. И потом,  от
подобных выпадов всегда можно защититься... Но никакого другого  объяснения,
честно говоря, в голову не лезет...
   - Если ты не измазался в дерьме, - глядя в пространство, произнесла я.
   - Не поняла?
   - От подобных выпадов всегда можно защититься, если  ты  не  измазался  в
дерьме... А если ты права, и Кодрины  в  чем-то  замешаны?  Тогда  их  легко
шантажировать.
   Черт возьми, мир вокруг меня  так  и  кишит  шантажистами!  Сначала  Тео,
который шантажировал письмами  труженика  виолончели.  Потом  сам  труженик,
который шантажировал  видеокассетой  Чаре  кую.  Теперь  неясные  подозрения
относительно Филиппа. Но в чем их можно обвинить?  В  красоте  -  мужа  и  в
слепоте - жену? Если кто и был заинтересован в смерти Кодриной, то это точно
не родственники. С ее смертью при живом-то муже они не  приобретали  ничего.
Только лишнюю головную боль... Но Филипп явно что-то недоговаривает.
   И перстень Аллы!
   Как я могла забыть о нем?
   Олев Киви, приехавший на опознание жены, отказался от  ее  драгоценностей
(тоже еще вопрос - почему?), и они были переданы ближайшим родственникам.  А
спустя год перстень, который был на покойной, всплывает у
   Стаса Дремова.
   Вопрос - кто передал ему перстень? Ответ - Филипп Кодрин. Больше  некому.
Я поежилась: выходит, что в моих руках не один свидетель преступления (нож),
а два свидетеля двух преступлений (нож и  кольцо)...  И  почему  Филипп  так
переполошился,  увидев  фотографию  Тео   Лермитга?   Наверняка   это   одна
шайка-лейка. Наворотили делов и теперь пожинают плоды. Я поздравила  себя  с
такой стройной схемой и...
   И тут же пригорюнилась.
   Из нее выпадало одно звено - одно, но самое важное: почему Филипп  Кодрин
отказался от наслед...ства? -  Свой  вопрос  я  закончила  уже  в  бассейне:
вероломная Монти за ноги стянула меня в воду. Проплавав еще добрых  полчаса,
мы выбрались наружу, распили по дежурной стопке коньяка и наметили планы  на
ближайшее время. Монтесума пообещала  мне,  что  через  юриста  своей  фирмы
уточнит процедуру принятия наследства и отказа от него. А  также  кто  может
претендовать на состояние в отсутствие прямых и косвенных наследников. Кроме
того,  завтра-послезавтра  должна  была  вернуться   культсоска,   владеющая
"Лендровером" и ехавшая в одном лифте с убийцей Стаса.
   Раскрутку дочурки коммерческого директора "Ладога Trade Comay" и  очную
ставку в подземном гараже Монти брала на себя.
   - А как ты узнаешь, что она уже вернулась? - наивно спросила я.
   - Ты меня удивляешь, Варвара! Птичья водичка! Птичья водичка незаменима в
построении агентурной  сети!  Так  что  глупую  дочь  глупого  коммерческого
директора нам выложат на блюдце!..
   "Птичьей водичкой" Монтесума иногда именовала водку.
   - И кто так перед тобой прогнулся?
   - Сторож, я же говорила тебе... Ну а у тебя какие новости?
   За остатками коньяка я рассказала Монти о сегодняшней ночи и о  том,  что
умудрилась найти полинявший азиатский "хвост" Тео  Лермитта.  Вот  только  о
Рейно я благоразумно промолчала. Но Монтесума сама заговорила о нем.
   - А что за чмо с тобой  вчера  приезжало?  -  спросила  она  -  Акоп  мне
рассказал... Это и есть твое криминальное журло из... Черт,  как  называется
эта дацзыбао?
   - "Петербургская Аномалия"...
   - Именно. Так кто он?
   - Ты же сама сказала  -  криминальное  журло,  -  я  не  стала  напрягать
Монтесуму появлением еще одного действующего лица в драме моей жизни.
   - Будь осторожна, Варвара!
   - Не волнуйся... Я предельно осторожна.
   - Где, ты говорить, он читает доклад? В Доме ученых?
   -  А...   Ну   да.   В   Доме   ученых.   Завтра   в   15.00.   "Мифы   в
декоративно-прикладном искусстве Юго-Восточной Азии".
   - Всегда  интересовалась  Юго-Восточной  Азией...  Сама,  можно  сказать,
азиатка, - Монтесума пощелкала языком. - Сойду я за Сорипада?
   - За кого? - Я выпучила глаза.
