- Он тебе что, мешает? - спросил Турандот.
 - В какой-то степени,- ответил адмирал.- Я от птиц комплексую.
 - Надо сходить к птицеаналитику,- сказал Подшаффэ.
 - Я уже пытался анализировать свои сны,- сказал адмирал,- но они дурные
какие-то. Ничего не получается.
 - А что вам снится? - спросил Подшаффэ.
 - Кормилицы.
 - Ну и говнюк же вы все-таки,- пошутил Турандот.
 Шарль наконец нашел место и поставил машину.
 - Вы что, еще не вошли? - спросил он.
 - Пришла тут и командует! - сказал адмирал.
 - Я не люблю, когда со мной так шутят,- сказал таксист.
 - Учту на будущее,- сказал адмирал.
 - Болтай, болтай,- сказал Зеленуда...
 -  Ну  и  гвалт  же  вы  здесь устроили,- сказал  Габриель,  выходя  им
навстречу.-  Заходите,  не  бойтесь.  Публика  еще не собралась. Тут  только
туристы.  И   Зази.  Заходите.   Заходите.   Сейчас  повеселитесь   в   свое
удовольствие.
 -  А почему,  собственно,  ты пригласил нас именно сегодня?  -  спросил
Турандот.
 - Вы ведь всегда окутывали стыдливым покровом  двусмысленной тайны свои
ночные занятия,-- продолжил его мысль Подшаффэ.
 - К тому же вы никогда  не давали нам возможности видеть вас на сцене,-
добавила Мадлен.
 - Да,- сказал Зеленуда.- Мы совершенно не понимаем как хик  сего нунка,
так  и  квид  сего квода"(.Здесь  этого  теперь,  так и  зачем  этого почему
(лат.).)
 Оставив без внимания  реплику Зеленуды,  Габриель таким образом ответил
на предшествующие вопросы:
 - Почему? Вы спрашиваете почему? Ах! Это странный вопрос, особенно если
учесть,  что сам не  всегда знаешь, кто, кого, зачем  и почему.  Почему? Да,
почему?  Вы  спрашиваете  меня  почему?  О! Позвольте  мне  в это сладостное
мгновенье сказать  о  слиянии  бытия  с  почти  ничем  в горниле  залогов  и
задатков.  Почему, почему,  почему, вы спрашиваете меня, почему? Вы  что, не
слышите, как трепещут глоксинии в эпиталамах?
 -  Ты это нам  говоришь? - спросил Шарль, которому частенько доводилось
решать кроссворды.
 - Нет. Вовсе нет! - ответил Габриель.- Но посмотрите! Посмотрите!
 Занавес  из  красного  бархата  как  по  мановению  волшебной   палочки
разомкнулся точно по линии меридианы, открывая перед завороженными зрителями
бар,  столики,  сцену  и  танцевальную  дорожку  "Старого ломбарда",  самого
известного в столице ночного бара  для педиков,- а в  столице, как известно,
этого добра хватает.  В этот сравнительно ранний  час  здесь ощущалось  лишь
весьма  слабое оживление,  вызванное совершенно нелепым  для этих мест  и  в
целом  неожиданным присутствием учеников  Цицерона  Габриеля,  среди которых
царило и парило дитя Зази.
 - Подвиньтесь, дайте  им  сесть, о  благородные чужеземцы,- обратился к
ним Габриель.
 Туристы,  испытывавшие к нему полное доверие, пришли в  движение, чтобы
дать возможность вновь прибывшим занять место в своем тесном кругу...  Когда
все  как следует утрамбовались, Зеленуда был  водружен на краешек одного  из
столиков. Он выразил  свое  удовлетворение  при  помощи разбрасывания во все
стороны семечек подсолнуха.
 Какой-то   девушка   в  шотландском  костюме   -  а   именно  официант,
прикрепленный  к  означенному  ночному заведению,-  посмотрел  на Зеленуду и
поделился вслух своими наблюдениями.
 - Бывают все-таки психи,- сказал он.- С попугаем я бы ни за что...
