янув из-за плеча Хуберта, увидела,  что
Тори и Дру сидят на лошади в  коридоре,  соединяющем  дом  Калеба  с  холлом
гостиницы.
   - Виктория, немедленно слезай! Нам нужно успеть на дилижанс! - взвизгнула
Гвен. - Эдгар, ради Бога, сделай что-нибудь!
   Что-нибудь Эдгар сделал. Он сильнее вжался в стену, когда  Дру  осторожно
выводил лошадь по узкому  коридору.  Когда  Хуберт  рванулся  вперед,  чтобы
вырвать Тори из рук Дру, нога в  тяжелом  ботинке  ударила  его  в  грудь  и
отбросила к стене.
   - Она моя жена, - свирепо прорычал Дру.
   - Она моя невеста. - Хуберт орал, как взбудораженный петух. - Мы признаем
ваш брак недействительным, и она в Чикаго выйдет замуж за меня.
   От этой новости, была она правдой или нет, Дру окончательно сорвался.
   - Я отказываюсь признать наш брак недействительным! - Он почти кричал, не
обращая внимания на то, что его могут слышать.
   - Твое желание роли не играет... - презрительно  бросил  Хуберт.  -  Есть
управа и на таких упрямых неотесанных мужланов, как ты.  У  меня  достаточно
денег и власти, чтобы поступить  по-своему.  Тебе  следовало  это  понять  -
прошлой осенью ты получил неплохой урок.
   Тори попыталась соскользнуть с седла, но Дру крепко держал ее.
   - Я еду в Чикаго, - упорствовала она.
   - Может быть, но прежде ты должна поговорить со мной, и, черт побери,  ты
меня выслушаешь!
   Тори не успела ничего ответить, а Дру уже выехал за дверь, пуская  Лунный
Огонь самым быстрым галопом. И он не сбавлял скорости, пока они не  достигли
окраин города.

Глава 38

   Тори была вне себя от гнева. Ее похищали уже  столько  раз  за  последние
несколько  месяцев,  что  ей  это  изрядно  надоело.  Когда   Лунный   Огонь
остановился и Дру стащил ее с седла. Тори набросилась на  него  с  кулаками.
Она колотила его в грудь и обзывала всякими нелестными  прозвищами,  которые
приходили ей в голову, хотя она и  не  очень  хорошо  умела  ругаться.  Тори
дралась, как разъяренная  кошка,  а  Дру  приходилось  уворачиваться,  чтобы
избежать ее ударов. Боже всемогущий! Он ведь только хотел с ней поговорить.
   Когда Тори потеряла равновесие, нанося удар и промахнувшись, Дру рванулся
к ней, как тигр. Его губы прижались к ее губам, и у нее перехватило дыхание.
Он стиснул ее так, что почва ушла у нее из-под ног.
   - Не оставляй меня, Чикаго, - с трудом сумел произнести он, когда  поднял
голову  для  того,  чтобы  вздохнуть.  Его  руки  скользнули  вниз   по   ее
позвоночнику, и он дотронулся знакомым жестом до ее ягодиц. - Я привык,  что
ты находишься рядом.
   - Это вряд ли послужит основанием для того, чтобы я осталась, - с  трудом
выдавила из себя Тори, борясь  с  той  приводящей  ее  в  бешенство  дрожью,
которую Дру так легко вызывал в ней. - Ты уже отплатил Хуберту, а мой отец -
моей матери. А я устала от  того,  что  все  меня  используют  как  средство
посчитаться друг с другом!
   Едва Тори начала говорить, как вся ее зажатая до этого обида выплеснулась
наружу, словно поток талой воды.
   - Всю жизнь я, как мне кажется, оказываюсь в центре той или иной  вражды.
Мне приказывали и заставляли делать то, что, как мне говорили, должны делать
настоящие леди, и именно тогда, когда ожидается, что они это  будут  делать.
