ои уроки.
   -  Не  пытайся  применить  полученные  знания  в  отношении   Фоллен,   -
предостерегла Таллула и выбросила из головы всех прочих женщин,  на  которых
мог бы так жадно и пылко смотреть Уайет.
   - Ни в коем случае, - согласился он между такими сладкими поцелуями,  что
у нее перехватило дыхание.
   Ладонь Уайета, проникнув под футболку Таллулы, ласкала  ее  живот,  затем
его пальцы скользнули под пояс.
   Таллула не могла и не хотела дышать - дыхание может разорвать  очарование
сладостного ожидания - и не  отрывала  взгляда  от  Уайета,  стиснувшего  ей
запястье.
   - Я уже много лет не общался с женщинами, - произнес  он  тихим  глубоким
голосом, наполненным запахом южных ночей. - Наверное, я однолюб.
   - Это хорошее  качество.  -  Таллула  словно  со  стороны  услышала,  как
выдохнула эти слова. - Я сама такая же.
   - Может быть, я растерял все навыки, - сказал он,  изучая  ее  обнаженные
ноги.
   - Может быть, - согласилась Таллула, выпуская из легких  последний  грамм
воздуха.
   Ее тело напряглось, мышцы задвигались в нежном ритме; она ощутила  апогей
страсти, длящийся мгновение и  в  то  же  время  вечность.  Подобно  голубю,
вознесшемуся к облакам, с ее уст сорвался крик, который, как ей  показалось,
распугал всю рыбу в реке.
   Заставив веки разомкнуться, Таллула увидела его лицо.
   - Не смейся, - пробормотала она, утыкаясь ему в шею, а он,  нежно  прижав
ее, тихо сказал:
   - А теперь, Таллула, расскажи мне, чем тебя обидел Джек. И почему  всякий
раз, когда ты видишь ребенка, у тебя появляется такое выражение,  словно  ты
только что побывала в преисподней.
   Таллула вонзила ногти в нагретые солнцем плечи Уайета, борясь со  страхом
и сравнивая его с  предлагаемыми  им  покоем  и  безопасностью.  Выскользнув
из-под его тела, она легла на  спину,  разглядывая  искрящиеся  в  солнечном
свете сосновые иголки. Уайет  дал  ей  время  подумать,  осмыслить  то,  что
составляло ее тайну, то, что она не раскрывала ни перед кем.
   Она бежала слишком долго и слишком быстро, и  теперь  перед  ней  чернела
зияющая пустота. Таллула мысленно прошлась по годам и наконец  нашла  нужные
слова.
   - Он давил мне на психику. Я любила Джека, и наш брак был  бы  прекрасен.
Но у нас не было детей. Можно было бы взять приемных. Но Джек  твердил,  что
сущность мужчины состоит в производстве  детей,  предпочтительно  мальчиков.
Дети не появлялись, и он начал доводить меня злыми упреками  за  то,  что  я
неполноценная  женщина.  Я   предложила   пройти   обследование,   но   Джек
отказался... Может, он и не хотел знать правду.
   Уайет поцеловал ее в лоб, ласково покачивая. Таллула лежала рядом с  ним,
ей было очень покойно.
   - Я любила его и потому  безоговорочно  взяла  всю  вину  на  себя.  Джек
говорил, что я бесплодна...  И  я  стала  думать  так,  как  думал  он:  что
бесплодную женщину нельзя любить...
   Таллула попыталась улыбнуться, но ей это плохо удалось. У  нее  задрожали
губы, она ощутила скользящие по  щекам  слезы.  Смахнув  их,  Таллула  снова
попыталась выдавить храбрую улыбку.
   - Глупо, правда? Прошло столько лет, а мне все еще больно. В конце концов
я уже сама не хотела знать, могу ли я иметь детей. Потому что если это так -
значит, Джек был прав... Я его не возбуждала. Он  не  хотел  меня...  И  это
постоянно возвращается ко мне, мучит меня.
