граешь?
   - Не-а. Я все больше в очко.
   - Жаль...
   Парень присел по свою сторону ограды рядом с обалдевшим доберманом  и
стал придумывать, чего бы такого еще сказать.
   - Это твой отец был? - спросила я, желая поддержать разговор.
   -  Владимир  Иванович?  Не-а.  Я  здесь  работаю.   Охранником.   Дом
богатый... - неопределенно заметил он. - А ты с предками живешь?
   - Это не наш дом, мы отдохнуть приехали.
   - Ясно. Издалека?
   "Отвянь, зануда", - подумала я, прикидывая, что бы такое ответить.
   - Ванька! - рявкнул кто-то со стороны дома, не иначе как прочитав мои
мысли. Парень поднялся.
   - Зовут... Увидимся... Пока.
   - Пока, - с заметной грустью кивнула я. Парень исчез, а вслед за  ним
исчез доберман, посмотрев на меня и жалобно взвизгнув.
   Вечером, прихватив хозяйственную  сумку,  я  пробралась  на  соседнюю
улицу  и  смогла  наблюдать  отбытие  почетного  эскорта:   два   черных
"Мерседеса" и "Вольво" гуськом тронулись от крыльца  интересующего  меня
дома. Жалюзи на окнах опущены, и выглядел он нежилым.
   - Куда их черти угнали? - расстроилась я. - У меня же планы...
   Болтаться по соседней улице было неразумно, у меня своя есть, по  ней
и следует ходить, не вызывая подозрений, и я вновь переместилась в  сад.
Три дня лежала там в полном одиночестве,  не  считая  кота.  Со  стороны
соседей никто не появлялся, правда, среди кустов мелькнул  доберман,  но
приближаться к ограде он не рисковал. В общем, у нас сложились  неплохие
отношения.
   Я скучала и жаловалась на судьбу.  На  четвертый  день  мне  повезло.
Услышав шаги с той стороны ограды, я  принялась  жалобно  звать:  "Жиля,
Жиля!", предварительно сунув кота в корзинку с крышкой, а ее в кусты,  и
увидела самого Владимира Ивановича. Он улыбнулся и спросил:
   - Что, опять потерялся?
   - Опять, - развела я руками.
   - Может, к нам проскочил?
   - Да я дырки доской прикрыла...
   - Он мог пролезть дальше, - засмеялся  Владимир  Иванович.  -  Ограда
большая. - И покричал:
   - Кис-кис!
   Кот, страдающий в корзине, отозваться  не  пожелал.  Мы  немного  его
поискали, потом я освободила животное и радостно крикнула:
   - Нашла, - в доказательство его продемонстрировав. - Беда  с  ним,  -
пожаловалась я. - Такой непоседа.
   - Маленькие все шустрые, - кивнул Владимир Иванович и тут заметил мои
шахматы. - С котом играешь?
   - Больше не с кем, - кивнула я. - Я здесь никого не знаю,  а  Леониду
Андреевичу некогда.
   - Твой родственник?
   - Вообще-то нет, хороший друг родителей.
   - Гостишь, значит?
   - Здоровье поправляю, - засмеялась я.
   - Дело хорошее. Что ж, бери шахматы и приходи в гости, сыграем.
   - Вы серьезно?
   - Конечно. Пошли...
   Я продемонстрировала растерянность.
   - Подождите минуточку, я только у Леонида Андреевича отпрошусь,  -  и
бегом припустилась к дому. Док на веранде читал газету. - Держи кота!  -
крикнула я. - Док, я его зацепила...
   - Кого? - обалдел он.
   - Папу... Где, черт возьми, мои тапки?
   - Варвара, тапки у тебя на ногах.
   - Ага... - Я кубарем слетела с веранды, однако вскоре пошла спокойнее
и у ограды появилась с кислым выражением лица.
   - Не пустил? - усмехнулся Владимир Иванович.
   - Леонид Андреевич говорит, нехорошо мешать людям.
