ный лепет.
   - Я знаю. Я никогда не  встречала  таких  людей,  -  сказала  Фоллен,  не
отрывая взгляда от Уайета. Затем она  смущенно  посмотрела  на  его  сестер,
обступивших Уайета и Миракл.
   - Семья, - печально прошептала Фоллен. - Как нужна семья моей дочери!
   - Мы станем вашей семьей, - ответила Перл. -  Мы  готовы  принять  вас  с
Миракл. Фоллен прижалась к Таллуле.
   - Мне пришлось через такое пройти! Возможно, вы и не захотели бы  принять
нас...
   Он должен был находиться рядом с дочерью, но его там не было...
   Сестры посмотрели на Уайета; Джейд прикоснулась к его руке.
   - В жизни каждого человека есть тайны, - мягко произнес Уайет.  -  Иногда
приходится начинать жизнь сначала. Мне кажется, тебе удалось создать хороший
дом для себя и своей дочери... И ты  нашла  людей,  полюбивших  тебя  такой,
какая ты есть.
   Хрупкое тело Фоллен затряслось от рыданий, и она уткнулась лицом в  плечо
Таллулы.
   - Нам пора домой, - прошептала она. - Вам хочется побыть  в  кругу  своей
семьи.
   - Никуда ты не пойдешь, - мягко возразила  Таллула,  прижимая  девушку  к
себе. - Мы любим вас с Миракл, вы стали частью нашей жизни...
   Уайет обнял Миракл, чувствуя, как сердце  обливается  кровью  от  желания
утешить девушку, сказать ей, что она его дочь.., что он  любит  ее  и  искал
столько лет, потому что любовь эта не имеет конца.
   - Любовь не имеет конца, Фоллен, - услышал он свой голос,  сдавленный  от
волнения. - Она продолжается и становится только крепче.
   Дора Белль, всхлипнув, бросилась к Фол-лен; сестры последовали за ней.
   - Ты наша, Фоллен-Луиза, - решительно  заявила  Джейд,  целуя  девушку  в
мокрую щеку. - Так что с этого дня у тебя есть семья.
   Фоллен заморгала, прогоняя слезы.
   - Откуда вам известно, что мое второе имя - Луиза?
   Джейд  оглянулась  на  сестер.  Перл,  поправляя  кудри  девушки,  твердо
сказала:
   - Луизой звали нашу мать, а ты немного похожа на нее.
   - Правда? - В голосе Фоллен прозвенело счастье.
   - Конечно. И ты похожа на моих детей и всех их кузин и кузенов. Так  что,
как видишь, семейство Ремингтонов  имеет  все  основания  заявлять  на  тебя
права.
   Миракл обнимала и трепала Уайета, и тот вдруг почувствовал, что у него по
щеке скользнула слеза, повиснув на губе. Слизнув соленую влагу, он  уткнулся
носом в кудряшки девочки.
   - Все будет хорошо, Фоллен.
   Потом сестры и Таллула забрали Миракл в  дом,  чтобы  уложить  ее  спать,
напевая старинные колыбельные. Фоллен и Уайет сели на качели. Он смотрел  на
дочь, окутанную одиночеством и печалью, и у него щемило сердце.
   - Я хочу, чтобы у Миракл было то, чего никогда не было у меня... Семья. У
мамы была одна цель в жизни: не  позволить  моему  отцу  видеться  со  мной.
Теперь она счастлива, разъезжает по свету со своим новым мужем. Но  я  хочу,
чтобы у Миракл был дом. Человек, оставивший мне этот дом и счет в банке, был
послан нам Богом, - шепотом говорила Фоллен. - Элеганс - это первый мой дом.
   Уайет шумно втянул воздух, борясь с сомнениями и опасениями.
   - Ты никогда не задумывалась, быть может, твой отец искал тебя? Может, он
любит тебя?
   - Мама рассказывала, как плохо он обращался с  нею.  Поэтому  она  быстро
собралась, взяла меня и вместе со своим другом уехала  в  Европу,  потом  мы
вернулись в Штаты, однако вскоре снова куда-то уехали... Но она любила меня,
и я любила ее, а отец ее обижал...
