ула:
   - Только теперь не говори, будто не знал, что ее убили...
   - Не знал, не знал! - весело хихикнул Бешеный. - Ей-богу, не  знал...
Юрка, дурак, и правда сказал, что с ней уедет... - После  чего  хихикать
он перестал и вроде бы расстроился:
   - Ох, и чудная ты баба... Как тебе все это в голову пришло? Ну ладно,
разберемся... Иди-ка сюда...
   И протянул ко мне  руку.  В  другой  я  весьма  отчетливо  разглядела
наручники. Теперь и гадать  нечего,  мы  с  Бешеным  в  одном  окопе  не
уместились... Я мгновенно перекинула ноги через бревно и рванула к лесу,
Бешеный хапнул рукой в воздухе, но безрезультатно. К этому моменту я уже
лосем ломилась по редкому кустарнику, заботясь  лишь  о  том,  чтобы  не
растянуться на кочке. Но, на мою беду, с бегом по пересеченной местности
у Бешеного было гораздо лучше, чем у меня.  Через  несколько  секунд  за
спиной раздалось натужное сопение, и я полетела кувырком  под  ближайший
куст. Еще через секунду он грохнулся на  меня  всей  массой,  я  взвыла,
однако, получив немедленно под ребра, тявкнула и успокоилась.
   Перекинув меня через  плечо,  словно  драгоценный  персидский  ковер,
Бешеный  потихоньку  направился  к  конюшне.  Вел  он  себя   осторожно,
оглядывался по сторонам и входить внутрь не торопился.  Несколько  минут
мы проторчали в  близлежащих  кустах,  Бешеный  сидел  на  корточках,  я
цепляла по густой траве скованными руками, ругая про себя всех известных
мне мужиков. Вскоре поняла, почему он здесь высиживает: при лунном свете
конюшня была как на  ладони,  однако  с  севера  стремительно  наползала
черная громада туч. "От кого же он хоронится? - размышляла я. - От своих
или от чужих?
   Если он решил ехать к Ефиму выяснять правду, мало мне  не  покажется,
хотя и ему, дураку, в живых не остаться, жаль, что он этого не понимает.
И мне не поверил..."
   Наконец Бешеный поднялся и пошел, я обрадовалась, потому  что  висеть
вниз головой становилось уже невмоготу.
   - С виду не скажешь, а здорова кобыла... - закряхтел этот сукин  сын,
сваливая меня возле дверцы стойла, - аж плечо натер...
   Он замкнул браслеты на железную скобу, что торчала из стены.
   - Это ты такой дохлый, - озлобилась  я,  напрочь  забыв,  что,  когда
молчу, толку бывает гораздо больше, - все мужики только  языком  трепать
да водку хорошо лакать умеют, а на все остальное...
   Ну  вот...  Так  я  и  знала...   Заполучив   короткий,   но   весьма
чувствительный удар  мыском  ботинка  под  дых,  я  заткнулась  и  снова
загрустила. Положительно,  обходительности  в  Бешеном  не  осталось  ни
капли.
   - Дурак... - прошептала я через пару минут,  глядя,  как  он  заводит
свою тачку, - дурак и есть... Ничего, скоро и до тебя дойдет, да  только
поздно будет...
   - Чего ты там бубнишь? - поинтересовался вдруг Бешеный, высовываясь в
окно. - Никак сказала чего?
   Я скривилась и стала смотреть на потолок, а этот придурок возьми да и
тронь машину с места. А поскольку от меня до передних колес было  только
метра  три,  то  я  заволновалась.  Бампер  неумолимо  надвигался,  сухо
постреливал под шинами песок вперемешку  со  щепками,  а  через  лобовое
стекло на меня радостно скалилась изуродованная физиономия.
   - Эй, - я старалась сохранять спокойствие, -  это  не  очень  хорошие
шутки... И вообще, такие шутки могут  закончиться  травмами...  Коля,  у
тебя там педалька такая есть, тормоз называется. Не балуй  и  немедленно
нажми на нее. Имей в виду, я все скажу Ефиму. Ему это  не  понравится...