   - Да ты мне не помешаешь. Я ведь тоже  отдыхаю,  поправляю  здоровье.
Так что пошли.
   - Шахматы брать? - засуетилась я.
   - Не надо, у меня свои есть. Иди к калитке, я открою.
   - Лучше через ограду, - затараторила я. - Быстрее получится.
   На сей раз об ушах я не думала и через секунду стояла рядом со  своим
новым другом, он улыбнулся, и мы зашагали к дому.
   Дом оказался двухэтажным монстром из красного кирпича  с  зеркальными
стеклами первого этажа и огромной открытой верандой,  выходящей  в  сад.
Резной столик, плетеные  кресла,  на  застекленной  части  веранды  тихо
работал кондиционер. Земной рай, да и только.  Так  как  предполагалось,
что дом, в котором обитаю я, ничуть не хуже, округлять глаза я не стала,
а счастливо глядя на Владимира Ивановича, спросила:
   - Здесь устроимся?
   - Конечно. На свежем воздухе всегда приятнее. Как считаешь?
   Тут я заметила крупного  молодого  человека,  взирающего  на  меня  с
избытком  проницательности,  Владимир  Иванович  подозвал  его  и  велел
принести шахматы. Тот принес  и  незамедлительно  удалился,  а  мы  сели
играть.
   В первый раз требовалось выиграть, чтобы дядьке стало интересно, и  я
быстренько собралась с силами. Расставляла фигуры, а  дядька  поглядывал
лениво, в общем, убивал время. Я сжала в кулаках две  пешки  и  вытянула
руки.
   - В левой, - кивнул он. Мне выпало играть черными.
   Надо полагать, Владимир Иванович был неплохим шахматистом, потому что
я с ним намучилась. Одно хорошо, он любил подолгу размышлять.  Уставится
на доску, подперев щеку ладонью,  и  вроде  бы  спит.  Первую  партию  я
выиграла. Взвизгнула от восторга и хлопнула в  ладоши,  потом,  конечно,
устыдилась и сказала:
   - Извините.
   - Молодец, - покачал он головой. - У тебя талант.
   - Еще сыграем? - обрадовалась я.
   - Давай.
   Я быстренько расставила фигуры. Вторую партию играли долго,  и  после
изнуряющей борьбы выиграл Владимир Иванович.
   - Третья, решительная? - предложила я.
   - Давай. Только сначала чайку попьем... Молодец ты, Варвара.
   Я засияла тульским самоваром, и мы пошли в кухню пить чай.  Некоторый
беспорядок говорил о том, что женщины скорее всего в доме нет. Так оно и
оказалось: женщины, точнее, одна, трижды  в  неделю  приходила  наводить
порядок, зато по дому слонялись два охранника, проницательный с  веранды
и еще один, этого я не видела, а только слышала.
   Владимир Иванович включил чайник, а я устроилась за  большим  столом,
забравшись на стул с ногами и  вроде  бы  этого  не  заметив.  В  общем,
усиленно   изображала    великовозрастное    чадо,    которое    малость
подзадержалось в детстве.
   - Кто учил играть? - спросил Владимир Иванович.
   - Папа, - с легкой грустью ответила я. - Только папа умер,  а  Леонид
Андреевич шахматы не любит, играет редко. А  я  не  люблю  телевизор.  В
общем, или читаю, или играю сама с собой.
   - Значит, отдыхаешь? Для каникул вроде бы рановато...
   "Может, он думает, что я учусь в школе?" Это меня озадачило. Чай  был
душистый, с листьями брусники, и варенье тоже брусничное.  Я  съела  его
целую вазочку, а потом покраснела.
   - Не стесняйся, - улыбнулся Владимир Иванович. - Варенье, слава Богу,
есть.
   Мы вернулись  на  веранду  и  продолжили  борьбу.  Владимир  Иванович
хмурился, а я гадала, что лучше:  выиграть  или  проиграть,  и  в  конце
концов выиграла.
