своим глазам, - рассказывал Асанов, выцеливая шар. - Это
была Марьяна, видный работник эн-ка-ве-дэ, жена одного из руководителей
нашего писательского Союза. Я потянулся к ней, ощутив слезы счастья на
щеках; она, однако, чуть отодвинулась, но сделала это так, что я сразу не
ощутил пропасть между нами... Тем не менее ласковым, доброжелательным
голосом она спросила, как я себя чувствую, нет ли каких жалоб, а затем
предложила объяснить - более подробно, чем в письме товарищу Сталину, -
почему я считаю несправедливым происшедшее со мной.
   Сбиваясь, путаясь, испытывая желание приблизиться к ней, ощутить ее
тепло - ведь мы же были на "ты" раньше, - я принялся излагать свое дело, а
это ужасно, когда тебе приходится оправдываться в том, в чем ты никак не
повинен. Наверное, я был смешон, жалок и неубедителен.
   А за окном была рассветающая Москва, и гулькающие голуби ходили по
отливам окон громадного кабинета Марьяны. Я ощущал запах ее духов и горечь
длинных папирос, которые она курила, сосредоточенно слушая мое бормотание.
Марьяна вдруг резко поднялась, и прелесть ее точеной фигуры снова
ошеломила меня, сделала арестантом, мастурбирующим на мечту, подошла ко
мне, протянула папиросу и тихо, с горечью сказала:
   - Послушай, Асанов, хватит нитки на хер мотать! Садись-ка лучше за стол
и пиши правдивые показания, это, убеждена, спасет тебе жизнь...
   Последние ее слова я слышал уже в состоянии полуобморочном, потому что
начал сползать со стула на ковер.
   Асанов красиво положил шар, посмотрел на меня своими постоянно
смеющимися глазами, в глубине которых прочитывалась неизбывная горечь, и,
намелив свой фирменный кий, купленный за четвертак у нашего маркера
Николая Березина, поинтересовался:
   - Не правда ли, прелюбопытнейший сюжетец, а?
   Асанова вскоре выпустили. А Марьяну расстреляли - пришел Ежов, начал
"подчищать"
   последние кадры Ягоды; расстрелыцик Васюков (официально назывался
"исполнитель")
   с работой не справлялся, пришлось поставить дело на конвейер, убивали
из пулеметов; чтобы не было слышно, во дворе заводили грузовики; шоферам
велели газовать на всю "педаль" - полная гарантия тишины...
 
 
   22
 
 
   Необходимый комментарий 
 
   ...Брежнев, пришедший в школу в 1915 году, должен был драть шапку перед
портретом государя - все драли! Он же кидал в костер портрет государя -
все кидали. Он учился в классах; на стенах висели портреты вождей Октября:
Ленина и Троцкого; потом прибавили Зиновьева, Каменева и Сталина, затем
Бухарина и Рыкова. После убрали Троцкого и добавили Калинина. Затем
вынесли Зиновьева с Каменевым, но тиражировали Ворошилова. В комсомол он
вступил, когда в партии был признанный "триумвират настоящих ленинцев" -
Бухарин, Сталин, Рыков. Занимаясь в институте, он - как и все - покорно
принимал новость: Бухарин и Рыков - то есть Вождь Третьего Интернационала
и глава Советского правительства - тоже уклонисты.
   С тех пор для него был лишь один вождь: Сталин, который "Ленин сегодня".
   Своего пика такого рода приписки достигли в 1937-м. Людей решили до
конца отучить думать - под страхом расстрела семьи, близких, знакомых даже.
   Людей заставили поверить (и они с готовностью пошли на это), что Сталин
был вождем Октября и победителем в гражданской и Великой Отечественной.
   Людей приучили слепо верить последнему слову, слову того, кто овладел
вершиной пирамиды.
   Когда Брежнев дал себе орден Победы и пять геройских звезд, он шел по
проторенному пути, провозгласив, что истинным автором Победы был он,
полковник Брежнев.
   Мы не верили, слишком еще кровоточило, но ведь аплодировали на
собраниях, еще как аплодировали. И мы, писатели, наравне со всеми,
аплодировали вручению ему Ленинской премии за литературу, хотя прекрасно
знали, кто именно написал ему "Малую Землю" и "Целину".
   В 1937 году люди не могли не аплодировать расстрелам ленинской гвардии
- их бы замучили в одночасье, все население СССР было тогда заложником.