   Уайет мрачно высказался насчет того, что следовало бы сделать с ее бывшим
мужем. Дрожащей рукой он вытер Таллуле щеки,  привлекая  ее  к  себе,  целуя
глаза, нос, губы.
   - Ты женщина, Таллула Джейн, полная любви, -  дрогнувшим  голосом  шептал
он. - Только полный идиот не гордился бы тем, что ты заполняешь его жизнь.
   Таллула попыталась разрядить обстановку:
   - Все варвары так любят целоваться? Уайет пропустил ее вопрос мимо  ушей:
он был слишком занят. Когда Таллула наконец смогла свободно  вздохнуть,  она
осознала, что вцепилась ему в волосы, не позволяя оторваться от своих губ.
   - У нас ведь все получится, Уайет?
   - Вне всякого сомнения, Таллула Джейн.  Мы  будем  любить  друг  друга  и
рассеем все сомнения относительно того, способна ли ты  пробуждать  страсть,
потому что, если в самое ближайшее время я не овладею тобой, я...
   Таллула  рассмеялась   вслух,   внезапно   почувствовав   себя   молодой,
беззаботной и привлекательной. Уайет дрожащими руками раздел ее. Он  целовал
каждый дюйм открываемого тела, превратив соски в две болезненные точки.  Его
рот, обрушившийся на них с ласками и поцелуями, нисколько  не  облегчил  эту
боль. Больше того, она разлилась по всему телу  Таллулы.  Избавление  пришло
только тогда, когда Уайет оказался на ней и между ними не осталось ни клочка
ткани.
   Он посмотрел на нее, улыбнувшись застенчиво и нежно. Таллула  смахнула  с
его лба волосы, разглаживая морщины. Уайет осторожно  надавил  на  нее  всем
своим телом, словно наконец  вернулся  домой  с  твердым  намерением  больше
никогда не уходить.
   - Поосторожнее, Таллула Джейн. Я уже в годах, и никто не знает,  остаются
ли в живых средневековые варвары после той любви, которая будет сейчас у нас
с тобой.
   - Иди ко мне, - прошептала она, обнимая его дрожащие плечи. - Я обо  всем
позабочусь, мистер Уайет Ремингтон.
   На  лице  у  Уайета  было  выражение  бесконечного  блаженства.  Таллула,
вспомнив, как он танцевал с Миракл, подумала, какой бы  замечательный  вышел
из него отец. Она тихо спросила:
   - Ты дрожишь. Тебе холодно?
   - Нет, - прошептал он ей в шею. - Я стараюсь сосредоточиться.
   - На чем? - улыбнулась Таллула.
   - Разве не ты говорила, что я не способен  одновременно  разговаривать  и
сосредоточиваться на чем-то еще? - произнес он голосом,  в  котором  страсть
переливалась веселыми искорками.  -  Каждому  истинному  рыболову  известно,
насколько важно попасть точно в цель. На этом я и пытаюсь сосредоточиться.
   - Я помогу, - пообещала Таллула.
   - Благодарю, - только и  успел  вымолвить  Уайет,  и  они  отправились  в
жаркое,  восхитительное  путешествие,  окончившееся  ослепительной  вспышкой
где-то недалеко от солнца.
   Не отпуская Таллулу, Уайет укутал  ее  и  себя  в  одеяло,  и  они  стали
смотреть на проблескивающее сквозь листву заходящее солнце.
   Вздохнув, Таллула устроилась поуютнее, уткнувшись носом в  его  волосатую
грудь.
   - У тебя здесь седые волоски, - заметила она.
   - Я сильно состарился за последние несколько минут, - с долгим  медленным
вздохом удовлетворения объяснил Уайет.
   Но Таллула думала только о том, что он сказал в момент наивысшего  накала
страсти, когда у нее из самой глубины души вырвался крик, а Уайет  отдал  ей
всего себя...
   "Я люблю тебя, Таллула.., люблю..."
