н. -  Надо  их
выкурить!
   Он навалился на  дверь  и  бешено  колотил  по  ней  дубиной.  Но  засовы
держались хорошо, и дверь не поддавалась. Красавчик  бросил  свою  дубину  и
приник к решетке лицом.
   - Эй вы там! - угрожающе закричал он. - Открывайте немедленно,  не  то  я
вам уши обрежу!
   - Открывайте, негодные твари! - рычал Пепе. В глубине кладовой  ничто  не
пошевелилось.
   - Не так надо  разговаривать  с  ребятами,  -  тихо  проговорил  один  из
незнакомцев, по-видимому вожак всей шайки. - Дайте-ка мне...
   Он оттолкнул своих сообщников  и  с  любопытством  заглянул  за  решетку.
Единственная лампочка скупо  освещала  кладовую,  шкафы,  обитые  жестью,  и
прямые ряды нагроможденных друг на друга ящиков.
   - Цып-цып-цып-цып! - позвал жулик, как зовут кур.  -  Будет  вам  дурить!
Откройте нам, миленькие, мы вам ничего не сделаем!.. Откройте, получите  сто
франков.
   Ребята продолжали молчать. Никто не захотел этих ста  франков,  а  Татав,
если бы мог, сам дал бы  сто  тысяч,  чтобы  оказаться  где-нибудь  подальше
отсюда.
   Зидор и Жуан только что нашли  картонку  "гранат".  Это  были  шарики  из
шелковистой бумаги, наполненные песком и снабженные  взрывающимся  капсюлем.
Если бросить такую "гранату", взрыв получается  довольно  громкий.  Мальчики
набрали  сколько  кто  мог  и  произвели  залп  по  перегородке.   "Гранаты"
взорвались одна за другой со страшным шумом. Настоящая  пулеметная  очередь!
Воры были ошарашены и невольно отступили, защищая головы руками,  а  Габи  и
Фернан быстро вернулись к товарищам.
   - Берите еще! - прошептал им Зидор. - Только переменим место,  а  то  они
нас нащупают...
   Взбешенные воры опять бросились к решетке. Теперь все они держали в руках
револьверы.
   - Сейчас мы вам покажем! -  крикнул  ребятам  человек  в  пальто.  -  Вот
увидите!..
   Просунув руки за  решетку,  воры  несколько  раз  выстрелили  наугад,  но
попадали в шкафы. Шкафы раскрылись, и все содержимое вывалилось.  А  ребятам
вся эта пальба только понравилась. Берта и Мели потребовали, чтобы  им  тоже
дали "гранаты". Обе девочки, Габи, Фернан, Зидор и Жуан по  очереди  бросали
"гранаты" за решетку.
   Рубло и Красавчик проскользнули в соседний  цех.  Они  вернулись  оттуда,
толкая впереди себя тяжелый верстак, ранее служивший им тараном. Все  пятеро
вместе подняли его и, раскачав, ударили им в дверь. Обе  створки  затрещали,
баррикада, воздвигнутая детьми, стала разваливаться.
   Великолепная очередь "гранат" полетела в решетку,  сопровождаемая  яркими
вспышками.
   После второго удара тараном оказался поломан нижний засов.  Одна  створка
двери поддалась и оттолкнула груду ящиков. Ребята встали во весь рост позади
баррикады и изо всех сил забрасывали "гранатами"  незваных  гостей,  которые
отступили на несколько шагов, чтобы перейти в новое наступление.
   - Где же это Марион  пропадает?  -  прошептал  Фернан,  выгребая  со  дна
коробки последние "гранаты".
 
   ...Марион перепрыгнула через ограду и, как кошка, встала на ноги.  Теперь
уже было совершенно темно, но благодаря снегу можно было различать  холмики,
ямки и в особенности предательские воронки от бомб, изрывшие все  подходы  к
железнодорожным путям. Марион бежала со всех ног, не спуская глаз  с  Черной
Коровы, видневшейся вдали на слабо освещенном фоне города.
   Снежок все еще падал, но ветер прекратился. Временами грохот  поездов  со
стороны Сортировочной смолкал, и тогда наступала обычная деревенская тишина.
   Добежав до старого паровоза,  Марион  остановилась  и  перевела  дыхание,
прижимая руки к груди. Потом, засунув оба указательных  пальца  в  рот,  она
глубоко вздохнула и начала свистать. Ее пронзительный, слегка дрожащий свист
покрыл шум автомобилей, проезжавших по магистрали, проник в углы поселка,  в
тупики, на задние дворы, в садики, сараи и амбары.
