ень интересно (англ.).
 - Ну  а ты, дядя Габриель, если б я тебе сказала что-нибудь непонятное,
о чем тебе еще рано знать, что бы ты сделал?
 - Скажи, там видно будет,- сказал Габриель с опаской.
 - Вот,  например,-  безжалостно  продолжала  Зази,- если я тебя спрошу,
гормосессуалист ты или нет? Тебе это будет понятно? Тебе еще не рано об этом
знать?
 -Mot iteretig,- сказал  один из туристов  (кстати,  тот же, что и в
прошлый раз).
 - Бедный Шарль,- вздохнул Габриель.
 - Ты будешь отвечать, да или нет?  - закричала Зази.- Ты понимаешь, что
значит слово "гормосессуалист"?
 - Разумеется,- заорал Габриель,- тебе что, нарисовать?
 Заинтересованная толпа тут же приняла его  предложение. Некоторые  даже
зааплодировали.
 - Слабо тебе! - сказала Зази.
 Именно в эту минуту появился Федор Баланович.
 - Быстренько! Быстренько!  - заорал он.--Шнель! Шнель!!! Все в автобус!
Пошевеливайтесь!
 - Where are we goig ow? '
 - Сент-Шапель,-  ответил Федор Баланович.- Это -  жемчужина готического
искусства. Поторапливайтесь! Шнель! Шнель!
 Но поторапливаться туристы не хотели,  поскольку их  очень интересовало
то, что происходило между Габриелем и его племянницей.
 - Видишь?  - говорила последняя последнему, который, разумеется, ничего
не нарисовал.- Видишь, тебе слабо!
 - Боже! Как она мне надоела! - восклицал последний.
 Федор Баланович, самонадеянно садясь в автобус, внезапно обнаружил, что
за ним последовали только три-четыре недоноска.
 -  Что  за  дела,-  заорал  он.-  А  как же дисциплина?  Куда  они  все
подевались, черт возьми?
 Он  несколько  раз  посигналил. Ни на кого, однако, это  впечатления не
произвело.  Лишь  только  полицейский, которому  было предписано следить  за
соблюдением  тишины,  посмотрел на него  недобрым взглядом. Поскольку  Федор
Баланович  не хотел вступать  в вокальный конфликт с такой важной птицей, он
покинул кабину и направился к руководимому им  коллективу, чтобы уяснить для
себя, чем, собственно, вызвано неповиновение подчиненных.
 А теперь куда мы идем? (англ.}
 - Да это же Габриэлла! - воскликнул он.-Чего ты тут делаешь?
 - Тсс! Тсс! -  сказал  Габриель, в то время как круг его  поклонников с
наивным энтузиазмом приветствовал эту встречу в верхах.
 - Надеюсь, ты  не будешь  изображать  им  сейчас  "Умирающего лебедя" в
пачке? - сказал Федор Баланович.
 - Тсс! Тсс!  -  снова  прошипел  Габриель,  опять не  проявляя  желания
выразить свою мысль в более развернутом виде.
 -  Что это за  девчонка?  Почему  ты ее  с  собой  таскаешь? Где  ты ее
подобрал?
 - Это моя племянница. Я бы тебя попросил с большим уважением относиться
к моим, пусть даже несовершеннолетним, родственникам.
 - А это кто такой? - спросила Зази.
 - Это мой приятель,- сказал Габриель.- Федор Баланович.
 -  Вот  видишь,- сказал  Федор  Баланович.-  Теперь  я уже  не  работаю
бай-найт.  Я  поднялся вверх по  социальной лестнице и вожу этих  дураков  в
Сент-Шапель.
 - Может, ты нас домой подвезешь? Из-за этой чертовой забастовки путей и
извращений, чего не захочешь - все нельзя. Ни одного такси на горизонте.
 - Что, неужели домой?? Еще рано,- сказала Зази.
 -  В  любом случае  мы  должны  прежде всего  охватить  Сент-Шапель  до
закрытия.  А потом,- добавил он, обращаясь к Габриелю,- я постараюсь отвезти
тебя домой.