   Таллула зажмурилась. Хотя прежде ей не приходилось сталкиваться  с  этим,
она слышала, что в пылу страсти мужчина  способен  произнести  такие  слова,
ничего при этом не имея в виду.
   - Я люблю тебя, Таллула Джейн, -  сонным  голосом  пробормотал  Уайет.  -
Привыкай к этому, - он зевнул. - Я уже несколько недель  не  сплю  по  твоей
милости.
   Таллула широко раскрыла глаза, окруженная страхами, холодящими ее больше,
чем надвигающаяся ночь в горах. Поднявшись, она начала одеваться.
   Он, взглянув на нее, нахмурился.
   - Ты что?
   "Я люблю тебя, Таллула..."
   Таллула уже не думала о  любви,  о  боли,  которую  она  может  принести,
разрывая душу... Прыгая на одной ноге, она стала обуваться, чувствуя, что  в
кроссовки набились камешки.
   Она перепутала  правую  кроссовку  с  левой  и  натянула  футболку  задом
наперед.
   -  Ложись-ка  ты  опять  в  нашу  постель,  приказал  Уайет  тоном  мужа,
повторяющего это своей жене каждый вечер.
   - Ты  забыл,  сколько  нам  лет?  -  напомнила  Таллула,  тщетно  пытаясь
запихнуть трусики и лифчик в карман шорт.
   Уайет провел рукой по волосам, и Таллула вспыхнула, увидев, что он  снова
возбужден.
   - Прикройся, - дрожащим голосом выдавила она.
   "Я люблю тебя..."
   Таллула не была готова к тому, что в ее жизнь вторгнется  мужчина,  снова
заставит ее почувствовать себя желанной и повелительным  тоном  мужа  станет
приказывать ей вернуться в постель.
   Уайет никоим образом не походил на мужа, вялого и сонного.
   Он прошелся взглядом по ее обнаженным  ногам,  поднял  его  на  обтянутую
футболкой грудь.
   - Кажется, я начинаю овладевать знаниями, -  ласково  промурлыкал  он.  -
Почему бы тебе не прилечь рядом со мной и не продолжить обучение?
   - О, - как  можно  небрежнее  постаралась  сказать  Таллула,  глядя  куда
угодно, только не на Уайета. - По-моему, нам пора идти.  Тебе  же  известно:
понедельник - день напряженный и мне рано вставать.
   - Лерой эту ночь проводит у Фоллен  и  Миракл,  -  с  надеждой  продолжал
настаивать он.
   - Уверена, ему  там  будет  хорошо,  -  решительно  подтвердила  Таллула,
поворачиваясь к нему спиной, давая возможность одеться.
   - Мне будет очень одиноко, - сказал Уайет, подходя к ней сзади и утыкаясь
теплым лицом ей в шею. - Не бойся, Таллула. Для меня это все тоже ново.
   Таллула задрожала, несмотря на жар его тела, а он продолжал:
   - В следующий раз мы никуда не будем  торопиться.  Ты  меня  распалила...
Любовь нетерпеливого рыжеволосого смерча кого угодно собьет с ног.  Особенно
если перед этим было долгое воздержание. Ты же понимаешь: мастерство  дается
практикой.
   Затем, склонившись к ее уху, он решительным тоном произнес:
   - И усвой вот что, Таллула Джейн. Ты не отвертишься от  меня  так  легко,
как от своих прежних кавалеров. Я уже рядом с тобой и не намерен  отступать.
Ты - единственная женщина, по которой я пускаю слюнки...
   Уайет громко рассмеялся, а Таллула, вырвавшись, стала подниматься наверх.
Ее остановил пронзительный свист Уайета, и она подумала, что  в  первый  раз
слышит смех этого варвара.
   Уайет сел за руль, а Таллула забилась  в  самый  угол  и  стиснула  руки,
пытаясь унять дрожь.
   Уайет, взглянув на нее, тихо произнес:
   - Садись поближе. Мне нужно учиться  управлять  машиной,  держа  руку  на
колене любимой женщины.
