ь отец с сынком
               Могут встретиться.
               За один удел
               Бьется эта рать,
               Чтоб владеть землей
               Да весь век пахать,
               Чтоб шумела рожь
               И овес звенел,
               Чтобы каждый калачи
               С пирогами ел.

                       *

               Ну и как же тут злобу
               Не вынашивать?
               На Дону теперь поют
               Не по-нашему:
               "Пароход идет
               Мимо пристани.
               Будем рыбу кормить
               Коммунистами".
               А у нас для них поют:
               "Куда ты котишься?
               В Вечека попадешь -
               Не воротишься".

                       *

               От одной беды
               Целых три растут, -
               Вдруг над Питером
               Слышен новый гуд.
               Не поймет никто,
               Отколь гуд идет:
               "Ты не смей дремать,
               Трудовой народ,
               Как под Питером
               Рать Юденича".
               Что же делать нам
               Всем теперича?
               И оттуда бьют,
               И отсель палят -
               Ой ты, бедный люд,
               Ой ты, Питер-град!

                       *

               . . . . . . . . . . .
               Дождик лил тогда
               В три погибели.
               На корню дожди
               Озимь выбили.
               И на энтот год
               Не шумела рожь.
               То не жизнь была,
               А в печенки нож.
               . . . . . . . . . . .

                       *
               А за синим Доном,
               Станицы казачьей,
               В это время волк ехидный
               По-кукушьи плачет.
               Говорит Корнилов
               Казакам поречным:
               "Угостите партизанов
               Вишеньем картечным.
               С Красной Армией Деникин
               Справится, я знаю.
               Расстелились наши пики
               С Дона до Дунаю".

                       *

               . . . . . . . . . . .
               Вей сильней и крепче,
               Ветер синь-студеный.
               С нами храбрый Ворошилов,
               Удалой Буденный.

                       *

               Если крепче жмут,
               То сильней орешь.
               Мужику одно:
               Не топтали б рожь.
               А как пошла по ней
               Тут рать Деникина -
               В сотни верст легла
               Прямо в никь она.
               Над такой бедой
               В стане белых ржут.
               Валят сельский скот
               И под водку жрут.
               Мнут крестьянских жен,
               Девок лапают.
               "Так и надо вам,
               Сиволапые!
               Ты, мужик, прохвост!
               Сволочь, бестия!
               Отплати-кось нам
               За поместия.
               Отплати за то,
               Что ты вешал знать.
               Эй, в кнуты их всех,
               Растакую мать!"

                       *

               Ой ты, синяя сирень,
               Голубой палисад!
               На родимой стороне
               Никто жить не рад.
               Опустели огороды,
               Хаты брошены,
               Заливные луга
               Не покошены.
               И примят овес,
               И прибита рожь. -
               Где ж теперь, мужик,
               Ты приют найдешь?

                       *

               Но сильней всего
               Те встревожены,
               Что ночьми не спят
               В куртках кожаных,
               Кто за бедный люд
               Жить и сгибнуть рад,
               Кто не хочет сдать
               Вольный Питер-град.

                       *

               Там под Лиговом
               Страшный бой кипит.
               Питер траурный
               Без огней.  Не спит.
               Миг - и вот сейчас
               Враг проломит все,
               И прощай мечта
               Городов и сел...
               Пот и кровь струит
               С лиц встревоженных.
               Бьют и бьют людей
               В куртах кожаных.
               Как снопы, лежат
               Трупы по полю.
               Кони в страхе ржут,
               В страхе топают.
               Но напор от нас
               Все сильней, сильней.
               Бьются восемь дней,
               Бьются девять дней...
               На десятый день
               Не сдержался враг...
               И пошел чесать
               По кустам в овраг.
               Наши взад им:  "Крой!"
               Пушки бьют, палят...
               Ай да славный люд!
               Ай да Питер-град!

                       *

               А за Белградом,
               Окол Харькова,
               Кровью ярь мужиков
               Перехаркана.
               Бедный люд в Москву
               Босиком бежит.
               И от стона, о от рева
               Вся земля дрожит.
               Ищут хлеба они,
               Просят милости,
               Ну и как же злобной воле
               Тут не вырасти?
               У околицы
               Гуляй-полевой
               Собиралися
               Буйны головы.
               Да как стали жечь,
               Как давай палить.
               У Деникина
               Аж живот болит.

                       *

               Эх, песня,
               Песня!
               Есть ли что на свете
               Чудесней?
               Хоть под гусли тебя пой,
               Хоть под тальяночку.
               Не дадите ли бы мне,
               Хлопцы,
               Еще баночку?

                       *

               Ах, яблочко,
               Цвета милого!
               Бьют Деникина,
               Бьют Корнилова.
               Цветочек мой,
               Цветик маковый.
               Ты скорей, адмирал,
               Отколчакивай.
               Там за степью гул,
               Там за степью гром,
               Каждый в битве защищает
               Свой отцовский дом.
               Курток кожаных
               Под Донцом не счесть.
               Видно, много в Петрограде
               Этой масти есть.