Первый раз в жизни я собираюсь делать то, что хорошо для меня самой, и пусть
будет проклято твое не правильно  понятое  чувство  ответственности  и  твои
хитроумные замыслы. Я не нужна тебе и никогда не была нужна. Я  была  только
обязанностью, которую ты взвалил на себя. Я была наивной неопытной  невинной
девчонкой, которую ты научил, как выжить в этих диких местах.  Я  была  тебе
женой, которую ты взял, так как считал долгом чести спасти мою  репутацию  и
успокоить моего отца.
   Тори коротко вздохнула и продолжала:
   - Я была той любовью, которая тебе была не нужна, потому что у тебя  есть
братья, о которых тебе нужно заботиться и за кем необходимо присматривать. Я
ничего для тебя не значу, и ты только потому хочешь, чтобы я  осталась,  что
считаешь  это  ответственным  и  разумным  поступком.  -   Фиалковые   глаза
сверкнули, глядя на него. - Признай это, Монтана,  а  затем  отвези  меня  в
гостиницу, - орала она, как будто он оглох.
   - Хорошо, я признаю, черт побери, меня очень забавляло, что я  женюсь  на
невесте Хуберта, - пробормотал Дру. - Когда я ему об этом рассказал и увидел
выражение его лица, мое чувство мести  иссякло.  Хуберт  лишил  меня  целого
состояния в прошлом году, когда я пригнал скот на рынок. После того, как  мы
с ним поссорились, он использовал  все  свое  влияние,  чтобы  помешать  мне
продать скот другим  покупателям,  и  я  был  вынужден  согласиться  на  его
бросовые цены. Конечно, я хотел отомстить этому подонку. Кто бы  не  захотел
на моем месте?
   Дру держал Тори на расстоянии вытянутой руки и смотрел ей прямо в глаза.
   - Верно и то, что я почувствовал себя обязанным жениться  на  тебе  после
того, как мы стали близки. Но, проклятие, Чикаго, даже если ты считаешь, что
прекрасно понимаешь меня, есть три вещи, которые тебе нужно  узнать  прежде,
чем ты уедешь. Первое, это то, что я тебя не предавал, как тебя уверяли  эти
две принцессы в ситцевых платьях. Я зашел к Элеоноре и  Софи,  когда  у  них
были двое их обычных клиентов. После небольшого нажима они  признались,  что
Тайрон подкупил их, чтобы они скормили тебе всю эту ложь.
   - Будь проклято его черное сердце за  этот  обман,  -  пробормотала  Тори
вполголоса...
   - И я того же мнения,  -  согласился  Дру.  -  Тайрон  был  знаменит  как
человек,  который  сеял  недовольство  и  смуту  всякий   раз,   когда   ему
представлялся удобный случай. Он, возможно,  попытался  отделаться  от  Дюка
Кендрика, потому что этот нанятый им гангстер обладал таким же  самомнением,
как и сам Тайрон. Уэбстер никогда не любил соперников.
   - Я думаю, что его жестокая шутка была просто способом отплатить  мне  за
то, что я ему угрожала, когда обрушилась на него и его трех приспешников,  -
размышляла Тори вслух.
   - Что-что ты сделала? - произнес Дру сдавленным  голосом,  глядя  на  нее
вытаращенными  глазами.  -  Господи,  Чикаго!  О  чем  ты   думала?   Просто
удивительно, что Тайрон не велел Дюку пристрелить тебя на месте!
   - Я хотела, чтобы они знали, что я не позволю  им  больше  покушаться  на
моего отца, - защищалась Тори. - Тайрон постоянно уходил от  ответственности
за убийства, и я не могла закрывать глаза на его гнусные выходки. Поэтому  я
все ему высказала.
   Пока Дру  что-то  бормотал  о  глупой  браваде  Тори,  она  хмурилась,  с
любопытством глядя на возвышающегося перед ней гиганта.