   Фоллен отвернулась, снова заливаясь слезами.
   Не выдержав, Уайет прижал ее к груди.
   - С годами все меняется. Забудь о прошлом, девочка; теперь  у  тебя  есть
семья.
   - С тобой так спокойно...
   Она прильнула к нему, и  Уайет  обвил  ее  руками,  глядя  в  сгущающиеся
сумерки. Сейчас нельзя сказать Фоллен, что он ее отец.  Обнимая  ее  хрупкое
тело, Уайет скорбел вместе с нею.
   Прошло несколько минут, и Фоллен встрепенулась.
   - Что же я, это неудобно...
   Уайету хотелось воскликнуть, что она его дочь, что он  любит  ее  с  того
самого мгновения, когда медсестра показала ее.  Что  мать  лгала,  не  желая
делиться дочерью... Боль раздирала его, сдавив горло...
   Знакомый запах Таллулы коснулся Уайета. Хозяйка кафе села на качели.
   - Все будет хорошо, - решительно заявила она.
   Фоллен поежилась, и Уайет обнял одной рукой ее, а другой - Таллулу.
   - Давайте просто посидим на качелях, и пусть мои сестры  суетятся  вокруг
Миракл и Лероя, - сказал он. - Вы будете  охранять  меня  от  их  докучливых
забот.
   Фоллен звонко рассмеялась,  женщины  положили  головы  на  плечи  Уайету.
Ночную тишину нарушало лишь поскрипывание качелей.
   - Надо смазать ось, - сказал Уайет, целуя женщин в макушки.
   - Шшш, Таллула засыпает, - шепнула Фоллен.
   - Что-то ритм моей жизни замедлился,  -  хмуро  откликнулась  Таллула.  -
Тесто не подходит, ухажеры перестали приглашать на быстрые танцы. Старею.
   У нее жутко ныла грудь, но она приписала это мыслям  о  том,  как  пальцы
Уайета гладят крылышки приманок.  Ровно  месяц  назад  на  берегу  реки  они
занимались любовью, и воспоминания об этом будут мучить ее до  конца  жизни.
Таллула зевнула, ловя себя  на  том,  что  ей  хочется  вишневого  пирога  с
маринованным укропом - изобретение Норма. Уайет вздрогнул, и она  посмотрела
на него.
   На его  лице  появился  ужас,  и  Таллула  поняла,  что  последние  мысли
высказала вслух.
   - Я люблю вишню и люблю маринованный укроп, - огрызнулась она.  -  Что  в
этом такого?
   В последнее время Уайет уделял ей  гораздо  больше  внимания,  чем  своей
дочери; его сестры постоянно подшучивали  над  ним  с  заговорщицким  видом.
Таллула снова зевнула, перебарывая желание уютно устроиться на  его  широкой
груди.
   Через два часа  Таллула  сидела  на  тренировке  волейбольной  команды  и
любовалась пушечными подачами Джоан Белл, способными пробить стену.
   Она должна занять ее место. Капитан команды на скамейке  запасных  -  это
смешно.
   - Может, не хватает железа, - зевнув, пробормотала она.
   - Угу, - поддакнул Уайет. - Ты не думаешь  о  том,  что  пора  перейти  к
чему-нибудь поспокойнее?
   - Нет. Я всегда дружила со спортом. - Она снова зевнула.
   - Верно, - пробормотал Уайет, бросив на нее  страстный,  горячий  взгляд,
напомнивший ей о том вечере, который прервало появление его сестер.
   В перерыве между сетами Рэнди  Ньюкамер,  подойдя  к  скамейке  запасных,
опустился перед ними на корточки.
   - Эй, Таллула, в чем дело? Неважно себя чувствуешь? - спросил он,  трогая
ей лоб. Таллула сверкнула глазами.
   - Ступай откуда пришел. Оставь меня в покое.
   Рэнди взглянул на Уайета.
