ей сестре...
   - И ко мне, - напомнил я, ничуть не подобрев.
   - Я буду сегодня вечером.
   Я все ждал, что он наконец-то хихикнет,  но  в  этот  день  жрец  был
странно серьезен. Мне вдруг показалось, что он здорово постарел.
   - Ждешь оправданий, Клеотер? -  поинтересовался  он  чуть  погодя.  Я
пожал плечами:
   - Не знаю, Эриф. Мне казалось, что ты должен был  вести  себя  как-то
иначе. Ктимена захватила престол, а ты  просто  отмолчался.  Молчание  -
знак согласия, жрец!..
   Он кивнул, по лицу вновь пробежала судорога боли.
   - Понимаю. Ты ждал, что верховный жрец Дия, Отца богов,  приползет  в
тронный зал, при всех будет обличать узурпаторов и героически умрет  под
копьями стражи.
   - Это бы помогло, - согласился я, обдумав такой вариант.
   Наконец-то он хихикнул, но как-то неуверенно.
   - Ктимена это тоже сообразила.  Поставила  стражу  у  моих  дверей  и
ждала, пока я не сдамся... Что я мог еще?
   - Написать мне, - вздохнул я. - Написать в Фивы, в Дельфы,  пообещать
моей сестричке божий гнев, а мне - поддержку. Авось бы не зарезали!..
   Эриф покачал головой:
   - Нет. Представь, что все-таки победила Ктимена. Как  быть  с  гневом
Дия? Ведь я говорю от его имени, ванакт! Я могу ошибиться, он - нет.  Но
Царю богов незачем вмешиваться  самому.  У  него  есть  слуги.  Ты  ведь
получил ответ из Дельф? И Ктимена тоже получила - совсем  не  такой,  на
какой рассчитывала. А ведь она не пожалела золота!
   - Так это ты? - поразился я. - Я думал, пифия...
   Он хихикнул и потер руки - совсем как в прежние дни.
   - Конечно, конечно... Кто может повлиять на слуг великой Геи? Но ведь
Дий - Отец богов, и его голос тоже что-то значит.  Скажем  так,  ко  мне
прислушались...
   - "Сестрину кровь не пролей", - напомнил я.
   - "Чти и богов, и богинь", - подхватил Эриф. -  Ты  понял  правильно,
ванакт. Как видишь, Мать Рея, Землевержец  Поседайон  и  даже,  кажется,
киклопы охотно тебе помогли. Но разве они могли что-то сделать без  воли
Дия?
   - Да ну? А я-то думал, ты маялся хворью, о хитроумный Эриф!
   - Маялся, - вздохнул он, - Но для того,  чтобы  слухи  о  пророчестве
распространились по городу, необязательно выходить из дому.  А  к  кому,
думаешь, побежал богоравный Пеней после вашей встречи? Кто шепнул воинам
у ворот,
   Чтобы они вовремя разбежались?..
   Толстяк был доволен и  явно  ждал,  что  его  услуги  оценят.  Трудно
сказать, говорил ли он правду. Я хмыкнул:
   - Темна воля богов, жрец. Кое-кто может подсказать  другое:  в  город
мое войско ввел Поседайон, ему и быть Царем богов...
   - Поздно, - покачал головой Эриф. - Дий уже царит на небе.  Пошатнешь
его престол - разрушишь свой. И, кроме того, ванакт, Дий - это тот,  кто
предшествует Единому. Поверят в него - поверят и в Бога Истинного...
   Мне вновь захотелось опробовать прочность его  челюсти.  Кажется,  он
понял и улыбнулся:
   - Из-за чего ты поссорился с Ним, ванакт? Хотел принести жертву  Рее?
Говорят, Он был очень гневен!
   Жрец знал даже это.
   - Я тоже посвящен, ванакт,  ты  знаешь.  Но  меня,  недостойного,  Он
прощает, хотя я каждый день стою у чужого алтаря.  Единому  виднее,  что
служит Его славе...
   Может, хитроумный толстяк был и прав, но верить в такое не  хотелось.
Эриф покрутил толстыми пальчиками, хихикнул и вновь стал серьезен.