 - А ты  что же,  жирный гом,  думаешь, у  тебя  нормальный  вид в  этой
юбчонке? - отпарировал Турандот.
 - Оставь его в покое,- сказал Габриель.- Это его рабочая одежда. Что до
Зеленуды - так это я его  пригласил,- обратился  он к шотландке,- так что ты
уж заткнись и свои соображения оставь при себе.
 - Здорово ты его,- сказал  Турандот, торжествующе  глядя на шотландку.-
Да, кстати, чем вы можете нас угостить? Шампанским или еще чем?
 - Здесь  без шампанского нельзя,-  сказала шотландка.- Разве  что виски
закажете. Если вы вообще знаете, что это такое.
 - Ионэтамнегаварит! - воскликнул Турандот.- Мне! Держателю кафе!
 -  Так бы  сразу  и  сказали,-  сказала  шотландка,  разглаживая юбочку
тыльной стороной руки.
 - Ну ладно, давай,- сказал Габриель.- Неси сюда нашу фирменную шипучку.
 - Сколько бутылок?
 - Все зависит от того, сколько это стоит,- сказал Турандот.
 - Так мы ш договорились - я за все плачу,- сказал Габриель.
 - О тебе-то я и пекусь,- сказал Турандот.
 -  Как эта цыпочка прижимиста,  однако,-  заметила  шотландка.  Ущипнув
хозяина кафе за ухо, она тут же удалилась со словами:
 - Я принесу большую.
 - Что большую? - неожиданно вмешалась Зази.
 - Он хотел сказать  - двенадцать  дюжин  бутылок,-  объяснил  Габриель,
привыкший мыслить масштабно.
 Зази наконец соизволила обратить внимание на вновь прибывших.
 -  Эй,  вы  там! Человек  с таксомотором!  -  обратилась  она к Шарлю.-
Говорят, вы женитесь?
 - Говорят,- коротко ответил Шарль.
 - Значит, вы наконец нашли женщину, которая вам понравилась?
 Зази наклонилась, чтобы получше рассмотреть Мадлен.
 - Она?
 - Здравствуйте, мадемуазель,- приветливо сказала Мадлен.
 - Привет,- сказала Зази.
 И она повернулась к вдове Авот'е, чтобы ввести ее в курс дела.
 - Вот эти  двое женятся,-  сказала  она, указывая  пальцем  на  Шарля и
Мадлен.
 -  Как  это  трогательно,-  воскликнула  вдова  Авот'я.-  А  мой бедный
Хватьзазад этой темной ночью, быть может, попал  в  какую-нибудь  переделку.
Что поделаешь! (Вздох.) Он сам такую  работу выбирал. (Пауза.)  Будет совсем
смешно, если я вторично овдовею, даже не выйдя замуж.
 И она пронзительно захихикала.
 - Это что еще за ненормальная? - спросил Турандот у Габриеля.
 -  Представления  не имею.  Она целый  день  сегодня  за  нами  бегает.
Какого-то легавого по дороге подцепила.
 - Покажи легавого.
 - Его здесь нет. Погулять пошел.
 - Не нравится мне эта компания,- сказал Шарль.
 - Да,-  сказал Турандот.- В этом есть что-то нехорошее. Это может плохо
кончится.
 - Да вы не волнуйтесь,- сказал Габриэль.- Вы
 совершенно напрасно  беспокоитесь. Вот и шипучее пойло принесли.  Урра!
Пейте-напивайтесь, друзья мои, и вы,  туристы! Угощайся, любимая племянница,
и  вы,  о нежные жених и невеста.  Действительно!  Не надо забывать жениха и
невесту! Тост! Тост за жениха и невесту!
 Растроганные туристы хором  исполнили  хэппи-бер-сдей туйу и  несколько
разнюнившихся  официантов-шотландок  вовремя смахнули  нарождавшуюся  слезу,
способную испортить любой макияж.
