- Для побега из тюрьмы она выбрала не самое удачное время, - замечаю я.
   Ду-Акаи, демонстрируя присутствие духа, которого я от нее  совершенно  не
ожидал, соскакивает с козел, отталкивает какого-то безумца и мчится  к  нам.
Толпа безумцев с ревом бросается в погоню. Она успевает добежать  до  двери,
мы втаскиваем ее в дом, и принцесса, тяжело дыша, валится на пол. Я  сожалею
о том, что убежище, которое нашла для себя ДуАкаи, долго не продержится. Еще
более разъярившаяся после ее появления толпа бросается на штурм  и  пытается
извлечь дверь вместе с рамой. В любой миг вооруженные психи могут  ворваться
в дом. Я со стоном поворачиваюсь  к  Лисутариде  и  приказываю  не  терпящим
возражений тоном:
   - Заканчивай свое заклинание! Да побыстрее! Затем я возвращаюсь к дверям,
чтобы защитить нас всех от взбесившейся толпы. Рядом со мной боевые  позиции
занимают Макри и Ханама. Некоторое время нам удается сдерживать  нападающих.
Вид трех сверкающих мечей впечатляет гражданских, однако  солдаты  при  виде
оружия издают радостный рев и устремляются в бой. У них такой вид, словно им
предстоит сразиться с ненавистными орками. Завязывается  кровавая  битва,  в
ходе которой, к сожалению, нам приходится истреблять  невинных  людей.  Хорм
Мертвец уготовил нашему городу действительно страшную месть. Макри поступила
весьма неосмотрительно, швырнув в него метательную звездочку.
   Когда я укладываю очередного противника, сзади  до  меня  доносится  крик
Лисутариды:
   - Как будет на оркском языке "мир"?
   - Уагеу! - кричит Макри, отбиваясь ногой от противника.
   Мы продолжаем сражаться.
   - А "гармоничное слияние"? На ответ у Макри уходит несколько  минут,  что
неудивительно, поскольку она  увлечена  схваткой  со  здоровенным  солдатом,
вооруженным двусторонней секирой.
   - Тепазатавастаст, по-моему! - кричит она, уложив противника.
   На пороге дома громоздится гора мертвых  тел,  но  атакующие  не  снижают
напора. Напротив,  создается  полное  впечатление,  что  их  безумие  только
усиливается. В наш дом  проникает  дым  от  горящих  рядом  зданий.  У  меня
рассечено лицо и проколото плечо. Я вижу, что Ханама  движется  уже  не  так
легко, как раньше. По ее ноге потоком струится кровь.
   - Как на языке орков будет "Все люди станут братьями"? -  слышу  я  голос
Лисутариды.
   - Ради всего святого, Макри, кончай драться, отправляйся к ней и переведи
ее треклятое заклинание! Мы с Ханамой сумеем их сдержать.
   Макри спешит к волшебнице.
   В  свое  время  я  слыл  лучшим  уличным  бойцом  города.  Это,  конечно,
преувеличение, но в драке я действительно хорош. Так  же,  как,  впрочем,  и
Ханама. Я размышляю о парадоксальности ситуации. Кто бы мог представить, что
частный детектив будет  сражаться  вместе  с  безжалостной  профессиональной
убийцей против взбесившихся обитателей Турая? Впрочем, мои размышления очень
быстро прерывает появление поистине грозного противника. На  меня  наступает
человек  огромного  роста  (таких  гигантов  мне  видеть   не   доводилось),
вооруженный  топором  размером  с  дверь.  Он  яростно  нападает,   вынуждая
пятиться. Лишь с огромным трудом мне удается парировать удары его секиры. Он
напорист и силен, а у меня почти не осталось сил продолжать схватку.  Лезвие
его топора опускается на мой поднятый над  головой  клинок,  и  я  падаю  на
колени. Еще удар. У меня немеют руки, меч со звоном падает на пол. Следующий
удар направлен мне в горло.
   Лезвие секиры останавливается в дюйме  от  моего  кадыка,  а  сам  гигант
тяжело оседает; из его спины торчит рукоятка кинжала Ханамы. Я бормочу слова
благодарности и, собрав последние силы, поднимаюсь на ноги,  чтобы  отразить
очередную волну атакующих. Я слышу, как за моей спиной Макри,  Лисутарида  и
другие  маги  бормочут  оркские  и  эльфийские  слова,   пытаясь   завершить
заклинание.