   - У меня к тебе просьба, ванакт,  Гирто  умирает.  Она  хочет  видеть
тебя.
   - Гирто? - поразился я. - А что с ней? Признаться, я успел  забыть  о
старой ведьме. А она обо мне, выходит, нет.
   - Гирто очень гневалась  -  ты  знаешь,  за  что.  Из-за  нее  все  и
началось, именно она подтолкнула твою сестру к мятежу.  Правда,  старуха
ни разу не обвинила  тебя  в  самозванстве,  хотя  Ктимене  этого  очень
хотелось... Но Гирто  была  опасна.  Не  знаю,  смог  бы  ты  так  легко
вернуться...
   - И что с нею случилось? - я начал постепенно понимать.
   - Воля богов, ванакт! Они прогневались, что старуха из-за ненависти к
тебе и к той, что заняла ее место, оспорила их волю. Три дня назад Гирто
зачем-то пошла на рынок - не иначе, в очередной  раз  призвать  на  твою
голову божий гнев. Увы, она оказалась неосторожна - ее толкнули,  а  тут
какая-то телега... Очень неудачно вышло!..
   Он довольно улыбнулся и даже причмокнул. Я поморщился:
   - Я не просил о такой услуге, жрец!
   - Просил? - удивился он. - Да ты и не должен ничего просить,  Клеотер
Микенский! Разве не я послал тебе половинку ожерелья в Ассур?  Разве  не
мы с Гирто задумали твое возвращение еще  несколько  лет  назад?  Старая
ведьма посмела предать, а боги  предательства  не  прощают.  Хотя  я  ее
понимаю:  столько  лет  считаться  провидицей,  внушать  страх,  любовь,
почтение... А тут какая-то девчонка из Козьих Выпасов!.. Кстати, ванакт,
ты сделал правильный выбор, назначив новую верховную жрицу Реи.
   - Она не будет вмешиваться в дела царства?
   - Я же говорил: ты мудр, Клеотер! Опасно, когда жрецы  вмешиваются  в
правление...
   - Стоит взглянуть на тебя, - охотно поддакнул я.
   - Вот-вот, - он довольно  улыбнулся.  -  Да  поможет  Дий  богоравной
Tee!.. И все-таки не ссорься с царицей, ванакт!  Она  поистине  достойна
венца, и ты был трижды  прав,  когда  спас  ее  от  безумной  Ктимены...
Извини, я начинаю давать советы, а цари, - послышался ехидный смешок,  -
цари, как известно, не любят советов, хотя и нуждаются в них.  От  этого
все беды... Ты уже уходишь?
   - Не стоит так долго тревожить больного, - рассудил я, опасаясь,  что
все-таки врежу  ему  на  прощанье.  -  Увидимся  вечером  во  дворце,  о
богоравный!
   -  Сколь  желанная  эта  встреча,  о  ванакт!  -  пухлая   физиономия
расплылась в улыбке. - Ты не забудешь о Гирто? Она в моем  доме  -  тебя
проводят. Не мог же я оставить умирать на улице такую красотку?
   Я поспешил уйти - еще одно слово, и я бы все-таки ему врезал.
   Вначале я не узнал ее. Морщинистое лицо превратилось в  маску,  глаза
погасли, тонкие губы побелели. Странно, мне вдруг  стало  казаться,  что
из-под  этого,  уже  почти  неживого,  лика  проступает  другой  -  тоже
знакомый. Лицо женщины, виденной во сне,  -  той,  что  стояла  у  моего
изголовья и плакала. "Бедный мальчик!" Кого жалела  Гирто  в  тот  день,
много лет назад?
   - Радуйся!  -  проговорил  я,  как  никогда  ощущая  нелепость  этого
приветствия.
   - Ты... - равнодушно проговорила она. - Поздно, Клеотер Микенский. Ты
опоздал - я не могу уже проклясть тебя, как ты того  заслуживаешь.  Моей
силы больше нет...
   - За что тебе проклинать меня, Гирто? За то, что  я  не  принес  тебе
голову невинного человека?