   - Уайет, - Таллула придвинулась к нему и позволила его руке  лечь  на  ее
бедро, - что скажут люди? Мы с тобой отправились  на  рыбалку  и  ничего  не
поймали, а ты ведь мастер высшего класса. Они все  поймут...  Ты  не  забыл,
сколько нам лет?
   - Ерунда. Мы с  тобой  еще  совсем  молодые,  Таллула.  По  крайней  мере
чувствуем себя такими; - добавил он, сладко целуя ее.

Глава 5

   На рассвете  Уайет  начал  опробовать  свою  новую  приманку.  "Таллула",
сказочное блестящее красно-черное творение, гордо скользила по водной глади.
Изготавливая эту блесну, автор думал только о настоящей  Таллуле.  Она  была
так взволнована вчера, так встревожена.
   Ей нужно время, чтобы обдумать, взвесить то, что происходит между ними.
   Взглянув на тенистую поляну на берегу, где они занимались любовью,  Уайет
глубоко вздохнул. Третье воскресенье июня - эту дату он никогда не  забудет.
Ночью голод по Таллуле стал настолько сильным, что Уайет готов был забросить
работу и забраться по веткам к ней в окно.
   Вытащив "Таллулу" из глубины ручья, он потаскал ее по  поверхности  воды,
дразня крутящихся вокруг, подобно бывшим ухажерам, рыбин. Таллула  приковала
его к себе, лишив душевного спокойствия. Крик, вырвавшийся из самой  глубины
ее души в тот миг, когда он овладел ею, был настолько искренним и  глубоким,
словно они уже когда-то любили друг Друга.
   А потом он лежал, ощущая  нежное  трепыханье  ее  сердечка,  словно  она,
торопясь, бежала к нему навстречу... Позже  мышцы  Таллулы  расслабились,  и
она, сладостно вздохнув, положила голову ему на грудь.
   Уайет бросил хмурый взгляд на  то  место,  где  они  лежали.  Надо  будет
двигаться осторожнее, сдерживаться, но не  отпускать  леску.  Таллуле  нужно
время, чтобы узнать его, прочувствовать его любовь, которая крепнет с каждым
днем. Он хочет остаться рядом с ней до конца жизни... Любить ее  так,  чтобы
стерлась нанесенная бывшим мужем рана... Уайет вполголоса проклял  человека,
причинившего Таллуле такую боль.
   Таллула просыпала сахар и  теперь  разглядывала  белую  горку,  вспоминая
вчерашний день с Уайетом.
   Белая пирамидка искрилась в лучах утреннего солнца, пробивавшихся в окно.
Таллула провела по ней кончиком пальца.
   В сравнении с Джеком - единственным мужчиной, которому она отдавала  свое
тело, - Уайет был словно из другой галактики. Таллула  вздохнула,  борясь  с
последствиями недосыпания и странным жарким,  иссушающим  чувством,  тлеющим
где-то в глубине ее тела.
   Постоянно занимающаяся спортом, не знающая, что такое  бессонница,  после
любви на траве Таллула всю ночь ворочалась под одеялом, чувствуя,  как  ноет
тело, а сердце трепещет от радости...
   "Я люблю тебя...".
   Прощальный поцелуй на пороге испек бы яйцо  в  декабрьский  мороз.  Уайет
прижал Таллулу к себе, уткнувшись носом ей в шею.
   - Ты пахнешь, как мы, - сдавленно проговорил он,  запуская  руку  под  ее
футболку и лаская обнаженную грудь. - Это хорошо.
   Таллула  была  потрясена;  в  голове  у  нее  пронеслось  воспоминание  о
презрении Джека, но тут же улетучилось прочь, когда Уайет еще крепче  прижал
ее к себе.
   Медленно покачивая Таллулу, он начал рассказывать ей, какая она на  вкус,
как идеально подходят друг другу их тела и что он испытывал, овладевая ею, -
будто у них одна душа, одно  сердце.  Это  больше,  чем  единение  тел.  Это
чувство никогда не изменится, оно будет соединять их и на закате жизни.