   - Когда я с ней встречался, она так не грубила, - обиженно заметил он.  -
Может, ты с ней плохо обращаешься?
   Таллуле не надо было оборачиваться, чтобы понять, что  Уайет  нахмурился;
это прозвучало в его угрожающем тоне:
   - Она дала тебе отставку, так? А у меня с ней - всерьез и надолго.
   Текс Уилсон, врач-терапевт, вытерев пот, пристально всмотрелся в Таллулу.
В свое время она свела его с  Мейзи  Уолтере,  и  теперь  дело  двигалось  к
помолвке. Опустившись на колени, Текс пощупал у Таллулы пульс.
   - Нездоровится?
   - Она чувствует себя просто прекрасно, - буркнул Уайет,  вырывая  у  него
руку Таллулы.
   Текс, бывший боксер-тяжеловес, ежедневно упражнявшийся со штангой, окинул
оценивающим взглядом Уайета, его футболку и потертые джинсы.
   - Тут нужен особый подход, - заявил он, встретившись взглядом с Уайетом.
   - На следующей неделе я  приду  на  тренировку  по  софтболу,  -  сказала
Таллула, а Уайет, скрипнув зубами, сжал ей запястье.
   Текс покачал головой, Рэнди, схватив полотенце, стал вытирать  вспотевшую
грудь.
   - Поберегла бы ты себя, - в один голос произнесли они.
   - Ты такая бледная и едва на ногах стоишь. Никакого спорта  до  тех  пор,
пока тебе не станет лучше, - твердо заявил Текс.
   Уайет шумно вобрал в грудь воздух, окинув недовольным взглядом Таллулу  и
ее бывших ухажеров.
   - Она перешла на ловлю рыбы, -  отчетливо  выговорил  он.  -  Этот  спорт
лучше.
   Когда они пришли к Таллуле  домой,  Уайет,  затолкнув  ее  в  кладовку  с
одеждой, обрушился на нее с  поцелуями,  не  обращая  внимания  на  шарфы  и
платки, падающие с вешалки. Таллула дрожала, проникшись  страстным  желанием
от макушки до пяток. Отмахнувшись от вешалок, она приподнялась на цыпочки  и
обвила Уайета руками.
   - Я по тебе соскучился, - прошептал он, прижимаясь к ее  горячей  щеке  и
засовывая руку под блузку.
   Грудь Таллулы словно сама собой бросилась навстречу его  ладони,  изнывая
от жажды ласки. Ноги у нее подкосились, тело  обмякло.  Невольно  вспомнился
тот сладостный миг, который прервали сестры Уайета.
   - Не щипли меня так, словно я - одна из твоих приманок, Уайет  Ремингтон,
а то я... -  Она  тоненько  вскрикнула,  но  он  заглушил  этот  звук  новым
поцелуем. - Уайет, мы уже не  школьники,  -  пробормотала  она  между  двумя
поцелуями.
   Прижимаясь  к  дрожащему,  пышущему  жаром  телу  Уайета,  Таллула  вдруг
почему-то подумала, что не чувствует никакой слабости и переполнена желанием
отдаться Уайету.
   - Пойдем ко мне в домик, - прошептал он, целуя мочки ее ушей. - Посмотрим
"Мисс Хрюшку".
   Таллула рассмеялась, затем легонько куснула его в щеку.
   - Вот еще!
   Уайет, прижимая ее к себе, засунул руку ей под джинсы, лаская живот.
   - Я хочу, чтобы у нас с тобой был ребенок, - тихо  произнес  он.  Таллула
едва слышала его слова за стуком своего сердца. - Как ты к этому относишься?
Таллула застыла.
   - Ты имеешь в виду, усыновить? В нашем-то возрасте?
   Уайет опустил подбородок ей на макушку. Таллула дунула, отгоняя ленточку,
перелетевшую с его плеча ей на нос.
   - Да, - решительно сказал он. - Давай поженимся прямо сейчас и попробуем.