                       *

               В белом стане вопль,
               В белом стане стон:
               Обступает наша рать
               Их со всех сторон.
               В белом стане крик,
               В белом стане бред.
               Как пожар стоит
               Золотой рассвет.
               И во всех кабаках
               Огни светятся...
               Завтра многие друг с другом
               Уж не встретятся.
               И все пьют за царя,
               За святую Русь,
               В ласках знатных шлюх
               Забывая грусть.

                       *

               В красном стане храп,
               В красном стане смрад.
               Вонь портяночная
               От сапог солдат.
               Завтра, еле свет,
               Нужно снова в бой.
               Спи, корявый мой!
               Спи, хороший мой!
               Пусть вас золотом
               Свет зари кропит.
               В куртке кожаной
               Коммунар не спит.

                       *

               На заре, заре
               В дождевой крутень
               Свистом ядерным
               Мы встречали день.
               Подымая вверх,
               Как тоску, глаза,
               В куртке кожаной
               Коммунар сказал:
               "Братья, если здесь
               Одолеют нас,
               То октябрьский свет
               Навсегда погас.
               Будет крыть нас кнут,
               Будет крыть нас плеть,
               Всем весь век тогда
               В нищете корпеть".
               С горьким гневом рук,
               Утерев слезу,
               Ротный наш с тех слов
               Сапоги разул.
               Громко кашлянув,
               "На, - сказал он мне, -
               Дома нет сапог,
               Передай жене".

                       *

               На заре, заре
               В дождевой крутень
               Свистом ядерным
               Мы сушили день.
               Пуля входит в грудь,
               Как пчелы ужал.
               Наш отряд тогда
               Впереди бежал.
               За лощиной пруд,
               А за прудом лог.
               Коммунар ничком
               В землю носом лег.
               Мы вперед, вперед!
               Враг назад, назад!
               Мертвецы пусть так
               Под дождем лежат.
               Спите, храбрые,
               С отзвучавшим ртом!
               Мы придем вас всех
               Хоронить потом.

                       *

               Вот и кончен бой,
               Машет красный флаг.
               Не жалея пят,
               Удирает враг.
               Удивленный тем,
               Что остался цел,
               Молча ротный наш
               Сапоги надел.
               И сказал: "Жене
               Сапоги не враз,
               Я их сам теперь
               Износить горазд".

                       *

               Вот и кончен бой,
               Тот, кто жив, тот рад.
               Ай да вольный люд!
               Ай да Питер-град
               От полуночи
               До синя утра
               Над Невой твоей
               Бродит тень Петра.
               Бродит тень Петра,
               Грозно хмурится
               На кумачный цвет
               В наших улицах.
               В берег бьет вода
               Пенной индевью...
               Корабли плывут
               Будто в Индию...

               <1924>

---------------------------------------------------------------------------

Примечания

Газета "Заря Востока", Тифлис, 1924, N677, 14 сентября.

ногата, резань - старинные русские денежные единицы (вернуться к месту
сноски)
---------------------------------------------------------------------------



                            Сергей Есенин

                                 ПОЭМА о 36

               Много в России
               Троп.
               Что ни тропа -
               То гроб.
               Что ни верста -
               То крест.
               До енисейских мест
               Шесть тысяч один
               Сугроб.

               Синий уральский
               Ском
               Каменным лег
               Мешком,
               За скомом шумит
               Тайга.
               Коль вязнет в снегу
               Нога,
               Попробуй идти
               Пешком.

               Добро, у кого
               Закал,
               Кто знает сибирский
               Шквал.
               Но если ты слаб
               И лег,
               То, тайно пробравшись
               В лог,
               Тебя отпоет
               Шакал.

               Буря и грозный
               Вой.
               Грузно бредет
               Конвой.
               Ружья наперевес.
               Если ты хочешь
               В лес,
               Не дорожи
               Головой.

               Ссыльный солдату
               Не брат.
               Сам подневолен
               Солдат.
               Если не взял
               На прицел, -
               Завтра его
               Под расстрел.
               Но ты не иди
               Назад.

               Пусть умирает
               Тот,
               Кто брата в тайгу
               Ведет.
               А ты под кандальный
               Дзин
               Шпарь, как седой
               Баргузин.
               Беги все вперед
               И вперед.

               Там за Уралом
               Дом.
               Степь и вода
               Кругом.
               В синюю гладь
               Окна
               Скрипкой поет
               Луна.
               Разве так плохо
               В нем?

               Славный у песни
               Лад.
               Мало ли кто ей
               Рад.
               Там за Уралом
               Клен.
               Всякий ведь в жизнь
               Влюблен
               В лунном мерцанье
               Хат.

               Если ж, где отчая
               Весь,
               Стройная девушка
               Есть,
               Вся, как сиреневый
               Май,
               Вся, как родимый
               Край, -
               Разве не манит
               Песнь?