   Таллула  прильнула  к  нему  всем  телом,  приподнявшись  на  цыпочки,  и
всмотрелась в его темные голодные глаза.
   - Только не говори, что любишь меня, Уайет Ремингтон; - дрожащим  голосом
приказала она. - Мы слишком старые, чтобы бросаться пустыми фразами...
   - Буду говорить, - ответил он, чмокая ее в нос.
   - Не надо.
   - Но это правда, - прошептал он.
   - Нет.
   - Правда, Таллула Джейн. Истинная правда. Ты  поймала  меня.  Безжалостно
захватила.., в свою сеть.
   Поцеловав Таллулу еще раз, Уайет издал жадный стон, но тут же отпустил ее
и ушел, насвистывая веселый мотивчик.
   Час неистовых занятий на домашнем тренажере нисколько не  успокоил  нервы
Таллулы. Ванна с душистой эссенцией напомнила ей о том, как пахла  земля  на
берегу, когда они лежали на одеяле, об аромате, принадлежащем ему одному.
   Норм, подойдя к Таллуле сзади, взглянул через ее плечо  на  рассыпавшийся
сахар.
   - Уайет, значит? Что ж, выводить его имя на сахаре лучше, чем каждый день
жарить лук. Мне он уже начал сниться в кошмарных снах.
   Таллула, посмотрев на стойку, с ужасом увидела,  что  вывела  в  сахарном
песке имя "Уайет". Она едва успела смахнуть его, как в кафе появились  Уайет
и ее отец,  размахивающий,  словно  трофеем,  каталогом  "Рыболовные  снасти
У.Р.".
   Темные глаза Уайета тотчас же отыскали Таллулу. Кивнув ее отцу, он достал
из кармана мелочь и бросил монетку в музыкальный автомат. Заиграла медленная
музыка, и он,  подойдя  к  Таллуле,  попытавшейся  скрыться  за  кофеваркой,
схватил ее за руку и вытащил на танцплощадку.
   В самые напряженные утренние часы он прижал ее к себе, покачиваясь в такт
музыке.
   - Доброе утро, Таллула, - шепнул он ей на ухо, проводя ладонью по руке  и
спине.
   - С посетителями  я  танцую  только  быстрые  танцы,  -  попыталась  было
возразить Таллула.
   - Времена  меняются...  У  медленных  танцев  есть  свои  достоинства,  -
протянул Уайет, прижимая руку к ее сердцу. - Как ты себя чувствуешь?
   Заглянув ему в глаза, Таллула поняла, что Уайет хочет ее,  хочет  сейчас,
немедленно...
   - Я к такому не привыкла, - с трудом выдавила она.
   - Знаю.., именно поэтому сегодня вечером я забираю тебя на новый урок.
   - Уайет, сегодня я занята. - Нельзя позволять ему планировать ее жизнь.
   - Я тебе помогу. В речке есть один крупный экземпляр с  твоим  именем  на
спине, - прошептал он ей на ухо, и по ней побежали мурашки. - По виду фунтов
шесть чистой ярости... Конечно, если борьба тебе не по душе, если ты  хочешь
чего-нибудь поспокойнее, я к этому тоже  готов...  Хотя,  когда  я  рядом  с
тобой, я за себя не ручаюсь.
   Ощущая его всем телом, Таллула с трудом дышала. Вобрав в  легкие  воздух,
она прерывисто выдохнула его, вспоминая  освещенные  солнцем  плечи  Уайета,
лежащего на ней.
   - Лерой соскучился по тебе, - тихо добавил Уайет. - И я тоже.
   Джейсон Кеннеди уехал в отпуск, и в День независимости  Уайет  занял  его
место в команде Таллулы.  Волейбол  не  был  его  коньком;  ему  не  хватало
проворства, и Таллула накричала на него  за  непринятую  подачу.  По  дороге
домой она  объяснила,  что  вовсе  не  обязательно  гробить  мячи,  и  Уайет
обрушился на нее со сдерживаемой несколько дней страстью.
