нец Гарп встал. Я понял - сейчас  начнется  главное.  Последовали
обычные фразы о благоволении богов, но  затем  базилей  бросил  на  меня
быстрый взгляд и.прокашлялся.
   - Мы... Мы получили  плохие  вести,  богоравный  Клеотер.  В  Микенах
неспокойно - чернь не желает признавать твою власть.
   Они уже знали! Мы переглянулись с Претом.
   - Нам ни к чему слушать  болтовню  темной  толпы.  Я  верю,  что  ты,
Клеотер, без труда наведешь порядок. Все мы поможем тебе...
   Гости дружно кивнули, но я знал - благодарить еще рано.
   - Но вначале следует решить один вопрос, и пусть нам поможет  Великий
Дий! Мы решим его сами - здесь и сейчас. Об этом не узнает  никто  -  мы
все поклянемся и исполним клятву.
   - Ты  говоришь  загадками,  богоравный  Гарп,  -  нетерпеливо  бросил
старикашка Кодр.
   -  Отгадка  проста.  Мы  узнали...  Прости  меня,  Клеотер,   но   мы
сомневаемся, что ты - законный ванакт микенский. Говорят, ты  -  не  сын
богоравного Главка, а ловкий обманщик.
   Я хотел спросить: "Кто говорит?" - но поглядел на Скира и все понял.
   - Если ты самозванец,  ты  не  выйдешь  отсюда  живым.  Для  всех  ты
погибнешь, разорванный вепрем, посланным разгневанной Артемидой.  Мы  не
можем признать на микенском троне самозванца - даже такого, как ты.
   На миг я закрыл глаза, собираясь с силами. Еще вчера я мог бежать.  О
великий Бел, я опять ошибся!
   - Богоравный Гарп! - вмешался Итарай.
   Ванакт не обязан доказывать, что он - это он. Если есть сомнения - мы
хотим их услышать.
   Тон его не давал ошибиться - пилосец знал, что произойдет  дальше.  И
действительно - по лицу Гарпа промелькнула  легкая  усмешка,  он  кивнул
Скиру и поудобнее облокотился о спинку кресла, предвкушая то, что сейчас
начнется.Старый волк неторопливо встал, глаза его зло сверкнули:
   - Богоравные ванакты! Я  обвиняю  этого  человека  в  том  что  он  -
самозванец, присвоивший чужой венец. Вы знаете меня - я служил Главку  и
Ифиме-дею, я знал царевича Клеотера - настоящего...
   - Отец!
   Прет вскочил, но старый волк резко махнул рукой:
   - Молчи! Ты  не  защитил  своего  брата  и  не  отомстил  за  него!..
Богоравные ванакты! Я молчал, потому что семья моя оставалась в Микенах,
и страх за сыновей затворял мои уста. Но теперь этот человек убил  моего
младшего сына - и я больше  не  стану  молчать.  Я  видел  мертвое  тело
царевича, когда его привезли в Микены. Я был  на  погребении  настоящего
Клеотера, и в том я клянусь Стиксом и Белой Скалой!
   Ответом было молчание. Кажется, Скир поклялся самой страшной  клятвой
в Ахияве. Но пока это только слова...
   - Благородный Скир, - осторожно начал Кодр. - Мы все знаем, что  тело
того, кого считали царевичем, лежит  в  толосе  микенских  ванактов.  Но
знаем и другое - верные люди  спасли  Клеотера.  Ифимедей  даже  посылал
погоню, чтобы разыскать его!
   Итарай и Гарп согласно кивнули. Внезапно я ощутил смутную надежду.  У
Скира, кажется, нет ничего, кроме слов.
   - Ифимедей всю  жизнь  боялся  тени  царевича,  но  не  приносил  ему
заупокойных жертв, - заметил Итарай. - Почему? Мы  верим  твоей  клятве,
Скир, ты думал, что хоронишь настоящего Клеотера, но ты мог и ошибиться!
   По крайней мере эта компания не спешила с выводами. Кажется, разговор
о походе на Вилюсу не забылся.