   Белые губы искривились гримасой - то ли смеха, то ли ненависти.
   - И за это тоже. Моя сила ушла к другой - по твоей вине,  ванакт.  По
вине того, кого я возвела на трон! Эта обида уйдет вместе со мною. Но ты
совершил то, что переживет и меня, и тебя. Ты принес к нам Чужого  Бога!
Благодаря тебе Он ступил на нашу землю - и это тебе не простится...
   Не тянуло спорить  с  умирающей,  но  я  не  хотел,  чтобы  она  ушла
озлобленной.
   - Единый никому не принесет зла, Гирто.  Он  откроет  глаза  людям  и
освободит их! Ее глаза сверкнули злобой:
   - Он не Единый! Он лишь сильнее и беспощаднее прочих.  Но  без  своих
слуг Ему никогда не прийти на нашу землю. Ты  пустил  Чужого  Бога,  ты,
Клеотер! Жаль, мое проклятие уже не имеет силы...
   Она молчала, а я не  знал,  что  ответить.  Спорить  нелепо,  спорить
оправдываясь - тем более. Да я и не считал себя виновным.
   - Я расскажу тебе одну историю, - вновь заговорила Гирто. - Это  все,
что мне осталось, ванакт. История имеет начало  и  конец,  но  не  имеет
середины. Конец - это умирающая старуха  на  ложе  и  ванакт  Клеотер  в
золотой диадеме. А начаЛо было таким...
   Она на миг умолкла, затем продолжила, причем голос ее, до  этого  еле
слышный, окреп и налился силой:
   - Я тоже была молода и красива, Клеотер!
   Меня любил твой дед,  ванакт  Гипполох  Микен-ский.  И,  видят  боги,
сладка была его любовь... Я кивнул - это уже не было тайной.
   - Знаешь! - поняла она. - Но ты не слыхал, что у меня был  сын.  Лай,
сын Гипполоха, - мой единственный ребенок...
   Вначале я не поверил, но затем понял - все  сходится.  Вот  оно  даже
как...
   - Я помогала ему. Он стал комавентом дворцовой стражи. Он женился  на
дочери базилея - я помогла ему и в этом. Но боги завистливы  -  мой  сын
погиб в битве с фиванцами, а затем умерла его жена, оставив мне внука  -
маленького Клеотера...
   Странно, я ничего не чувствовал - ни радости,  ни  печали.  Умирающая
ведьма по странной воле богов - мать моего отца, которого я  никогда  не
знал...
   - Клеотер жил далеко отсюда - я боялась пускать внука в Микены. Здесь
не любили незаконнорожденных царевичей. Я надеялась, что когда-нибудь...
Но вышло иначе...
   Она вздохнула, худая дрожащая рука медленно потерла лоб.
   - Ванакт Главк был в  ссоре  с  верховным  жрецом  Дия  -  богоравным
Кефеем. Он наделся на поддержку Эвсора, жреца Поседайона, но тот умер, а
на его место пришел Арейфоой. Ванакт узнал о кровавых  жертвах  богам  и
хотел казнить Кефея...
   Об этом я тоже знал. Мелькнула мысль, что Эриф послал меня именно  за
этим - узнать правду о гибели Главка и его семьи. ? Кефей  сговорился  с
Арейфооем, и Главк был обречен. Его любило войско, но он просмотрел  то,
что происходит под дворцовой крышей. Его жена - царица Никтея  -  любила
мужа, но кое-кто сумел убедить ванакта, что она предпочла  его  брата  -
царевича Ифимедея. Ванакт поверил - и не он  один.  Говорили  даже,  что
Клеотер - не сын Главка, но это ложь.  Ложь,  которая  убила  всех  -  и
ванакта, и его семью, а через много лет - и его брата...
   ...Выходит,  Эриф  прав  -  болтовня  мерзавца  Рексенора  была  лишь
отзвуком  давней  лжи.  Крест,  на  который  я  его  отправил,  Рексенор
заработал честно.