   - А какие  еще  две  вещи  мне  нужно  знать,  Монтана?  -  спросила  она
нетерпеливо. - Я хочу успеть на дилижанс, а времени  осталось  совсем  мало.
Скажи, что ты намеревался сказать, и побыстрее.
   Загорелым пальцем он провел по ее пухлым губкам.
   - Второе и самое главное, что я хочу сказать, это то, что я тебя люблю, и
не хочу, чтобы ты уезжала и оставляла меня одного. Прошлая ночь,  которую  я
провел без тебя, была для меня сущим адом. Я не мог заснуть ни на минуту.  Я
лежал, как рыба, выброшенная на песок, думая,  как  сделать  так,  чтобы  ты
вернулась и между нами все опять было хорошо, как раньше, только еще лучше.
   Выражение его лица смягчилось, когда он увидел, что Тори смотрит на  него
с молчаливым недоверием.
   - Ты знаешь, я не предполагал влюбляться в тебя, я говорил себе, что  мои
поступки  вполне  естественны  для  человека,  который  оказался  наедине  с
красивой  женщиной,  человека,  обязанностью  которого  было  научить   тебя
приспосабливаться к окружающему миру, о котором ты знала не  больше,  чем  о
жизни в Китае. И я уверял себя, что женился на тебе, чтобы насолить  Хуберту
и  потому  еще,  что,  по-моему,  именно  этого  ждал  от  меня   Калеб.   Я
действительно чувствовал, что  обязан  тебе,  после  той  ночи,  которую  мы
провели вдвоем в Де Мойне. Но все это были просто  уловки  для  того,  чтобы
скрыть правду от тебя и меня самого. Я никогда  не  умел  говорить  о  своих
чувствах и демонстрировать их. Но с  сегодняшнего  дня  я  собираюсь  начать
учиться этому.
   Дру    вздохнул,    пропуская    между    пальцами    роскошную     массу
пепельно-серебристых волос, которые были такого же цвета, как грива и  хвост
Лунного Огня.
   - Я не хотел привыкать к тебе, но теперь ты мне действительно  нужна.  Ты
утоляешь жажду, о существовании которой я никогда и не подозревал,  пока  ты
не вошла в мою жизнь. Ты заполнила мой мир, и мысли о тебе  преследуют  меня
так, что я не могу даже думать ни о чем другом...
   Она прижала указательный палец к его губам, чтобы он замолчал.
   - Ты не обязан признаваться в том, чего не чувствуешь на  самом  деле,  -
настаивала Тори с печальной улыбкой. - Ты спутал ответственность с  любовью.
Я тебе когда-то говорила, что люблю тебя, люблю с самого начала,  не  ожидая
ничего взамен, хотя твоя ответная любовь и была бы тем, чего я больше  всего
хотела. Но ты не можешь дать мне того, что я хочу, потому что на самом  деле
ты меня не любишь, и я сомневаюсь,  что  когда-нибудь  сможешь  полюбить.  А
поэтому мне, я думаю, лучше вернуться в Чикаго, прежде чем мы доставим  друг
другу еще большие неприятности. Давай покончим с этим  браком,  пока  ты  не
начал испытывать ко мне отвращение за то, что я навязываюсь тебе, -  просила
Тори.
   - Благородна до конца, не так ли, Чикаго? - поддразнивающе спросил  он  с
улыбкой повесы.
   Господи, какое облегчение услышать, что она его любит. За  последние  дни
она столько раз говорила ему о своей ненависти, что он поверил.
   - С самого начала ты была готова отдать свою любовь, уверенная, что я  не
отвечу взаимностью. - Дру опустился на придорожную траву и притянул  к  себе
Тори так, что она упала на него. - Но ты себя недооценила. Ты  завораживаешь
человека, моя нежная колдунья. - Его рука  скользнула  по  голубому  атласу,
скрывавшему ее грудь. - Наверное, пора тебе показать, что такое любовь,  как
я ее понимаю. Тебе кажется, что ты - пятое колесо в телеге,  маленькая  мисс
Умница, что ты никому не нужна. Так вот, это не так.  Я  сказал,  что  люблю
тебя, и так оно и есть, поэтому не заставляй  меня  отказаться  от  чувства,
которое я испытываю. Я никогда не чувствовал ничего  подобного  ни  к  одной
женщине. - Он взял ее рукой за подбородок. - Взгляни мне в  глаза  и  скажи,
что ты в них видишь? Сама любовь смотрит на тебя. Неужели ты ее не узнаешь?