 - А Сент-Шапель - это действительно интересно? - спросил Габриель.
 -  Сент-Шапель!  Сент-Шапель!  - раздались вопли  туристов,  и те,  кто
испускали этот туристический вопль, в едином мощном порыве  увлекли Габриеля
к автобусу.
 -  А  он  им  понравился,-  сказал  Федор Баланович,  обращаясь к Зази,
которая, как и он, оказалась в последних рядах.
 - Неужели ш вы думаете,-сказала Зази,- что я поеду в  одном автобусе  с
этими тюфяками?
 - Мне это совершенно безразлично,- сказал Федор Баланович.
 И  он  опять  сел   за   руль   перед  микрофоном,  которым  тут  же  и
воспользовался.
 - Пошевеливайтесь! - весело промегафонил он.- Шнель! Шнель!
 Поклонники   Габриеля  уже  успели  удобно  усадить  его  в  кресло  и,
вооружившись соответствующей аппаратурой,  измеряли давление световых  волн,
чтобы спортретировать его  против  света. Несмотря  на то, что Габриель  был
польщен таким  вниманием,  он тем  не менее  поинтересовался  судьбой  своей
племянницы. Узнав от Федора Балановича, что означенная племянница отказалась
присоединиться  к  движению  масс,  он  вырвался  из  заколдованного   круга
иностранноговорящих, вышел из автобуса, кинулся к Зази, схватил ее за руку и
потащил к дверце.
 Кинокамеры застрекотали.
 -  Мне  больно!  -  орала взбешенная  Зази. Но и ее унес  к Сент-Шапель
автобус с тяжелыми шинами.

IX
 - Разиньте  зенки, сборище придурков! - сказал Федор Баланович.- Справа
вы сейчас увидите вокзал Орсэ. В смысле архитектуры - не хухры-мухры. И даже
если  мы опоздаем в Сент-Шапель  -  а так скорее всего и будет,  ведь сейчас
столько  пробок  из-за  этой  чертовой  забастовки,-  вам  потом  будет  чем
утешиться.
 Слившись в  порыве  всеобщего  и  полного  непонимания, туристы  дружно
разинули рты. Наиболее  фанатичные, вообще не  обратив никакого  внимания на
брюзжание мегафона,  уселись задом наперед с ногами на сиденья и принялись с
чувством  разглядывать архигида Габриеля. Он улыбнулся, и тогда в их сердцах
проснулась надежда.
 - Сент-Шапель,- пытались произнести они,- Сент-Шапель...
 -  О  да,-  ответил он любезно,- Сент-Шапель (пауза,  жест) -  истинная
жемчужина готического искусства (жест, пауза).
 - Слушай, может, хватит нести околесицу? - злобно сказала Зази.
 - Продолжайте, продолжайте,-  закричали туристы, заглушая голос девочки
своими  криками.- Мы хотим внимать! Мы хотим внимать! -  дружно скандировали
они,  силясь  вспомнить  что-нибудь  из  пособия  по  интенсивному  обучению
иностранному языку.
 - Надеюсь, ты все-таки не пойдешь у них на поводу,- сказала Зази.
 Через  ткань  брюк  она  прихватила немного  его  плоти и изо всех  сил
ущипнула.  Было  настолько  больно,  что  крупные  слезы  потекли  по  щекам
Габриеля.  Туристы, при всем своем обширном космополитическом опыте, впервые
видели, как  плачет  гид. Они забеспокоились.  Проанализировав его  странное
поведение,  кто  при  помощи  дедукции,  а  кто  при  помощи  индукции,  они
единодушно пришли к выводу: нужны чаевые. Деньги  были собраны и положены на
колени бедняге, лицо которого вновь озарилось улыбкой, вызванной не  столько
чувством  благодарности, ибо сумма была не слишком велика, сколько  тем, что
боль наконец стихла.
 - Все это может показаться странным,- робко обратился он к туристам.
 Одна  весьма изысканного  вида франкоговорящая  особа  как нельзя лучше
выразила общее мнение:
 - Так как же Сент-Шапель?