   - Я пыталась открыть глаза ванакту, но он  не  слушал.  Впрочем,  мне
было все равно - что Главк, что Ифимедей.  Я  не  любила  их  -  сыновей
Гипполоха, которые жили, в то время как мой Лай лежал в земле... Однажды
ванакт обвинил брата  в  измене.  Началась  ссора,  Главк  обнажил  меч.
Ифимедей, защищаясь, убил его  -  и,  говорят,  до  конца  дней  не  мог
простить себе смерти брата...
   Вспомнилось застывшее лицо Ифимедея, его бессвязное: "Главк! Ведь  ты
должен знать..." Призрак брата убил его - невиновного...
   - В ту же  ночь  царица  Никтея  была  убита.  Говорят,  Ифимедей  не
приказывал Скиру поднимать меч на вдову брата. Говорят, так велела новая
царица - жена Ифимедея. Всякое говорят... Осталась Ктимена,  которой  не
было и полугода, и Клеотер - законный наследник трона...
   - Его отослали в деревню, - не выдержал я, чтобы убить...
   - Убить, - кивнула она. - Так решили Кефей и Арейфоой. Но Ифимедей не
хотел смерти племянника. Он сделал так, чтобы Клеотера отправили в ту же
деревню, где жил мой внук. Понимаешь, ванакт?
   Я кивнул - что-то подобное говорил и Рексенор.
   - Они были похожи. И в царском толосе решили похоронить сына Лая.
   Белые губы искривились в подобие улыбки:
   - Так говорят... На самом  деле  они  не  были  на  одно  лицо,  хотя
сходство имелось - тот  же  рост,  та  же  родинка  на  плече.  Ифимедей
приказал мне сделать их одинаковыми - не только лицом, но и  голосом,  и
даже памятью. Убийцы
   Хорошо знали царевича...
   Вспомнился Скир. Старый волк клялся Стик-сом, что сын  Главка  мертв.
Похоже, он не только хоронил мальчишку, но и сделал все, чтобы эти
   Похороны состоялись.
   - Гирто, - не выдержал я, -  людей  можно  сделать  похожими,  но  не
настолько. Ктимена и Дейотара тоже двоюродные сестры...
   - Не перебивай, трудно говорить... Я была великой колдуньей,  ванакт,
- не забывай этого. Я могла сделать  так,  чтобы  всем  казалось,  будто
мальчики одинаковы. Не навсегда, конечно... Когда  я  встретила  тебя  у
храма Поседайона, то решила пошутить - и  ты  стал  похож  на  покойного
Главка. Хорошо получилось, правда? Ифимедей, как ты помнишь, оценил...
   Ах, вот оно что! Кентавр Телл не ошибся...
   Я невольно дотронулся ладонью до лица. Старуха покачала головой:
   - Это уже проходит - медленно и незаметно. Скоро ты станешь  прежним,
но люди уже привыкнут к тебе... Но тогда, двадцать пять лет назад,  надо
было сделать так, чтобы мой внук был не только похож, но и помнил то же,
что и царевич, так же говорил... Понимаешь,  ванакт?  Они  хотели  убить
моего маленького внука, чтобы спасти отродье Главка!
   Вновь вспомнился мой странный сон:
   - Гирто, что случилось в храме, где ты была вместе с Арейфооем?  Туда
привели обоих мальчиков, уложили на каменные скамьи, ты плакала...
   Она медленно качнула головой:
   - Нет... Не  скажу...  Но  ты  и  сам  понимаешь  -  это  была  часть
задуманного. Задуманного - ими... Но я решила спасти сына  моего  Лая  -
поменять детей местами. Не так уж трудно заставить ребенка  забыть,  кто
он, подарить чужую память... Я хотела просить Арейфооя - тогда  мы  были
дружны...
   Она умолкла, я терпеливо ждал.  Странно,  об  обоих  мальчиках  Гирто
говорила как о совершенно посторонних, будто один из них не сидел  рядом
с нею.
   ...Почему-то я был  совершенно  спокоен,  лишь  к  горлу  подкатывало
что-то, напоминающее омерзение. Столько  хлопот,  столько  труда,  чтобы
замучить шестилетнего мальчишку! Да поберет их всех  чума,  этих  мудрых
мужей и всемогущих колдуний!