   Повернувшись к мерцавшим внизу огням,  Марион  непрерывно  изо  всех  сил
свистела. Эхо повторяло ее пронзительный и зловещий свист.
   Бютор и Фанфан, два сторожевых  пса  с  фермы  Менар,  преследовавшие  на
дороге Черной Коровы большую  кошку,  первыми  услышали  настойчивый  призыв
девочки. Немедленно шерсть  поднялась  у  них  дыбом.  Они  оставили  кошку,
перемахнули через колючую проволоку и молча пустились в мертвую тишину Пеке.
В нижнем конце улицы Маленьких Бедняков  заерзали  двенадцать  забинтованных
пациентов Марион. Но только проворная Фифи  одна  сумела  перескочить  через
решетку. Сломя голову помчалась она к Черной Корове
   За ней последовали Гуго, Фриц и Цезарь, три самых знаменитых пса с  улицы
Сесиль. Они обогнули перекресток и скрылись С невероятной быстротой.  Динго,
старый и не такой уж подвижной пудель  сапожника  Галли,  побежал  за  ними,
злобно рыча. С верхнего  конца  улицы  Маленьких  Бедняков  одна  за  другой
прибежали Пипет, собачка старика Гедеона, и Моко - фокстерьер Бабенов. А  за
ними увязались пять уродливых дворняжек из  квартала  Ферран:  Матаф,  Доре,
Жереми, Урсула и Дринетт. Вся  эта  свора  мчалась  во  весь  карьер,  молча
опустив головы, и едва  не  сшибла  с  ног  какого-то  одинокого  прохожего.
Мустафа, кривая розыскная  собака  угольщика,  пудель  Занзи,  мадам  Лювриэ
неслись со всех ног вместе с Эмилем и Фидо,  двумя  бретонскими  спаниелями,
принадлежавшими мэру господину Монсо. Псы неслись во весь опор. А Марион все
продолжала свистеть.
   Гамен, черный с белыми подпалинами пудель господина Жуа, тоже поднялся по
дороге Черной Коровы, немного опережая подкрепления, подходившие из  Лювиньи
Камбруз. А эти пачками пересекали магистраль, не обращая  никакого  внимания
на мигание автомобильных фар  и  скрежет  тормозов.  Миньон,  дог  зеленщика
Мобера, привел с собой  всех  собак  из  квартала  Маш,  всех  этих  злобных
дворняжек по имени Филю, Канар, Бетас,  Флип  и  Брикэ.  А  за  ними  летели
овчарки из Нижнего Лювиньи, черные, лохматые,  угрюмые,  злобные:  ворчливый
Рал„р, пожиратель ворон  Нуга,  бывший  хромой  Крокан,  желтоглазая  Бэлль,
безухий, покрытый рубцами Шарло, шелудивый Такэн и похититель кур Канон. Вся
эта шайка разбойников с удивительным единодушием неслась  по  магистрали  из
одного конца поселка в другой.
   Вскоре включились в бег холеные собаки из  Нового  квартала  Они  послали
своих представителей - собак с  красивой  шерстью  И  подрезанными  когтями.
Здесь был, например, боксер Отто, чья родословная занимала  четыре  страницы
Отто съедал по фунту молотого мяса в день Здесь был немецкий  черный  дьявол
Бэбэ с козьими глазами; Юбер,  прекрасно  бравший  препятствия  и  четырежды
награжденный медалями; борзая Попофф, взявшая приз на собачьих бегах; грифон
Зума, пожиратель туфель и занавесок; пять пуделей  разных  мастей  и  самого
разнообразного роста, круто завитых, толстеньких  и  надушенных  одеколоном.
Все они когда-то болели и прошли через руки Марион. Теперь  они  с  радостью
мчались из Нового квартала на свидание с ней...
   А свист Марион все еще дрожал в темноте. Он долетел и до  домишек  Малого
Лювиньи и до Бакюса и вызвал приступ  ярости  у  четвероногих  забияк  этого
квартала, у всех беспородных хулиганов и драчунов, которые никого  и  ничего
не боялись и жили как бы вне закона, на задворках, вдали от  красивых  улиц.
Бросив все свои дела, этот сброд  ураганом  вылетел  из  пустырей  и  лачуг,
хлынул в центр города, пробежал по Большой улице и  улице  Пио,  свернул  на
улицу Союзников, ворвался на улицу Маленьких Бедняков и запрудил ее всю.
