сложилась непростая ситуация. Я думаю, что полиция решила на них  больше
не давить.
   Марроу молчал, размышляя над услышанным. Итен уснула,  сидя  у  огня.
Марроу поднялся:
   - Значит, вопрос закрыт, - сказал он.
   Фицдуэйн посмотрел на догорающие поленья. Казалось, прошло так  много
времени с тех пор, как они беседовали с Килмарой. Во всяком случае,  май
был уже на исходе. Он решил, что еще вернется к этой проблеме. "Надеюсь.
Очень надеюсь".

***

   Посланнику  Гаррисону   Ноублу   казалось,   что   все   складывается
превосходно.
   Он  лежал  в  постели  и  хвалил  себя  за  то,   что   нашел   такое
комфортабельное и удобное пристанище на острове поблизости от  колледжа,
где учится его сын. В этом доме  прекрасно  готовили,  и  этот  человек,
которого звали Марроу, обещал взять его на рыбалку.
   Гаррисон Ноубл уснул через несколько секунд после того, как  выключил
свет. Он спал спокойным сном человека, который  живет  в  ладу  со  всем
миром.
   Несмотря на то, что  большинство  пассажиров  принимали  таблетки  от
морской болезни, все они почувствовали себя нехорошо, когда добрались до
Бискайского залива.
   Грузовое судно нещадно болтало  из-за  отсутствия  обычного  груза  -
четырнадцати сотен голов скота и  запасов  воды  и  пищи.  А  команда  -
семьдесят  вооруженных  террористов,  боеприпасы,  взрывные  устройства,
ракеты "Земля - Воздух" и надувные лодки -  весила  недостаточно,  чтобы
обеспечить необходимый балласт.
   Система  кондиционирования   великолепно   устраняла   запах   рвоты.
Пассажиры в основном пришли в себя, когда  судно  приблизилось  к  южной
оконечности Ирландии. Они постоянно занимались чисткой своего  оружия  и
провели несколько репетиций предстоящей операции.
   Атташе по вопросам культуры американского посольства возглавлял  штаб
по  чрезвычайным  ситуациям,  который  начинал  действовать  при  угрозе
безопасности посольства. Со стороны могло показаться,  что  дипломат,  в
обязанности которого входили организация культурных  обменов,  посещение
бейсбольных матчей и осуществление контактов со школярами и  писателями,
не слишком подходил для роли руководителя  антитеррористического  штаба,
но он был сотрудником ЦРУ и, главное, он знал о терроризме не понаслышке
- когда он работал в Латинской Америке, он несколько раз попадал в очень
неприятные переделки.
   После недавнего инцидента, когда его незащищенная машина  -  издержки
дефицита  бюджета  -  была  обстреляна  из  автоматического   оружия   в
Сан-Сальвадоре, и водитель был убит, он попросил, чтобы его перевели  из
зоны крайнего риска.  Его  направили  в  Ирландию,  где  он  мог  пожить
спокойнее и поиграть в гольф. И  все  складывалось  прекрасно,  пока  не
поступило сообщение о готовящемся нападении.
   Теперь  он  ждал,  потел  от  напряжения  и   поглощал   спиртное   в
количествах, которые могли нанести вред  не  только  его  печени,  но  и
карьере,  и  надеялся,  что  дополнительное  акустическое  и  визуальное
оборудование,   установленное   по   распоряжению   Килмары,   обнаружит
что-нибудь - или, что лучше всего, ничего.
   Он ненавидел это состояние ожидания. Он чувствовал себя  жертвой,  на
которую наведено дуло ружья.  А  уж  ему  известна  участь  жертвы.  Его
водитель в Сан-Сальвадоре, умирая, все пытался пальцами заткнуть дыру  в
шее, из которой хлестала артериальная кровь.

***

   Утро было пасмурным, но  дождя  не  было,  поэтому  Фицдуэйн  и  Итен
оседлали коней и отправились на прогулку верхом.
   Фицдуэйн наконец почувствовал,  что  усталость  отступила,  а  свежий
ветер, хлещущий в лицо, действовал ободряюще.
   Когда они возвращались назад, Фицдуэйна  вдруг  охватило  нетерпение.
Это чувство ему было хорошо знакомо, но с какой стати оно  посетило  его
именно теперь? До этого они с Итен строили планы на будущее,  но  теперь
он погрузился в молчание, пытаясь определить, что  же  ему  все-таки  не
дает покоя.
