машины и поглядел на дом.
     - Славно, - сказал он. Его волосы слегка шевелились под мягким южным бризом, глаза были любезными и пустыми.
     Он застегнул дождевик, хоть было нехолодно и дождя не было.
     - Никого нет дома, - сказал он, подошел к Стоуни по насыпной дорожке и взял ее за руку. Они поцеловались.

10

6 января 1971

     В одиннадцать часов б января 1971 года - за день до того, как Табби должен был отправиться в свою новую школу, - Кларк Смитфилд привел автомобиль отца и поставил его напротив ворот, вместо того чтобы подъехать к гаражу, расположенному позади дома. Он поспешил к дому, оглянулся по сторонам и перепрыгнул разом через две ступеньки.
     Он услышал, как Табби и няня беседуют в комнате Табби, и мягко отворил двери. Сын увидел его и радостно улыбнулся.
     - Папа! Папа! Папа! - пропел он, - мужчина и дама целовались.
     - Что? - спросил он у девушки.
     - Я не знаю, сэр. Он просто говорит это.
     - Они целовались, папа! Вот так! - Табби вытянул губы и замотал своей белокурой головой. Затем разразился радостным смехом.
     - Да, - сказал Кларк. - Эмили, оставьте нас ненадолго.
     Я хочу взять Табби с собой погулять.
     - Хотите, чтобы я ушла? - сказала она, поднимаясь с пола, на котором были раскиданы игрушки.
     - Да, пожалуйста, - сказал Кларк. - Мы погуляем пару часиков. Не волнуйтесь ни о чем.
     - Не буду, - сказала девушка, - поцелуй Эмили на прощание, Табби.
     Она наклонилась к нему.
     - Вот так они целовались, папа! - прокричал Табби и потянулся губами к губам Эмили.
     Когда няня ушла, Кларк взял большой зеленый портфель Табби и стал наугад бросать туда игрушки и вещи мальчика.
     - Эй, не делай этого, папа! - сказал Табби.
     - Мы поедем в небольшое путешествие, - сказал Кларк, - на самолете. Как тебе это нравится? Это сюрприз.
     - Сюрприз для дедушки? - прокричал Табби.
     - Сюрприз для нас. - Из шкафа Табби он вытащил маленький синий чемоданчик и начал швырять туда нижнее белье, носки, рубашки, штаны. - Сейчас соберем для тебя одежду и поедем.
     Десять минут Табби наблюдал за тем, как его отец паковал вещи, чтобы убедиться, что тот прихватил его любимую майку. Табби надел свое пальто, варежки и спортивную шапочку. Из-под кровати Кларк вынул свой чемодан.
     - Все в порядке, Табби, - сказал он, опустившись перед сыном на колени. - А теперь мы пройдем по лестнице вниз, и прямо в машину. Прямо сейчас, даже не попрощавшись с Эмили. Ты понимаешь?
     - Я уже попрощался с Эмили, - сказал Табби.
     - Отлично. Тихо и спокойно.
     - Тихо и спокойно, - повторил Табби, и они сошли по лестнице к входной двери. Голоса Эмили и экономки тихо доносились из кухни.
     Кларк открыл двери, и в прихожую тут же ворвался холодный воздух января. Земля была припорошена белым, и там и сям виднелись следы белок и енотов.
     - Папа! - прошептал Табби. Кларк еще раз оглянулся на покидаемый дом, на отделанную мрамором прихожую, на толстый ковер и плюшевую мебель, на большую картину маслом с изображением кораблей. - Папа!
     - Что? - он затворил за собой двери.
     - Тот дядя был нехороший.
     - Какой дядя, Табби?
     На какой-то миг Табби стал смущенным и растерянным - выражение, которое Кларк последнее время часто видел на лице сына.
     - Ладно, Табби, - сказал он. - Не имеет значения. Тут нет никакого плохого дяди.
     Он бросил чемоданы на заднее сиденье и выехал за ворота. Когда они свернули на запад, Табби закричал:
     - Мы едем в Нью-Йорк!
     - Мы едем в аэропорт, ты же помнишь?
     - Ага, в аэропорт. Покататься на самолете. Это сюрприз.
     - Да, - сказал Кларк. И выжал из машины семьдесят миль в час.