   Пипи, желтый фокс Жуана, мчался впереди вместе с Артуром  старика  Шабля,
коротконогим уродом с головой шакала. За ним бежали Кайетт, Фризэ,  Люсиотт,
Апаш, Шопин папаши Зигона, Голо, бульдог семьи Лярикэ, старый  мопс  Адольф,
забытый еще во  время  войны  немецкой  комендатурой.  Полит,  Бидарс,  Ами,
Гро-Пер и другие носители блох, каждую неделю менявшие имя и пристанище.
   Укрывшись под грозной  Черной  Коровой,  Марион  все  еще  изо  всех  сил
свистела и свистела, когда к ней подбежали первые собаки. Она смутно видела,
как они молча, большими прыжками Приближались в темноте. Ни одна  не  лаяла:
Марион запрещала лаять. Их бег напоминал шум дождя.  Через  несколько  минут
Марион оказалась окружена собаками. Их трудно было различить в  темноте,  но
все они старались лизнуть ее дружескую  руку  и  вдохнуть  запах  ее  старой
куртки. Свист Марион становился все мягче. Собаки из Лювиньи  Камбруз  и  из
Нового квартала прибежали почти одновременно, а  за  ними  явилась  блошиная
команда из Бакюса.
   Временами далекий свет фар зажигал  вокруг  Марион  множество  красных  и
зеленых глаз, которые кружились, как светлячки. Собаки визжали  от  радости.
Иногда то одна, то другая испускала нетерпеливый визг.
   - Тише! - говорила Марион, протягивая к ним руки, как будто обнимая их. -
Тише!..
   Суетливые собаки все теснее окружали девочку и молча прыгали вокруг  нее.
А девочка узнавала своих друзей на ощупь,  ласкала  их,  гладила  им  спины,
называла каждую собаку по имени.
 
   - Идем! - вдруг крикнула она и побежала по направлению к участку Пеке.
   Собаки пустились за ней по пятам, не смея обгонять ее. Вся свора свернула
на узкую тропинку, которая вела на  дорогу  Понсо.  С  шумом  прошел  скорый
поезд, за ним протянулись золотистые огни.
   Недалеко от фабрики Марион замедлила шаг. Дверь была  выбита  и  зияла  в
темноте, но слабый свет пробивался через крышу, Из глубины слышались  глухие
удары. Марион вошла. Ее подталкивали обезумевшие собаки.  Тяжело  дыша,  они
сразу разбежались по всем цехам. Один из  цехов,  наиболее  отдаленный,  был
наполнен едким дымом.
   Решетка все еще держалась, но каждую минуту могла упасть.  Пять  жуликов,
крепко держа свой таран, наносили ей последние удары. Вот повалился косяк  и
увлек за собой баррикаду из ящиков.
   - Эй! - крикнула Марион.
   Жулики оглянулись и замерли с  разинутыми  ртами,  увидав  девочку  и  ее
шестьдесят возбужденных псов.
   - Валяйте! - пронзительным голосом  закричала  Марион  своим  собакам.  -
Хватайте  этих  подлецов,  которые  ворую  г  игрушки  на  улице   Маленьких
Бедняков!..
   Собаки ринулись вперед и принялись за работу.
 
 
   Глава седьмая
 
   КУРЬЕРСКИЙ ПОЕЗД
   Ровно в восемнадцать часов Дуэна сменил на посту 118 его товарищ  Гедеон,
и Дуэн ушел домой. В это  время  на  Сортировочной  обычно  бывало  затишье.
Поэтому выстрелы, крики и глухой шум около самых путей, как раз  на  мрачном
участке Пеке, отец Фернана услышал вполне явственно. Он  повернул  голову  и
сразу заметил голубоватый свет в окнах фабрики Биллетт. Это  ему  показалось
странным, так как вот уже пятнадцать лет, как фабрика не работала  и  здания
ожидали сноса. Дуэн поспешно вернулся на пост и дал  знать  по  телефону  на
вокзал, что на фабрике происходит смертоубийство.
   Инспектора Синэ и Лями  спокойно  сидели  в  дежурной  и  грели  ноги  на
радиаторе. Лями только что убедил  Синэ,  что  в  такую  холодную  ночь  нет
никакого смысла идти с обходом на лесопилку.
   Комиссар Бланшон ворвался как раз в эту минуту.