   Последние дни он был  слишком  усталым,  чтобы  рассуждать  здраво  и
прислушиваться к голосу своей  интуиции;  он  постарался  вытеснить  все
сомнения и предчувствия на задний план своего  сознания.  Теперь  же  он
пытался вспомнить все, что ему довелось услышать, и как-то связать это с
тем, что ему пришлось испытать или узнать самому.
   Конечно, теоретические разработки и  компьютерное  обеспечение  имели
колоссальное значение в расследовании, но все-таки Фицдуэйн был одним из
немногих, кто на самом деле знал Палача. Возможно, знал  -  это  слишком
сильно сказано, но  нельзя  отрицать  того,  что  время,  проведенное  в
обществе  Палача,  позволило  ему  немного  проникнуть  в  его   сложный
внутренний мир.
   Палач никогда ничего не делал  просто  так,  даже  когда  мотивы  его
поведения непонятны, если подходить к ним с  обычными  мерками.  Он  был
игроком  с  явно  выраженной  тенденцией  к   саморазрушению.   Он   был
великолепным стратегом и аналитиком и обладал способностью предугадывать
действия своих противников. Он любил водить их за  нос,  подбрасывая  им
приманку и одновременно предпринимая необходимые меры, чтобы ускользнуть
от них в самый последний момент. Он мог кого угодно ввести в заблуждение
- в этом  он  напоминал  Килмару.  Он  обладал  значительными  денежными
средствами и  планы  у  него  были  грандиозные.  Хенсен,  на  основании
компьютерных данных, сделал вывод, что все совершенное  Палачом  до  сих
пор - лишь разминка, а главный поединок еще впереди.
   Неужели бойня в студии Бейлака была на самом  деле  частью  тщательно
разработанного плана? Если это действительно так, то для чего  это  было
сделано? Какими еще мотивами руководствуется Палач, помимо того, что ему
доставляет  удовольствие  навредить  системе?  Он   не   руководствуется
политическими мотивами. Он,  конечно,  любит  поиграть  с  политиками  в
кошки-мышки, но деньги имеют для него первостепенное значение.  Фицдуэйн
был убежден, что деньги ему нужны не сами по себе, а как бы в знак того,
что операция удалась и, кроме того, деньги - это власть и могущество.
   В поведении Палача неизменно - помимо его извращенного чувства  юмора
- присутствует жестокость.  Создается  впечатление,  что  причиняя  боль
обществу, он стремится отомстить за те неприятные переживания,  которые,
несомненно, выпали на его долю в детстве.
   Но Палач мертв. В Бернской полиции работают мастера своего дела.  Вся
территория студии была  обследована  до  миллиметра.  Труп  был  найден.
Аутопсия  произведена  самым  тщательным  образом,  что  характерно  для
швейцарцев. И были обнаружены снимки зубов. А были ли это на самом  деле
снимки зубов Палача? Ведь он был  мастером  в  использовании  подставных
фигур, а добыть труп - куда проще для него. Мог ли  он  предвидеть,  что
его выследят и потому опять сумел обернуть все в свою пользу?
   Дело усложнялось тем, что всем хотелось  поверить  в  то,  что  Палач
мертв. Мало того, что все очень устали, все были сильно напуганы.  Палач
был непредсказуем и коварен, он мог объявиться в любой момент,  и  тогда
их жены и дети окажутся в опасности,  и  все  будут  жить  в  постоянном
страхе. Да нет, конечно, он мертв. Против него были задействованы мощные
силы.  Никто  не  может  противостоять  концентрированным  силам  охраны
правопорядка. Только дьявол.
   Неожиданно Фицдуэйну привиделось, что Бейлак стоит перед  ним.  Образ
был настолько отчетливым, что казалось, он предстал перед ним наяву,  он
улыбался и глаза его поблескивали от удовольствия.
   В этот  момент  Фицдуэйн  понял,  что  Палач  действительно  жив.  Он
вздрогнул от ужаса, и лошадь под ним заржала и забилась от  испуга.  Его
лицо побелело, Итен  взглянула  на  него  озабоченно.  Вид  у  него  был
ужасный, но они уже почти добрались до замка.
   Когда через несколько секунд они въехали во двор замка, первый,  кого
они увидели, был  Кристиан  де  Гювэн,  банкир  из  Парижа.  Он,  как  и
Фицдуэйн,  коллекционировал  средневековое   оружие   -   особенно   его
привлекали разновидности больших луков. Он как раз вытаскивал  из  такси
удочки и прочие принадлежности для активного отдыха.
