е имел дна.
     Она завыла, подчиняясь голосу волка. Она выла самозабвенно,  с  дикой
радостью, сладко и искренне, как, наверное, не выли и  ее  предки  миллион
лет назад. Она продолжала выть и после того, как волк замолчал. Потом  она
опустила голову и заплакала сама не  зная  от  чего  -  от  стыда  или  от
счастья.
     Волк больше не смотрел на  нее.  Он  разбежался,  пересекая  корт  по
диагонали, и прыгнул на сетку. Нэт со слепым изумлением смотрела как легко
и  сильно  движется  зверь.  Есть  ли  на  свете  еще  что-либо  столь  же
совершенное? Волк поднялся в воздух и в этот момент хлопнул  выстрел.  Нэт
физически ощутила, как юркнула свинцовая змейка между двух еще живых глаз.
Еще два выстрела. Волк упал и некрасиво задергался.
     "Зачем ты сделал это?" - спросила Нэт.
     "Зачем он выбрал смерть?" - еще раз спросила  она  сама  себя,  будто
надеясь получить ответ. И вспомнила собственные слова, когда-то  сказанные
Эдди.
     Верхушки  старых  дубов  чуть  волновались  под   ветром.   Негоромко
переговариваясь, люди расходились. Кто-то остался. У  мертвого  зверя  все
еще дергалась задняя лапа.
     Смерть от одиночества страшнее, чем смерть от пули.

     Хотя она и выиграла пари, но все равно вышла замуж  за  Эдди.  У  нее
осталась фотография волка, которую ей подарил один из охотников -  тот,  с
рыжей бородой. На фотографии волк не был похож на себя.
     Эдди так и не простил ей то, что она отдала  каким-то  охотникам  его
кольцо, его подарок - и всего лишь за жизнь какого-то волка. Эдди с самого
начала повел себя так, будто она ему что-то должна. После мучительной зимы
они расстались, не успев завести ребенка, к счастью.  Несколько  раз  Эдди
приходил домой гнусно пьяный и пытался ее бить. В первый раз она сбежала к
матери.
     - Ты же хотела завести себе волка, - сказала мать.
     - Он не волк, а просто большая крыса.
     Мать не согласилась,  так  как  знала  Эдди  только  с  самой  лучшей
стороны.
     А в начале весны Нэт уехала на юг и никогда не вернулась. Может быть,
она все же нашла своего волка, кто знает? А  петлистая  река  все  так  же
быстро течет и так же меняет русло после сильных ливней, и так же  ползают
по ее берегам узкие песчаные пляжи. Ничего не меняется, кроме нас...


                             СЕРГЕЙ ГЕРАСИМОВ

                             СОЗВЕЗДИЕ НИЧТО


     В ночь перед полетом техники еще раз проверили все системы.  Излишняя
предосторожность, подумал Капитан. В эту ночь он не спал;  он  смотрел  на
возню  технических  служб,  на  огромные  чистые  звезды,  на   прекрасный
светло-зеленый Сириус, быстро встающий  над  горизонтом.  Зачем  еще  одна
проверка, подумал он. Все будет хорошо. Я  так  часто  повторяю  это,  что
скоро поверю сам.
     К пяти утра техники закончили. Первый  сверхсветовой  корабль  "Икар"
было готов к полету к звездам. Капитан  помнил  печальную  историю  Икара,
поэтому он с самого начала был против названия. Вначале он протестовал, но
потом сдался. В самом деле, разве может название влиять на сущность вещей?
Название - это всего лишь сочетание букв. Верить  во  что-либо  двругое  -
предрассудок. На Икаре было семеро членов экипажа, среди них одна женщина.
По  сути,  экипаж  на  столь  современном  корабле  был  ненужен;  полетом
руководили машины. Полет должен был продлиться семь месяцев.  Что  ж,  это
будут семь месяцев отдыха, - успокаивал себя Капитан.
     Но уже в первый месяц, на пути к звезде 21я Менса, стали  происходить
странные вещи. В четырнадцатый день  полета,  вставая  после  ужина  из-за
стола, Бесси заявила, что голодна. То  же  подтвердили  о  себе  остальные
члены экипажа.
     - Не страшно, - сказал Капитан, - поужинаем еще  раз.  Бесси,  ты  не
боишься растолстеть?
     - А кто тут на меня смотреть будет? - сказала Бесси.  -  Разве  здесь
есть настоящие мужчины?
     У медсестры был не очень приятный характер.
     Странности продолжались. С каждым днем экипаж ел все больше и больше.