   - Я не ошибся, - старый волк  смерил  меня  недобрым  взглядом.  -  И
сейчас вы сами обличите самозванца. Богоравный Итарай, богоравный  Кодр!
Вы были на свадьбе Ифимедея. Вспомните этот день!
   ...Перед  глазами  промелькнули  картины  из  моего  странного   сна.
Коридор, черная тень, освещенный факелами зал...
   - В  тот  день  были  состязания,  и  царевич  Клеотер  победил  всех
сверстников в метании диска. Ты, Итарай, вручал ему  награду.  Кодр,  ты
был рядом.
   Пилосец кивнул, старикашка - тоже.
   - Царевич был без хитона, в одной набедренной повязке. Вспомните, что
у него было на плече? Итарай, ты тогда сказал...
   - Что эта птица будет летать высоко, - пило-сец  вновь  кивнул.  -  У
царевича  на  плече  была  большая   родинка,   похожая   на   птицу   с
распростертыми крыльями.
   - А вечером был пир,  -  продолжал  Скир.  -  Царевич  выпил  вина  и
принялся играть с кинжалом. Богоравный Кодр, вспомни...
   - Он сильно порезался, - базилей  бросил  в  мою  сторону  любопытный
взгляд. - Кинжал рассек кожу у запястья...
   - Да. И шрам должен был остаться на всю жизнь. Вы сами  сказали  это,
богоравные ванакты! Какие доказательства еще нужны?
   Я заметил, что Прет с изумлением глядит на мою руку. Но я был поражен
еще больше. Боги Ахиявы вновь решили подшутить. Или это Единый не  забыл
меня...
   - Твои слова пусты, старик, - я неторопливо поднялся,  заставив  себя
усмехнуться. - Горе помутило твой рассудок. Знай, я не убивал Эгеона,  и
скоро убийцы повиснут на кресте. Ну а ты, богоравный Итарай, и ты, Кодр,
идите сюда и взгляните!
   Сбросив фарос, я приспустил с левого плеча  хитон.  Все  вскочили.  Я
заметил, как лицо Скира Начало наливаться густой кровью...
   ...Родинка на моем плече и в самом деле чем-то  напоминала  птицу.  А
руку я поранил лет в шесть, и деревенская знахарка  долго  останавливала
кровь...
   - Я тоже помню свадьбу дяди, -  продолжал  я.  -  Кинжал,  которым  я
порезался, был не простым - не из меди или бронзы. Он  был  железным,  с
золотой рукоятью...
   - Да... - эхом откликнулись Итарай и Корд.
   - У меня была собака. Большой черный пес, его звали Гар...
   - Которого подарил тебе  Ифимедей,  -  кивнул  Кодр.  -  Прости  нас,
богоравный Клеотер!
   - Стойте! - закричал Скир. - Вы ошибаетесь, самозванец лжет!  Родинка
у Клеотера была другой - побольше и не такой формы! И порез...
   - Ты точно лишился разума, Скир! - поморщился Гарп.  -  За  эти  годы
царевич вырос, поэтому родинка кажется меньше. Довольно! Мы и так  долго
слушали тебя... Богоравный Клеотер! Надеюсь, ты простишь нас?
   Я накинул фарос и вновь усмехнулся. Кто-то здорово ошибается - я, они
или боги. Но об этом можно будет поразмышлять после.
   - Я не сержусь на тебя, Гарп! Много лет меня не  было  в  Микенах,  и
люди могли подумать всякое. Я прошу одно - не карайте Скира. Он горюет о
сыне, и горе сделало его безумным...
   Рядом со мною послышался тяжелый вздох - Прет, отвернувшись,  смотрел
в сторону. Да, парню пришлось туго - может, похуже, чем мне.
   - Ладно, - Гарп махнул рукой. - Старый лжец уедет подальше на  север.
Не будем больше о нем, ванакт! Ты - владыка Микен, и  мы  готовы  помочь
тебе. Бунтовщики расплатятся кровью!