 Габриель постучал по рюмке  газовой зажигалкой и тут же добился  полной
тишины - так велик был его авторитет. Он сел верхом на стул и сказал:
 - Итак, мои агнцы, и вы, глубокоовечные дамы, сейчас вы наконец сможете
в полной мере оценить мои творческие возможности. Вы уже давно знаете - хотя
некоторые  из  вас   узнали  об   этом  совсем  недавно,-  что  я  занимаюсь
хореографией и что это главное вымя кормящей  груди моих доходов. Надо же на
что-то жить, правда ведь? А чем мы живем, позвольте вас спросить? Дуновением
времени конечно же,- я бы сказал, хотя бы отчасти, и оно же нас и губит,- но
в большей степени мы  существуем за счет живительной субстанции, имя которой
- деньги.  Это  медоточивое,  вкусовое, полигенезное  вещество  испаряется с
необыкновенной легкостью, однако добывать его приходится в поте лица своего,
по  крайней  мере,  эксплуатируемым  мира сего  -  к  ним  отношусь  и я,- а
возглавляет  их  список  некто   по  имени  Адам,  которого,  как  известно,
преследовали разные там Элохимы. Несмотря на то что  его содержание в  Эдеме
обходилось  им  совсем  недорого  с  точки  зрения  и  в представлении наших
современников,  они послали его  в  колонии  обрабатывать землю и выращивать
грейпфруты, и в то  же самое время запретили гипнотизерам  обезболивать роды
его  супруги  и  вынудили  змиев  пуститься наутек.  Одним словом, форменная
библейская ерунда и нелепица.  Что  бы  там ни было, я  смазал свои коленные
суставы вышеупомянутым  потом лица  своего  и именно в этом эдемообразном  и
адамическом духе зарабатываю себе на жизнь. Через несколько минут вы увидите
меня  на сцене,  но  будьте внимательны! Не ошибитесь! В моем  исполнении вы
увидите не просто номер стриптиза. Вы  увидите  нечто  высокохудожественное!
Искусство с большой буквы!
 126

 Имейте это  в виду!  Искусство,  состоящее  из девяти букв, а слова  из
девяти  букв намного качественнее  слов, например, из пяти букв, которые так
сильно засоряют разного рода грубостями  чистый источник французского языка,
не говоря  уже  о словах из трех букв, которые, быть может, даже превосходят
их в этом.  Заканчивая  свою  речь,  мне  остается  лишь  выразить вам  свою
благодарность и признание за те нескончаемые аплодисменты, которые прозвучат
в мою честь и во славу моего  искусства! Благодарю вас!  Заранее  благодарю!
Еще раз благодарю!
 И неожиданно  для всех амбал удивительно легко вскочил с места,  сделал
несколько прыжков, взмахнув руками за спиной, изображая летящую бабочку.
 Этот  краткий экскурс в  его  артистическую деятельность был  воспринят
туристами с небывалым энтузиазмом.
 - Gо *, женщина,- кричали они, подбадривая его.( Иди... (англ.))
 - Таффай! - заорал  Турандот, который никогда не  пил  такого  хорошего
шампанского.
 - Какая он шумная, однако,- сказала одна из официанток-шотландцев.
 Тем временем посетители толпами вваливались в  бар -  их  выбрасывали у
входа привычные для этих мест автобусы. Габриель  внезапно вернулся и сел на
свое место с мрачным видом.
 - Вам нехорошо, мсье Габриель? - заботливо спросила Мадлен.
 - Мне страшно выходить на сцену.
 - Модак,- сказал Шарль.
 - Опять мне не везет,- сказала Зази.
 - Нельзя нас так обижать,- сказал Турандот.
 - Болтай, болтай, вот все, на что ты годен,- сказал Зеленуда.
 -   А   эта   тварь   все   к   месту   говорит,-   сказала   одна   из
официанток-шотландцев.
 - Не робей, Габи,- сказал Турандот.
 - Ты  представь себе,  что  мы самые что ни  на есть  обычные зрители,-
сказала Зази.
 - Ну уж ради меня-то можно,- жеманно промямлила вдова Авот'я.