На борту находилось трое врачей, не считая медсестры и психиатра.  Имелась
лучшая медицинская техника. Главной целью полета было проверить, как  люди
переносят сверхсветовые скорости.  На  тридцать  четвертый  день  Гридейл,
старший медик, зашел к Капитану.
     - Мы больше не можем продолжать полет, - сказал он.
     - Это болезнь?
     - Да.
     - Что еще, кроме ненормального повышения аппетита?
     - Больше ничего, на мы ведь не встаем из-за столов. Мы уже  не  можем
спать, так нам хочется есть.
     -  Хорошо,  -  сказал  Капитан.  -  Наверное,  это  и  есть   влияние
сверхсветовой скорости. Но нам рано возвращаться.  Мы  попробуем  изменить
курс.
     Машина выбрала курс на Бета Хамелеона.
     На следующее утро никто не явился на завтрак.
     - Бесси, вы не хотите есть?  -  спросил  Капитан  медсестру,  которая
появилась в рубке только к двенадцати часам утра по корабельному времени.
     - Нет, я хочу спать, - ответила Бесси, - и вообще, я видеть  не  могу
еду.
     Итак,  это  было  связано  не  со  скоростью,  а  с  направлением   в
пространстве, отметил Капитан. Он занес свое наблюдение в память бортового
компьютера и сделал запрос."Задача не решается", - ответила машина.
     Еще неделю ничего страшного не  происходило.  На  сорок  второй  день
полета оказалось, что трое из семи имеют галлюцинации. Бесси слышала мышь,
скребущуюся в отсеке с продуктами. Техник Эдди Вильямс и  один  из  врачей
видели ящериц, тающих в  воздухе.  Вильямс  утверждал,  что  ящерица  была
прозрачной. На следующий день он видел уже  вполне  материальную  ящерицу,
которая катала по полу банку с консервами.
     Старший медик Гриндейл снова зашел к Капитану.
     - Это снова болезнь? - спросил Капитан.
     - Да.
     - Только галлюцинации, и больше ничего? Так же, как и в прошлый раз?
     - Не  совсем.  На  консервной  банке  остались  четкие  следы  зубов.
Посмотрите.
     - Ого! - сказал Капитан, - не  хотел  бы  я,  чтобы  эта  тварь  меня
укусила. Впрочем, это только массовая галлюцинация. Больше ничего нет.
     - Есть и еще кое-что, - сказал Гриндейл, - посмотрите на свою руку.
     - Да, я уже давно заметил эти пятна,  -  сказал  Капитан,  -  они  то
появляются, то исчезают. И они меняют цвет. Какая-то  кожная  болезнь.  Не
знаю, где я мог ее подцепить.
     - То же самое происходит с каждым, - сказал Гриндейл, - и  это  очень
серьезно. Подобное заболевание кожи неизвестоно земной науке.
     - Вы предлагаете изменить куос?
     Следующей  точной  в  пространстве  была   выбрана   далекая   звезда
Муска-245, не видимая с земли даже в хороший бинокль.
     Корабль, летящий быстрее света,  был  безинерционен.  Капитан  только
нажал нужную клавишу на пульте и картина звездного неба на  экранах  стала
иной. Он посмотрел на свою руку. Два красных и одно зеленоватое  пятно  на
коже медленно таяли.
     Больше никто не видел ящериц в коридорах.
     Итак, это снова было связано с направлением в  пространстве,  подумал
Капитан и  сделал  запрос.  "Решения  нет",  -  ответила  машина.  Капитан
чувствовал,  что  полет  не  будет  спокойным.  Вскоре  его   предчувствия
оправдались.
     На пятьдесят восьмой день полета он увидел муху. Вначале  он  услышал
жужание и поднял голову. Муха кружила у осветителя. Она выглядела  и  вела
себя как обыкновенная земная муха - только большая, величиной  с  майского
жука. На совершенно стерильном корабле не могло быть мух.
     Ничего, мы тебя поймаем, подумал он, поймаем и проверим, что ты такое
есть на самом деле. Ты-то уж точно не галлюцинация.
     На следующее утро один из медиков отправился ловить  муху.  Остальные
члены экипажа собирались присоединиться к охоте, для развлечения, но Бесси
снова испортила всем настроение.
     -  Кошмар!  -  она  смотрелась  в  зеркало,  -  это  нарушение   всех
человеческих прав! Я никогда не давала согласия на подобные эксперименты!
     - Что случилось? - спросил Капитан.
     - У меня растут усы, - ответила Бесси. - И вы станете утверждать, что
нас здесь не кормят гормонами?