   Момент был удачный. Ничего не  стоило  потребовать  у  них  несколько
тысяч наемников и разделаться с Мантосом и моей  сестричкой.  Но  что-то
остановило - может, память о городах, которых приходилось брать. Править
на пожарище не хотелось, кроме того, чужие войска быстро приходят, но не
спешат уйти...
   Я поблагодарил, но от войск отказался. Они были удивлены, но в итоге,
кажется, зауважали меня еще больше. Гарп осторожно намекнул, что я  могу
пожить в Фивах, но я отклонил и это предложение. Хлеб изгнанника  горек,
к тому же после  случившегося  война  с  Мантосом  казалась  совершенным
пустяком.
   На обратном пути Прет пару раз пытался заговорить. Он ничего не  знал
о замысле Скира и теперь порывался благодарить  за  то,  что  я  пощадил
старого волка. Я рассказал ему то, что узнала Дейотара.  Кажется,  Прет,
наконец, поверил. Странно, он доверял Мантосу даже больше, чем я...
   Во дворце я узнал последнюю  новость.  Ктимена  провозгласила  своего
сына микенским ванак0том, а сама надела  золотую  диадему  царицы,  я  и
Дейотара были объявлены вне закона, за наши головы полагалась награда.
   В Микенах пролилась первая кровь...
   Через два дня мы с Дейотарой  были  уже  в  Коринфе.  Шардана  сумели
удержать его, более того, растерявшийся  геквет  гарнизона  не  выполнил
приказ Мантоса и предпочел не рисковать, оставшись верным мне.  Итак,  у
меня оставался Коринф, две сотни воинов и сотня шардана.  Все  остальное
царство покорилось Ктимене. Базилеи и даже многие сельские  даматы  были
смещены и заменены вояками Мантоса. В Микасе шли казни  -  убивали  тех,
кто остался верен мне, а заодно  прежних  сторонников  Ифимедея.  Мантос
щедро делился с изменниками  царским  золотом,  не  скупясь  на  подарки
храмам и, конечно, жрецам. Правда, благородный Эриф  по-прежнему  болел,
не показываясь на людях, но остальные охотно признали новую власть.
   ...Заодно была отменена  казнь  на  кресте,  и  микенские  разбойники
вздохнули с облегчением, возблагодарив новую царицу.
   Первые дни я укреплял Коринф.  Мне  удалось  захватить  два  соседних
городка, откуда воины Мантоса просто бежали, но затем из  Микен-по-дошли
свежие части. Война еще не началась, хотя у Ктимены было в двадцать  раз
больше войск. Возможно, она и Мантос ждали, что кто-то, польстившись  на
награду, вонзит мне в спину нож. Я был осторожен,  полагаясь  на  верных
шардана. Усачи не подпускали ко мне никого, и я мог спать спокойно.
   Однажды утром меня позвала Дейотара. Все это время царица  оставалась
удивительно спокойной, словно речь шла не о ее голове.  Она  работала  -
писала письма, посылала во все  стороны  лазутчиков,  читала  донесения,
давая весьма дельные советы. Большего сделать не могла даже она  -  силы
были слишком неравны.
   На столике в ее спальне  меня  ждало  несколько  табличек.  Дейотара,
кивнув на кресло, взяла первую из них:
   - Ответ из Дельф, ванакт. Как видишь, я не ошиблась.
   На табличке было  начертано  несколько  неровных  строчек.  С  трудом
удалось разобрать первые слова. Дейотара, нетерпеливо хмыкнув,  отобрала
табличку и прочитала вслух:
   "Шествуй вперед, Клеотер, но сотри свое имя с могилы.
   Сестрину кровь не пролей. Чти и богов, и богинь".
   - Мудрость богов! - зевнул я. - И сколько тебе она стоила? А главное,
что с ней делать?
   - Ты безбожник, Клеотер, - покачала головой царица. - Но учти - скоро
эти слова станут известны всей Ахайе. Главное - Дельфы тебя признали.