   -  А-а...  Тупица  ты,  тупица...  Есть  там  один  такой   божок...   На
Юго-Востоке. Выполз, между прочим, из яйца бабочки...
   - Какая же ты умная, Монти!..
   - Думаю, общий язык с этим искусствоведом мы найдем.
   - И про спальни в индийском стиле не забудь.
   - Уж как-нибудь не  забуду,  душа  моя,  -  Монтесума  покровительственно
потрепала меня по голове. - Ладно. Встречаемся завтра в Доме ученых...
   ...Монтесума ушла первой, обдав меня напоследок  запахом  духов  и  чисто
вымытой кожи. Я же, прихватив с собой остатки коньяка  и  несколько  гроздей
винограда, снова плюхнулась в бассейн. И снова принялась терзать  картонного
тигра по имени Филипп Кедрин.
   Вопросов у меня к  нему  накопилось  предостаточно.  И  ответов  -  тоже.
Несомненно, он был  не  последним  человеком  в  связке  Дремов  -  Лермитт.
Несомненно, он снабдил Стасевича кольцом, фотографией и некоторыми интимными
подробностями из жизни своей сестры Аллы. Иначе мне никогда  бы  не  удалось
подцепить виолончелиста. Несомненно, он боялся, что  фотография,  которую  я
ему показала, изобличит его знакомство с Лермиттом. Несомненно,  он  знал  о
смерти Аллы больше, чем знает официальное следствие. Несомненно, он в  курсе
того, как продвигается дело и с убийством Олева Киви.
   И потом - нож.
   Олева Киви убили не просто ножом для резки хлеба, а ножом  ритуальным,  а
Кодрин был экспертом по таким ножам! Не исключено,  что  он  видел  нож.  Не
исключено, что он сам передал нож убийце. И совершенно не исключено, что, по
замыслу убийцы, нож должен был остаться в теле жертвы.
   А он взял и не остался.
   Доев виноград и едва не пойдя ко дну из-за излишков коньяка, я выпала  из
сауны с наскоро вытертыми волосами. И у самого выхода  на  улицу  подбросила
монетку в пять рублей: если выпадет орел, то в Кронштадт я поеду  на  старом
"опельке" Рейно, а если выпадет решк...
   Выпал орел.
   Выпал орел, в чем я нисколько не сомневалась. Как и в том, что Рейно  все
это  время  наверняка  искал   щель,   чтобы   подсмотреть   за   банящимися
представительницами прекрасного пола.
   Так оно и оказалось: прямо напротив  бани  маячил  надоевший  до  боли  в
яичниках "опелек-задрота". Я даже перестала удивляться  такому  пристальному
вниманию ко мне со стороны прохиндея Рейно.  И  потому  безропотно  села  на
переднее сиденье.
   - Kerge Leitak!  - поприветствовал меня  эстонец,
оскалив неприлично белые зубы.
   - Что же не присоединились? - буркнула я.  -  Или  предпочитаете  в  щель
подглядывать?
   - Не понял?
   - Да ладно... Будем считать, что я неудачно пошутила. У вас  какие-нибудь
новости? Произошло что-то экстраординарное?
   - Пока нет.
   - Слушайте, Рейно! Я плачу вам за то, чтобы вы следили за другими людьми!
А вы следите за мной. Разве входит в условия договора?
   Рейно поскреб подбородок и  вытащил  из  бардачка  закатанный  в  пластик
договор. И принялся перечитываи, его, от усердия шевеля губами.
   - Ну, нашли что-нибудь любопытное?
   -  Я  должен  был  обнаружить  местоположение  гражданина  Швейцарии  Тео
Лермитта. Я его обнаружил. Так что основной пункт договора  выполнен.  Кроме
того, я имею право на два выходных. Это предусматривается Конституцией вашей
страны и подзаконными актами... Зачитать?
   - Увольте меня от этого законодательного барахла!..
   - Я говорю это к тому, что сегодня у меня выходной.
   - Жаль... А я хотела попросить вас об одном одолжении.
   - Об одолжении?
   - Мне нужно съездить в Кронштадт. Вы не могли бы отвезти меня?
   - Я плохо знаю ваш город. И пригороды тоже, - завел свою  старую  волынку
он.
   - Я покажу.
   - Ну,  хорошо.  Только  предварительно  нам  будет  нужно  обсудить  одно
условие.
   - Какое еще условие? - Я насторожилась. Если сейчас он достанет откуда-то
из рулевой колонки Гражданский кодекс и сборник по  административному  праву
Российской Федерации (Эстонии, Финляндии, Лихтенштейна, островов Тринидад  и
Тобаго), я нисколько не удивлюсь.