   Он поднял голову и приблизил свое лицо к ее лицу. Его  губы  очень  нежно
касались ее губ, обещая блаженство, и он наблюдал, как она смотрела на него,
когда он целовал ее, сдерживая чувства, которые кипели в нем.
   От этого поцелуя ноги Тори стали ватными, а сердце подпрыгнуло в груди. В
его объятиях было нечто большее, чем  страсть,  большее,  чем  влечение.  Он
любил ее не только телом, но и сердцем.  Она  видела,  как  нежные  чувства,
сменяя друг друга, отражались в его небесно-голубых глазах... Тори  моргнула
в изумлении.
   - Ты и вправду меня любишь, Монтана? - Довольная улыбка отразилась на  ее
прелестном личике, когда он кивнул головой в знак согласия и перекрестился.
   - Но только не  смотри  на  меня  с  таким  довольным  видом,  -  шутливо
поддразнил ее Дру.
   Тори обвила его руками за шею, сияя от удовольствия.
   - Я принимаю твою любовь как  бесценный  подарок,  единственный  подарок,
который я когда-либо хотела иметь.
   До Дру наконец дошло то, что дар,  о  котором  говорил  Вонг,  был  даром
любви. Маленький  китаец  был  гораздо  проницательнее,  чем  думал  Дру.  И
благодаря настояниям Вонга Тори была теперь в его объятиях.
   Он смотрел на чарующие черты ее лица и  вдруг  рассмеялся,  сам  не  зная
почему.  Он  подумал,  что  невозможно  скрыть  удовольствие,   которое   он
испытывал, - оно просто изливалось наружу, как бьющий из-под земли источник.
   - А что, если ты проявишь свою любовь ко мне  прямо  сейчас,  Монтана?  Я
никогда не была высокого мнения  о  мужчинах,  которые  только  говорят,  но
ничего не делают, - сказала она, игриво потупив взор.
   - Прямо здесь, прямо сейчас? - сдавленным голосом переспросил Дру,  глядя
по сторонам. - Но нас здесь кто-нибудь может увидеть!
   - Неужели ты стесняешься показать всему  миру,  что  ты  меня  любишь?  -
спросила она, и ее тонкие брови взвились вверх, когда она взглянула на  него
с вызовом. - Может быть, ты меня и любишь, но явно недостаточно сильно.
   - Я был бы счастлив сказать это всем, кто только хочет  меня  слушать,  -
объявил Дру с убежденностью. - Но я  не  могу  допустить,  чтобы  кто-нибудь
видел, как я проявляю свою любовь к моей  восхитительной  жене.  Есть  такие
вещи, которыми следует заниматься наедине...
   Он замолчал, увидев, что откуда ни  возьмись,  со  стороны  ранчо  к  ним
несутся галопом его братья, а Калеб, чета Кассиди и Хуберт мчатся со стороны
города в наемном экипаже.
   Боже, этого ему еще только не хватало. Неужели мужчина  не  может  побыть
наедине со своей женой хоть пару минут, без того, чтобы все его родственники
не присоединились к ним?

Глава 39

   Джон Генри и остальные братья Салливан  осадили  своих  коней  на  полном
скаку и  взглянули  на  возлежащую  чету.  Не  каждый  день  путешественники
натыкались на парочку, отдыхающую  на  траве  возле  дороги.  Это  необычное
зрелище заставило братьев улыбнуться.