Мои маленькие головастики не проверяли свои силы с тех пор,  как  много  лет
назад была зачата Фоллен. Если не считать того раза на берегу  ручья,  когда
ты овладела мною прежде, чем я успел подготовиться.
   Таллула недоуменно заморгала.
   - Головастики?
   - Ты забыла биологию? Женские яйцеклетки.., мужские...
   - Уайет Ремингтон! - вспыхнула она.
   - Это неотъемлемая часть любви, -  объяснил  он.  -  И  мы  же  не  имели
возможности испробовать ее по-настоящему. Я люблю тебя, Таллула, и...
   - Головастики, - тупо повторила Таллула, прижимая руку к животу.
   Закрыв глаза, она увидела стайку рыбок, направляющихся к теплому  темному
логову...
   Уайет надавил на задергавшуюся под  чьими-то  ударами  дверь.  Послышался
голос Перл:
   - Уайет-Себастьян, это ты?
   - Уходи, сестричка, - отрезал он. - Я ухаживаю за  своей  возлюбленной  в
единственном закутке дома, который вы нам оставили. Как  я  жду  того  часа,
когда вы уедете отсюда!
   За дверью зазвучал женский смех, и Таллула пылающим лицом уткнулась в шею
Уайету.
   - Неудобно как, - пробормотала она, а он,  проведя  рукой  по  ее  спине,
поцеловал ее в лоб.
   - Ты разрешаешь мне сбегать в кафе  и  попросить  Норма  испечь  вишневый
пирог с маринованным укропом? - соблазнительно улыбнулся Уайет.  -  Если  ты
запрешь дверь своей спальни, я заберусь в окно по  дереву  и  доставлю  тебе
десерт.
   Отпрянув от него, Таллула зажгла в кладовке свет. Уайет был  распален  до
предела. Сняв с его плеча розовый шелковый платок, Таллула повязала  его  на
шею Уайету и расправила концы на груди.
   - Не могу поверить, что мы вот так стоим в кладовке и  целуемся.  Да  еще
разговариваем при этом о голо.., о биологических основах зачатия.
   - Привыкай, - покровительственным тоном  произнес  Уайет,  выводя  ее  из
кладовки с видом  провинциального  эсквайра,  прогуливающегося  с  невестой.
Грациозным движением он закинул конец платка на плечо.
   Сестры ждали их затаив дыхание, со слезами на глазах.
   - Братишка-то наш  взрослеет,  -  заметила  Джейд,  рассматривая  розовый
платок. - Рот до ушей, прямо крокодил, готовый слопать бедную девочку.
   - Он очень мил, Джейд, не приставай к нему, - мягко возразила Дора Белль.
   - Братишка, утром мы уезжаем. Но еще до того, как выпадет первый снег, мы
вернемся, чтобы снова проведать  вас,  -  весело  прощебетала  Руби  Мей,  и
сестры, обступив Таллулу, принялись тискать ее.
   - Хвала Господу, - пробормотал Уайет и удалился.
   Через несколько  минут  он  попросил  Таллулу  выйти  на  крыльцо,  чтобы
перемолвиться парой слов. Там он преподнес ей вишневый пирог с  маринованным
укропом и получил в благодарность сладкий страстный поцелуй.
   -  Как  только  мои  родственнички   уедут,   мне   захочется   чего-либо
посущественнее. Боюсь, я  просто  жутко  изголодался  по  тебе,  любимая,  -
прошептал Уайет, прижимая Таллулу к себе.
   - Меренги получились какие-то пресные, - недовольно заявила на  следующее
утро Таллула.
   Положив Уайету второй кусок пирога с черникой, она вдруг тихо всхлипнула,
не обращая внимания на любопытные взгляды посетителей кафе.
   - Лук, - объяснила она, вытирая глаза.
   Уайет оторвался от размышлений  о  том,  как  хорошо  будет  обнимать  их
ребенка, нянчить его и просыпаться в три утра  для  кормления.  Взглянув  на
полнеющую грудь Таллулы, обтянутую футболкой, он  решил,  что  ей  наверняка
тоже придется просыпаться.