 - Вас я в гробу видал,- сказал Габриель.--Друзья мои,- обратился  он ко
всем остальным.-  Нет!  Дело  не в  этом! (Вздох, пауза.)  Мне так жаль, что
Марселина вместе с вами не сможет увидеть меня на сцене.
 Объявили первый номер программы:  это  была  карамба в  исполнении двух
премиленьких негров с Мартиники.
 XV
 Марселина уснула в кресле.  Но что-то заставило ее проснуться. С трудом
открыв глаза, она посмотрела на часы  и, не узрев ничего особенного, наконец
сообразила, что кто-то тихонько стучится в дверь.
 Она быстро потушила свет и затаилась.  Это не мог  быть Габриель: когда
он вернется со своей  компанией, тут  конечно же будет  такой гвалт, что вся
округа  проснется.  Это не  могла быть и  полиция, поскольку  солнце еще  не
взошло. Что  до  предположения,  что  это  домушник,  который  покушается на
Габриелевы бабки, то оно могло вызвать только улыбку.
 Все  затихло.  Потом   кто-то  принялся   поворачивать  дверную  ручку.
Поскольку это ни к чему не привело, этот кто-то принялся ковыряться в замке.
Ковырялся он  довольно  долго. "Ну, сапожник",- подумала Марселина.  Наконец
дверь открылась.
 Он  вошел  не  сразу.  Марселина  дышала  так тихо и так осторожно, что
вошедший вряд ли даже мог расслышать ее дыхание.
 Наконец он сделал шаг вперед. На ощупь начал искать выключатель. Нашел.
И в передней зажегся свет.
 Марселина сразу же узнала  его по  силуэту: это был человек, называвший
себя  Педро-Излишком. Но  когда он  зажег  свет в комнате, она подумала, что
ошиблась, ибо на нем не было ни усов, ни темных очков.
 Он держал в руках ботинки и улыбался.
 - Что, перетрухали? - спросил он галантно.
 - Не-а,-  тихо  ответила  Марселина.  Пока хмырь сидел и  молча надевал
ботинки, она убедилась,  что  ее первое предположение не было ошибочным. Это
был тот самый хмырь, которого Габриель спустил с лестницы.
 Обувшись, он снова с улыбкой посмотрел на Марселину.
 -  На  сей  раз,- сказал  он,-  я  бы с удовольствием  выпил  стаканчик
гранатового сиропа.
 -  Почему "на сей раз"? - спросила Марселина, загоняя последние слова в
кавычки.
 - Вы меня не узнаете?
 Марселина помолчала, потом кивнула (жест).
 - Вам, наверное, интересно знать, зачем я  пришел  сюда в столь поздний
час?
 - Вы тонкий психолог, мсье Педро.
 -  Мсье  Педро? Откуда  взялся  этот  "мсье  Педро?" -  спросил  сильно
заинтригованный хмырь, присовокупив с обеих сторон к мсье Педро по нескольку
кавычек.
 - Сегодня утром вы сами так представились,- тихо ответила Марселина.
 - Ах, да! - непринужденно сказал хмырь.- Я совсем забыл. (Пауза.)
 - Так что? Вам не интересно знать,  зачем я сюда пришел в столь поздний
час?
 - Нет, не интересно.
 -  А жаль, потому что я бы вам ответил, что пришел, чтобы выпить с вами
по стаканчику гранатового сиропа.
 Марселина  молча  обратилась   к  себе,  чтобы  поделиться   следующими
соображениями:  "Он  хочет,  чтобы я  сказал  ему,  что  он  выбрал дурацкий
предлог, но я не доставлю ему такого удовольствия! Нет уж, не доставлю".
 Хмырь осмотрелся.
 - Это  что  там внутри? - спросил он, указывая на  отвратительного вида
буфет.
 Поскольку Марселина так  и не ответила  ему, он  пожал плечами,  встал,
открыл буфет, вынул бутылку и два стаканчика.
 - Выпьете немного? - предложил он.
 - Я после этого не усну,- тихо ответила Марселина.
 Хмырь не стал настаивать. Выпил один.
 -- Жуткая  гадость,-  заметил  он вскользь.  Марселина от  комментариев
воздержалась.