     Гриндейл взял анализ крови, записал  биотоки  мозга  и  просканировал
глазное дно.
     - Мне нужно с вами серьезно поговорить, - сказал он Капитану.
     - Это действительно гормоны?
     - Нет.
     - Что-то с ее мозгом?
     - Тоже нет.
     - Глаза.
     -  Вот  именно.  Что-то  происходит  с  ее  сетчаткой.  Вся  сетчатка
покрылась рисунком в виде правильных шестиугольников.
     - Это невозможно.
     - Но это так.
     К вечеру вернулся Элмер - тот парень, который охотился за мухой.  Его
рука была перевязана носовым платком. Сквозь платок просачивалась кровь.
     - Что с тобой? - спросил Капитан.
     - Плохо дело. Я ее поймал, но она меня укусила. Она вырвала вот такой
кусок мяса. У нее челюсти, как у маленькой акулы. Я сбросил ее  на  пол  и
придавил каблуком.
     - Раздавил?
     - Нет. Она тверже железа. Может быть, она ядовита. Мне  сейчас  очень
плохо. Я должен лечь.
     Через сорок минут он скончался.
     - Господи, он же был моложе нас всех! - заплакала Бесси.
     Шестеро оставшихся вживых собрались в рубке.
     - Я знаю, что нужно делать, - сказал Капитан, -  мы  должны  изменить
курс.
     - Но этого нельзя делать слишком часто, - возразил Техник.
     - Из-за какой-то мухи! - продолжала  плакать  Бесси.  -  Что  это  за
мужчины, которые не могут убить муху?
     Энди Вильямс с решительным видом открыл дверь.
     - Я ее...
     Муха влетела в рубку. Громко жужжа, она  стала  кружить  над  головой
Бесси. Бесси закричала.
     - Сделайте что-нибудь!!!
     Капитан нажал кнопку.
     Муха пролетела еще полтора круга и растаяла.
     - Что это было?
     - Это было связано с направлением в пространстве, - ответил  Капитан.
- Я вас обрадую, Бесси, у вас больше не растут усы.
     - Нужно сделать запрос машине, - сказал Гриндейл, - она-то  уж  точно
даст ответ.
     - Не нужно, - сказал Капитан, - ответ знаю я. Вначале мы направлялись
к 21й звезде созвездия Менса. Вы помните, какой аппетит  был  у  нас?  Так
вот, Менса означает "Столовая Гора". Вам это ни о чем не говорит?
     - Нет.
     - Дальше. Потом мы выбрали направление к созвездию Хамелеона. И почти
сразу в коридорах стали замечать ящерицу. Это не было  видением.  Это  был
хамелеон или что-то подобное. Наша кожа стала изменять цвет, она покрылась
пятнами. Мы сами стали постепенно превращаться в хамелеонов. Как только  я
изменил курс, это наваждение исчезло. После этого мы  летели  в  созвездие
Муска. Муска означает "Муха". Муха оказалась смертельно  опасной.  А  ваши
усы, Бесси, а ваши глаза? Доктор, то, что вы видели на ее сетчатке...
     - Да, похоже, у нее стал формироваться фасеточный мушиный глаз.
     - Я стала превращаться в муху? - испугалась Бесси.
     - И все мы тоже.
     - Тогда я хочу в созвездие Девы, - сориентировалась Бесси.
     - Вам же тридцать один, - ответил Гриндейл, - из вас получится только
старая дева.
     Бесси обиделась и замолчала.
     - Нет, это неплохо, - продолжил  мысль  один  из  младших  врачей.  -
Вместо ядовитой мухи по коридорам будет ходить дева. Я согласен.
     Гриндейл несколько охладил его пыл.
     - А во что вы станете превращаться? В кого превратятся пятеро мужчин?
     Вариант был отвергнут.
     - Тогда в созвездие Геркулеса, - догадалась  Бесси.  -  По  коридорам
будет ходить вот такой мужчина, все  одни  мускулы,  мускулы.  И  вы  тоже
станете похожи на него, только поплоше.
     - А что станет с вами, Бесси? - спросил Гриндейл. - Вы  только  вчера
покрасили волосы. Для начала они все выпадут. У Геркулеса нет таких.
     - Тогда почему бы нам не вернуться обратно на Землю? К нашему Солнцу?
     - Это невозможно, - сказал Капитан. - Солнце -  единственная  звезда,
которая не принадлежит ни к  одному  созвездию.  Солнце  -  это  Созвездие
Ничто. Мы просто исчезнем.
     - Зачем спорить, ведь мы уже изменили курс?