   - В чем дело, Энди Джо? С тобой что-то случилось? - спросил Джон Генри  с
лукавой усмешкой.
   Лукавая улыбка появилась и на лице Дру,  когда  фиалковые  глаза  Тори  с
молчаливым вызовом глянули на него.
   - И точно, случилось, - усмехнулся он, поднимая голову  и  целуя  Тори  в
губы. - Я безнадежно влюбился в свою жену. Теперь мне  осталось  убедить  ее
остаться со мной в Монтане. - Улыбка  исчезла,  и  он  стал  вглядываться  в
сияющие глаза Тори. - Ты согласна, Чикаго?
   Не успела Тори ответить, как к ним подкатил экипаж.
   - Разумеется, она не останется в этом забытом Богом месте,  -  как  змея,
прошипела Гвендолин, вылезая из экипажа. - Этот первобытный человек тебе  не
пара, Виктория. Твой законный жених - Хуберт, а это нелепое замужество будет
признано незаконным. Ты не останешься замужем за этим  животным,  и  все.  -
Гвен повернула белокурую головку  и  посмотрела  на  мужа.  -  Эдгар,  скажи
Виктории, что она едет с нами домой.
   Все взоры обратились на Эдгара, а он неторопливо выпрямился  и  вылез  из
экипажа. С мрачным видом Эдгар подошел к Тори и Дру, лежащим  в  обнимку  на
краю дороги. Сцепив руки за спиной, Эдгар посмотрел на очаровательное личико
Тори.
   - Тори, а чего именно хочешь  ты?  -  спросил  он.  Гвен  задохнулась  от
негодования.
   - Не спрашивай ее, Эдгар. Прикажи ей вернуться, - потребовала она.
   Дру посмотрел на Эдгара, заметив у него на лице то же выражение, какое он
уже видел у него несколько раз до этого. Затаив дыхание, Дру ждал,  переводя
взгляд с Тори на Эдгара и обратно.
   - Тори, к тебе предъявляли требования с того дня,  как  ты  и  твоя  мать
приехали жить в мой дом, - сказал Эдгар. - Твоя мать  никогда  не  разрешала
тебе рассуждать самостоятельно или следовать велениям своего  сердца.  Скажи
мне, что ты хочешь, и я выполню твое желание. Угрозы Гвен и  Хуберта  ничего
не значат. С ними я разберусь сам.
   - Эдгар Кассиди. - Гвен раздулась, как обиженная жаба. - Ты  что,  с  ума
сошел?
   - Нет, Гвендолин, - ответил он, не отводя  взгляда  от  лица  Тори.  -  Я
поддался тебе в последний раз. Мы с Тори объявляем о своей независимости.
   - Эдгар, если ты  не  придешь  в  себя,  то  я  собираюсь...  -  сбивчиво
произнесла Гвендолин, топая ногой.
   Эдгар вопросительно поднял свои широкие брови.
   - Что же ты собираешься делать? Оставить меня, как ты грозилась  оставить
Калеба, когда он отказался плясать под твою дудку?
   Его взгляд упал на Калеба, который тоже вышел из  экипажа  и  смотрел  на
него в растерянности.
   - Потеря Гвен, Калеб, оказалась милостью для тебя. Любить  ее  до  потери
сознания было моим наказанием. Я не буду просить у тебя прощения, но я хочу,
чтобы ты знал, насколько я сожалею, что причинил тебе столько  страданий.  Я
надеюсь, что сейчас я стал лучше, чем был двадцать лет тому назад. Я  думаю,
что столь страстно хотел завладеть Гвен потому, что  много  лет  не  мог  ее
добиться. И как только мы поженились, я понял, что без нее мне было  гораздо
лучше. Моей единственной радостью была Тори, которая всегда вертелась у меня
под ногами.
   - Я не собираюсь выслушивать эти оскорбления, - резко заявила Гвен. -  Ты
делаешь из нас посмешище, Эдгар, и я этого не потерплю!