   Раненая нога Ханамы не выдерживает напряжения,  и  убийца  опускается  на
одно колено. Давление усиливается. В этот момент к нам,  снова  демонстрируя
присутствие духа, подбегает принцесса и при помощи дубины укладывает  одного
из наших противников. При  одной  мысли  о  том,  что  приходится  погибать,
отбивая атаку толпы обезумевших торговцев, меня  охватывает  ярость.  Смерть
более нелепую и бесполезную придумать невозможно, Я оборачиваюсь и реву  что
есть мочи:
   - Эй, Лисутарида! Если тад  не  закончишь  свое  заклинание,  прежде  чем
геройски пасть в битве, я укокошу тебя!
   - Держись, Фракс! - кричит она в ответ. - Еще минуту!
   Одну минуту мы держимся. Когда Лисутарида начинает  напевать  заклинание,
на меня наваливаются шесть вооруженных дубинами человек. Я опускаюсь на  пол
и теряю сознание.

ГЛАВА 28

   Когда я прихожу в себя, вокруг темно и тихо.  Видимо,  мятеж  закончился.
Хотя нельзя исключать и того, что я  уже  отошел  в  мир  иной.  Открывается
дверь, комнату заливает свет, входит Макри. На голове у нее  повязка,  но  в
остальном она выглядит вполне здоровой.
   - Чем все кончилось?
   - Контрзаклинание  Лисутариды  сработало,  часа  три  назад  город  начал
возвращаться к нормальному состоянию. Словом, вам с Ханамой повезло.  А  ты,
надо сказать, здорово дрался!
   - Спасибо.
   Как ни странно, я чувствую себя не очень плохо, хотя после того, что  мне
пришлось испытать, я должен был бы находиться при смерти.
   - Маги вас слегка подштопали. Тебя и Ханаму. Естественно, после того  как
успокоили принцессу. Психи образумились и ушли тушить  пожары  и  зализывать
раны. Половина города выгорела, но волшебники - те,  что  выжили,  -  вторую
половину от огня отстояли. Сейчас все более или менее под контролем.  Служба
общественной безопасности вывела на улицы большие силы.
   - Где Ханама?
   - В соседней комнате. Маги потратили уйму времени на то,  чтобы  исцелить
ее раны.
   - Лучше  бы  они  позволили  ей  умереть.  Макри  замечает,  что  чувство
благодарности мне, видимо, незнакомо. Лишь боевое искусство  Ханамы  помогло
нам сдержать толпу. Без нее нас бы здесь не было.
   - Не исключено, что ты права. Но, может быть, и нет. Мне кажется, что я и
в одиночку справился бы отлично. Впрочем, хватит болтать! Пора  возвращаться
к делам.
   - Неужели?
   - Я вернул аккредитив принца и, видимо, собрал достаточно  материала  для
того, чтобы не допустить Церия до суда. Насчет  принцессы,  правда,  у  меня
такой уверенности нет. Остается только надеяться, что епископ Гжекий сдержит
слово и убедит власти,  что  его  духовная  дочь  дракона  не  приканчивала.
Остается Пурпурная ткань. - Я о ней много  думал...  Впрочем,  сначала  надо
повидаться с Ханамой.
   Макри мой план отклоняет. Я знаю, что ей не терпится вернуться в  "Секиру
мщения" и посмотреть, не увел ли кто под шумок те несчастные медяки, которые
она собрала для своей дурацкой Ассоциации благородных дам.
   - Я должна проверить,  не  сгорели  ли  мои  конспекты  по  философии,  -
заявляет она и убегает.
   С  Ханамой  мне  приходится  встречаться  одному.  В   соседней   комнате
миниатюрной убийцы, естественно,  не  оказывается.  Я  нахожу  ее  в  винном
погребе. Она сидит на полу с бутылью в руках. Ее черное одеяние после  битвы
превратилось в лохмотья, но в остальном вид у нее столь же приличный, как  и
у меня. Маги, видимо, хорошо потрудились.
   - Ну и ну, - говорю я. - Два удивительных открытия за один день.
   - Каких?
   - Ну, во-первых, я обнаружил, что и тебе для успокоения нервов  требуется
выпивка.
   - Для успокоения  нервов  выпивка  мне  не  требуется,  -  ледяным  тоном
произносит Ханама.
   - Ну а мне - требуется. И  даже  очень.  -  Я  выбираю  бутыль,  открываю
штопором, который постоянно ношу с собой на цепочке для ключей, и сажусь  на
пол рядом с Ханамой. - Мы только что закончили битву со  столькими  психами,
сколько нормальный человек не встретит за всю жизнь.  Героический  поступок,
не устаю повторять я самому себе. После подобного эпического  подвига  любой
его участник, включая лишенную эмоций профессиональную убийцу,  имеет  право
на бутылку. И это подводит меня к  моему  второму  выводу  касательно  тебя,
Ханама. Оказывается, ты вовсе не чужда эмоций.