 - Ах да! - вымолвил Габриель и сделал широкий жест.
 - Сейчас он заговорит,- сказала полиглотка своим сородичам на их родном
наречии.
 Некоторые,  вдохновившись,  даже  встали  на сиденья, чтобы  ничего  не
пропустить,  ни мимики, ни слов. Габриель для уверенности прокашлялся, и тут
опять вмешалась Зази.
 - Ой! Больно,- членораздельно произнес Габриель.
 - Бедненький! - воскликнула полиглотка.
 - Вот дрянцо! - прошептал Габриель, потирая ляжку.
 -  Лично  я линяю отсюда  у первого же  светофора,-  выдохнула ему Зази
прямо в  ушную  раковину.-  Надеюсь, дядюшка, тебе  понятно, что  ты  должен
делать?
 - А как же мы домой попадем? - простонал Габриель.
 - Не хочу я домой!
 - Но они от нас не отстанут...
 - Значит, так. Если мы сейчас же не выйдем, прошипела  Зази с яростью,-
я им скажу, что ты - гормосессуалист.
 -  Во-первых, это неправда,-  спокойно сказал Габриель.- Ававтарых, они
не поймут.
 - А если это неправда, почему тогда растлитель малолеток так сказал?
 - Извините (жест). Никто пока еще не доказал, что он растлитель.
 - Не понимаю, чего тебе еще надо?
 - Мне нужны факты.
 И с  просветленным лицом он сделал широкий жест, что произвело огромное
впечатление на завороженных таинственностью этой беседы  туристов, сложность
которой  заключалась  не  только в  незнакомой им  лексике, но  и  в  весьма
непривычном сочленении экзотических идей.
 - К тому же,- добавил Габриель,- когда ты  его привела, ты сказала, что
он - полицейский.
 - А теперь я  говорю, что он - сексуальный маньяк. Хотя  ты в этом  все
равно ничего не понимаешь.
 - Нет уж извини (жест), я знаю, что это такое.
 - Знаешь, что это такое?
 -  Прекрасно  знаю,-  ответил  Габриель с обидой,-  мне,  да будет тебе
известно, частенько приходилось отбиваться от таких вот типов. Что, это тебя
удивляет?
 Зази расхохоталась.
 - Меня это совсем не удивляет,- вмешалась франкоговорящая особа, смутно
понимавшая,  что обсуждается  нечто из области комплексов.- Ни  капельки! Ну
совсем ни капельки!
 И она  томно  посмотрела  на  Габриеля. Габриель,  покраснев,  покрепче
затянул  узел  галстука,  но  перед  этим  быстрым  и  незаметным  движением
проверил, застегнута ли ширинка.
 - Слушай! - сказала Зази, которой уже изрядно надоело  смеяться.-  А ты
примерный семьянин! Ну что, пошли?!
 И она снова изо всех сил ущипнула его. Габриель подпрыгнул с возгласом:
"Ой, больно!"  Конечно, он мог влепить девчонке оплеуху, да  еще такую, чтоб
зубы посыпались, но как бы отнеслись к этому его  поклонники?  Нет, уж лучше
навсегда  он  исчезнет  из  их  поля  зрения,  а не  останется в  их  памяти
отвратительным, достойным всяческого порицания истязателем детей. Как только
они попали в солидную пробку, Габриель в сопровождении Зази спокойно покинул
автобус, несколько раз заговорщически подмигнув растерянным туристам,- таким
хитроумным и нечестным способом он рассчитывал усыпить их бдительность.  Что
же  до Федора Балановича,  то ему было решительно  все равно, что там делает
Габриэлла.  Он  был  озабочен  лишь  тем, чтобы препроводить  свою  паству в
означенное место до того  момента, как музейные работники отправятся кирять,
ибо  такая  лакуна  в программе  была  бы уже не  восполнима,  поскольку  на
следующий день  туристы уезжали любоваться седыми камнями Гибралтара.  Таков
уж был их маршрут.