     - Да, - сказал Капитан, - но у меня не было  времени  на  выбор  и  я
предоставил выбор машине. Она выбрала самую известную звезду.
     - Самую известную?
     - Да, Сириус.
     - Но ведь?..
     - Да, это Альфа Большого Пса.
     - Очень большого?
     - Просто громадного.  Это  самая  яркая  звезда  на  ночном  небе.  Я
любовался ею перед отлетом.
     - Но, может быть, мы снова изменим курс?
     - Не выйдет. Курс нельзя менять слишком часто.
     Дверь была открыта. Все, как по команде, повернулись к двери.
     Энди Вильямса не было в рубке. В коридоре послышался крик и  свирепое
рычание. Еще минуту было тихо, только чуть гудели вентиляторы.
     Потом они услышали шаги огромных лап.


                             СЕРГЕЙ ГЕРАСИМОВ

                                   ТЕНЬ

     Однажды утром Даша Полсор посмотрела на себя в зеркало.
     - Мама, а я кажется похудела, - сказала она.
     - Гулять надо меньше, - резонно заметила мама.
     Даша Полсор была мечтательным и послушным существом восемнадцати лет.
Меньше, так меньше, - подумала она и вздохнула.
     Утром того же дня она дремала на политологии. Рыжая Марта рисовала на
крашенной парте девяносто седьмой  вагончик.  "Семья  нужна  человеку  для
удовлетворения естественных потребностей и для того, чтобы служить ячейкой
общества," - продиктовал лектор.
     - Извините, каких потребностей? - вежливо переспросила рыжая Марта. -
Я не успела записать.
     - Естественных, - повторил лектор.
     - Хоть бы  покраснел!  -  возмутилась  Марта  вполголоса.  Потом  она
взглянула на Дашу и прищурилась.
     - Ну что такое? - спросила Даша.
     - Ты слишком похудела, тебе так не идет.
     Даша взяла яблоко и принялась жевать.
     Вечером мама положила Даше в тарелку  двойную  порцию  рисовой  каши.
Мама начинала тревожиться. Даша  съела  рис,  который  терпела  только  из
вежливости, и попросила добавки. Она тоже начинала тревожиться.
     На следующее утро она снова остановилась  перед  зеркалом.  Из  плохо
вымытого прямоугольника на нее смотрело совсем чужое лицо. Надувание щек и
подпирание их языком создавали легкую иллюзию нормальности. Юбка,  которая
была тесной неделю назад, теперь  свободно  соскальзывала  с  бедер.  Было
решено позвать доктора.
     Доктор был другом семьи, он  жил  в  соседней  квартире.  Когда-то  и
где-то они вместе с дашиным папой то  ли  работали,  то  ли  отдыхали.  На
правах друга он часто заходил в гости по вечерам, пил чай, играл в нарды и
давал ненужные советы.
     - Вижу, - сказал доктор, - и давно это у нее?
     Он говорил так, будто Даши не было в комнате.
     - Я уже три дня как заметила, - привычно соврала дашина  мама,  -  да
надеялась, что ничего страшного.
     Дашу взвесили на весах  "Росинка",  которые  выудили  из  поддиванной
пыли. Вес уменьшился килограмм на двенадцать.
     - Может быть, весы врут? - понадеялась мама. - Наверное, врут.
     - Это с ней в первый раз?
     - Нет, - сказала мама, - в третий. Это у нее от переживаний.
     И мама стала рассказывать доктору о дашиных переживаниях. О том,  как
Даша впервые влюбилась в пятнадцать лет, потом еще раз  в  шестнадцать,  и
вот теперь в восемнадцать. Мама рассказывала подробно и  тоже  так,  будто
Даши не было в комнате.
     Даше было немножко стыдно, но доктор был другом семьи, а мама  всегда
мама.
     - Надо больше  есть,  меньше  заниматься  и  чаще  бывать  на  свежем
воздухе, - сформулировал доктор.  -  От  переживаний  такое  действительно
случается, это не страшно. Я буду заходить.
     В этот день Даша Полсор не пошла на занятия. Она лежала, ела,  читала
книжку и пила  из  чайной  ложечки  витаминную  настойку,  которую  принес
доктор. Она была послушной девочкой и делала все, что  от  нее  требовали.
Особенно, если это совпадало с ее собственными желаниями.
     На ночь она наелась так, что не могла сидеть на стуле,  а  утром  еще
четыре килограмма ее собственного веса пропали неизвестно куда.
     - Господи, какой ты скелет! - ужаснулась мама.