 --  Они  еще  не  вернулись?  - спросил хмырь, просто  чтобы что-нибудь
сказать.
 - Вы же сами видите. А то бы вы уже давно были внизу.
 - Габриэлла,- сказал  хмырь мечтательно. (Пауза.)  -  Забавно  (Пауза.)
Определенно забавно. Он допил стакан.
 -  Бр-бр-бр,  какая  гадость!  -  пробормотал  он.  И в  комнате  вновь
воцарилось молчание. Наконец хмырь решился.
 - Ну вот...- сказал он.- Я должен задать вам ряд вопросов.
 - Задавайте,- тихо ответила Марселина,- но я не стану на них отвечать.
 - Придется,- ответил хмырь.- Я инспектор полиции Бертен Пуарэ.
 Марселина рассмеялась.
 - Вот мое удостоверение,- сказал хмырь обиженно.
 И он показал его издалека Марселине.
 - Оно  поддельное,-  сказала Марселина.- Это сразу видно. А потом, если
бы  вы были  настоящим полицейским, вы бы знали, что следствие таким образом
не ведется. Вы  даже не  дали себе труда прочесть  какой-нибудь  полицейский
роман,  французский,   разумеется,   из  которого  вы  могли  бы  почерпнуть
соответствующую информацию. Вы можете лишиться  своего  звания: взлом замка,
нарушение неприкосновенности жилища...
 - И может быть, не только жилища.
 - Что вы сказали? - тихо спросила Марселина.
 - Так  вот,- сказал  хмырь.- Я жутко  в вас втюрился.  Как только я вас
увидел, я подумал: "Жить  не смогу на этом свете, если в  конце концов ее не
трахну", и еще: "Надо сделать это  как можно быстрее".  Я не могу  ждать.  Я
страшно  нетерпелив.  У меня  характер  такой. И тогда  я подумал:  "Сегодня
вечером я исполню задуманное, поскольку она, моя божественная возлюбленная,-
вы  то  есть  -  будете  одна-одинешенька в  своем гнездышке,  так  как  все
остальные  обитатели этого дома, включая идиота Турандота, пойдут в  "Старый
ломбард" любоваться прыжками  Габриэллы. Габриэллы (пауза). Забавно (пауза).
Определенно забавно.
 - Откуда вы все это знаете?
 - Я ведь инспектор Бертен Пуарэ.
 -  Идите врать!  -  сказала  Марселина,  внезапно меняя  стилистический
регистр.- Признайтесь, никакой вы не фараон.
 - Вы думаете, что фараон, как вы выразились, не может быть влюблен?
 - Тогда вы просто дурак.
 - Но и полицейские иногда умом не блещут.
 - Нет, вы просто махровый дурак.
 - Так вот какое впечатление на вас произвело мое признание? Признание в
любви?
 - Неужели ж вы думаете, что я лягу в постель только потому, что меня об
этом кто-то попросит?
 -  Я искренне надеюсь, что мое обаяние не оставит  вас в  конце  концов
равнодушной.
 - Господи, чего только не приходится выслушивать.
 - Вот увидите. Поговорим пяток минут, и мое обаяние на вас подействует.
 - А если не подействует?
 - Тогда я просто сразу же наброшусь на вас.
 - Что ж, давайте. Попробуйте.
 - О, у меня еще  есть время. Я  в последнюю очередь прибегну к способу,
который, надо сказать, столь противен моему естеству.
 - Вам надо бы поспешить. Скоро вернется Габриель.
 - Как бы не так. Сегодня он раньше шести не вернется.
 - Бедная Зази,- спокойно сказала Марселина,- она очень утомится, а ведь
у нее поезд в шесть шестьдесят.
 - Плевать нам на Зази.  Ненавижу девчонок! Такие тщедушные! Брр!  И вот
такая импозантная женщина, как вы... Черт побери!
 - Да, но тем не менее вы за ней все утро бегали. Бедная девочка!
 - Я бы не сказал. Потом ведь это я ее к  вам  привел. Мой рабочий  день
только начинался. Но когда я увидел вас...