   - Поскольку у меня сегодня выходной,  а  вы  собираетесь  воспользоваться
моими услугами, не уведомив об этом заранее, то  вступает  в  силу  пункт  о
форс-мажорных обстоятельствах... За  сегодня  вы  заплатите  мне  в  двойном
размере.
   Я даже задохнулась от нелепости ситуации. Монтесу-ма, где  ты?  Наверняка
ты нашла бы слова,  чтобы  охарактеризовать  этого  эстонского  пингвина  по
достоинству. И не только слова...
   - Значит, в двойном размере?
   - Это указано в договоре. Вы просто плохо читали.
   - Ну да... А уведомлять заранее я, очевидно, должна в письменной форме?
   - Почему же... Совсем необязательно в письменной...
   - Гори ты синим пламенем! - в сердцах бросила я и выскочила из "опелька".
   Гори ты синим пламенем, гад ползучий!  "Дешевка,  бычара  доеный,  дятел,
рогомет", как сказала бы  великая  кинематографическая  матерщинница  Полина
Чарская.
   Но чем дальше я  уходила  от  "опелька",  тем  меньше  решимости  во  мне
оставалось. Брать левую машину и трубить на ней  в  Кронштадт  было  бы  еще
полбеды. А вот что я  буду  делать  на  месте?  Обходить  город  квартал  за
кварталом, искать дурацкое вертикальное словосочетание "П О Г Р"?  И  что  я
буду делать,  если  все-таки  найду  его?  Здесь-то  мне  как  раз  и  могли
понадобиться услуги частного детектива Рейно. И еще как понадобиться!..
   Не пройдя и ста метров, я обернулась. "Опелек" стоял  на  том  же  месте,
замерший в ожидании. Я махнула Рейно рукой, и он тотчас же подъехал ко мне.
   - Черт с вами, дундук  вы  прибалтийский,  -  скрипнула  зубами  я.  -  Я
согласна заплатить вдвойне. Только одно условие...
   - Все условия уже вписаны в договор, - мягко напомнил мне Рейно. - Другие
условия потребуют приложений к договору.
   - Да заткнитесь вы на минуту! У меня одно условие: не мучьте меня  больше
всеми этими бумажками. Ведите  свою  туполобую  бухгалтерию  втихаря.  Потом
представите мне все сразу. Я подпишу.
   - Ну, хорошо, - смилостивился Рейно. - Так куда мы должны ехать?
   - В Кронштадт. Это не очень далеко. Минут за пятьдесят доберемся.
   ...Путь в Кронштадт занял гораздо больше времени, чем я предполагала.
   Для начала Рейно застрял в пасти дамбы: он как ненормальный бегал  по  ее
заржавевшим  внутренностям  и  кричал  приличествующее  случаю   "а-а-а!!!",
"о-о-о!!!" и "hurraa-a!!!", чем привел меня в полное замешательство.
   Потом наступил черед двух развалившихся мостов и  трех  полуразвалившихся
строений  из  красного  кирпича,  которые  я  классифицировала  как  обломки
императорского борделя. Рейно  сдержанно  покритиковал  извечную  российскую
безалаберность и намекнул,  что  если  бы  эта  местность  отошла  Эстонской
Республике, то трудолюбивый и не лишенный фантазии эстонский народ создал бы
здесь аналог Французской Ривьеры. Или  этнографический  музей  под  открытым
небом.
   - А может, просто свезти сюда всех "не граждан" и устроить резервацию?  -
спросила я. - Дамба и так на последнем  издыхании,  глядишь,  и  смоет  всех
внутренних врагов Эстонской Республики, как кутят?..
   Рейно оскорбился и до самого поста ГАИ на въезде не произнес ни слова.
   И только когда "опелек" благополучно миновал его, мой педантичный частный
детектив поинтересовался, что же именно мы собираемся искать  в  Кронштадте.
Вместо ответа я вытащила фотографию Аллы Кодриной и протянула ее Рейно.  Ему
хватило одного взгляда на снимок, чтобы тотчас же начать волноваться.
   - Вы с ума сошли. Варя! Я знаю эту женщину. Это жена Олева  Киви.  И  она
уже по меньшей мере год как мертва!
   - Год и месяц, если уж быть совсем точным. Но меня интересует не  она,  а
то, что находится за ней. Видите эти четыре  буквы?  Нужно  найти  место,  к
которому они прилепились.
   - Зачем?
   - Еще не знаю. Просто нужно, и все.
   - По-моему, это очень неприятная история... И cтoит  ли  шевелить  старое
убийство, если вы еще не избавились от новых?..