   Он боялся за Таллулу. Страх зародился в то мгновение, когда сегодня утром
машина с сестрами отъехала от дома. Таллула, сонно зевнув, смахнула  с  глаз
слезы, затем расплакалась. И теперь у нее всегда глаза на мокром месте.
   Уайет осторожно привлек Таллулу к себе,  и  она  проплакала  минут  пять.
Затем, всхлипнув, вдруг оттолкнула его.
   - Молчи. Мне понравились твои родственники, хотя сам ты  просто  негодяй.
Удивительно, почему сестры так любят тебя. Ты прекрасно понимаешь: сейчас  у
меня эмоциональный срыв -  наверное,  критический  возраст...  В  моем  доме
кипела ключом жизнь, а теперь стало так тихо... Ты выгнал их в семь утра!
   Ее глаза сверкнули за забрызганными стеклами. Таллула поправила очки.
   - И твой дурацкий взгляд, мол, "все о'кей", меня просто бесит. Ты прибрал
к своим рукам кафе, и постоянные клиенты теперь требуют двойные  чизбургеры.
Ты повсюду все перечинил, и мне не нравится, что везде все в порядке. Иногда
я не могу заснуть, а порой сплю как убитая.  И  все  из-за  тебя,  -  мрачно
закончила она и вышла из дома, хлопнув дверью перед носом Уайета.
   Но не успел он провести рукой по волосам, как Таллула вновь открыла дверь
и бросилась в его объятия. После чего сразу же зевнула, упав головой к  нему
на плечо.
   - Я устала.
   Уайет отнес ее наверх, в спальню. Таллула сразу же заснула. Он лег  рядом
с ней и скоро тоже заснул.
   Через час Таллула проснулась и умчалась на работу, переживая, что  совсем
заспалась.
   Уайет, не зная, как приноровиться к этой новой стороне  любимой  женщины,
не сразу пошел в кафе. Осторожно заказав  кофе  и  пирог,  он  сел  в  углу,
стараясь ничем не вывести из себя Таллулу. Теперь  перед  ним  всегда  лежал
вожделенный второй кусок пирога.
   Разглядывая чернику,  Уайет  гадал,  стоит  ли  ему  выражать  счастье  и
веселье, когда Таллула радом.., или же лучше подождать и посмотреть, в какую
сторону подует ветер.
   Проходящий мимо Норм проворчал:
   - Сделай же что-нибудь, Уайет. Таллула  не  находит  себе  места.  Ты  не
чувствуешь запаха лука?
   Но Таллула уже выходила из кафе с удочкой в руке.
   - Вернусь после обеда, - беззаботно бросила она,  проходя  мимо  Норма  и
Уайета. - Сейчас самый клев. Меня ждет моя крупная.
   Уайет, взглянув на второй кусок пирога, решил, что Таллула важнее.
   Он нашел ее на берегу речки. Усевшись на пень, он взял в рот  травинку  и
тут же пригнулся, уклоняясь от просвистевшей мимо уха блесны.
   Иметь ребенка, держать его на руках, кормить его и менять ему  пеленки  -
что может быть прекраснее этого? Глядя, как Таллула отчаянно машет  удочкой,
сшибая сосновые шишки, Уайет думал, сколько он  пропустил  в  жизни  Фоллен.
Мишель отняла у него дочь, когда у той еще не начали резаться зубки.  Он  не
видел, как она сделала первый шаг, не слышал, как произнесла первое слово.
   Уайет глубоко вздохнул. Его грудь сдавили  муки  прошлого  и  радость  от
сознания, что Таллула носит под сердцем новую жизнь.
   Две женщины - и третья, Миракл, - тесно переплелись в его жизни, и  Уайет
понимал, что должен поступать очень осторожно. Потеря любой из  этих  женщин
будет равносильна тому, что у него вырвут частицу сердца...
   Уайет закрыл глаза, предаваясь размышлениям о Таллуле, об их ребенке...