 Ночной гость  посмотрел на  Марселину  с выражением глубокой печали  на
лице,  потом энергично схватил бутылку с сиропом,  наполнил этим пойлом свой
стакан, содержимое которого  разом проглотил, возвратив на  стол несъедобную
его  часть, как  это  принято делать с  косточкой  от  отбивной или  хребтом
камбалы.
 -  Фу,  какая  гадость,-  сказал он,  заглатывая напиток,  который  сам
выбирал  и который  экспрессом  отправил  в  желудок  -  способ потребления,
пригодный скорее для водки.
 Он вытер  липкие  губы  обратной стороной ладони левой  руки,  а  затем
перешел к объявленному ранее сеансу соблазнения.
 - Лично  я,- сказал он так, между прочим,- очень ветреный  мужчина. Эта
деревенская  девчонка  ни  капли не заинтересовала меня,  несмотря  на  свои
страшные  истории.  Я  сейчас  говорю  о своих  утренних занятиях. Но днем я
сразил бабу из  высшего света, на первый взгляд во всяком случае.  Баронессу
Авот'ю.  С  ее  стороны   -  роковая  страсть.   За   пять  минут  жизнь  ее
перевернулась. Нужно сказать,  что  тогда  я  был одет  в прекрасные  одежды
регулировщика.  Я это  обожаю.  Как  я  развлекаюсь  в  этой форме, вы  даже
представить  себе не  можете. Больше всего  я люблю  останавливать  такси  и
садиться  в  них.  Эти  болваны  за рулем обычно прийти в себя  не  могут. Я
приказываю  отвезти  меня  домой.  Болван  в  отпаде.   (Пауза.)  Вам  может
показаться, что я сноб, не так ли?
 - У всех свои причуды.
 - Я по-прежнему не произвел на вас впечатления?
 - Нет.
 Бертен Пуарэ кашлянул два-три раза, потом продолжил так:
 - Сейчас я вам расскажу, как я встретился с вдовой.
 - Какого черта? - тихо сказала Марселина.
 - Как бы  то ни было, я запихнул ее в "Старый ломбард". Что до меня, то
меня  совершенно не  трогают  сценические  подвиги  Габриэллы, меня волнуете
только вы!
 - Послушайте, Педро-Излишек, вам не стыдно?
 -  Стыдно... стыдно...  легко сказать. Можно ли быть  деликатным, когда
сплетничаешь? (Пауза.)  А потом, не называйте меня Педро-Излишек.  Это  меня
раздражает. Я взял это прозвище с потолка, придумал специально для Габриэллы
(Габриэллы!), но  я  не привык, чтоб  меня так называли. У меня есть  другие
имена, которые меня гораздо больше устраивают.
 - Бертен Пуарэ, например?
 -  Например.  Или  другое,  которым  я  пользуюсь,  когда  облачаюсь  в
полицейскую форму. Он вдруг занервничал.
 -  Облачаюсь,- повторил он с горечью.- Можно так сказать  - облачаться?
Ублажаться  -  да,  обла-жаться -  тоже,  но  -  облачаться? Что вы об  этом
думаете, красавица?
 - Ублажайтесь в другом месте.
 - Это не входит в мои намерения. Итак, когда я облачаюсь...
 - Наряжаетесь.
 - Да нет же! Совсем нет! Это совсем  не маскарад. Кто вам сказал, что я
на самом деле не полицейский?
 Марселина пожала плечами.
 - Ладно, облачайтесь на здоровье.
 - Облочайтесь, моя красавица! Нужно говорить:
 "облочайтесь"!
 Марселина расхохоталась.
 -  Облочайтесь!  Да  вы  же  в  этом  ничего   не  понимаете.  Говорят:
облачайтесь.
 - Не может быть.
 Вид у него был обиженный.
 - Посмотрите в словаре.
 - В словаре? Но у меня  нет с собой словаря.  И дома тоже нет. Напрасно
вы думаете, что у меня хватает времени на книги. Я ведь та