Сталина.
   В семидесятых могли не аплодировать - тем не менее грели ладони.
   Инерция страха? Или покорность исторически привычному абсолютизму?
   Попробуем проанализировать, как же и когда создавались социалистические
приписки.
   Для этого возьмем "Биографию" Сталина, с одной стороны, и "Воспоминания"
   Крупской, письма Ленина, протоколы ЦК РСДРП, мемуары ленинцев,
опубликованные в двадцатых годах, - с другой.
   (С моей точки зрения, "Биография" Сталина, написанная им самим, но
оформленная коллективом академических марионеток, явилась началом
санкционированных приписок.)
   Итак, Сталин: "В революционное движение я вступил с 15-летнего
возраста, когда я связался с подпольными группами русских марксистов..."
   С кем именно? Кто руководил этими группами?
   В архивах охранки имя Сталина впервые появляется лишь в 1902 году.
   Примечательно: Сталин произвольно определяет начало своей революционной
работы практически тем же годом, когда в Питере развернул свою
деятельность Владимир Ильич. "Соратник и друг" - воистину! Как же близка
Сталину византийская символика!
   Обратимся к Крупской: рассказывая о ссылке в Шушенском, она пишет про
тех товарищей Ильича, с кем он чаще всего переписывается, - Мартов,
Потресов, Кржижановские, а к Виктору Курнатовскому "Ильичи" ездили в гости
в октябре 1898 года.
   "Биография" Сталина: "По приезде в Тифлис осенью 1900 года он
(Курнатовский. - Ю. С.) завязывает тесные отношения со Сталиным...
становится ближайшим другом и соратником [В цитатах курсив мой. - Ю. С.]
Сталина".
   Заметим, что не Сталин становится соратником старого революционера, а
наоборот, Курнатовский делается другом юного, никому не известного "Coco".
   Да и вообще, чем подтверждается это утверждение? Воспоминаниями старых
большевиков? Письмами с Кавказа, полученными Лениным от Курнатовского?
Архивами?
   Ничем это не подтверждается, кроме как "выдающимся марксистским трудом"
Л. П.
   Берия "К истории большевистских организаций Закавказья".
   Крупская: "На "Искру" работала типография в Баку... Там работали братья
Енукидзе, руководил делом Красин (Лошадь)".
   ...К десятилетию Октября ГИЗ выпустил воспоминания Красина, в которых
он пишет о своих товарищах по нелегальной борьбе на Кавказе, рассказывает
о Ладо Кецховели, Аллилуеве, Авеле Енукидзе, о многих других, однако ни
разу не упоминается имя "истинного вождя" кавказских большевиков. Почему?
Возможно, забыл? Тогда отчего же его не поправили старые большевики,
работавшие тогда на Кавказе? Ведь это был 1927-й, а не тридцать седьмой;
ленинцев еще не начали пытать, вынуждая клеветать на себя!
   В начале двадцатых годов Авель Енукидзе, старейший ленинец, бессменный
секретарь ЦИКа, опубликовал книгу мемуаров. Там не было ни слова о
"выдающейся" роли Сталина. В 1935 году Енукидзе принудили переписать
мемуары, заставили сочинить легенды о роли "вождя" - еще в начале века.
Сразу же после этого Авель Енукидзе был арестован и после чудовищных пыток
расстрелян как "шпион и враг народа".
   Сталин: "Впервые я познакомился с Лениным в 1903 году. Правда, это
знакомство было не личное, а заочное, в порядке переписки... Я находился
тогда в Сибири, в ссылке... Письмецо Ленина было сравнительно небольшое,
но оно давало смелую, бесстрашную критику практики нашей партии и
замечательно ясное и сжатое изложение всего плана работы партии на
ближайший период".
   В архивах партии нет ни копии письма Ленина, ни ответа Сталина.
   Крупская: "Весной Ильич познакомился со старым
революционером-народоправцем Натансоном и его женой... Он (Натансон. - Ю.
С.) знал массу людей, знал прекрасно цену каждому человеку, понимал, кто
на что способен, к какому делу кого можно приставить. Что особенно
поразило Владимира Ильича - он знал прекрасно состав не только своих, но и
наших с.-д. организаций лучше, чем многие наши тогдашние чекисты. Натансон
жил в Баку, знал Красина, Постоловского и др.
   Кто-то рассказывал, как этот старый революционер рыдал, когда в Баку
впервые в жизни увидал грандиозную демонстрацию".