   Старуха закрыла глаза и долго лежала недвижно.  Мне  показалось,  что
она дремлет, но вот веки дрогнули. Злой, ненавидящий взгляд обжег меня:
   - Ты ждешь, о всемогущий ванакт? Я рассказала конец истории, поведала
и начало. Середины не будет!  Я  -  последняя,  кто  знает,  что  именно
случилось тогда, кто из детей умер и похоронен в царском толосе. И я  не
скажу тебе этого, Клеотер! Ты никогда - слышишь! - никогда  не  узнаешь,
кто ты такой! И это будет моя месть...
   Ее глаза впились в мое лицо, и что-то пришлось  старухе  явно  не  по
душе. Она заспешила.
   - Да! Да! Ты не узнаешь! С каждым годом  тебе  будет  все  хуже,  это
станет безумием более страшным, чем у бедняги Афикла. Даже после смерти,
в царстве Гадеса, твоя тень не найдет покоя!
   Я  отвел  глаза.  Безумие,  которым  она  грозила  мне,  уже   начало
овладевать ею самой.
   - Я даже не обвинила тебя в самозванстве, ванакт! Я никогда не  лгала
и не собираюсь лгать! Назови я тебя самозванцем, ты бы понял, кто ты!  Я
промолчала и буду молчать до смерти. Уже скоро... Но почему молчишь  ты,
ванакт? Умоляй, проси! Может, я передумаю...
   -  Прощай,  Гирто...  -  я  встал,  с  жалостью  глядя  на  страшное,
подернутое желтизной лицо. - Да простят тебя твои  боги!  И  пусть  тебя
простит тень убитого мальчика, когда встретит тебя в царстве Гадеса...
   Она приподнялась с ложа, дрожащая рука сжалась в кулак:
   - Будь проклят! Ты такой, как твой дед, как твой отец! Считаешь,  что
можешь прощать? А кто простит тебя? Жалеешь мальчишку?  А  кто  пожалеет
сына Ктимены?
   Я похолодел - взгляд умирающей был полон злобного торжества.  Тут  же
вспомнилось: Дейота-ра во дворце одна - вместе с Ктименой и ее ребенком.
Царица услала меня к Эрифу, хотя можно было обойтись обычным гонцом...
   Я выбежал из комнаты, и в спину мне  ударил  хриплый,  нечеловеческий
хохот.
   Покои  Ктимены   были   пусты.   Исчезла   стража.   Дверь   осталась
полураспахнутой, на ложе валялись смятые пеленки.
   Я  оставил  сестер  наедине...  Как  же  я  забыл?  Дейотара   спала,
свернувшись под небрежно наброшенным  покрывалом.  Я  присел  рядом,  не
решаясь разбудить и узнать правду. Но она услышала.
   - Ты? - голос был совершенно обычным, словно она и не говорила сквозь
сон. - Эриф придет?
   - Придет.
   Что-то в моем голосе ей не понравилось.  Из-под  покрывала  выглянуло
удивленное лицо.
   - Решила немного поспать - устала с дороги... Что-то не так?
   - Где Ктимена? Где ее ребенок?
   - Ах, вот ты о чем!..
   Дейотара села на ложе и потерла ладонью глаза:
   - Ты на редкость чуткий супруг. Я была в дороге всю ночь, а теперь ты
не даешь мне отдохнуть из-за этой костлявой твари. Может,  ты  и  с  нею
успел переспать?
   Я еле сдержался, чтобы не ударить ее.
   - Дейотара, я не шучу! Где они? По ее лицу промелькнула усмешка:
   - Решил ее спасти? Поздно! Она хотела убить меня - а  потом  и  тебя.
Или ты уже забыл, муженек?
   - Не забыл, - я  стиснул  зубы.  -  Но,  надеюсь,  не  забыла  и  ты.
Оракул...
   - "Сестрину кровь не пролей", - зевнула она. - Это и не понадобилось.
Твоя Ктимена спятила.
   - Как?!