   Этот вопрос я задавала сама себе  несколько  раз.  Но  моя  новорожденная
интуиция нашептывала: между смертями Олева и Аллы Кодриной есть  мистическая
связь. Такая же мистическая, какая существовала  между  ними  при  жизни.  И
корни убийства Олева нужно искать в гибели его жены...
   - Корни убийства Олева нужно искать в гибели его жены. -  Я  сказала  это
тоном, не терпящим возражений.
   Мое весьма  сомнительное  высказывание  произвело  такое  впечатление  на
Рейно, что он едва  не  врезался  в  колонну  идущих  на  помывку  морячков.
Некоторое  время  морячки   потрясали   дубовыми   вениками   и   проклинали
"опелек-задроту". Спасаясь от их праведного гнева, Рейно  направил  "опелек"
за угол,  пронесся  до  конца  квартала,  и  мы  оказались  перед  огромным,
подавляющим своим величием Морским собором.
   Рейно остановился и перевел дух. А потом спросил:
   - У вас есть карта города?
   - Карта города? А зачем нам карта.города?
   - Если бы у нас была карта, - не терпевший бардака в мозгах Рейно  тяжело
вздохнул, - мы бы не тратили время на беспорядочные поиски. Мы бы  отследили
интересующее вас место по схеме. Обычно  на  картах  указываются  все  точки
общепита.
   - А с чего вы взяли, что это точка общепита? С таким же успехом это может
быть и какой-нибудь магазин. Рейно уткнулся в фотографию.
   - Достаточно неудобное сочетание букв... - произнес он. -  "ПОГР"...  Мне
приходит в голову только "по грибы".
   - А мне - "погрязла в дерьме по уши"...
   - Кого вы имеете в виду? - насторожился Рейно.
   - Не волнуйтесь, Рейно. Себя. Только себя.
   Кажется, это успокоило Рейно. Он включил двигатель и повернулся ко мне:
   - Сначала мы объедем город по периметру. Вы возьмете бумагу и карандаш  и
будете чертить схему. А заодно отмечать улицы, которые мы будем осматривать.
Он небольшой, этот город?
   - Хочется верить...
   На прочесывание цитадели Балтийского флота у нас ушел  час.  И  именно  в
конце этого часа на одной из тихих улочек, забитой краснокирпичными  домами,
мы нашли то, что искали: подпирающие друг друга неоновые  буквы  "ПОГРЕБОК".
При этом Р и две О безнадежно не горели, но сомнений быть не  могло:  это  и
есть надпись, часть которой увековечена на фотографии.
   "ПОГРЕБОК" оказался кафешкой для мореманов весьма сомнительного качества.
Мы заказали по чашке кофе с ликером (за мой счет, разумеется) и устроились у
окна.  Прямо  перед  нами  маячил  трехэтажный  жилой  дом  с   покосившейся
подъездной дверью. Это был единственный жилой  дом  на  той  стороне  улицы:
справа его подпирало низкорослое здание какой-то конторы, а  слева  тянулась
кирпичная стена.
   - Что скажете, Рейно? - спросила я, цедя  ячменный  эрзац,  приправленный
явно не ликером, в лучшем случае - спиртом с сахаром.
   - Думаю, это и есть то, что мы искали. Нужно просто  зайти  в  подъезд  и
проверить. Хотя и так вам могу сказать. Так смотреться буквы могут только со
второго этажа.
   - Ладно.
   Допив моремановскую бурду, мы вышли из "Погребка" и направились в сторону
трехэтажного домишки. Уж возле самого подъезда Рейно  остановился  и  задрал
вверз голову.
   - Квартирные окна чуть выше подъездных. Это тоже нужно учитывать...
   - Учтем.
   Спустя тридцать секунд мы  уже  стояли  на  лестничной  площадке  второго
этажа. Отсюда хорошо просматривались буквы "П...Г...Е". О и Р не горели, а Е
всплыла только потому, что подъездные окна действительно оказались чуть ниже
квартирных. На стандартной площадке располагались четыре стандартные  двери:
три из них были деревянными, и лишь одна обита дерматином, - самая ближняя к
лестнице. Номер восемь.
   И Рейно выбрал ее. По совсем нехитрым расчетам,  получалось,  что  именно
здесь когда-то, в период мартовских теней, и была снята Алла Кодрина.
   - Ну что, - спросил  он  у  меня,  неизвестно  почему  понизив  голос.  -
Придумали, что скажете хозяевам?
   - Пока еще нет, но надеюсь на озарение. С вами ведь прошло без сучка  без
задоринки... На "Королеве Реджине". А ведь я тоже  не  знала,  что  со  мной
будет, когда зашла к вам в номер.
   Рейно надулся и принялся гонять желваки.