11

17 мая 1980

     Когда Стоуни бедром толкнула двери в спальню, она увидела, что мужчина уже был в постели. Он лежал, устроившись сразу на двух подушках. На фоне розовых простыней кожа его казалась очень белой, лицо и безволосая грудь были цвета брынзы. Он выглядел гладким и лощеным. Она заметила:
     - А ты не любишь терять время!
     - Время, - ответил мужчина. - Никогда.
     - Ты уверен, что с тобой все в порядке?
     Его одежда была разбросана на полу около постели. Стоуни протянула ему бокал, но он, казалось, не заметил - он невыразительно глядел на нее, и она поставила выпивку на прикроватный столик.
     - Со мной и правда все в порядке.
     Стоуни пожала плечами, присела и сняла туфли.
     - Я уже был здесь раньше, - сказал он.
     Стоуни задрала юбку.
     - Ты имеешь в виду, в этом доме? До того, как мы въехали? Ты знал Алленби?
     Он покачал головой.
     - Я был здесь до этого.
     - О, здесь-то мы все бывали, - ответила Стоуни. - Это поинтересней футбола.

12

17 мая 1980

     Долгое время ты спал, а потом - раз, и проснулся. Ты заснул в месте, о котором ничего не знал, а когда проснулся, то превратился в кого-то другого. У тебя в руке выпивка, и на тебя глядит женщина, и мир снова принадлежит тебе.

13

6 января 1971

     - Самолет, - сказал Табби полным удивления голосом и потом замолчал, а автомобиль Монти Смитфилда ехал по радиальной дороге мимо нижней оконечности Хэмпстеда, мимо полей и домов, мимо административных зданий, мимо новых мотелей Вудвилла с их неоновыми вывесками, мимо Кингспорта, в округ Вестчестер, где дорога стала грязной и разъезженной, а потом - в Куинс.
     - В чем дело? - резко спросил отец, когда они выехали на развязку, ведущую к Лонг-Айленду. Какое-то время все, мимо чего они проезжали, несло смутную угрозу. С холмов и великолепных пейзажей округа Патчин они въехали на чужую землю. Табби почувствовал, что именно этот мир убил его мать. - Ты что, не хочешь попутешествовать немножко?
     - Нет.
     Отец чертыхнулся. Машины ехали мимо, притворно тихие.
     - Я хочу домой, - сказал Табби.
     - У нас будет новый дом. С этого времени все будет по-другому, Табби.
     - Все будет по-другому.
     - У меня нет выбора, Табби. Я получил новую работу. - Он солгал так в первый раз, но со временем подобная ложь стала привычной.
     Кларк оставил машину на платной автостоянке. По бокам возвышались серые здания, похожие на надгробья. Воздух тоже был серым и отдавал гарью и копотью. Когда Табби отворил двери и вылез, он увидел яркое пятно краски на асфальте, и оно показалось ему живым. Снизу раздавался лязгающий гул - голос мира, лишенного любви и тепла.
     - Шевелись, Табби. Я не могу тебе помочь - я нервничаю.
     Табби пошевелился. Он семенил рядом с отцом до лифта. Лифт поехал вниз. Там его осмотрели. Разрешили им выйти.
     - В случае аварии пользуйтесь телефоном. Аварии у них обычное дело, - сказал мужчина в ковбойских сапогах и кожаном пиджаке. Женщина с волосами, похожими на львиную гриву, засмеялась, показав заостренные зубы, испачканные губной помадой. Когда она увидела, что Табби смотрит на нее, она взбила волосы и сказала:
     - Милашка.
     - Не спи на ходу, - сказал Кларк и вышел на холодный воздух. Двери раздвинулись - они оказались в терминале аэропорта. Кларк положил на транспортер свой чемодан и вытащил билет.
     - В салон для некурящих, - сказал он.
     - Папа, - попросил Табби. - Пожалуйста, папа.
     - Какого черта? Что опять стряслось?
     - Мы забыли моего человека-паука.
     - Мы купим тебе другого.
     - Я не хочу...
     Кларк схватил его за руку и потащил к эскалатору. Табби закричал от страха и отчаяния, потому что в этот самый миг он увидел, что просторный терминал был весь забит мертвецами. Тела валялись тут и там, один обнаженный человек был весь покрыт белыми язвами. Это было мгновенное озарение, оно тут же прошло, но он все еще продолжал кричать.
     - Табби, - сказал отец уже мягче. - Ты получишь другого.
     - Ага, - сказал Табби, не понимая, что такое он увидел, но зная, что где-то на краю поля зрения он заметил мальчика в горящей одежде и что этот мальчик был самой важной частью всего, что он видел. Потому что этим мальчиком был он. В глазах у него замелькали красные и желтые огни, и он покачнулся.
     Его отец склонился над ним и поддержал. Они больше не ехали по эскалатору, и люди проталкивались мимо них.
     - Эй, Табби, - говорил отец. - Ты в порядке? Хочешь воды?
     - Нет. Я в порядке.
     - Мы уже скоро будем в этом старом самолете. Мы отлично покатаемся, а потом окажемся во Флориде. Там тепло и хорошо - во Флориде. Там будет солнце и пальмы, и много мест для купания. И мы сможем играть на теннисных кортах. Все будет просто здорово.
     Табби выглянул из-за плеча отца и увидел бесконечный коридор. Люди шли по нему быстрым шагом, почти бежали, некоторые ехали на подвижной ленте.
     - Точно, - прошептал отец. - Нам это очень нужно, Табби.
     Мальчик кивнул.
     - Ты когда-нибудь видел облака сверху? Мы сможем посмотреть вниз и увидеть верхушки облаков.
     Табби глядел без всякого интереса.
     Его отец встал, и они шагнули на движущуюся ленту.
     Табби думал о верхушках облаков, о мире вверх тормашками.
     Затем перед ними возникла стена света - изогнутое окно, за которым сияло ослепительно яркое солнце. Горели огромные цифры: 43, 44, 45. Люди толпились в очередях у столиков, их очертания в солнечном свете были почти невидимы.
     Разбухшие чемоданы лежали в креслах у окон. В затемненном проеме стояли люди в униформе.
     Табби увидел знакомую фигуру, серебряное пламя волос.
     - Дедушка!