   - Молодец, - покачал он головой. - Честно сказать, не ожидал.
   - У вас трудно выиграть, - в ответ похвалила я, собирая фигурки.
   - Давай завтра сыграем, - предложил он. - С утра я свободен,  часиков
в десять, а? Или для тебя рано?
   - Нет, я в семь  встаю.  Можно  я  вам  номер  телефона  оставлю,  вы
позвоните, и я приду, вдруг у вас планы переменятся?
   Владимир Иванович записал номер и проводил меня до калитки.
   - Здесь на улице живет немало молодежи, - сказал он. - Подружилась  с
кем?
   - Нет, -  пожала  я  плечами,  старательно  отводя  глаза.  -  Леонид
Андреевич мне не разрешает выходить одной. Я в саду отдыхаю, с Жильцом.
   - С кем?
   - Это котенка так зовут.
   - Жилец... Смешно.
   Мы простились,  я  пошла  по  улице,  обернулась  и  помахала  рукой,
Владимир Иванович тоже махнул в ответ, а я ускорила  шаг  и  через  пару
минут сворачивала к своему дому.
   Док лежал в гамаке, увидев меня, поднялся и вошел в дом.
   - Ну что? - спросил он неуверенно.
   - Вроде нормально, - кивнула я. - В шахматы играли. Он решил,  что  я
приехала в гости, отдыхаю.
   Док выпил сок, повертел в руке стакан и осторожно спросил:
   - Ты так и не сказала мне, что задумала.
   - Внедриться в организацию и развалить ее изнутри, -  с  умным  видом
заявила я.
   - Но в том, что с тобой произошло, виноват не этот человек...
   - Док, я борюсь с преступностью в целом, а не с конкретным человеком.
   - Конечно, - кивнул он. - Я просто  беспокоюсь...  Это  очень  опасно
и...
   - Мы в абсолютной безопасности, - заверила я. - Ты же знаешь, он  еще
всерьез подозревать не начнет, а я уже засеку. И мы с тобой смоемся.
   - Надо позвонить Орлову, - некстати вспомнил Док.
   - Не надо. Орлов  не  знает,  где  мы,  и  это  очень  хорошо.  Лучше
соблюдать осторожность. В целях безопасности, - добавила я.
   Док подумал и кивнул. Он всерьез  верит  в  справедливость  и  прочую
чушь, приходится с этим считаться. Скажи я ему правду,  и  он,  пожалуй,
очень расстроится, а расстраивать Дока не хотелось: ближе его у меня нет
никого на свете.
   Утром Владимир Иванович позвонил ровно в десять.
   - Варя? Как насчет шахмат?
   - С удовольствием, - обрадовалась я. - Я прибегу  сейчас,  вы  только
собаку не выпускайте.
   Через пять минут я протискивалась между прутьями забора,  а  Владимир
Иванович, как выяснилось позднее, ждал у калитки. Поэтому встретились мы
не сразу. Я поднялась на веранду и позвала:
   - Владимир Иванович. - Дверь открылась, и  очам  моим  предстали  два
охранника. То, что это именно охранники, было ясно  с  первого  взгляда,
никем другим, имея такую внешность, они быть не могли.
   Одного роста, плечистые, в одинаковых костюмах  и  одинаковых  темных
очках. Первый - блондин, очень короткие волосы были похожи  на  цыплячий
пушок и блестели на солнце. Лицо суровое, а из-за темных очков  и  вовсе
гранитная маска. Второй  был  шатеном,  тоже  коротко  стрижен,  тяжелую
челюсть украшала двухдневная щетина, черная до  синевы.  Губы,  довольно
пухлые от природы, сжаты так, что вытянулись в струнку.  На  двоих  одна
мысль, выражавшая замешательство.
   - Здравствуйте, - громко сказала я. - А Владимир Иванович дома?
   - Дома, - смеясь, ответил тот, подходя сзади.