   Кристиан громко приветствовал их, но  выражение  его  лица  мгновенно
изменилось, когда Фицдуэйн подъехал поближе.
   - Но вы же меня пригласили, - обеспокоенно  сказал  он,  -  и  я  вам
писал. Что-нибудь не так?
   Фицдуэйн улыбнулся, он начисто забыл о том, что отправил  приглашение
своему другу.
   - Все в порядке, - успокоил он его; - Во всяком случае, что  касается
вас.
   Он посмотрел на де Гювэна, твидовый  пиджак  и  шляпа  которого  были
украшены разноцветными перьями. Со стороны  казалось,  что  на  плечи  и
шляпу француза уселась стая тропических птичек.

***

   Здания  иностранных  посольств  и  участки  земли,  на  которых   они
расположены,  являются  неприкосновенной  собственностью  и  территорией
соответствующего  государства.  В  данном  случае  это   означало,   что
рейнджеры Килмары охраняли посольство только по внешнему периметру, а за
то, что находится внутри,  отвечали  американские  морские  пехотинцы  и
сотрудники службы безопасности Госдепартамента.
   Килмара и его коллега из ЦРУ, атташе по вопросам культуры,  разделяли
недовольство по поводу этого искусственного разграничения  обязанностей,
но ни посол США, ни МИД Ирландии не собирались выступать с предложениями
о внесении поправок в Венский договор, в котором были оговорены все  эти
вопросы.
   Ситуация  изменилась,  когда  агент  из  бюро   по   найму   квартир,
предварительно  проинструктированный  полицией,  по   указанию   Килмары
сообщил, что одну из квартир, окна которой выходили на посольство, сняли
четыре японца, приехавшие в Ирландию подыскать  подходящий  участок  для
строительства  завода  по  выпуску  электроники.  Занять  квартиру   они
собирались немедленно.  Агент  запросил  внушительный  аванс  и  тут  же
получил его.
   Все свободные  квартиры,  окна  которых  выходили  на  посольство,  и
большинство тех, где проживали  жильцы,  были  оснащены  подслушивающими
устройствами. Передаточная станция была расположена в здании посольства,
но управление осуществлялось из штаба рейнджеров на Шрюсбери-Роад.
   Акустическое оборудование соответствовало последнему  слову  техники,
качество записи было выше всяческих похвал, но, к  сожалению,  никто  из
рейнджеров не говорил по-японски, хотя некоторые из них знали  несколько
языков, в том числе арабский и иврит, что было весьма кстати после того,
Как Ирландия стала принимать участие в акциях ООН в Ливане.
   Положение спас Гюнтер. Он вспомнил, что  среди  американских  морских
пехотинцев есть один нисей <Американец японского происхождения  (англ.).
>. Конечно, маловероятно, что он знает японский язык,  но  чем  черт  не
шутит.
   Нисей говорил по-японски.
   Ознакомившись с переводом,  Килмара  решил,  что  вел  себя  чересчур
легкомысленно, когда сомневался в подготовке операции против посольства.
Похоже,  что  там  действительно  что-то  затевалось.  Затем   поступило
сообщение, что на следующий день в близлежащем отеле намечено проведение
международной  конференции  по  туризму.  Участники  конференции,  а  их
ожидалось  семьдесят  два  человека,  должны  были  прибыть  с  Ближнего
Востока.
   Увольнения рейнджеров были отменены.  Полицейские  силы  приведены  в
состояние боевой готовности. Осталось  только  определить  время  начала
операции. Килмара решил, что он зря нагнал  страху  на  Фицдуэйна,  хотя
лучше быть напуганным, но живым.
   Килмара решил, что в последнее время он больше действовал, чем думал.
Он откинулся на спинку стула и погрузился в размышления.  Через  полчаса
он пришел к выводу, что доволен собой. Он  вызвал  на  экран  компьютера
список своих подчиненных и начал перетасовывать фамилии.
   В середине  дня  небо  нарушило  нейтралитет  и  вылило  на  западное
побережье Ирландии, казалось, годовую порцию осадков.
   Итен и Уна занялись размещением гостей, а Фицдуэйн закрылся  в  своем
кабинете, чтобы просмотреть скопившуюся за два месяца почту.