Коля, он тебе что сказал? Все надо доводить до конца, он не  велел  тебе
меня давить...
   Последний  аргумент  почему-то  показался  Бешеному  убедительным,  я
услышала, как едва слышно скрипнул ручник, и наконец выдохнула. С  моего
лба катился пот.
   Бешеный подошел и сел на капот.
   - Так о чем ты все толкуешь?
   - Наручники...
   - Что?
   - Наручники...
   - Еще чего?
   - Тогда пошел в задницу...
   - Чего?
   - Слуховой аппарат купи...
   После  последней  Колиной  выходки  мой  страх  неожиданно  отступил.
Трястись, каждую минуту ожидая, какая очередная глупость  придет  ему  в
голову, я не могу. Для этого у меня нервов не хватит.
   - Ты не веришь, что Юрку Ефим убил?
   - Нет...
   - А Мутного?
   Бешеный вроде дернулся уточнить, откуда я знаю, да промолчал.
   - Ну? - с нажимом повторила я. - Мутного? - Он кивнул. - А почему? Ты
же все своими ушами слышал,  неужели  нельзя  мозгами  пошевелить?  Сова
сказал, что Седой сбежал, когда Мутный был  в  отключке?  Что  он  снова
обдолбался и,  вместо  того  чтобы  зарыть  Простыря,  притащил  его  на
крыльцо? И финку рядом положил? Вот что я тебе  скажу:  Мутный  сошел  с
катушек после того, как ему пришлось закапывать Юрку и Ирочку... Они  по
ночам ему стали мерещиться... И Ефим с Совой привезли  его  к  тебе  для
разборок, только ведь он опять ни черта не соображал. Думаешь, случайно?
И не успел он рот раскрыть, как ему его уже заткнули... Знаешь зачем?
   Чтобы тебе не проболтался. Одного только не пойму,  -  забормотала  я
скорее уже для себя, - на кой черт я ему?
   - А? Кому? Ты про кого? - закудахтал надо мной Бешеный, а я взяла  да
и послала  его  подальше.  -  Ничего  себе,  -  протянул  он,  -  а  еще
учительница...
   Это я и раньше слышала... Коля немного помолчал, почесал  в  затылке,
вздохнул:
   - Поехали, что ли?
   Что это он советоваться со мной стал? Может, так и надо было с самого
начала - посылать его почаще и подальше?
   - Куда поедем?
   - Домой.., ну, на дачу. Поговорим, разберемся...
   - Коля, Ефим - дурак?
   - Нет, конечно...
   - Тогда не будет он с тобой разбираться. Пристрелит, и все.  Я  такое
уже видела.
   - Не боись... -  Бешеный  снисходительно  похлопал  меня  по  щеке  и
нагнулся отмыкать наручники. - Не пристрелит. Мы с тобой ему еще нужны.
   Вот те раз... И, чтобы не сойти с ума от распиравших меня вопросов, я
выпалила:
   - Чтобы изумруды искать?
   Бешеный сделал глубокий-глубокий вдох, потом долгий-долгий выдох.
   - Я тебе даю десять секунд. Если  за  десять  секунд  ты  не  успеешь
объяснить наконец, о каких изумрудах так страдаешь...
   - Ясно, - быстро отозвалась я. И все рассказала.
   В начале рассказа Бешеный хмыкал, хрюкал и  качал  ногой,  постепенно
глаза его начали темнеть, шрам - синеть, а я стала  убиваться  от  того,
что не дотерпела минуту и не дала снять Бешеному  наручники.  Теперь  же
это явно откладывалось, Бешеный сверлил  меня  глазами-угольями,  тяжело
сглатывал и повторял каждую мою фразу в вопросительной интонации.  Когда
я добралась до момента с рацией, Бешеный вскочил и заметался по проходу.