   Л. П. Берия: "Демонстрацию организовал Сталин".
   Ой ли?
   Послушаем Виктора Николаевича Таратуту, кандидата в члены ЦК РСДРП,
члена Большевистского штаба, героя декабрьского восстания в Москве. Именно
он был участником первой большевистской конференции на Кавказе,
состоявшейся накануне третьего съезда, за который так ратовал Ленин.
   "В начале 1905 года я, - свидетельствует Таратута, - впервые встретил
товарища Каменева Льва Борисовича в качестве руководителя местных
(кавказских- Ю. С.)
   большевистских организаций. На этой областной конференции Каменева
избрали в качестве разъездного по всей стране агитатора и пропагандиста за
созыв нового съезда партии..."
   Крупская: "С Кавказа (на третий съезд РСДРП. - Ю. С.) приехали четверо:
Миха Цхакая, Алеша Джапаридзе, Леман и Каменев. Мандата было три. Владимир
Ильич допрашивал: кому же принадлежат мандаты, - мандатов три, а человек -
четыре? Кто получил большинство голосов? Миха возмущенно отвечал: "Да
разве у нас на Кавказе голосуют?! Мы дела все решаем по-товарищески. Нас
послали четверых, а сколько мандатов - неважно". Миха оказался старейшим
членом съезда - ему было в то время 50 лет. Ему и поручили открыть съезд".
   Почему же легендарный Миха Цхакая тогда вообще ни разу не упомянул имя
Сталина?
   Ни на съезде, ни в перерывах? Забыл?
   Только спустя много лет после Революции его понудили вспомнить.
   ...Когда Ильич и Надежда Константиновна вернулись в Москву в 1905 году,
жить им - по условиям конспирации - приходилось поврозь.
   Надежда Константиновна вспоминает: "В то время я была секретарем ЦК и
сразу впряглась в эту работу целиком. Другим секретарем был Михаил
Сергеевич. - М. Я.
   Вайнштейн. Помощницей моей была Вера Рудольфовна Менжинская. Таков был
секретариат. Михаил Сергеевич ведал больше военной организацией, всегда
был занят выполнением поручений Никитича (Л. Б. Красина). Я ведала явками,
сношениями с комитетами, людьми...
   В середине декабря состоялась Таммерфорсская конференция. Как жаль, что
не сохранились протоколы этой конференции! С каким подъемом она прошла!
...Там были Лозовский, Баранский, Ярославский, многие другие. Мне
запомнились эти товарищи потому, что уж больно интересны были их "доклады
с мест".
   "Биография": "На этой конференции товарищ Сталин был избран в
политическую комиссию по редактированию резолюций конференции, где работал
вместе с Лениным, как один из выдающихся партийных руководителей".
   Может быть, Крупская, ведавшая "явками и людьми", забыла "выдающегося
партийного руководителя"?
   "Биография": "Сталин - активный участник IV съезда РСДРП (Стокгольм,
апрель 1906 г.), на котором он вместе с Лениным отстаивал против
меньшевиков большевистскую линию в революции".
   Позволю себе обратиться к роману-хронике "Горение", начатому мною в
1972 году. Я тщательно проанализировал стенограммы Четвертого съезда и
привел следующую выдержку из выступления Сталина (Ивановича): "...Исходным
пунктом нашей программы должно служить следующее положение: так как мы
заключаем временный революционный союз с борющимся крестьянством, мы не
можем, стало быть, не считаться с их требованиями, если они в общем и
целом не противоречат тенденции экономического развития и ходу революции.
Крестьяне требуют раздела помещичьих земель; раздел не противоречит
вышесказанным явлениям, значит, мы должны поддерживать полную конфискацию
и раздел. С этой точки зрения и национализация Ленина и муниципализация
Плеханова одинаково неприемлемы..." Это так "отстаивают" линию Ленина?!
Горько, что в воспоминаниях делегатов ничего не говорилось о трагедии,
постигшей партию; за несколько недель перед открытием съезда в Тифлисе
была провалена легендарная Авлабарская типография РСДРП, поставленная
Алешей Джапаридзе. При налете полиции было арестовано более двадцати
ведущих большевиков Закавказья. Обидно, что эта трагедия до сих пор не
тронута нашими историками. Кто именно был арестован? Когда кого выпустили?
   Примечательно также и то, что за все время Советской власти не было
опубликовано ни одного допроса Иосифа Виссарионовича во время арестов. Не
пора ли опубликовать?