               Буря и грозный
               Вой.
               Грузно бредет
               Конвой.
               Ружья наперевес.
               Если ты хочешь
               в лес,
               Не дорожи
               Головой.

                       *

               Колкий, пронзающий
               Пух.
               Тяжко идти средь
               Пург.
               Но под кандальный
               Дзень,
               Если ты любишь
               День,
               Разве милей
               Шлиссельбург?

               Там, упираясь
               В дверь,
               Ходишь, как в клетке
               Зверь.
               Дума всегда
               об одном:
               Может, в краю
               Родном
               Стало не так
               Теперь.

               Может, под песню
               Вьюг
               Умер последний
               Друг.
               Друг или мать,
               Все равно.
               Хочется вырвать
               Окно
               И убежать в луг.

               Но долог тюремный
               Час.
               Зорок солдатский
               Глаз.
               Если ты хочешь
               Знать,
               Как тяжело
               Убежать, -
               Я знаю один
               Рассказ.

                       *

               Их было тридцать
               Шесть.
               В камере негде
               Сесть.
               В окнах бурунный
               Вспург.
               Крепко стоит
               Шлиссельбург,
               Море поет ему
               Песнь.

               Каждый из них
               Сидел
               За то, что был горд
               И смел,
               Что в гневной своей
               Тщете
               К рыдающим в нищете
               Большую любовь
               Имел.

               Ты помнишь, конечно,
               Тот
               Клокочущий пятый
               Год,
               Когда из-за стен
               Баррикад
               Целился в брата
               Брат.
               Тот в голову, тот
               В живот.

               Один защищал
               Закон -
               Невольник, влюбленный
               В трон.
               Другой этот трон
               Громил,
               И брат ему был
               Не мил.
               Ну, разве не прав был
               Он?

               Ты помнишь, конечно,
               Как
               Нагайкой свистел
               Казак?
               Тогда у склоненных
               Ниц
               С затылков и поясниц
               Капал горячий
               Мак.

               Я знаю, наверно,
               И ты
               Видал на снегу
               Цветы.
               Ведь каждый мальчишкой
               Рос,
               Каждому били
               Нос
               В кулачной на все
               "Сорты".

               Но тех я цветов
               Не видал,
               Был еще глуп
               И мал,
               И не читал еще
               Книг.
               Но если бы видел
               Их,
               То разве молчать
               Стал?

                       *

               Их было тридцать
               Шесть.
               В каждом кипела
               Месть.
               Каждый оставил
               Дом
               С ивами над прудом,
               Но не забыл о нем
               Песнь.

               Раз комендант
               Сказал:
               "Тесен для вас
               Зал.
               Пять я таких
               Приму
               В камеры по одному,
               Тридцать один -
               На вокзал".

               Поле и снежный
               Звон.
               Клетчатый мчится
               Вагон.
               Рельсы грызет
               Паровоз.
               Разве уместен
               Вопрос:
               Куда их доставит
               Он?

               Много в России
               Троп.
               Что ни тропа -
               То гроб.
               Что ни верста -
               То крест.
               До енисейских мест
               Шесть тысяч один
               Сугроб.

                       *

               Поезд на всех
               Парах.
               В каждом неясный
               Страх.
               Видно, надев
               Браслет,
               Гонят на много
               Лет
               Золото рыть
               В горах.

               Может случиться
               С тобой
               То, что достанешь
               Киркой,
               Дочь твоя там,
               Вдалеке,
               Будет на левой
               Руке
               Перстень носить
               Золотой.

               Поле и снежный
               Звон.
               Клетчатый мчится
               Вагон.
               Вдруг тридцать первый
               Встал
               И шепотом так сказал:
               "Нынче мне ночь
               Не в сон.

               Нынче мне в ночь
               Не лежать.
               Я твердо решил
               Бежать.
               Благо, что ночь
               Не в луне.
               Вы помогите
               Мне
               Тело мое
               Поддержать.

               Клетку уж я
               Пилой...
               Выручил снежный
               Вой.
               Вы заградите меня
               Подле окна
               От огня,
               Чтоб не видал
               Конвой".

               Тридцать столпились
               В ряд,
               Будто о чем
               Говорят,
               Будто глядят
               На снег.
               Разве так труден
               Побег,
               Если огни
               Не горят?

                       *

               Их оставалось
               Пять.
               Каждый имел
               Кровать.
               В окнах бурунный
               Вспург.
               Крепко стоит
               Шлиссельбург.
               Только в нем плохо
               Спать.

               Разве тогда
               Уснешь,
               Если все видишь
               Рожь,
               Видишь родной
               Плетень,
               Синий, звенящий
               День,
               И ты по меже
               Идешь?

               Тихий вечерний
               Час.
               Колокол бьет
               Семь раз.
               Месяц широк
               И ал.
               Так бы дремал
               И дремал,
               Не подымая глаз.

               Глянешь, на окнах
               Пух.
               Скучный, несчастный
               Друг,
               Ночь или день,
               Все равно.
               Хочется вырвать
               Окно