   - Будем играть? - спросила я.
   - Конечно.
   Пока мы устраивались за столом, парни исчезли.
   - Это ваши гости? - проявила я интерес. - Может, я не вовремя?
   - Вовремя. Я сегодня очень рано поднялся и все готовился  к  турниру,
еле-еле дождался, когда десять пробьет, чтоб тебе позвонить.
   - Позвонили бы раньше, - расстроилась я. -  Я  ведь  говорила:  встаю
рано.
   - Постеснялся.
   Мы начали партию. В упорной борьбе я одержала победу.
   - Ну надо же, - покачал головой  Владимир  Иванович.  -  Варвара,  ты
часом у нас не чемпионка?
   - Нет, - грустно  ответила  я.  -  Просто  у  меня  много  свободного
времени. Тренируюсь.
   Вторую  партию  он  тоже  проиграл.  Хлопнул  ладонями  по  ляжкам  и
засмеялся.
   - Играем? - спросила я с надеждой.
   - Конечно, - кивнул он и позвал громко:
   - Резо...
   На  террасе  незамедлительно  возник  шатен  с  двухдневной  щетиной,
Владимир Иванович жестом велел ему подойти.
   - Смотри, что девчонка со мной делает...
   Резо взял стул, уселся на него верхом  и,  облокотившись  на  спинку,
замер. "Видно, парень  на  службе  языка  лишился",  -  подумала  я,  он
посмотрел на меня и поспешно отвел взгляд.
   Через минуту Резо снял очки, на меня больше не смотрел, зато  пожирал
глазами доску.
   -  Ну  что?  -  спросил  его  Владимир  Иванович,  и  они   принялись
совещаться.
   - Двое против одной - нечестно, - засмеялась я, ну и вскоре, конечно,
проиграла.
   - Ладно, в самом деле нечестно, - сказал Папа. - Будем считать победу
недействительной.
   Резо в продолжение следующей партии сидел истуканом и следил за мной.
Владимир Иванович проиграл.
   - Ну надо же... Резо, садись ты.
   - Что вы, Владимир Иванович, я хуже вас играю.
   - Не скромничай, - отмахнулся тот, и мы стали играть с  Резо.  Партия
вышла рекордно короткой: само собой, он проиграл.
   Я просто  сияла  от  счастья,  Владимир  Иванович  хохотнул,  а  Резо
разлепил губы, что должно было означать улыбку.
   Мы немного поболтали о шахматах, и через полчаса  я  отбыла  на  свою
территорию с обещанием, что завтра дам Владимиру  Ивановичу  возможность
отыграться.
   На следующий день мы устроились на веранде втроем. Резо  пялил  глаза
на шахматную доску и время от времени невнятно мычал.  В  этот  раз  мне
ужасно не везло, я не  смогла  выиграть  ни  одной  партии.  Видя  такое
невезение, Владимир Иванович попытался смухлевать, но я его одернула:
   - Так нечестно, вы поддаетесь.
   - Просто устал немного, - начал оправдываться он и все равно выиграл.
   Мы пошли пить чай в кухне, и я немного покопалась в чужих  мозгах.  У
Резо по-прежнему мыслей не наблюдалось, то есть в принципе они, конечно,
были, но совершенно неинтересные: например, он, пока пил чай, размышлял,
как бы сложилась партия, если бы я не пожертвовала конем,  ну  и  прочая
мура в таком же духе, а Владимир Иванович думал обо мне  и  очень  хотел
кое-что узнать, но в тот день вопросы задавать не решился.
   Разговор по душам состоялся только через неделю, все это время  мы  с
переменным  успехом  исправно  играли  в  шахматы.  В  этот   раз   Резо
отсутствовал, а я, как бы между прочим, спросила:
   - А где Ваня? - и покраснела.