   - Это можно понимать иначе, - усмехнулся я, вспомнив уже слышанное  о
пророчествах пифий. - "Шествуй вперед"  может  означать  -  "Прямиком  к
Гадесу".
   - Может. Но можно толковать и "к победе". "Сотри имя" -  не  загадка.
Ты оставил имя Клеотера на царском толосе, и этим воспользовались.
   - Ладно, - кивнул я. - Насчет "сестриной  крови"  тоже  ясно.  Как  и
насчет богов...
   - ...И богинь. Я еще подумаю над этим.  Вторая  новость  похуже.  Они
схватили Афикла.
   - Афикла?! - изумился я. - Наверное, Мантос позвал на  помощь  дюжину
киклопов!
   -  Он,  бедняга,  ничего  не  понял,  пришел  в  Микены  и  попытался
объясниться с Ктименой. Его чем-то опоили и заперли в подземелье.
   - Подземелье недолго простоит, - уверенно заявил я. - Ну что, царица,
наши дела не так плохи?
   Дейотара покачала головой:
   - Плохи. К сожалению... Я рассчитывала на Афикла - его  очень  любят.
Мантос не слишком умен, но эта сука неплохо во всем  разбирается.  Время
работает на них. Многие уже переметнулись. Через месяц-другой Ктимену  и
ее ублюдка признают соседи.
   - Я удержу Коринф!
   - Возможно, но этого мало. В крайнем случае мы останемся  коринфскими
базилеями. Понимаешь, Клеотер, для Гарпа и остальных не имеет  значения,
кто будет править в Микенах - ты или Мантос. "Что тот вояка, что этот" -
есть такая пословица. Мантос даже лучше - он никогда не станет ванактом,
а значит, с ним разговаривать легче. Он узурпатор, ты - самозванец...
   - Меня признали, - напомнил я.
   - Прет рассказывал, - усмехнулась царица. - Знаешь, я даже  подумала,
что  ты  подкупил  Скира.  Это  ерунда!  Ты  -  внук  Гипполоха  и   мог
унаследовать родинку.
   Вновь вспомнился мой странный сон.
   - Мне снилось, - осторожно начал я, - давно уже снилось...
   - Что ты Клеотер Микенский, - кивнула Дейотара. - Я слышала,  как  ты
разговаривал во сне.
   - Разговаривал? - удивился я.
   - Да. Это было забавно  -  и  страшновато.  Бедный  самозванец!  Боги
посылают таким, как ты, ложные сны. Не надейся  -  ни  я,  ни  остальные
никогда не поверим этим сказкам. Гарпу и прочим все  равно  -  им  нужен
вождь, который поведет их на Вилюсу. Мантос вполне подходит.
   Она была права. Богоравные ванакты дали мне срок, чтобы я  разобрался
с заговорщиками. "Что тот вояка, что этот". А Мантос - неплохой вояка.
   - Ты отказался от чужих войск - это, пожалуй, верно. Но нам самим  не
справиться. Эриф ждет, но скоро признает Ктимену. Против Великого Дня не
пойдет никто.
   Она достала еще одну табличку и нерешительно взглянула на меня.
   - Пожалуй, есть еще один  выход...  Мой  лазутчик  говорил  с  Гирто.
Старая  ведьма  согласна  вновь  поддержать  тебя.  От  ее  слов  многое
зависит...
   - И чего она хочет?
   Весть почему-то совсем не обрадовала... -
   - Голову твоей дикарки - Теи.
   Я скрипнул зубами, но Дейотара не отставала:
   - Надо попытаться! Неужели девка, с которой  ты  пару  раз  переспал,
стоит дороже царства Ахей-ского?
   - Я не спал с ней, и дело не только в  этом,  царица.  Я  уже  сказал
как-то Гирто, что не привык расплачиваться головами!
   На этот раз изумилась она.
   - Очнись! Ты - ванакт. За царство платят тысячами голов!  У  нас  нет
выбора, Клеотер! Дейотара помолчала, затем усмехнулась:
   - Выходит, ты не спал с нею? Вот почему ты тогда накинулся  на  меня!