   Любопытен и такой факт: Сталин, трактующий себя в своей "Биографии"
"стратегом и теоретиком", за период с 1898 года вплоть по 1907 год собрал
лишь один небольшой томик; в основном туда включены листовки (авторство
надо еще устанавливать), статьи и брошюра об анархизме.
   За это же время его "соратник" - Владимир Ильич Ленин - написал
шестнадцать томов, при этом выпускал "Искру" и провел три партийных съезда
и конференцию.
   ...С 1910 по 1912 год "Ильичи" в Париже постоянно встречались с
Курнатовским.
   (Человек этот был воистину легендарным. Организатор "Читинской
республики" в 1905 году, когда рабочие захватили там власть; республику
потопили в крови каратели царского генерала Ренненкампфа, приговорили
Курнатовского к повешению, возили его в своем "поезде смерти", чтобы он
воочию мог видеть расстрелы революционеров, - такая пытка пострашнее
физической. Затем отправили на вечное поселение на Нерчинские рудники:
оттуда он бежал; через Японию пробрался в Австралию; работал лесорубом,
чтобы скопить на билет в Европу; простудился, начал терять слух, в Париж
приехал инвалидом. Ленин и Крупская часто бывали у него в госпитале,
помогали чем могли, он рвался с ними в Краков, пришел провожать "Ильичей",
восторгался первыми номерами "Правды", только-только вышедшими в
Петербурге, но о своем "друге", чьим "соратником" был на Кавказе в начале
века, не сказал ни слова, что по меньшей мере странно, ибо Сталин в своей
"Биографии" пишет: "Она ("Правда". - Ю. С.) была основана согласно
указанию Ленина, по инициативе Сталина". Отчего же Курнатовский в
разговорах с "Ильичами"
   даже не упомянул имя "инициатора"?)
   Крупская: "В Лонжюмо поселяемся мы и Зиновьевы... В доме, который сняла
Инесса (Арманд. - Ю. С.), поселились тогда наши вольнослушатели: Серго
(Орджоникидзе), Семен (Шварц), Захар (Бреслав). Серго незадолго перед тем
приехал в Париж. До этого жил он одно время в Персии, и я помню
обстоятельную переписку, которая с ним велась... С группой кавказских
большевиков у нас всегда была особенно дружная переписка".
   Нет у Крупской фамилии Сталина в числе ленинских корреспондентов на
Кавказе!
   (Трагизм ситуации в Лонжюмо также не проанализирован еще волком и, увы,
не стал предметом большой прозы. Когда Ленин, Каменев, Семашко, Рязанов,
Зиновьев, Стеклов, Раппопорт и Вольский читали лекции ученикам школы в
Лонжюмо, нельзя было представить себе, что слушали их два провокатора -
Малиновский и Искрянистов, а все остальные ученики в 1937 году были
расстреляны как враги народа, только Серго убили, не пороча имени; все
учителя - кроме умерших Ленина, Инессы Арманд и по странной случайности
уцелевшего Семашко - оказались "шпионами и двурушниками".)
   "Биография": "Конференция (Пражская. - Ю. С.) избрала большевистский
Центральный Комитет, создала практический центр для руководства
революционной работой в России (Русское бюро ЦК), приняла решение об
издании "Правды". Конференция заочно избирает Сталина... членом ЦК партии.
Сталин по предложению Ленина возглавляет Русское бюро ЦК".
   Крупская: "На конференции был выбран ЦК, куда вошли Ленин, Зиновьев,
Орджоникидзе (Серго), Шварцман (Давид), Голощекин (Филипп), Спандарян.
Были намечены кандидатуры на случай ареста. Вскоре после конференции
(почему не на конференции?! - Ю. С.) в ЦК были кооптированы Сталин и
Белостоцкий, питерский рабочий..."
   Между выборами и кооптацией существует значительная разница.
   Что же касается "Русского бюро ЦК" и его "руководителя", то здесь
существуют две версии: одну предложил Берия, вторую - Собрание сочинений
Ленина.
   Берия: "...Бюро ЦК во главе с товарищем Сталиным для руководства
партийной работой в России... В Русское бюро вошли кроме Сталина Свердлов,
Спандарян, Орджоникидзе, Калинин".
   Справочный аппарат Собрания сочинений Ленина, первое издание,
прижизненное:
   "Бюро состояло из следующих товарищей: Орджоникидзе, Спандарян, Сталин,
Голощекин".