   - Ваня? - поднял голову Владимир Иванович, точно вспоминая. - Дела  у
парня. Что, понравился он тебе? - Я пожала плечами  и  отвела  глаза.  -
Откуда приехала? - спросил Папа.
   - Вообще-то я выросла в этом городе, просто три года  жила  в  другом
месте, а у Леонида Андреевича здесь друзья, ваши соседи, они  сейчас  за
границей и разрешили нам пожить.
   - Постой, - слегка нахмурился мой новый друг. -  А  родители  у  тебя
где?
   - Родителей нет. И родственников тоже. Есть Леонид Андреевич, он друг
нашей семьи, но он не может держать меня постоянно... В  общем,  у  меня
сейчас каникулы.
   - А где ты учишься?
   - Я не учусь... я... - Тут  я  изобразила  замешательство,  торопливо
произнесла:
   - Кажется, Леонид Андреевич  меня  зовет,  -  и  заспешила  к  родной
ограде.
   Владимир Иванович  был  озадачен  и  даже  заинтригован.  Поэтому  на
следующий день, как только сели играть, он начал с вопросов:
   - Варя, расскажи-ка мне, почему ты  живешь  затворницей.  Девушка  ты
молодая, красивая, а друзей у тебя нет, кроме твоего Леонида Андреевича,
странно как-то.
   Я пожала плечами.
   - Так получилось.
   - Что получилось? - насторожился он.
   - Все. Вы извините, говорить мне об этом не хочется, давайте лучше  в
шахматы играть.
   Теперь его мысли неизменно возвращались к моей особе, любопытство так
и  разбирало.  Я  прикидывала,  как  бы  нам  с  Владимиром   Ивановичем
подружиться, шахматы, конечно, дело  хорошее,  но  тут  требовалось  еще
кое-что.
   Дни шли, а ничего  примечательного  не  происходило.  Сообразив,  что
милости от судьбы не дождешься, я решила ковать счастье  своими  руками,
например, было бы здорово спасти  Владимира  Ивановича  от  каких-нибудь
врагов. Таковые наверняка имеются. Неплохо бы, к примеру, заслонить  его
собственной грудью. Подумав немного, я  усомнилась:  так  ли  уж  хороша
идея, а  вдруг  какой-нибудь  умник  перестарается  и  пристрелит  меня.
Девушка я молодая, к тому же у меня здесь миссия... Может, не миссия, но
все равно интересно, и умирать я не спешу. Ничего  более  остроумного  в
голову не приходило, и я начала опасаться, что наши отношения с  соседом
так и останутся на мертвой точке: будем играть в  шахматы  да  время  от
времени перебрасываться парой слов. Такая перспектива буквально повергла
меня в уныние, я  лишилась  аппетита,  исхудала  и  выглядела  абсолютно
больной. Док хмурился и смотрел настороженно.
   - Не понимаю, чего ты добиваешься?
   - Я хочу, чтобы мы с ним стали друзьями,  без  этого  весь  мой  план
полетит к черту, - злилась я.
   - В любом случае то,  что  ты  уморишь  себя  голодом,  положения  не
улучшит.
   Доку хорошо рассуждать: сиди  себе  целый  день  на  веранде,  газету
читай, а у меня сплошная головная боль.
   В общем, с каждым днем  я  все  больше  худела  и  напускала  тумана.
Владимир Иванович попробовал навести обо мне справки, но ничего стоящего
разузнать не смог, впрочем, не очень-то  и  старался.  Шахматы  мне  уже
изрядно надоели, я злилась и поэтому все время выигрывала.
   В разгар одного  из  поединков  на  веранде  вдруг  возник  дядька  в
джинсовом костюме. Если быть точной, сначала возник не он,  а  охранник,
тот самый блондин, который в первый раз встретил меня в компании Резо на
этой веранде. Звали его Толя. Он прошел  на  цыпочках  очень  осторожно,
насколько позволяла комплекция,  и  тихонечко  зашептал  что-то  на  ухо
Владимиру Ивановичу. Само собой, я не прислушивалась и  даже  бровью  не
повела. Резо, который, как обычно, сидел на стуле  верхом  и  следил  за
игрой, кстати, тоже.