14

17 мая 1980

     Ты небрежно отставляешь выпивку и она выплескивается на пол. Ты видишь, как меняется выражение лица женщины, когда ты без всякой нежности сжимаешь ей запястье.

15

6 января 1971

     - Я так и думал, что ты смоешься, ничего мне не сказав, - говорил старик. - Ты что, и вправду думал, что можешь от меня избавиться?
     Табби неподвижно замер между двумя мужчинами.
     - Ты можешь пойти со мной, Табби, - сказал дедушка.
     Он протянул руку. - Мы поедем домой и забудем все это.
     - Черта с два, с тобой, - сказал отец. - Стой, где стоишь, Табби. Нет, иди посиди вон там, в каком-нибудь кресле.
     - Останься здесь, Табби, - сказал дедушка. - Кларк, мне тебя жаль. Твой безумный план не сработает нигде - такого места просто нет в мире.
     - Не называй это безумием, - сказал Кларк.
     Старик пожал плечами.
     - Зови как знаешь. Мальчик останется здесь. А ты можешь делать все, что тебе угодно.
     - Сядь туда, Табби, - приказал Кларк. Табби вообще не был способен двинуться. - Как ты узнал, что я собрался сюда?
     - Ты говоришь как ребенок. Легче всего было догадаться, куда ты направишься. Ну ладно, Кларк. Может, ты оставишь эти свои безумные идеи?
     - Иди к черту. И не лезь к моему сыну.
     - Подойди, Табби. Пусть твой папа валяет дурака сам, если ему этого хочется.
     Табби принял свое собственное решение. Его влекли к себе успокаивающий голос, мягкость кашемирового пальто и костюма с эластичными подтяжками. По-своему он решал за них обоих, ради настоящего, которое было неотличимо от прошлого. А больше ему ничего не надо.
     Он шагнул к Монти Смитфилду и услышал, как отец закричал:
     - Табби!
     Дедушка наклонился и взял его за руки.
     - Отпусти моего сына, - орал отец.
     Табби почувствовал, как мир вокруг него рушится.
     - Убирайся от него, ты, ничтожество! - орал дедушка, и душа Табби, или то, что казалось душой, разделилась надвое, точно попала под нож. В такой путанице не было никакого смысла. Монти крепко стиснул ему руки, настолько крепко, что он вскрикнул.
     - Отпусти моего сына, - орал Кларк. - Ты, старый ублюдок!
     Он потянул Табби за руку и попытался подтащить ребенка к себе.
     Какое-то время, которое казалось бесконечным, никто из них не двигался. Табби был слишком испуган, чтобы выдавить хоть один звук. Отец и дедушка тянули его за руки, точно хотели разорвать. Он смутно видел, что к ним бегут люди.
     - Отпусти его, - сказал дедушка не своим голосом.
     - Ты его не получишь, не можешь получить, - говорил его папа. По тону их голосов было ясно, что они и впрямь вот-вот разорвут его на части.
     - Папа, я что-то вижу! - заорал он.
     Он и вправду увидел. Он увидел нечто, что произойдет еще только через девять лет, четыре месяца и одиннадцать дней.