   - Надеюсь, что люди, которые здесь живут, будут менее почтительны.
   - Менее почтительны?
   - Спустят вас с лестницы, и дело с концом. Я достала из кармана  перстень
Аллы Кодриной и повертела им перед носом Рейно.
   - У меня есть вещичка, которая может открыть любую дверь...
   - Тогда валяйте...
   Подойдя к двери, я набрала в легкие воздуха и  на  мгновение  задумалась:
все последующее  будет  зависеть  от  того,  кто  откроет  мне  дверь.  Есть
несколько вполне безопасных вариантов - сослаться на перстень, сослаться  на
покойного Олева, сослаться на здравствующего Филиппа,  сослаться  на  газету
"Петербургская Аномалия".
   Последний вариант вообще универсален.
   Эта мысль настолько успокоила меня, что без всяких колебаний я нажала  на
кнопку звонка. А потом еще раз и еще.
   Никакого ответа не последовало.
   Это было  так  несправедливо,  что  я  даже  затрясла  головой.  И  снова
принялась насиловать дверной звонок.  И  снова  пространство  за  дерматином
ответило мне издевательской тишиной.
   - Ну как? - поинтересовался Рейно с лестницы.
   - Вы же видите... Никак. Никого нет дома. Он поднялся ко мне и  посмотрел
на часы.
   - Двадцать два сорок четыре. В принципе, в это время  кто-то  обязательно
должен быть дома.
   - Вы судите по эстонским образцово-показательным мужьям?..
   - Что будем делать? - - Рейно постарался пропустить  мое  замечание  мимо
ушей:
   - Давайте вернемся в "ПГЕБК", -  предложила  я  -  именно  так  выглядела
отсюда наполовину не горящая вывеска - "П... Г...  Е  Б...  К".  -  Подождем
некоторое время... Зажжется же там свет, в конце концов...
   Но Рейно явно не хотелось возвращаться в это затрапезное заведение.
   - Не знаю, не знаю... Зажжется ли он вообще, вот вопрос.
   - Вы хотите сказать...
   - Сейчас лето, возможно, жильцы уехали в отпуск...  Все  нормальные  люди
уезжают летом в отпуск.
   Такая простая и естественная мысль даже не  приходила  мне  в  голову.  А
когда Рейно высказал ее, я впала чуть ли не в неистовство. Приехать сюда  из
Питера, чтобы просто выпить трухлявого ячменя на спирту в каком-то гадючнике
и поцеловать замок чужой двери, - в этом была чудовищная несправедливость! Я
уставилась на Рейно и требовательно сказала:
   - Придумайте что-нибудь, Рейно! Я же вам деньги плачу!..
   - Что же я могу придумать?
   - Эх, вы! Ладно, идемте... Имеет смысл позвонить  соседям.  Наверняка  им
что-нибудь известно об обитателях.
   - И что вы им скажете?
   - Задам простейшие вопросы, господи! Что, где, когда приедут...
   - А если они все-таки в городе?
   - Тем лучше. Значит, мы останемся и будем ждать их до победного конца.
   Я снова увлекла Рейно к подъезду. И чем ближе мы подходили  к  нему,  тем
большую прыть проявлял  мой  спутник:  он  отделился  от  меня,  взбежал  по
лестнице и принялся обшаривать  дерматин.  Я  уже  намеревалась  сунуться  в
соседнюю с восьмой квартирой дверь, когда... услышала, как легонько  скрипит
ключ в замке...
   Нет, куррат, это был не ключ. Во всяком случае, не родной ключ.
   Рейно, склонившийся  над  дверным  замком,  чем-то  орудовал  в  нем.  От
изумления у меня отвисла челюсть.
   - Что вы де...
   Договорить я не успела: дверь подалась, и Рейно ввалился в дверную  щель,
немилосердно таща меня за собой. И захлопнул дверь изнутри.
   Несколько минут мы стояли в вымершей квартире, привыкая к темноте.
   - С ума сошли?! - полуобморочным шепотом сказала я. -  Вы  что  сделали?!
Это же... Это же взлом! Самый обыкновенный, вульгарный взлом. Как вам вообще
это пришло в голову?!
   - У вас есть другие  варианты?  -  таким  же  шепотом  огрызнулся  он.  -
Возвращаться в ту кофейню я не  хочу...  Jue  vaaterilt!
   - А это - не жуткое? Да нас в любой момент могут...  Учитывая,  что  я  в
розыске... О боже!!! - Я интуитивно направила кулак в сторону  приглушенного
голоса Рейно. - Взломщик! Скотина!
   Сукин сын Рейно легко увернулся.
   - Да успо