   Владимир Иванович, выслушав сообщение, кивнул, Толя удалился,  а  мой
соперник сосредоточился на шахматах. Примерно минут через двадцать после
этого вновь появился Толя, на этот раз ничего не шептал, просто возник в
поле зрения Владимира Ивановича и, когда тот обратил на  него  внимание,
кивнул.
   Вот тут двери распахнулись, и на веранде появился джинсовый.  Он  был
высок, худ и почему-то напоминал ковбоя, не хватало широкополой шляпы  и
сапожков со шпорами. Владимир Иванович  протянул  руку,  они  обменялись
рукопожатиями, и мой сосед и благодетель сказал:
   - Посмотри, Андрей, что со мной эта девчонка делает.
   - Неужто проигрываешь? - ахнул тот. - Быть этого не может.
   - Еще как может.
   Резо торопливо поднялся и уступил прибывшему  стул,  но  не  ушел,  а
встал за спиной Владимира Ивановича и продолжал наблюдать за игрой.
   Андрей устроился на стуле и начал делать  вид,  что  игра  его  очень
занимает.  На  самом  деле  ему  было  глубоко  безразлично   все,   что
происходило в  настоящий  момент  на  веранде.  Впрочем,  нет.  Владимир
Иванович безразличен ему не был. Через пару минут я чуть  не  взвизгнула
от восхищения: вожделенный случай наконец-то представился, случай  сидел
слева от меня в джинсовом костюме и скалил зубы.
   Минут  через  пятнадцать  мы  закончили  партию,   выиграл   Владимир
Иванович, но для этого ему пришлось попотеть. Мы пожали друг другу руки,
и я засобиралась домой. Однако Владимир Иванович обнял меня за  плечи  и
повел в кухню, джинсового он тоже обнял и похлопывал по спине,  судя  по
их поведению, они были давними друзьями, точнее, таковыми считались.
   - Редкий талант у нашей Варвары, - нахваливал меня Владимир Иванович.
- Я-то думал, что умею играть в шахматы, ан нет,  очень  заблуждался  на
свой счет.
   -  И   откуда   взялась   такая   симпатичная   Варвара?   -   весело
поинтересовался джинсовый Андрей.
   - Соседка моя, из дома напротив. - Владимир Иванович достал  пиво  из
холодильника, а мне сок.
   - Я пойду, Владимир Иванович, - робко подала я голос.
   - Куда спешишь?
   - У вас гости, неудобно.
   - Это ты меня испугалась? - усмехнулся  гость,  демонстрируя  золотые
зубы.
   Был он лет на десять моложе Владимира Ивановича, но выглядел каким-то
больным. Дерганый, костлявый.  Улыбаться  старался  ласково,  но  акулье
нутро так и рвалось наружу.
   - Ты на меня внимания не обращай, - продолжал он. - Мы  с  Владимиром
Ивановичем старые приятели, я вот и  решил  его  навестить,  дел  у  нас
никаких, одни пустые разговоры, так что из-за меня домой не торопись.
   - Я все-таки пойду, - пожала я плечами, поставила стакан  на  стол  и
робко обратилась к Владимиру Ивановичу:
   - Это ваш друг?
   - Кто? Андрей? - удивился тот. - Конечно.
   Я облизнула губы,  потом  твердо  посмотрела  в  глаза  джинсовому  и
добавила:
   - Не правда. Он плохой человек и вас ненавидит.
   Наступила зловещая тишина, то  есть  такую  тишину  принято  называть
зловещей. В этой самой тишине я направилась к двери под  взглядами  двух
растерявшихся мужчин.
   - Ты что, Варя? - с трудом придя в  себя,  смог  произнести  Владимир
Иванович.
   - Я чувствую, - произнесла я с мукой в глазах.