   - Знаете фабрику Биллетт на дороге Понсо, номер двести  двадцать  четыре?
Принадлежности  для  котильона,  парики,  фокусы,  картонажи,  искусственные
цветы, бальные и праздничные украшения? - выпалил он единым духом.
   - Нет! - ответили инспектора таким тоном, который говорил: "И  не  желаем
знать".
   - Ну так  вот!  Немедленно  берите  машину  и  шесть  человек  и  езжайте
посмотрите, что там происходит. Меня сейчас известили, что там неладно...  И
пошевеливайтесь! Я не уйду, пока вы не вернетесь.
   Синэ выругался про себя: вот уже  три  дня,  как  его  разными  способами
завлекают туда детишки с улицы Маленьких Бедняков. А с ними непременно снова
попадешь в эту чертову историю с  лошадью,  о  которой  господин  Бланшон  и
слышать не хочет.
   Через  несколько  минут  полицейский  автомобиль  с   решетками   пересек
вокзальную площадь и выехал  на  дорогу  Понсо,  оглашая  воздух  тревожными
гудками. Миновав туннель, автомобиль замедлил ход  и  остановился  у  нового
забора,  перегораживавшего  шоссе.  А  там  уже  стояло  два  грузовичка   с
потушенными фарами. Синэ сейчас же узнал один из них.
   - Рубло! - шепнул он инспектору Лями. - Я с удовольствием схвачу  его  за
шиворот...
   Восемь полицейских не без труда перепрыгнули через забор и молча пошли по
грязной дороге. Впереди выступал бригадир Тассар, отлично знавший местность.
На темном фоне ясно вырисовывались два освещенных окна. Подойдя ближе,  Синэ
услышал крики. Он ускорил шаг, за ним последовали остальные.
   Дверь была открыта. Инспектор взял  в  руки  револьвер  и  очертя  голову
бросился вперед, в освещенную анфиладу цехов, откуда доносился оглушительный
шум  и  пронзительные  крики.  В  тусклом  свете  он   сквозь   дым   увидел
разгромленную кладовую. На переднем плане стояла Марион, дочка мадам  Фабер,
и с любопытством смотрела в один из углов зала. Синэ повернул  голову  в  ту
сторону и увидел огромную свору тяжело дышавших разъяренных собак, с  глухим
рычанием возившихся в полутьме. Из  этого-то  угла  и  доносились  вопли.  В
глубине, за поломанной перегородкой, находились Габи  и  его  товарищи.  Они
запутались ногами в мишуре и прокладывали себе дорогу, разбрасывая  огромные
груды картонок, волоча за собой бесконечные ленты серпантина и всякий другой
бумажный хлам.
   Марион внезапно оглянулась. Она как  будто  не  очень  удивилась,  увидев
полицейских.
   - Они там! - просто сказала  она,  указывая  в  ту  сторону,  где  рычали
собаки.
   - Кто? - крикнул совершенно ошеломленный Синэ.
   - Воры,  -  ответила  Марион  со  спокойной  улыбкой,  -  которые  украли
лошадку...
   И она засунула два пальца в рот.
   Ее звонкий свист точно хлыстом ударил собак. Они отскочили  в  сторону  и
покорно окружили ее: головы  были  подняты,  безумные  глаза  блестели,  как
рубины.
   - Тихо! - сказала им Марион.
   Она протянула руки, медленно отвела псов в другой конец цеха, собрала  их
всех в одном углу и успокоила. Это было очень кстати: псы находились в таком
состоянии, что легко могли тут же пообедать парой полицейских.
   - Я их держу, - сказала она Синэ. - Можете спокойно забирать ваших воров.
Они свое получили...
   Пять жуликов сидели на корточках, прижавшись к  стене,  втянув  головы  в
плечи; одежда  висела  на  них  клочьями.  Они  находились  в  таком  жалком
состоянии, что пришлось силой поднимать их, чтобы поставить на ноги. На полу
валялись четыре хороших пистолета. Синэ подобрал их  и  усмехнулся,  заметив
голые икры Рубло. У Рубло, Пепе и Красавчика лица были в крови, а  руки  все
искусаны. Двое других тихо стонали" ощупывая свои ноги и бока.
   На всю честную компанию надели  наручники,  а  инспектор  напустился  тем
временем на Габи.
   - Что вы натворили!.. - кричал он, показывая на разгромленную кладовую  и
выбитые двери.
   - То есть как это?! - запротестовал мальчик, покраснев от обиды и злости.