   - Ах, сука... Вот когда он обо мне вспомнил... А я гадал, на кой черт
вы в город поперлись...
   Подождав, пока Бешеный немного утихнет, я тихонечко кашлянула,  чтобы
привлечь  внимание.  Он  и  правда  обо  мне  уже  позабыл,  потому  что
вздрогнул, развернулся, и во взгляде мелькнуло искреннее удивление.
   Я растянула губы в улыбке, мол, все свои, и проблеяла:
   - Что теперь?
   Что делать, Бешеный явно не знал. Я тоже не знала, но очень  хотелось
снять наручники. Попросить об этом в лоб  постеснялась,  поэтому  начала
издалека:
   - Коля, а кто такой Гордей? - Так, сразу видно, лишний  вопрос.  -  А
Белый - это место или фамилия?
   - Фамилия, детка, фамилия, - раздалось вдруг откуда-то из угла, в  то
же мгновение  Бешеный  совершил  гигантский  прыжок  и  перекатился  под
"СААБ".
   С разных сторон раздались глухие хлопки, словно кто-то неумело хлопал
в ладоши. Я сжалась в комок возле  проклятой  скобы,  втянула  голову  в
плечи, закрыла глаза и почти умерла. За спиной  что-то  трещало,  тяжело
топали  по  полу  чужие  ботинки,  вот  кто-то  вскрикнул  и  упал.  Все
закончилось так же быстро, как и началось.
   Повисла пауза, затем  скрипнул  песок  под  неторопливыми  шагами.  Я
совсем завяла и бессознательно вцепилась в скобу руками.  Я  знала,  кто
сейчас стоит за моей спиной. Это Седой.
   - Семен, - раздалось из конца коридора, -  он  зацепил  Багра..,  вот
падаль.., успел-таки...
   - Как зацепил? - В этот момент Седой был так близко, словно нюхал мой
затылок. Особого интереса в его голосе не было, кажется, я догадывалась,
что сейчас интересовало его гораздо сильнее.
   - А черт.., хана, похоже...
   - Ну и дружок у тебя... - Я почувствовала, как Седой провел рукой  по
моим волосам. - Видишь, человека пристрелил... Так вот оно в  чем  дело,
ты у нас как кобылка пристегнута! Вам что, так больше нравилось? И вдруг
мне тоже понравится, а? - Тут я поняла, что меня сейчас стошнит. А Седой
засмеялся:
   - Чего молчишь? Прошлый раз, помнится, ты довольно  охотно  открывала
свой ротик... Ты часом меня не забыла? Может, напомнить?
   Тут этот придурок  собрал  в  горсть  мои  волосы  и  потянул  вверх,
заставив встать. Не успела я взвизгнуть, как он одной рукой ухватил меня
за шею, второй рванул сзади за ворот футболки  и  вцепился  зубами  чуть
выше плеча.
   От ужаса я даже не смогла закричать. Я захрипела, а  ноги  подо  мной
словно растаяли. Удержать меня Седой не  смог,  и  я  упала  на  колени.
Звякнули о скобу наручники...
   - Вот так-то... - удовлетворенно протянул Седой, утирая окровавленный
рот тыльной стороной ладони. - Лимон, обыщи его... Ключ от наручников...
Измаялась детка...
   Не иначе на этом свете псих на психе и психом погоняет...
   - Вот... - буркнул кто-то, я подняла глаза. Тесен мир!
   В столице-то не протолкнешься, а  тут  вообще,  куда  ни  ткнись,  на
знакомого  наступишь!  Это  же  тот,  что  с  Иркой  танцевал,  а  потом
допрашивал нас с Надькой! Тоже мне, Лимон, больше на макаку похож.
   Так,  а  отсюда  вывод:  Седой  действительно  перебрался  к  местным
бандюгам, мало того, здесь он явно верховодит. Не удивлюсь, если  сейчас
появится Череп...  Вместо  Черепа  появился  Ушастый,  еще  один  танцор
задрипанный...