 Хихикнув  им  вслед,  Зази уже  вошедшим в привычку  жестом  прихватила
ноготками  через  ткань брюк небольшой кусочек Габриелевой плоти и произвела
спиралеобразное движение снизу вверх.
 -  Черт  подери! -  заорал  Габриель.-  Ну  не  смешно это, неужели  не
понятно! Елки-палки!
 -  Дядюшка Габриель,- спокойно сказала Зази,-  ты  мне  еще не  сказал,
гормосессуалист ты или нет, это - ва-первых. Ававтарых, откуда ты знаешь все
эти чудные заграничные словечки, которые ты только что произнес? Атвичай!
 - Хоть ты еще и маленькая, а уж  знаешь, чего хочешь,- отметил Габриель
слабеющим голосом.
 - Атвичай же! - и она изо всех сил вмазала ему ногой по щиколотке.
 Габриель  запрыгал  на одной ноге, изображая  на  своем  лице  страшные
страдания:
 - Ой-ей-ей-ей-ей,- простонал он.
 -  Атвичай!  - повторила Зази. Слонявшаяся поблизости без  всякого дела
приличного вида дамочка подошла к девочке и сказала:
 - Послушай, детка, ведь ему очень больно! Со взрослыми нельзя так грубо
обращаться.
 - А ну  их в задницу, этих взрослых,- ответила Зази.- Я что ни спрошу -
он- не отвечает.
 - Ну и что, что  не  отвечает?  Надо  избегать  насилия  в отношениях с
людьми, деточка! Это совершенно недопустимо!
 - В задницу это ваше "недопустимо"! Какое ваше дело!
 - Какое мое дело? У меня вообще никаких дел нет, я свободна. Я - вдова.
 - Послушайте, оставьте девочку в покое,- сказал уже успевший опуститься
на скамейку Габриель.
 -  А  вы  весьма  оригинально подходите к проблеме  воспитания,  как  я
посмотрю,- сказала дамочка.
 - Пусть идет в задницу со своим воспитанием,- встряла Зази.
 -  Нет, вы  только послушайте, что  она  говорит?  Какая  грубиянка!  -
сказала дамочка с выражением сильного отвращения на лице.
 - И вправду, шли бы вы в... Я сам знаю, как детей воспитывать.
 - Ну и как же? - спросила дама, водружая место, в которое ее только что
посылали, на скамейку, рядом с Габриеловым.
 - Во-первых, нужно относиться к детям с пониманием...
 Зази  села с другой стороны и совсем легонько  - ну  совсем! - ущипнула
Габриеля через тонкую ткань брюк:
 - Ну а мне, мне ты ответишь? - спросила она жеманно.
 - Нет.  Все-таки  утопить  ее в Сене  я не могу,- пробормотал Габриель,
потирая ляжку.
 -  Отнеситесь с  пониманием,-  произнесла дама с самой что ни  на  есть
очаровательной улыбкой. Зази наклонилась к ней и сказала:
 - Может, хватит лезть к дядюшке? Он ведь женат!
 - Мадемуазель,  ваши гнусные намеки не уместны но  отношению к женщине,
состоящей во вдовстве.
 - Смыться б куда-нибудь! - прошептал Габриель.
 - Сначала ответь, потом смоешься,- сказала Зази.
 Габриель   воздел  глаза  к  небу,  изображая   на  лице  своем  полное
безразличие к происходящему.
 - По-моему, он не хочет,- констатировала овдовевшая особа.
 - Никуда не денется!
 И Зази сделала вид, что вот-вот  опять его ущипнет. Не дожидаясь этого,
дядюшка  подпрыгнул   на  скамейке,  чем  доставил   немалую  радость  обеим
представительницам   прекрасного  пола.  Старшая,  с   трудом  справляясь  с
сотрясающим ее смехом, сформулировала следующий вопрос:
 - А что он должен тебе сказать?
 - Гормосессуалист он или нет.
 - Он? - спросила дамочка (пауза).- Никаких сомнений быть не может.
 - В чем, собственно? - спросил Габриель с угрозой в голосе.