   - И почему же ты так решил?
   - Ты спасла мне жизнь. Весьма растроган.
   - Пусть это тебя не волнует. Я спасла тебе жизнь только для  того,  чтобы
ты помогал мне сдерживать толпу.
   Я меняю тему беседы, поскольку она, по-видимому. не врет.
   - Знаешь, Ханама, меня очень удивляет то, что в последние  дни  ты  стала
слишком часто попадаться мне на глаза. Пока я еще не нашел этому объяснения.
Однако должен  признать,  что  ты  человек  неплохой,  несмотря  на  высокое
положение в Гильдии убийц. Несколько необщительная,  правда,  что.  впрочем,
вполне естественно для женщины. которая во время снежного бурана в  одиночку
перебралась через стены замка Менхасат, чтобы убить консула Павия. Словом, с
тобой очень приятно  иметь  дело.  Говорят,  что  однажды  ты  в  один  день
умудрилась прикончить колдуна, сенатора и вождя орков. Это правда?
   -  Члены  Гильдии  убийц  никогда  не  обсуждают  свою   профессиональную
деятельность, - отвечает Ханама.
   - Твое здоровье, - говорю я, высоко поднимая бутыль.
   Она чуть-чуть приподнимает свою, и мы пьем вместе.
   Вдоль стен подвала тянутся полки, до отказа забитые бутылками и бочонками
с вином лучшего урожая, однако пива я не вижу. Я приканчиваю одну  бутыль  и
открываю другую, которую выбираю из хранилища коллекционных вин.
   Я не спрашиваю Ханаму, почему ее Гильдия  охотится  за  Пурпурной  тканью
эльфов, так как знаю, что она будет просто отрицать  этот  бесспорный  факт,
однако позволяю себе выразить изумление по поводу того, что мы обнаружили ее
без сознания на берегу моря.
   - Я тоже удивлена, - несколько обеспокоенно произносит она.  -  Я  всегда
была уверена, что  в  любом  состоянии  способна  почувствовать  приближение
врага. Даже если я уже наполовину утонула.
   - Колдовство?
   Ханама качает головой и говорит, что не почувствовала присутствия  магии.
Я тоже не уловил на  берегу  никаких  магических  сил.  Итак,  нападение  на
побережье остается  для  нас  тайной.  Еще  более  удивительно  то,  что  по
странному  совпадению  точно  такому  же  нападению  подверглась  и   Сарина
Беспощадная,  что  после  ее  боевой  выучки  у  монахов-воинов  практически
невозможно. Однако вот случилось. Анализируя эти два события, можно  сделать
вывод: в Турае появился умелец, способный тайком подкрадываться даже к самым
опытным бойцам и бить их по затылку тяжелым предметом. Не означает  ли  это,
что Пурпурную ткань у Ханамы отнял тот же человек, который забрал  "диво"  у
Сарины? Любопытная мысль.
   - Там что-то было, но...
   Я смотрю на нее вопросительно.
   - Не могу сказать, что именно. Мне кажется,  в  тот  момент,  когда  меня
ударили, я ощутила...  Не  знаю...  Чье-то  присутствие...  Но  это  был  не
человек.
   - Может, орк?
   Больше Ханама ничего сказать не может. Все  произошло  очень  быстро,  и,
кроме того, она тогда едва не утонула. В глубине сознания  у  меня  мелькают
туманные образы - и исчезают раньше, чем я успеваю определить, что это было.
   Ханама допивает бутылку, грациозно поднимается с пола и говорит, что пора
проверить, как идут дела в помещении Гильдии. Как третье лицо в  руководстве
она имеет право на ношение защитного ожерелья, но на рядовых убийц  подобная
привилегия  не  распространяется.  Страшно  представить,   что   они   могли
натворить, после того как у них поехала крыша.
   Ханама уходит, а я откупориваю очередную бутылочку. В погребе  прохладно,
и я в первый раз за многие недели чувствую себя комфортно. Меня тянет ко сну
и мутит при одной мысли о том, что надо возвращаться к работе.
   - Все же лучше, чем ворочать веслом на каторжной галере, - бормочу  я,  с
трудом поднимаясь на ноги.