   Было несколько писем из Берна. Ничего интересного,  если  не  считать
того,  что  один  из  корреспондентов  прислал   бюллетень   текущих   и
предстоящих  событий  в  городе.  Просмотрев  почту,   Фицдуэйн   слегка
затосковал по Берну. И вдруг его внимание привлекла небольшая заметка. В
другое время он бы обратил на нее не больше внимания, чем на сообщение о
диссертации о волосяном покрове носорогов. Но сейчас у него  не  шел  из
ума Палач, и все, что было связано с ним.
   В заметке сообщалось, что в среду, 20 мая,  будет  проведен  праздник
герани - в этот день  бернцы  собираются  украсить  город  именно  этими
цветами. Город  будет  расцвечен  малиновыми,  алыми,  розовыми,  белыми
красками.
   Совпадения быть не могло - слишком точно было выбрано  время,  и  это
было вполне в духе Палача с его дьявольским чувством юмора.

***

   Фицдуэйн распаковал радиопередатчик  и  вызвал  Килмару.  Связь  была
хорошей, но полковника не было на месте. Фицдуэйн  решил  не  передавать
сообщение о "герани" через посредника, опасаясь, что Килмара обязательно
решит, что у него "поехала крыша".
   - Передайте, что у меня  неотложное  дело,  -  сказал  он.  -  Крайне
срочное.
   - Обязательно,  -  ответили  в  штабе  рейнджеров.  Фицдуэйн  занялся
приготовлением постелей. Медведь позвонил  из  аэропорта.  Он  привез  с
собой свою медсестру и  надеялся,  что  Фицдуэйн  не  станет  возражать.
Андреас фон Граффенлауб последовал его примеру и захватил свою  подругу.
Теперь они в ожидании Хенсена собирались переночевать в Дублине, а  рано
утром выехать и быть на острове к обеду.
   Фицдуэйн подумал, что ему следовало объяснить, что его замок на самом
деле всего лишь скромный домик. Если объявится еще один нежданный гость,
ему придется ночевать в конюшне.
   Вечер прошел великолепно,  но,  как  Фицдуэйн  ни  старался,  ему  не
удалось выбросить из головы неприятные мысли.
   Он смеялся и улыбался в нужные моменты и даже произнес небольшую речь
в честь приезда своих гостей, но Итен слишком хорошо  его  знала,  чтобы
обмануться его кажущейся беззаботностью. Не убедило ее  и  то,  что  он,
мол, еще не пришел в себя после событий в  Швейцарии,  но  ей  следовало
развлекать гостя Марроу, посланника Ноубла, которого усадили от  нее  по
правую сторону, а напротив же сидел де Гювэн, который отчаянно флиртовал
с ней. Поэтому она оставила Фицдуэйна в покое, и он молчал,  погруженный
в свои мысли.
   К моменту, когда на столе появился ликер, и рассказы о достижениях  в
рыбной ловле стали совершенно невероятными, Фицдуэйн извинился и ушел на
кухню, чтобы переговорить с  Килмарой.  На  этот  раз  ему  повезло,  но
результатом беседы он остался недоволен.
   Он сидел, глядя на огонь,  когда  вошла  Итен.  Она  села  на  пол  и
посмотрела на него.
   - Расскажи мне все, - попросила она.
   На сей раз он не стал ничего утаивать от нее.
   Фицдуэйн провел беспокойную ночь и поднялся на рассвете.
   Он провел несколько часов верхом, объезжая остров, пытаясь обнаружить
в окружающей обстановке хоть какой-то намек на намерения Палача. Картина
вокруг была столь идиллической, что он даже  забыл  на  время  о  дурном
предчувствии, не оставлявшем его ни на секунду.
   Предрассветный туман растаял в лучах яркого солнца. День обещал  быть
великолепным. На небе не было ни облачка. Сильный западный ветер стих, и
природа словно замерла.  После  недавнего  дождя  воздух  был  чистым  и
благоуханным. Жужжали пчелы, пели птицы.
   Кругом  царило  спокойствие,  и   Фицдуэйну   в   обстановке   такого
великолепия было непросто сосредоточиться на размышлениях о  Палаче.  "А
может, я дал волю своему воображению", - подумал он.
   Объектом, конечно, был Дракеровский колледж и,  скорее  всего.  Палач
задумал массовое похищение. Одному Богу - и Палачу  -  известны  размеры
состояний родителей некоторых из студентов.
   В колледже были приняты некоторые меры по  обеспечению  безопасности.
Килмара настоял, чтобы  шесть  детективов,  одетые  в  штатскую  одежду,
временно разместились в нем. Они жили в основном здании и были  способны
дать отпор  -  иди  хотя  бы  выиграть  время,  пока  прибудет  подмога.