     Даша посмотрела в зеркало. Не скелет, -  подумала  она,  -  я  больше
похожа на тень.
     Еще недавно Даша Полсор была похожа на маленький  соленый  огурчик  -
такая симпатичная и плотная. Сейчас от огурчика ничего не осталось,  кроме
симпатичности. Но симпатичность стала совсем иной: тонкой и томной. Только
волосы остались те же - ровно подстриженные, с легкими кудряшками на ушах.
     В этот день Даша снова не  пошла  на  занятия.  Оставшись  одна,  она
разделась и осмотрела себя  всю.  Она  понравилась  себе.  Бывают  женские
фигуры тонкие до прозрачности и гибкие, как тростник.  Сейчас  Даша  стала
чем-то подобным. Ее тело было  гармонично,  кости  нигде  не  оттопыривали
кожу, а ребра были заметны, только если потянуться вверх. Она стала  тенью
себя самой. Неважно как это случилось, но ей понравилось быть тенью.
     Вечером она отпросилась погулять.
     - Чтоб в одиннадцать была дома! - скомандовала мама.
     - Мама, ты знаешь, сколько мне лет?
     - Тогда совсем не пущу.
     И Даша согласилась на одиннадцать.

     Все три переживания Даши Полсор  назывались  одинаково  -  Славиками.
Теперишний  Славик  был  громадного  роста,  неуклюж,  чуть   глуповат   и
подстрижен приблизительно до лысости. Была  ранняя  весна  и  вечера  были
холодными, но Славик был одет легко, чтобы выглядеть помужественнее. Зимой
Славик ходил без шапки, для того же.
     Они  прошлись  вдоль  аллеи   из   черных   ночных   тополей.   Пахло
раскрывающимися листьями и прошлогодним мусором. Фонари  не  горели,  ради
экономии.  В  конце  аллеи  виднелась  темная  арка  и  за  ней  остановка
светящихся троллейбусов. В ветви тополей вплетались чистые звезды.  Славик
скучно молчал; Даша молчала напряженно. Юбка была подколота  булавкой,  но
все равно была свободной.
     - Ты похудела, да? - наконец-то заметил Славик.
     - А тебе нравится?
     - Ничего, мне и раньше нравилось.
     - Я стала тенью, - сказала Даша Полсор.
     - Угу, - скучно ответил Славик.
     Они прошлись в сторону арки. Несмотря на холод, на  скамейках  сидели
черные парочки. Меньшие тени сидели на коленях у больших теней,  чтобы  не
так сильно мерзнуть.
     - Я пошел, - сказал Славик.
     - Почему?
     - Поздно.
     - Еще не поздно.
     - Мне с тобой скучно, ты все время молчишь. Хочешь, пойдем ко мне?
     Но Даша Полсор была  хорошей  девочкой  и  на  такие  предложения  не
соглашалась. Славик сказал "до свиданья" и стал уходить.
     Даша закрыла глаза. "Пожалуйста, я хочу остаться с ним!  -  попросила
она неизвестно кого, управляющего нашими судьбами, - пожалуйста!"
     Она открыла глаза и увидела над собой небо. Небо двигалось рывками, в
такт чьим-то шагам. Тополя качались на фоне звазд. Даша осмотрелась, но не
увидела  себя.  Предметы  вокруг  изменились:  скамейки  стали   высокими,
столбики ограды скользили у самого лица,  спина  Славика  была  впереди  и
сверху.
     Я стала тенью, - подумала Даша Полсор, -  как  хорошо,  я  стала  его
тенью.
     У арки стоял одинокий фонарь. Даша растянулась  над  темной  неровной
землей, ее голова и плечи  преломились  на  стенке  площадки  для  игры  в
городки. Славик закурил и обернулся. Видимо, он  был  удивлен,  оказавшись
один. Он сделал еще шаг вперед и Даша упала на старый щит  с  изображением
жизнерадостной  мускулистой  спротсменки.  На  спортсменке   облупливалась
краска. Сейчас Даша была совсем рядом с ним; она могла  видеть  его  лицо.
Лицо было безразличным; Славик уже забыл о ней.
     Он докурил сигарету, прошел сквозь арку, подождал троллейбус  и  сел.
Троллейбус поехал сквозь ночь. Даша лежала спиной на  ребристом  резиновом
коврике и сливалась с тенью сиденья.
     Славик  вышели  прошел  у  кабины  водителя.  Даша  увидела   машину,
несущуюсяч прямо на нее. Еще мгновение  -  и  она  взлетела  на  блестящую
лакированную дверцу автомобиля и, не успев ничего сообразить, снова  упал