   - Весьма основательно. Теперь она безумнее Афикла. Я  велела  связать
ее и отобрать ребенка - она его чуть не придушила...
   Я перевел дух - кажется, царевна и ее сын живы. Старая ведьма на этот
раз ошиблась хвала богам!
   - Так ты беспокоился о ней? Конечно, мне  хотелось  отвести  душу,  -
Дейотара улыбнулась. - Увы, нельзя. Я отправлю ее в деревню и  приставлю
стражу. Пусть воет на луну!
   - Почему она сошла с ума?
   - Спроси ее! - Дейотара не спеша встала  и  потянулась.  -  Хотя  это
будет трудно... Я ничего не сделала ей, о мой жалостливый муж. Разве что
приказала зарезать предателя Мантоса на ее глазах...
   - Мантоса? - я вздрогнул. - Как ты посмела...
   - Посмела? - ее брови удивленно приподнялись. - Ну, знаешь! А что  ты
хотел сделать с этим дважды изменником? Хорошо было бы  распять  его  на
кресте на площади возле дворца,  но  публичная  казнь  лавагета  вызовет
лишние толки. Он умер легко...
   Спорить  поздно,  упрекать  -  нелепо.  Для  меня  Мантос  -   дурак,
запутавшийся в подоле моей сестрицы. Для Дейотары -  один  из  тех,  кто
убил ее отца...
   - А Главк? Сын Ктимены?
   Она внимательно поглядела на меня. Взгляд был странным -  насмешливым
и одновременно полным злобы.
   - Жалеешь ублюдка, ванакт?  Неужели  "серые  коршуны"  такие  тряпки?
Успокойся! Он болен и никогда не выздоровеет - боги наказали Ктимену.  Я
оставлю его здесь, во дворце. Пусть себе живет. Он внук Главка и правнук
Гипполоха, но это уже не имеет значения...
   - О чем ты?
   Она  невесело  усмехнулась,  и  вдруг  ее  лицо  ,  странным  образом
изменилось. Казалось, моя ка - менная супруга вот-вот заплачет.
   - Ну какая же ты все-таки скотина, Клеотер! Думаешь о  ком  угодно  -
даже об этом полудохлом щенке! Хоть бы подумал...
   - О чем? - изумился я. Она обреченно вздохнула:
   - Ну, конечно! Наверное, это уже заметили все - кроме  тебя!  У  меня
будет ребенок! Понял, бесчувственное дерево,  дубина?  Твой  ребенок!  Я
молю богов только об одном - чтобы он ни в чем не походил  на  тебя!  Во
всяком случае, я воспитаю его именно таким...
   То, что я был изумлен, - слишком мягко сказано. У каменной статуи  не
может быть детей! Не к месту вспомнилось ее давнее обещание -  придушить
моего наследника...
   - Так  это  та  новость,  о  которой  ты  грозилась  сообщить?  И  та
причина...
   - Да, -  она  уже  успокоилась,  лицо  вновь  стало  прежним,  взгляд
сверкнул насмешкой. - Чего же ты не веселишься, о богоравный? Не пляшешь
от радости?
   - Радуюсь... - промямлил я.
   - Чему? - хмыкнула она. - Что твои чресла еще что-то  могут?  Ну  кто
посадил на трон Микен такого  дурака?  Не  тому  ты  должен  радоваться,
самозванец.  Ведь  теперь  тебе  обеспечена  долгая  жизнь,  которую  ты
совершенно не заслужил!
   Наверное, я и вправду зря нанялся на эту службу. Дейотара вздохнула и
покачала головой:
   - Не понял? Ведь ты мне уже не нужен - после того  как  я  прикончила
Мантоса и разобралась с этой сукой. Теперь я могу  править  сама!  Через
год я бы поднатаскала Прета в том, что знаешь ты, и тогда...
   Наконец до меня дошло. О боги, ну и работенку вы мне подыскали!
   - Понял наконец? Я бы вспомнила тебе все - и  то,  что  ты  сделал  с
отцом и что сделал со мной. Но  тебе  повезло,  наемник!  Я  никогда  не
позволю, чтобы мой сын...
   - Или наша дочь, -