Ахиллесовой пятой этого плана был, конечно, вопрос времени - как  быстро
основные силы могли добраться до острова. Ведь пройдет несколько  часов,
прежде чем  прибудут  сивы  специального  назначения.  Конечно,  местные
полицейские доберутся сюда  быстрее,  но  смогут  ли  они  противостоять
огневой мощи террористов?
   Фицдуэйн в разговоре с Килмарой внес  предложение:  раз  уж  родители
такие  богатые,  то  они   могли   бы   оплатить   дополнительные   меры
безопасности. Неизвестно, о чем  он  думал,  когда  высказал  вслух  эту
мысль. Ему тут же объяснили, что  он  глуп  как  пробка:  если  родители
узнают, что их чадам грозит хоть малейшая  опасность,  студенты  туг  же
будут отправлены домой к мамам  и  папам  в  Токио,  Саудовскую  Аравию,
Дубай. А нет студентов, значит, нет колледжа. Нет колледжа - нет прибыли
местной общине.  Кроме  того,  у  них  нет  никаких  доказательств,  что
колледжу может грозить  опасность,  поэтому  вносить  такие  предложения
нелепо.
   Океан,  обычно  серый   и   грозный,   сейчас   казался   воплощением
спокойствия. Казалось, что он находится на Средиземном море. "Обманчивое
впечатление", -  подумал  Фицдуэйн,  потому  что  он  хорошо  знал,  что
температура в Атлантическом океане, даже в это  время  года,  только  на
несколько градусов выше нуля.
   - Весь этот мир и покой - всего  лишь  иллюзия,  -  сказал  он  своей
лошади, - но вопрос в том, как и когда этому спокойствию придет  конец?"
Пукка продолжала жевать траву. Ей нечего было ответить на этот вопрос.
   Из трубы на крыше коттеджа Марроу поднимался дымок.  Фицдуэйн  тронул
лошадь. Пукке пришлось оставить  свое  лакомство  и  двинуться  к  дому.
Фицдуэйн увидел, как приоткрылась дверь, и почувствовал аппетитный запах
жареного  бекона,   доносившийся   из   дома.   Он   почувствовал,   что
проголодался.
   - Что-то вы рано, - сказал Марроу. - Что  случилось?  Итен  выставила
вас за дверь?
   Из-за плеча Марроу показалось лицо Уны:
   - Доброе утро, Хьюго. Не обращайте на него внимания. Он не знает, что
такое хорошие манеры. Входите и позавтракайте вместе с нами.
   Фицдуэйн слез с лошади.
   - Уговорили, - сказал он. - Я буду через  минуту.  Мне  нужно,  чтобы
Марроу как следует напряг свои мозги. Уна улыбнулась и исчезла в кухне.
   - Желаю удачи, - крикнула она не оборачиваясь.  Марроу  открыл  дверь
настежь и вышел на солнечный свет.
   - Не сплю ли я, - сказал он, - на небе ни облачка.
   - Марроу, - спросил Фицдуэйн, - когда вчера вечером  ты  сообщал  мне
последние сплетни, ты сказал, что здесь недавно приземлился  самолет.  Я
тогда не обратил на это внимания, но сейчас я хотел бы знать,  правильно
ли все расслышал. Ты что, хочешь сказать, что он приземлился здесь, а не
на большом острове?
   Марроу глотнул свежего утреннего воздуха и кивнул.
   - Нет, не на большом острове, - ответил он,  -  а  именно  здесь,  на
дороге недалеко от колледжа.
   - А я и не знал, что там можно посадить самолет, - удивился Фицдуэйн,
- ведь на дороге полно ухабов.
   - Ухабы или нет, - сказал Марроу, - но пилоту удалось посадил машину.
Я пошел туда и поговорил с пилотом. Довольно  приятный  парень,  хоть  и
иностранец. На борту у него были два пассажира - родственники одного  из
студентов Дракера.
   -  Помнишь,  как  звали  студента?   -   спросил   Фицдуэйн.   Марроу
отрицательно покачал головой.
   - Что представлял собой этот самолет?
   - С небольшой штурвальной колонкой, но двухмоторный. Похож  на  ящик.
На таких самолетах совершают перелеты на Аранские острова.
   - Британско-нормандский Айлэндер, - уточнил Фицдуэйн. - Нечто среднее
между летающим фургоном и джипом. Но если за штурвалом опытный пилот, он
сможет