 - В том, что вы им являетесь. Дамочке это так понравилось, что она даже
слегка захлебнулась от восторга.
 - Да вы в своем уме!  - сказал  Габриель, легонько хлопнув ее по спине,
отчего сумочка выпала у нее из рук.
 - С вами невозможно разговаривать,-  сказала вдова, подбирая с асфальта
рассыпавшиеся предметы.
 - Ты не учтив с дамой,- сказала Зази.
 -  Скрывать  от  ребенка  то"   что  его  интересует,-   это  не  метод
воспитания,- добавила вдова, садясь на прежнее место, рядом с Габриелем.
 -  Нужно  относиться  к  детям  с  большим  пониманием,- добавила  Зази
лицемерно. Габриель заскрипел зубами.
 - Ну скажите же наконец, вы из этих или не из них?
 - Нет, нет и еще раз нет! - твердо произнес Габриель.
 - Они все так говорят,-  отметила дамочка. Ответ Габриеля  не показался
ей убедительным.
 - Вообще-то хотелось бы наконец понять, что это все-таки значит?
 - Что именно?
 - Ну, "гормосессуалист"?
 - Ты что, не знаешь?
 - Нет, ну я, конечно, догадываюсь. Но я хочу чтобы он мне сказал.
 - А О чем ты догадываешься?
 - Послушай, дядюшка, ну-ка вынь свой носовой платочек.
 Глубоко вздохнув, Габриель повиновался. Вся улица заблагоухала.
 - Теперь понятно? - многозначительно спросила Зази у вдовы,  которая, в
свою очередь, прошептала:
 - "Тайный Агент" от Кристиана Фиора.
 -  Совершенно  верно,- ответил Габриель,  засовывая  платок  обратно  в
карман.- Мужские духи.
 - Это правда,- сказала  вдова и обратилась к Зази: -  Ни  о чем  ты  не
догадываешься.
 Страшно оскорбившись, Зази повернулась к Габриелю:
 - Ну так, почему же тебя хмырь так обозвал?
 - Какой хмырь? - оживилась вдова.
 - Тебе же он  тоже сказал, что ты клеишь  клиентов на  улице,-  ответил
Габриель Зази.
 - Чем клеишь? - заинтересовалась вдова.
 - Караул! - прокричал Габриель.
 -  Во  всем  надо  знать  меру,  деточка,-  сказала  вдова  с  деланной
снисходительностью.
 - Ваши советы оставьте при себе. Зази опять ущипнула Габриеля.
 -  Дети - цветы  жизни,-  пробормотал Габриель, с достоинством принимая
муку.
 - Не  понимаю,- сказала дамочка.-  Если  вы не  любите детей, то зачем,
спрашивается, вы беретесь их воспитывать?
 - Этого так, в двух словах, не расскажешь,- ответил Габриель.
 - Ну уж расскажите! - попросила дамочка.
 - Спасибо, не надо,- запротестовала Зази.-- Я и так все знаю.
 - А я не знаю,- сказала вдова.
 - Ну и что? Плевать. Так что? Ты будешь отвечать, дядюшка?
 - Я тебе уже сказал: нет, нет и еще раз нет.
 -  А девочка  знает, чего хочет,-  сказала вдова, полагая, что сообщает
что-то новое, доселе неизвестное.
 - Упрямая как ослица,- с нежностью произнес Габриель.
 Услышав  это,  вдова  высказала  следующее  ничуть  не  менее  разумное
суждение:
 - Создается  впечатление,  что вы  не слишком хорошо  знаете  это дитя.
Можно подумать, что каждая новая черта ее характера для вас новость.
 Слово "черта" она произнесла как-то по-особенному, в кавычках.
 - Шли бы вы в задницу с вашими чертами,- проворчала Зази.
 - А  вы  тонкая  штучка!  Я действительно  имею с  ней  дело  только со
вчерашнего дня,- сказал Габриель.
 - Понимаю.
 - Что она понимает? - злобно спросила Зази.
 - Да она сама не знает,- сказал Габриель, пожимая плечами.