   Руководитель Бюро не назван, не было такого чина в партии!
   Ильич в те месяцы пишет Горькому: "Нам удалось-таки поставить
ежедневную "Правду" (Т. 48. С. 81).
   Зная любовь Ленина к своим товарищам, можно быть уверенным, что он бы
не преминул подчеркнуть инициативу Сталина, да и любого
большевика-практика; Ленин, однако, этого не делает.
   "Огрех" Ленина восполняют Берия и "Биография": "...1 сентября 1912 года
Сталин вновь бежит из ссылки в Питер. Здесь он редактирует большевистскую
газету "Правда"..."
   Крупская: "...Владимира Ильича... волновало, что "Правда" вначале
упорно вычеркивала из его статей полемику с ликвидаторами. Он писал в
"Правду" сердитые письма. Лишь постепенно ввязалась "Правда" в эту борьбу".
   Сталин санкционировал вхождение в "Правду" меньшевика-впередовца
Алексинского и давнего идеологического противника Ленина - философа
Богданова. (Крупская по этому поводу глухо замечает: "Об этом Ильич узнал
лишь из газет".)
   Не без обиды Ильич пишет Горькому: "Не знаю, способны ли Богданов...
   Луначарский, Алексинский научиться из тяжкого опыта 1908-1911? Поняли
ли они, что марксизм - штука посерьезнее, поглубже, чем им казалось, что
нельзя над ней глумиться, как делывал Алексинский... Ежели поняли - тысячу
им приветов, и все личное (неизбежно внесенное острой борьбой) пойдет в
минуту насмарку" (Т. 48. С.
   140).
   Крупская: "Как Ильич ожидал, так и случилось. С Богдановым вышел скоро
острый конфликт: под видом популярного разъяснения слова "идеология" он
пытался протащить в "Правду" свою философию".
   Трагическим пророчеством звучат ее слова, написанные в тридцать третьем
году, накануне "Большого террора": "Особенностью Ильича было то, что он
умел отделять принципиальные споры от склоки, от личных обид и интересы
дела умел ставить выше всего... Когда Ильича противник ругал, Ильич кипел,
огрызался вовсю, отстаивая свою точку зрения, но когда вставали новые
задачи и выяснялось, что с противником можно работать вместе, тогда Ильич
умел подойти ко вчерашнему противнику как к товарищу... В этом была
громадная сила Ильича".
   "Биография": "Сталин... руководит деятельностью большевиков в
избирательной кампании в IV Государственную думу".
   Крупская: "В Питер для подготовки избирательной кампании... поехали из
Парижа близкие товарищи - Сафаров (расстрелян в 1937-м. - Ю. С.) и
Инесса... По дороге Инесса должна была заехать к Николаю Васильевичу
Крыленко (расстрелян в 1938-м.
   - Ю. С.) Восстановлен был Петербургский комитет (ПК), а потом
образовано Северное областное бюро, куда кроме Инессы и Сафарова вошли
Шотман (расстрелян в 1938-м. - Ю. С.) и его товарищи Рахья (расстрелян в
1936-м.- Ю. С.) и Правдин (расстрелян в 1938-м. - Ю. С.). ...Работа
Северного областного бюро подготовила почву для выборов в депутаты от
Питера Бадаева - большевика, рабочего-железнодорожника".
   В двадцатых годах Бадаев написал воспоминания. О Сталине как
"руководителе избирательной кампании" там не говорилось. В тридцатых годах
его сломали - дописал несколько фраз о "выдающейся" роли Иосифа
Виссарионовича.
   (Что примечательно: выборы были назначены на 16 сентября 1912 года, а
Сталин вернулся из ссылки, по свидетельству Надежды Константиновны, лишь
12 сентября; через два дня арестовали Инессу Арманд и Сафарова... Можно ли
"проруководить"
   избирательной кампанией одному, за четыре дня?!)
   Вернемся, однако, к "гениальному руководству" Сталиным "Правдой".
   Крупская: "Кроме Малиновского правительство постаралось приставить
провокатора непосредственно к "Правде". Это был Черномазов... Карта
распространения "Правды"
   (подготовленная Лениным. - Ю. С.) получилась интересная. Только она не
была напечатана, должно быть, Черномазов выбросил ее в корзину... Но
бывали и хуже случаи - иногда, хотя и ре