ГЛАВА 29

   Принцесса облачена в радужною мантию,  взятую  взаймы  у  Лисутариды.  Ее
золотые волосы тщательно расчесаны и заплетены в косы.  Однако  великолепные
широкие браслеты Ду-Акаи помяты в тех местах, куда попали камни, и  в  одном
ухе отсутствует серьга. Несмотря на эти потери,  для  женщины,  прорвавшейся
сквозь толпу буйных психов,  она  выглядит  неплохо.  Когда  я  возникаю  из
подвала, чтобы выслушать вполне заслуженные похвалы  и  поздравления  магов,
принцесса, пользуясь случаем, тоже берет слово. Избегая прямых извинений  за
прошлую грубость, она дает мне понять, что изменила мнение обо мне в  лучшую
сторону.  Я  отвечаю  ей  столь  же  изящной  фразой.  Оказывается,  остатки
придворной вежливости еще сохранились в уголках моей памяти.
   Маги восстанавливают силы, сидя за  столом,  уставленным  самыми  разными
деликатесами и прекрасным набором напитков из  винного  погреба  Лисутариды.
Сама Лисутарида, как мне кажется, слегка на взводе, так как давно не  тянула
наркотический  дымок  из  своего  кальяна.  Однако   в   присутствии   члена
королевской семьи волшебница не хочет демонстрировать чрезмерное пристрастие
к фазису. Не  думаю,  что  желание  Лисутариды  немного  расслабиться  после
мятежа, пожаров и всего такого прочего возмутило бы принцессу.  Однако  маг,
желающий продолжать свою службу при дворе, должен  в  любых  обстоятельствах
соблюдать приличия. Принцесса Ду-Акаи поднимается  из-за  стола.  Лисутарида
предлагает ей экипаж и надежный эскорт, но  принцесса  выбирает  в  качестве
сопровождающего вашего  покорного  слугу.  Создается  впечатление,  что  она
специально ждала моего появления из винного погреба. Слуги вытягивают ландус
из пруда, впрягают свежую лошадь, и я втискиваюсь на место позади Ду-Акаи.
   Солнце печет сильнее, чем вчера. Ветви деревьев -  или  то,  что  от  них
осталось, - усеяны неистребимыми птичками сталами.  После  прохлады  винного
погреба пережить подобную жару невозможно.
   - Припекает, как в преисподней у орков, - говорю я и спрашиваю:
   - А куда вы, собственно, направляетесь, принцесса? Назад в темницу?
   Ду-Акаи полагает, что путь ее лежит именно туда. Когда началось  всеобщее
безумие, пленница, оказавшись в полыхающем крыле дворца,  решила,  что  надо
бежать  как  можно  скорее.  Однако  после  того,   как   все   закончилось,
добровольное возвращение представляется  принцессе  наилучшим  выходом.  Она
поняла, что далеко ей не убежать. Слишком много людей знают ее в лицо.
   - Меня снова запрут в моих покоях. Но все же, как мне кажется, это лучше,
чем тюрьма.
   Ландус медленно катится по усыпанной обломками  улице.  Элегантные  плиты
мостовой растрескались и почернели. Специально выведенные деревья, способные
хранить зелень даже в испепеляющий летний зной, обгорели и частично сломаны.
Вдруг я замечаю,  как  из  какого-то  потрепанного  особняка  возникают  две
знакомые мне фигуры. Каллис и Джарис - мои клиенты  из  эльфов.  За  эльфами
следует пара юных и весьма унылых магов.
   Мы останавливаемся, чтобы поздороваться. Эльфы говорят, что  им  повезло:
во время безумия они оказались недалеко от аллеи "Истина в красоте" и успели
спастись у ближайших магов. На эльфов Заклятие Восьмимильного Ужаса  прямого
действия не оказывает, но даже недолгое пребывание среди  тысяч  обезумевших
людей привело моих клиентов в шоковое состояние. Короче,  клиенты  по  горло
сыты городской жизнью и решили отправиться домой с первым подходящим судном.
Я весьма огорчен тем, что не смог им помочь, но сказать мне  нечего.  Я  был
рядом с Пурпурной тканью, а вернуть ее мне так  и  не  удалось.  Близость  к
решению задачи  клиентов.  как  правило,  не  удовлетворяет.  Так  же,  как,
впрочем, и меня. На этой - не очень веселой ноте - мы расстаемся.
   Как только мы снова пускаемся в путь, Ду-Акаи говорит,  что  разочарована
моей беспомощностью.
   - Ткань я, увы, не вернул, - успокаиваю я принцессу, - зато  мне  удалось
выяснить, кто вспорол брюхо дракону и увел ткань.
   Затем я рассказываю ей о роли, сыгранной в этой интриге  лично  епископом
Гжекием и всей Истинной Церковью.