Что ж, у тебя есть вкус, самозванец, значит, ты не безнадежен... Ты  сам
отрубишь ей голову или мне послать моих людей?
   Я начал мысленно считать до десяти. Не помогло -  пришлось  проделать
это три раза.
   - Вот что, богоравная ванактисса Дейотара, дочь Ифимедея!  Иди  ты  к
воронам вместе со своим царством Ахейским и Златообильными  Микенами!  Я
на такую службу не  нанимался!  Оставляю  тебе  Прета  и  правь  себе  в
Коринфе. Тебе хватит!

***

   - Иного я не ожидала, - невозмутимо отозвалась она. - В тебе  слишком
мало царской крови, Клеотер, чтобы ты понял, что  такое  власть.  Хочешь
убежать в свой Тир? Может, и меня позовешь с собою?
   ...Не помню, чтобы я говорил ей про Тир. Впрочем, может,  и  упомянул
как-то - во время очередной ссоры.
   - Я могла бы сказать тебе, что цари умирают на  престоле,  но  ты  не
поймешь, "серый коршун". Но, может, ты вспомнишь другое?  Даже  наемники
не бросают товарища в бою. А мы с тобой - товарищи.,
   Кажется, она говорила серьезно. Я пожал плечами:
   - Товарищи не обещают всадить нож в спину!
   - Ты злопамятен! - усмехнулась она. - А чего ты ждал от дочери  того,
кого сам же убил? Но мы правим вместе, и я не предавала тебя, Клеотер. К
тому же есть  причины  -  я  уже,  кажется,  говорила.  Без  тебя  я  не
справлюсь... Кроме ' того, есть еще кое-что. Я могла  бы  сообщить  тебе
одну новость, и мы договорились бы сразу. Но я не стану делать этого...
   Похоже, в ее поясе имелась еще одна кость, но я не стал  обращать  на
это внимания. Я сказал не правду - меня все-таки наняли на эту проклятую
службу. Только наняли они не того человека...
   - Чего ты хочешь, царица? - наконец спросил я.
   - Я хочу, чтобы мой муж  и  господин  Клеотер  Микенский  вновь  стал
ванактом, - твердо ответила она. - И чтобы... Впрочем, хватит и этого.
   - Хорошо! - я встал. - Месяц у нас есть,  так  ведь?  Мне  нужно  две
недели. Я уезжаю завтра.  Через  две  недели  ты  либо  возвращаешься  в
Ми-Исасу, либо...
   - Не вздумай умирать! - перебила она меня. - Ты мне нужен живым!
   - Можешь добавить: "Пока нужен", - я внезапно успокоился.  -  Знаешь,
женушка и сестренка, раньше я видел царей лишь издалека. Наемнику  ни  к
чему подходить ближе. А вот теперь пришлось познакомиться  лично.  Ну  и
дерьмо же вы все!
   - Дурак, - Дейотара пожала плечами.  -  Что  еще  можно  услышать  от
такого, как ты? Из  тебя  не  получилось  даже  "ушебти".  Деревяшка  по
крайней мере послушна...
   - Вот именно, - согласился я. - Эти две недели сиди тихо и не вздумай
меня искать. Это приказ. Ты знаешь, царица, что такое приказ?
   - Знаю, - кивнула она и, помолчав, добавила:
   - И все-таки, Нургал-Син, у меня к тебе  просьба.  Хотя  ты  дурак  и
блудливая скотина, но все-таки сбереги свою глупую голову...
   Весь день я проработал с Претом. Требовалось многое уточнить,  причем
сделать это так, чтобы геквет не догадался о моих замыслах.  К  счастью,
мое положение  позволяло  отсекать  лишние  вопросы.  Среди  прочего  мы
договорились, как подольше скрыть мое  отсутствие.  Заодно  я  подсказал
геквету кое-что из моего скромного опыта  обороны  крепостей,  хотя  для
местных козопасов акрополь Коринфа был и так практически неприступен.