   - Куда ее?
   - В мою машину, - бросил Седой, - мигом здесь все  прибрать  -  и  за
нами.
   От скобы меня к тому моменту отстегнули, но  браслеты  надели  снова.
Лимон и Ушастый подхватили под локотки, и я  живо  очутилась  на  заднем
сиденье джипа. Седой сел рядом с водителем:
   - Погнали... - Когда выбрались на шоссе, оглянулся и рявкнул:
   - Ляг!
   Я послушно завалилась на бок и затихла, стараясь незаметно  промокать
льющиеся по щекам слезы...
   Уже довольно давно машина остановилась где-то на партизанской  тропе,
водитель заглушил мотор и молча откинулся на спинку сиденья. Седой вылез
наружу, куда он делся, не видела, высовываться я боялась. Воздух  вокруг
машины звенел от комариной песни, я очень надеялась, что комары  слопают
и Седого, и всю его шайку. Как выяснилось, задача оказалась насекомым не
под силу, сзади сверкнули фары подъезжающей машины, и вскоре Седой занял
свое место, а рядом, бесцеремонно сбросив мои  ноги  на  пол,  втиснулся
Лимон. Так мы ехали совсем недолго,  вот  обе  машины  вырубили  фары  и
теперь  медленно  пробирались  вперед.  Когда  машины  остановились,   я
украдкой огляделась и поняла, что находимся мы возле Колиной дачи. Возле
джипа мелькнула чья-то тень. Седой опустил стекло.
   - Все тихо. Пусто... - прошелестел кто-то и исчез, я нахмурилась. Про
голос не скажу, а силуэт кого-то напоминал, весьма вероятно,  что  возле
дачи собралась целая куча моих знакомцев.
   - Что ж, может, оно и к лучшему... -  разочарованно  протянул  Седой,
открывая дверцу. - Подождем... Думаю, хозяин не обидится.
   Это уж точно, теперь Бешеный ни на кого не обидится. Хоть и был  Коля
порядочный придурок, но мне его было жалко.  Я  вздохнула,  размышляя  о
том, что жизнь человеческая иной раз не  стоит  и  ржавой  булавки,  тут
Лимон ткнул меня в бок и скомандовал:
   - Выметайся!
   Не знаю, бывали ли незваные гости в Колином доме раньше,  повели  они
себя довольно свободно, однако самое удивительное было в том, что  я  не
успела моргнуть, как оказалась на втором этаже в той же самой спальне.
   "Сговорились они,  что  ли.  -  Я  осторожно  опустилась  на  краешек
кровати. - Или все мужики думают одинаково?"
   За окном наконец рассвело. Но  небо  было  затянуто  мутными  рваными
облаками, и на душе было так же серо и тоскливо, как  и  наверху.  Кусая
пальцы, я долго стояла у окна, но в саду никто не  появлялся.  Устав  от
бесполезного ожидания, я забралась все-таки  в  кровать,  но  долго  еще
моргала на давно не беленный потолок.
   Когда я проснулась, в доме по-прежнему царила тишина.  Я  старательно
гипнотизировала дверную ручку.
   Соблазн выглянуть в  коридор  рос  с  каждой  минутой,  однако  перед
глазами вставали  достаточно  красочные  варианты  последствий  излишней
любознательности. Экспериментировать с  нынешними  обитателями  дома  не
хотелось вовсе, прокушенное плечо здорово ныло, кто знает, что еще может
прийти в голову этим людям! Но  вот  за  дверью  скрипнули  половицы,  я
различила звук неторопливых шагов, и сердце сжалось. Дверь открылась,  и
в комнату заглянул невысокий коренастый парень.
   "Ба! Да это мой бегун!"  -  Я  сразу  опознала  физиономию,  владелец
которой битый час гонял меня вместе с напарником  по  всему  городу.  На
всякий случай я улыбнулась, правда, напоминать,  что  мы  вроде  бы  уже
встречались, не стала. В ответ парень тоже что-то изобразил  губами,  не
буду  утверждать,  что  это  была  именно  улыбка,  но   выглядело   все
более-менее доброжелательно. Так мы и разглядывали друг друга  некоторое
время, потом он кашлянул в кулак и сказал:
   - Привет!