   - Ты потерпишь, потому что шла к этому двадцать лет,  -  прорычал  Эдгар.
Его мягкая манера изменила ему, когда он посмотрел  на  свою  требовательную
супругу. - Я купил кое-какую недвижимость в Вирджиния-сити и собираюсь  жить
здесь в летние месяцы. А когда мои железнодорожные линии  на  следующий  год
протянутся дальше, я устрою свою  штаб-квартиру  где  угодно,  только  не  в
Чикаго. Дом твой, Гвен, и, я надеюсь, тебе будет приятно бродить там одной.
   Тори понимала, что ей нужно проявить сострадание к матери, но она  ничего
не могла поделать. Долгие годы Гвен вертела Эдгаром,  поступая  всегда  так,
как хотела она. Гвен никогда не изливала любовь на Тори, а  только  снабжала
ее длинным перечнем правил, как себя  вести  и  что  делать.  По  сути,  она
являлась   скорее   тюремщиком,   поскольку   была   чересчур    тщеславной,
самовлюбленной и слишком заботилась о своем положении в обществе, чтобы быть
хорошей матерью.
   Когда Дру встал и помог подняться  Тори,  взгляд  девушки  был  направлен
только на этого голубоглазого гиганта, который выжидающе смотрел на нее.
   - Скажи нам,  что  ты  хочешь,  Чикаго,  -  мягко  попросил  Дру.  -  Ты,
безусловно, заслужила право сама принимать решения.
   У нее было такое  чувство,  что  весь  мир  отошел  куда-то  вдаль.  Тори
смотрела на мужественное лицо, окаймленное темными, как  ночь,  волосами,  в
голубые глаза цвета бескрайнего неба Монтаны,  и  понимала,  где  она  хочет
остаться.
   - Я хочу, чтобы ты так же любил меня, как я тебя люблю, - прошептала она,
проводя пальцем  по  морщинкам,  окружающим  его  чувственные  губы.  -  Как
вечнозеленое дерево - всегда свежее, всегда молодое, я хочу  испытывать  это
чудо каждый день, до самой смерти...
   Ее слова и тихий голос, каким она произносила их, заставили Дру  невольно
вздрогнуть. Его заворожили загадочные слова Тори о вечнозеленом дереве.  Она
действительно его любила, а  он  был  слишком  слеп,  чтобы  разглядеть  это
раньше. И как хорошо она выразила то, что он чувствовал к ней, даже вначале.
Их каждое новое мгновение любви дарило такое безумное наслаждение, как будто
происходило впервые. Мир менялся  день  ото  дня,  но  чувства  Дру  к  этой
чарующей нимфе были постоянны, даже когда он отрицал их существование.
   Дру  наклонился,  чтобы  поцеловать  Тори  и  выразить  свою  нежность  и
привязанность к ней.
   - Я люблю тебя, Чикаго, и буду любить сегодня, завтра, всегда...
   - Тогда все решено, - сказал Эдгар, стараясь  втолкнуть  всех  обратно  в
экипаж. - Виктория остается в Монтане со своим мужем.
   - Еще не все решено, - крикнул Дру вслед Эдгару. - Ты ей скажешь или я?
   Эдгар резко обернулся. Изумление было написано на его  благородном  лице.
Он увидел, как Дру взглянул сначала на него, а потом на Тори.
   - Как ты узнал?
   Усмехнувшись, Дру еще сильнее прижал Тори к себе.
   - Как говорит Вонг, иногда я бываю совсем слеп, но  иногда  я  вижу  даже
слишком хорошо.
   Никто, по-видимому, не понял, что Дру и Эдгар хотят сказать  друг  другу.
Но это и к лучшему, так как они не собирались делиться информацией со всеми.
   - Может быть, позже, - сказал Эдгар, садясь в экипаж. - Дилижанс ждет,  и
Гвен с Хубертом хотели бы на него успеть.
   Эдгар, Гвен, Калеб и Хуберт сели в экипаж, а брат