 Оставив  без внимания  эту последнюю, скорее  уничижительного свойства,
реплику, вдова сказала:
 - Это, наверное, ваша племянница?
 - Именно,- ответил Габриель.
 - А  он  -  моя  тетушка,- сострила  Зази,-  пола-гая,  что шуточка  ее
достаточно нова, что, однако, сошло ей с рук, в виду ее юного возраста.
 - Хелло! - прокричали какие-то люди, гурьбой вывалившиеся из такси.
 Это были  туристы.  Наиболее ярые из  них  во главе  с  франкоговорящей
дамой, придя  в себя после исчезновения архигида, пустились за ним вдогонку.
Они  блуждали по  лабиринту парижских улиц,  пробивались сквозь  бесконечные
пробки и наконец, благодаря нечеловеческому, прямо-таки чертовскому везению,
настигли  его. На  лицах их  была превеликая радость, ибо  души  их  не были
омрачены злобой. В наивности своей они даже не подозревали, как вероломно  и
жестоко обошелся  с  ними  Габриель.  Они  схватили  его  и с боевым криком:
"Вперед! На Сент-Шапель" -  потащили  к машине,  быстро затолкали  внутрь  и
вдобавок все на пего навалились, чтобы он на сей раз не улетучился
 и показал  им наконец все прелести  столь дорогого их  сердцу памятника
архитектуры.  Зази  они  с  собой прихватить не удосужились. Франкоговорящая
дама  с  насмешкой  во  взоре  лишь  едва  заметно   подмигнула  ей  на
прощанье, как  раз в тот момент, когда машина трогалась с места,  в то
время как другая, не менее франкоговорящая дама, хоть и вдова, попрыгивая на
месте,  испускала  короткие,  но  громкие  возгласы.  Граждане и  гражданки,
находившиеся в  радиусе происшествия, решили сдать свои  позиции и  отойти в
более защищенные от шума места.
 - Если вы не перестанете так орать,- проворчала Зази,- то сейчас придет
полицейский.
 - Маленькое  глупое  создание,- сказала вдова,-  именно  для этого я  и
кричу. Помогите! Гида сперли! Гида сперли! Держите гидасперов!
 Наконец-то, привлеченный стенаниями вдовы, появился полицейский.
 - Случилось что-нибудь? - спросил он.
 - Мы вас не звали,- сказала Зази.
 - Но вы тут такой гвалт устроили,- сказал он.
 -  Отсюда  только что похитили  мужчину,- сказала вдова, едва  переводя
дыхание.- Красивого к тому же.
 Глаза полицейского загорелись.
 - Черт подери! - сказал он.
 - Тетушку мою,- сказала Зази.
 - Понятно. А он тебе кем приходится?
 - Он-то и есть мой тетушка, дубарь,- возмутилась Зази. - А она - кто? -
Он показал на вдову.
 - Она? Никто.
 Полицмен замолчал, чтобы как-то усвоить информацию. Дама, вдохновленная
зазискими словами, тут же разродилась смелым планом.
 -  Мы должны  пуститься  в  погоню за гидасперами.  Они  направлялись в
Сент-Шапель. Там-то мы его и освободим.
 -  Не ближний  свет,- заметил  жандарм,  проявляя  определенную  узость
взглядов.- Я - не чемпион по кроссу.
 - Что ж, по-вашему, я должна взять такси, да еще и заплатить за него?
 - Правильно,- отметила Зази, которая  была прижимистой  от  природы.- А
она не такая дура, как я думала.
 - Благодарю вас,- сказала приятно польщенная вдова.
 - Не за что,- ответила Зази.
 - И все-таки это очень мило с вашей стороны,- настаивала вдова.
 - Не стоит благодарности,- скромно ответила Зази.
 - Вы еще долго будете обмениваться любезностями? - спросил полицейский.
 - А вы не вмешивайтесь,- сказала вдова.
 -  Вот  женщины! -  воскликнул  полицейский.- Как это не  вмешивайтесь?
Хотят, чтобы куда-то бежал  на всех  парах, а если мне при этом ни во что не