   Я разулыбалась от уха до уха и приветливо откликнулась:
   - Привет!
   Парень прошел на середину комнаты,  огляделся,  но  не  нашел  ничего
интереснее, чем я.
   - Можешь спуститься вниз...
   - Ага, спасибо, - благодарно отозвалась я и уточнила:
   - А зачем?
   Он дернул плечом, словно не знал, что  ответить,  почесал  затылок  и
протянул:
   - Ну.., надо...
   Ах, вот так! Надо, значит, надо. Очень доходчиво и сразу  понятно.  Я
помялась немного, потом сконфуженно сообщила:
   - А мне умыться надо....и это.., в туалет...
   - Ну.., если надо.., тогда...
   В общем-то, я поняла, что молодой человек вовсе не так уж и плох, как
могло показаться сначала, просто не слишком любит  много  разговаривать.
Спустившись на первый этаж, я с интересом  огляделась.  В  гостиной  три
окна, у каждого расположилось  по  человеку:  Лимон,  Ушастый  и  второй
стайер. Ничего интересного, если бы не одна маленькая деталь - у кого на
коленях, у кого рядом на табурете лежали автоматы, я ойкнула и  прикрыла
рот ладонью. Все трое повернули ко мне головы, с  перепугу  я  брякнула:
"Здрастьте!" - и едва не отвесила земной поклон.
   - Пошли, чего встала?  -  буркнул  сзади  стайер  номер  один,  и  мы
направилась в общественное заведение.
   Минут через пять мы  вернулись  обратно,  меня  конвойный  все  время
подгонял и поторапливал, я поняла, что находиться на улице он опасается.
Очутившись снова в доме, я прошла в гостиную, потопталась, не зная,  что
делать, тут меня окликнули:
   - Эй, иди на кухню...
   Я обернулась. В дверях веранды стоял  Седой  и  для  большей  ясности
дублировал указание рукой. Перед глазами мелькнул небольшой затянувшийся
шрам, я живенько подхватилась и  направилась  в  указанном  направлении.
Поворачиваясь, я успела заметить за спиной Седого еще двоих. "И  сколько
же их здесь? В гостиной трое, на веранде трое, один на  кухне,  один  за
мной смотрит...
   Шесть.., семь.., восемь... Однако... Даже если Ефим вернется вместе с
Совой, мало ему не покажется..." Пока я подсчитывала  имеющиеся  людские
ресурсы. Седой добавил:
   - Пожрать приготовь... И быстро...
   "Вот так! - Я чуть не споткнулась о кухонный порожек. - Опять! Да что
же  это  делается!  Белые  пришли  -  грабют,  красные  пришли  -  тоже,
понимаешь..."
   Таким образом, я снова оказалась на этой проклятой кухне.  Не  скажу,
что до этого настроение у меня было хорошее, теперь же  оно  испортилось
окончательно.  Я  раздраженно  хлопала  дверцей   холодильника,   злобно
громыхала кастрюлями и шипела сквозь зубы на манер  африканской  гадюки.
Притащившийся вслед за мной на кухню  конвойный  долго  уворачивался  от
свистящих над его головой ножей и  сковородок,  наконец  не  вытерпел  и
пересел в дальний угол, поближе к  высокому  носатому  парню  в  голубой
футболке. Тот, вцепившись обеими руками в приклад  автомата,  давно  уже
превратился в изваяние, не шевелясь и не сводя с меня испуганных глаз.
   Приободрившись тем,  что  смогла  в  такие  короткие  сроки  безмерно
запугать обладателя столь грозного оружия,  я  разошлась  вовсе  и  даже
кокнула в запале суповую тарелку. Но тут на звон разбитой посуды в кухню
заглянул Седой, я сразу присмирела и моргнула  ему  в  лицо  честнейшими
глазами.