16

17 мая 1980

     На какой-то момент ты прерываешь свои занятия: за тобой наблюдают.
     Последние признаки жизни покидают Стоуни Фрайдгуд.

17

6 января 1971

     - Папа, я что-то вижу! - повторил Табби и больше ничего не мог выговорить.
     Он понял, что дедушка выпустил его руку. Когда он открыл глаза, то увидел, что высокий человек в синей форме держит дедушку за плечо. Он стоял перед отцом на коленях и бессмысленно разглядывал рассерженного пилота, дедушку и остальных пассажиров, которые теснились позади. Дедушкино лицо было очень красным.
     - Мы сами тут все уладим или вызывать полицию? - спросил пилот.
     Табби медленно поднялся на ноги.
     - С меня хватит, - сказал дедушка. - Ты совершенно безответствен. Иди. Убирайся с глаз моих.
     - Как раз то, что я и собирался сделать, - хрипло сказал отец.
     - Все, что с тобой случится, ты заработал. Но мой внук - нет. До чего жаль - он будет расплачиваться за твою глупость.
     - По крайней мере, хоть за это будешь платить не ты.
     Старик вырвался из рук пилота.
     - Если ты думаешь, что это решение всех проблем, то мне тебя жаль.
     - Ну так что? - спросил пилот.
     - Нет, - сказал Монти Смитфилд.
     - Если он уберется отсюда, - сказал Кларк, - тогда порядок. - В его голосе слышалось торжество.
     Табби попятился и прислонился к наполненной песком пепельнице. Он смотрел, как дедушка одернул рукава и пошел прочь по длинному коридору.
     - Эта сука Эмили позвонила ему, - сказал Кларк.
     У Табби дрожали ноги.
     - Что ты там говорил насчет того, что ты что-то видишь? - спросил отец. Они оба наблюдали, как старик, гордо выпрямившись, спускался по движущейся ленте.
     - Я не знаю.
     Они двадцать минут сидели в зале ожидания и молчали.
     Люди в форме иногда обеспокоенно на них поглядывали, словно подозревая, что, может быть, разумнее было позвать полицию.
     После того как "Истерн-727" взлетел, Кларк Смитфилд расстегнул ремень безопасности и, усмехаясь, повернулся к сыну:
     - Теперь мы с тобой - парочка одиноких мужчин.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ПРИХОД

     "Было ли то, о чем мы тут толкуем?"
     Уильям Шекспир. "Макбет"

ГЛАВА I

ЧЕГО САРА НЕ ВИДЕЛА

1

     17 мая 1980 года - чудный день, сказали бы вы, если бы жили в округе Патчин. Ни облаков, ни мороси, готовой испортить чей-нибудь пикник; в ту субботу было уже сухо, но трава все еще сочно зеленела. "У Франко" Пэт Доббин и его приятели пропускали по пивку перед завтраком и глядели на улицу сквозь витрину. Они разглядывали вокзал и сокрушались: в такой чудный день даже поездам не следовало бы торопиться. Доббин ушел перед тем, как появилась Стоуни Фрайдгуд - ему нужно было делать иллюстрации к книге, которая называлась "Про орлов и медведей". Бобби Фриц, садовник, обслуживающий почти все большие особняки Грейвсендского побережья, уже катался взад-вперед на своей огромной косилке. Грем Вильямс наконец родил фразу, записал ее и улыбнулся. Пэтси Макклауд вышла на солнышко и присела с романом Германа Вука в шезлонге на лужайке.
     Когда ее муж Лес протрусил мимо в красном спортивном костюме, она наклонила голову и уткнулась в книжку. Лес увидел, как она скорчилась в кресле, наклонив шею точно какая-то диковинная птица, и сказал:
     - Завтракать, девочка. Давай! Готовь завтрак!