   - Конечно, в суде я  доказать  все  это  не  смогу,  но  у  меня  имеется
достаточно рычагов  воздействия  на  епископа,  чтобы  он  сделал  все,  что
необходимо для вашего оправдания. Если вы будете оправданы,  о  его  гнусной
роли никто не узнает. В противном случае у меня не будет иного выбора, кроме
как передать полный отчет о его деятельности  в  "Достославную  и  правдивую
хронику  всех  мировых  событий".  Это  издание  просто  обожает   церковные
скандалы.
   Принцесса выражает мне  свою  признательность.  Еще  бы!  Не  будь  меня,
бедняжке пришлось бы провести остаток жизни затворницей в горном монастыре.
   - Прошу вас, - говорит она, - передать  мою  благодарность  Макри  за  те
усилия, которые ей пришлось предпринять ради моего блага.
   - Обязательно передам, принцесса, - заверяю я ее.
   - Эта ткань, Фракс, принесла нашему городу большие беды, - говорит она.
   - Появление в Турае любой вещи ценой в тридцать тысяч гуранов принесло бы
нам точно такие же неприятности, - философски замечаю я.
   - Интересно, у кого же она в конце концов оказалась?
   Перед нами  открывается  дворец.  Он  еще  дымится,  но  здания,  похоже,
сохранились. Или - почти сохранились.
   Приходится признать, что я не знаю. у кого  в  конечном  итоге  оказалась
ткань.
   - Последний раз я видел Пурпурную ткань в  руках  одной  профессиональной
убийцы, но  ее  кто-то  ударил  по  голове  и  отнял  ткань.  Преступник  не
принадлежал к человеческой расе.
   - Не был человеком?
   - Именно.  И  это  сужает  круг  подозреваемых.  Это  мог  быть  орк  или
агентполукровка. Или...
   И тут я ощутил, что на меня накатывает вдохновение. Подобное случилось со
мной в самом  начале  расследования,  когда  мне  пришлось  бежать  из  сада
Аттилана. Я тогда тоже что-то почувствовал, но не смог понять, что именно.
   - Или тот, кто славится способностями тайком подбираться  к  людям.  Тот,
кто хорошо умеет красть.
   - Кто же это?
   - Кто-то, похожий на эльфов. Проклятие! Эльфы!! Они были здесь  с  самого
начала. Неудивительно, что они возникали то тут, то там! Наняли меня,  чтобы
я им помогал! Как бы не так! Принцесса, не  могу  ли  я  позаимствовать  ваш
ландус?
   Она кивает, выражая согласие. Мы уже находимся на территории дворца, и со
всех  сторон  к  нам  мчатся  солдаты  дворцовой  стражи,  чтобы  арестовать
принцессу. Я быстро занимаю место  возничего,  беру  в  руки  вожжи  и  гоню
лошадей туда, откуда только что прибыл.
   У меня мелькает мысль, не потребовать ли у Цицерия выплаты причитающегося
мне вознаграждения, но я тут же от этой идеи отказываюсь.  С  оплатой  можно
повременить. Я забыл и не могу вспомнить, когда наступает срок моей  выплаты
Братству. Сегодня? Завтра? Этот провал в памяти - не что иное, как результат
чрезмерных волнений, которые мне пришлось испытать за последнее время.
   Эльфы отправились в путь с аллеи "Истина в красоте".  Я  гоню  ландус  по
ухоженным газонам к дому Лисутариды и бешено  стучу  в  дверь.  Когда  слуга
отзывается на стук, я, едва не сбивая его с ног, бегу к Лисутариде,  которая
наслаждается своим кальяном. По счастью, забалдеть сильно она еще не успела.
   - Лисутарида, мне нужна твоя помощь! И как можно быстрее.
   - Слушаю.
   - Не могла бы ты определить для меня местонахождение пары эльфов?
   Я описываю ей наружность моих бывших клиентов, Лисутарида закрывает глаза
и сидит так несколько минут. По ее лицу разливается блаженство. Я морщу  нос
от невыносимого запаха фазиса. Похоже, волшебница все же отпала.
   Но Лисутарида вдруг открывает глаза и произносит:
   - Они сейчас в гавани Двенадцати морей. Грузятся на корабль.
   До чего  же  могущественная  волшебница,  эта  Лисутарида  Властительница
Небес! Жаль только, что чрезмерно увлекается фазисом. Я прошу у нее  еще  об
одной услуге, которую она, считая меня спасителем Турая, охотно оказывает.
   Через несколько минут я мчусь на прекрасном  жеребце  из  ее  конюшен  по
улицам