   - Ты, мать твою за ногу, осатанела? Какого черта ты гремишь? Проблемы
с головой?
   - Нет, - тут же призналась я,  -  никаких  проблем...  -  после  чего
скорчила жалобную физиономию и  трогательно  сжала  кулачки,  -  ..я  ее
нечаянно разбила...
   Вы же сказали быстро, а народу много.., а я одна.., я тороплюсь...
   Седой сверкнул белками глаз и сердито засопел.
   - Мамонт, слышь.., помоги ей.., чего попросит...
   После чего Седой удалился, а мой конвойный встал.
   - Мамонт...  -  прошептала  я,  качая  головой,  и,  не  удержавшись,
фыркнула.
   Мамонт не обиделся, напротив, он довольно мило улыбнулся и спросил:
   - Ну чего делать?
   Я быстро сориентировалась:
   - Картошку почисть...
   - Картошку? Я? Не-е... Картошку  не  могу.  Банку  открыть  или  стол
протереть...
   - Стол я и без тебя протереть смогу! - Я разозлилась.
   Мне, что ли, картошку на девятерых чистить? Это ж  полведра  надо!  -
Тебе чего сказали?
   Но парень упрямо прищурился, тогда я развернулась к двери и позвала:
   - Семен!
   - Да ладно, - торопливо буркнул Мамонт, досадливо вздыхая, -  черт  с
тобой... Где твоя картошка?
   Я ткнула пальцем в угол, он выволок мешок на се дину кухни,  еще  раз
вздохнул, окинул кухню несчастным взглядом и обрадовался:
   - Серый, помоги...
   Носатый  в  первое  мгновение  вытаращил  глаза,  но  потом,  видимо,
сообразил, что отнекиваться бесполезно.
   Минут через сорок все было готово, я робко высунула голову в  дверной
проем  и  огляделась.  Седого  в  гостиной  не  было,   зато   остальные
по-прежнему прилежно таращились в окна. "Неужто они так  Ефима  боятся?"
Оглянувшись, я увидела, что Мамонт  и  Серый  стоят  ко  мне  спиной,  и
неслышно просеменила в центр гостиной.
   Дверь на веранду была наполовину прикрыта, я направилась туда, но тут
вдруг оглянулся Ушастый и рявкнул:
   - Куда?!
   Я подпрыгнула на месте, дверь веранды распахнулась,  и  Седой  заорал
мне в лицо:
   - Почему она здесь ходит?
   Из кухни шустро выскочил раздосадованный Мамонт  и  ухватил  меня  за
руку.
   - Да я только хотела сказать,  что  все  готово...  -  залепетала  я,
демонстрируя на всякий случай сильный испуг. - Идите кушать...
   Седой немного помягчел и кивнул Мамонту:
   - Ладно...
   Тот мою руку выпустил, и мы мирно направились  в  кухню.  Кушали  они
попарно, я сбилась с ног, перемывая  тарелки  и  вилки,  потому  что  на
восьмерых посуды не хватало. Пот с меня катился градом, у  плиты  всегда
жарко, а тут еще  на  улице  здорово  потеплело,  а  окна  открывать  не
разрешалось. Вероятно, в целях безопасности.
   Когда наконец эта  экзекуция  закончилась,  я  устало  плюхнулась  на
табурет и безразлично заглянула в кастрюльку. Нет, есть я уже  не  хочу.
То есть не могу... Теперь мне ясно, отчего последние  несколько  дней  я
перехожу из рук в руки, словно почетное полковое знамя. Эти уроды просто
не умеют готовить.
   - Чего сама не ешь? - миролюбиво поинтересовался Мамонт, с  удобством
расположившись на длинной деревянной скамье.
   Я дернула плечами и вяло отмахнулась:
   - Потом...
   Мамонт понятливо покивал, поджав губы, а потом спро