   Вечером я вызвал  во  дворец  главного  жреца  храма  Поседайона.  Он
оказался неглупым человеком, и вскоре я узнал все,  что  требуется.  Для
пущей верности я объявил его "гостем", велев не выпускать из  дворца  до
моего возвращения. Лазутчики Ктимены должны потерять мой след.
   Выехал я из Коринфа  ночью.  Пробраться  через  посты  -  и  наши,  и
вражеские - оказалось несложно. Кое-какие из них я просто обошел, а  для
остальных у меня нашлась табличка с печатью Ктимены, отобранная у одного
из пленных. Узнать меня было нелегко - уже неделю я не брился, к тому же
надел рогатый шлем,  какие  носят  микенские  воины.  Я  стал  похож  на
обычного комавента, посланного с секретным донесением.
   Чтобы двигаться быстрее, я по примеру эламитов взял двух коней, чтобы
ехать на них поочередно. Такой способ хорош всем, кроме одного:
   Кони  отдыхают,  а  сам  устаешь  вдвое  больше.   Но   выбирать   не
приходилось.
   Разговор с  Претом  помог.  Теперь  я  хорошо  знал  дороги.  Точнее,
настоящих дорог на моем пути почти не встретилось, но  троп  и  тропинок
хватало, и я надеялся, что выбираю нужные. Я ехал в знакомые  места,  но
прошлый раз добирался сюда совсем с другой стороны.
   Утро застало меня на горном перевале. Я поспал немного,  а  затем  не
спеша  двинулся  дальше.  Время  подходило  к  полудню,  когда   впереди
показался знакомый перекресток. Вот и  валун  с  высеченной  подковой...
Меня окликнули. Я схватился
   За  секиру,  но  это   оказался   безобидный   храмовый   прислужник,
направлявшийся туда же, куда и я, - в храм Реи, Матери богов.
   В большом зале, где когда-то стоял черный истукан с  золотой  маской,
кое-что изменилось. Идол исчез, вместо него я  увидел  статую,  которая,
очевидно, изображала Рею. Выглядела Мать богов жутковато, и я с радостью
покинул святилище. Служитель провел  меня  дальше  -  к  главной  жрице,
служительнице Матери богов.
   В первое мгновенье я не узнал Тею. Рыжие волосы были скрыты под белым
покрывалом, да и лицо стало другим  -  Взрослым  и  очень  серьезным.  В
прошлый раз я разговаривал с юной знахаркой из  Козьих  Выпасов.  Теперь
передо мной была жрица.
   - Радуйся, богоравная Тея! - улыбнулся я. - Не узнаешь? А как же твое
ясновидение?
   - Ванакт! - глухо произнесла она, но тут же пришла в себя. - Радуйся,
Клеотер Микенский! Ты прав - я не узнала тебя, но ясновидение тут ни при
чем.
   Тея улыбнулась и быстро провела рукой по моей щетине. Я  засмеялся  в
ответ:
   - Ничего, через месяц моя борода будет  не  хуже,  чем  у  Ашурбалита
Ассурского! Ну, как твои дриады?
   Между делом я разглядывал ее покои. Они ничуть не походили на  жалкую
хижину, которую я видел когда-то. Дорогие пурпурные покрывала, сидонские
кресла, ларцы из Та-Кемт...
   - Дриады... - девушка покачала головой. -  Здесь  им  нечего  делать,
ванакт. Здесь царит Рея - ты сам хотел этого. Теперь  я  редко  бываю  в
лесу. Ты говорил о ясновидении? Мое ясновидение  вещает,  что  ты  очень
голоден и хочешь спать,
   - В цель! Благородная Тея, твое место в Дельфах! Насчет сна  -  можно
обождать, а вот завтрак...
   Стол накрыли тут же. Случайно - или вовсе  не  случайно  -  на  блюде
оказался заяц, и я тут же вспомнил пещеру  киклопа.  Не  удержавшись,  я
поинтересовался, как поживает наш клыкастый