   Вдруг она обернулась, и все внутри у него  оборвалось.  Подобное  он  уже
испытал много лет назад, незадолго до  того,  как  мать  Фоллен  сбежала  от
него...
   - Знаешь, Уайет.., я все думаю  о  твоих  словах  насчет  "головастиков".
По-моему, их надо сдать на  анализ.  И  если  у  меня  какая-то  странная  и
таинственная болезнь...
   Уайет попытался сделать  вдох,  наполнить  легкие  воздухом,  а  Таллула,
отвернувшись, снова  продолжала  борьбу  с  шишками  и  рогозом.  Весь  мир,
наполненный пробивающимися сквозь листву лучами солнца, вдруг  замер,  точно
дождевая капля, застывшая на острие меча.  Уайет  впился  пальцами  в  пень,
словно цепляясь за скалу над обрывом.., под которым его ждут  изголодавшиеся
львы. Он чувствовал, что  каждое  сказанное  им  сейчас  слово  будет  иметь
решающее значение... Кашлянув, Уайет осторожно произнес:
   - Э-э.., ты о чем это?
   А Таллула вдруг начала плакать, быстро взмахивая удочкой, но  не  попадая
крючком в воду. Леска,  как  хлыстом,  срезала  растущие  на  берегу  цветы.
Ярко-желтые лепестки падали в воду, и течение уносило их прочь.
   Уайет,  вскочив  на  ноги,  шагнул  к  Таллуле,  снедаемый  страхом.  Она
направила на него удочку, остановив его мрачным взглядом.
   - Ты потрясен... И испуган. Ты не хочешь меня. Я знала это.

Глава 8

   Таллула скомкала список женщин,  которые  могли  бы  подойти  Уайету,  и,
швырнув смятый лист в кучу других таких же, вытерла навернувшиеся слезы.
   Мысль о том, что он назовет новую приманку в честь другой  женщины,  была
невыносима.
   Таллула прижала руки к ноющим грудям.  Она  не  могла  сосредоточиться  и
подобрать подходящую пару для Трейси Симмонс,  овдовевшей  семь  лет  назад.
Элеганс был  городом  Таллулы,  люди  привыкли  рассчитывать  на  ее  умение
создавать семьи, но в настоящий момент она могла думать только об Уайете.
   - Что ж, он, несомненно, сдал экзамен на достойного жениха. Тут ничего не
скажешь. А я.., мне тридцать восемь.., я, скорее всего, беременна  от  него.
Да, он прошел курс обучения, и его головастики знают свое дело, -  бормотала
Таллула, зачеркивая имя Донны Вилер, которое только что  написала  на  новом
листе бумаги. - Она слишком хороша для него.
   Закрыв глаза, она увидела сидящего на пне Уайета, задумчиво  наблюдающего
за тем, как она ловит рыбу. Ветер соблазнительно растрепал его волосы, и она
изнемогает от желания вцепиться в них, заставить его  губы  прильнуть  к  ее
ноющей груди.
   Она изнемогает от желания услышать, как Уайет по-южному  певуче  говорит,
что любит ее.
   - Хорошенькое ты  выбрала  время,  чтобы  заводиться,  Таллула  Джейн,  -
одернула она себя. - Оставь Уайета в покое. Ты и так до смерти напугала его.
   Что-то внутри у нее тут же откликнулось, и Таллула тихо застонала.
   - Да, я не хочу заставлять его бросать бродячую жизнь и жениться на  мне,
- презрительно фыркнула она. - Вот уже три дня он прячется от меня,  правда,
приходит есть в кафе. Если он хочет  сидеть  взаперти  в  своем  домике  или
ходить один на рыбалку, я за ним бегать не стану.
   Откинув одеяло, Таллула посмотрела на  свой  живот,  затем  взглянула  на
листок с тестом на  беременность,  чувствуя,  как  ее  губы  расплываются  в
улыбке.
   - Головастики, - медленно произнесла она, вспоминая, как отдался ей Уайет
в тот первый раз. В разгар страсти он был красив, необуздан, силен, каким  и
должен быть мужчина, оплодотворяющий женщину...