   Утром все тело его от головы до  пяток  ныло,  и  ему  с  трудом  удалось
провести демонстрацию образцов в магазине  Майклсона.  Плюхнувшись  на  свое
обычное место в кафе, он мрачно проводил взглядом Таллулу,  подающую  второй
кусок  пирога  Арнольду  Риггзу,  бывшему  ухажеру,  мастерски  играющему  в
волейбол.
   Вечером, когда солнце золотом  искрилось  среди  листвы,  Уайет,  отложив
удочку, смотрел на стоящую  на  берегу  речки  женщину.  Таллула  непрерывно
двигалась, громко топая в его резиновых сапогах. Она закидывала удочку вверх
и вниз по течению, путала леску, цепляя ее за кусты, а один раз даже поймала
джинсы Уайета. Быстро подбежав к нему, Таллула выхватила  из  коробки  новую
блесну. Уайет успел пару раз чмокнуть ее. Рыжеватые волосы Таллулы горели  в
лучах солнца, стройная фигура четко вырисовывалась на фоне темных прибрежных
зарослей. Техника ее оставляла желать лучшего, но все же  Уайет  решил,  что
это самое прекрасное зрелище, какое ему доводилось видеть и описать  которое
было невозможно. Он поднял удочку, защищаясь от  стремительно  просвистевшей
блесны. Зацепив сосновую шишку, Таллула утащила ее в воду.
   Уайет вздохнул, морщась от боли в мышцах, вызванной вчерашним волейболом,
и от желания обладать Таллулой.
   -  Уайет!  -  окликнула  его  Таллула,  положившая  удочку  на  камни   и
захлюпавшая к нему в огромных сапогах. - С тобой все в порядке?
   - Нет, черт возьми, - искренне признался он, чувствуя себя очень  хрупким
и больным. Он просто места себе не находил от нетерпения  -  что  совершенно
немыслимо для человека, привыкшего к спокойной, размеренной жизни.
   Таллула остановилась перед ним, поправила очки.
   - С тех пор как я наорала на тебя во время игры, ты все время дуешься.  Я
капитан команды, Уайет. Это моя обязанность - орать на всех.
   Уайет снова вздохнул, решив не раскрывать рта до  тех  пор,  пока  он  не
понадобится для других целей.
   - Ты правда назвал эту приманку в честь меня?
   - Угу.
   - Почему?
   - Смотри.
   Уайет поднял удочку, и красно-черное творение  грациозно  заскользило  по
поверхности ручья. Лениво плывшая форель метнулась следом,  вспарывая  воду.
Таллула, часто дыша,  стиснула  ему  руку.  Уайет  закинул  удочку  вниз  по
течению, чтобы прижаться к Таллуле,  прикоснуться  к  одетой  в  его  куртку
груди.
   - Уайет, не могу объяснить, но в этой наживке есть что-то  неприличное...
Ты правда думаешь, что здесь плавает крупная рыбина, специально для меня?
   - Уверен. Только для тебя, - решительно заявил он, стиснув колени,  чтобы
унять разливающийся по телу жар.
   Выводя вместе с Уайетом Лероя на вечернюю прогулку по  Элегансу,  Таллула
чувствовала, что ни один  мужчина  не  посмеет  к  ней  приблизиться.  Уайет
проводил ее до дома и носком ботинка помешал ей закрыть дверь.
   - Лерой забежал в дом, -  медленно  выговорил  он  распухшими  от  пылких
поцелуев губами.
   Таллуле нравилось целоваться  с  ним.  Ей  нравилось  прижиматься  к  его
жесткому, даже мрачному рту. Нравилось проникать языком между губ, играть  с
ними. Нравилось обвивать руками его  плечи,  крепко  прижимаясь  к  нему,  и
смотреть,  какие  чувства  пробуждаются  в  н