- Эти негодяи стреляли в нас!
   - Как вы попали на фабрику?
   - Вот тебе и раз! У нас был ключ! А  у  них  ключа  не  было.  Видно,  им
здорово нужно было это помещение, раз они приехали,  чтобы  отобрать  его  у
нас...
   Инспектор не смог ничего добиться от арестованных. Они только ругались  и
стонали. Синэ прошел в кладовую, с трудом  переступая  через  валявшиеся  на
полу груды товаров. Мели и Татав оставались в самой глубине.
   - Мы не можем найти Бонбона! - закричала Мели. - Идите помогите нам...
   Синэ  встревожился  и  решил  принять  участие  в  поисках.  Все   ребята
присоединились, кроме Марион, - она не спускала глаз со своей своры.  Прыгая
среди картонок, Габи, Фернан, Зидор и Жуан с бешеным оживлением  доканчивали
разгром фабрики Биллетт. Случайно инспектор ударил ногой по большой коробке,
и  с  нее  слетела  крышка.  Беленький  толстощекий  малыш   Бонбон   лежал,
вытянувшись во весь рост, в коробке. Увидев Синэ, он пригрозил  ему  большим
револьвером.
   - Ни с места, иначе я тебя убью! - сказал Бонбон, зажмуривая глаза.
   Синэ бесцеремонно схватил его за ногу и передал старшим.
   - Выкиньте вс„ из шкафов, - сказал он. - Весь товар на пол. Надо найти...
   - Что найти? - насмешливо спросил Габи.
   - Там видно будет, - уклончиво ответил инспектор. -  По-моему,  эта  вещь
должна сразу броситься в глаза. Ищите! Мальчики с наслаждением принялись  за
поиски. Синэ заметил дверь в темную комнатку, куда Марион запрещала  малышам
ходить. Туда не проникал свет из кладовой. Синэ зажег фонарь  и  вошел.  Луч
фонаря осветил гардеробы, пыльные умывальники и забранное решеткой  слуховое
окошко, выходившее во двор. Синэ прошел еще  дальше  и  вдруг  зацепился  за
какой-то предмет, лежавший на полу. Чуть не упав, он схватился  за  шкаф,  и
тут свет его фонаря упал на пол.
   - А-а-а-а-а-а! - во всю глотку закричал инспектор.
   На его крик прибежали Лями, двое полицейских и все ребята.
   Инспектор стоял открыв рот.  Он  по  щиколотки  увяз  в  груде  кредитных
билетов.
   Из настежь раскрытого шкафа высовывался большой серый мешок, а  из  мешка
выползали новые пачки кредиток и с тихим шелестом падали к ногам Синэ.  Шкаф
был набит мешками. Один из них, не удержав равновесия, свалился на пол.
   Лями сосчитал: одиннадцать мешков.
   - Просто не верится! - сдавленным голосом сказал Синэ.
   - И мне тоже! - повторил Лями, срывая перочинным ножом пломбу  с  нижнего
мешка.
   Новый поток кредиток покатился с шелковистым шелестом на пол. Полицейские
в упор посмотрели друг на друга.
   - Это сто  миллионов  из  поезда  Париж  -  Винтимилья!..  -  пробормотал
обезумевший от радости Синэ.
   Он  обернулся  и  вдруг  увидел  ребят,  с  удивлением  заглядывавших   в
помещение.
   - Иди-ка сюда! - позвал он Габи.
   Мальчик быстро подошел и без всякого уважения к расстилавшемуся перед ним
богатству ступал по нему своими коваными ботинками. Инспектор обеими  руками
схватил его и принялся яростно трясти.
   - Вот уже два или три дня, как вы здесь бродите! - кричал он ему прямо  в
лицо. - И вам не пришло в голову обыскать эту комнату?! Вы  не  видели  этих
денег? Нет?
   - Конечно, видели, - спокойно ответил Габи. - Что из того?
   - "Что из того"!.. - рычал инспектор. - Ты не мог прийти доложить мне  об
этом? Не мог?!
   Ошеломленный Габи повернулся к товарищам,  как  будто  взывая  о  помощи.
Марион подошла к инспектору, широко раскрыв глаза, как лунатик.
   - Но, господин инспектор... - задыхающимся голосом проговорила она. -  Их
было слишком много! Мы думали, что они ненастоящие, как все остальное...
   Такое простодушие обезоружило Синэ - он сразу отпустил Габи и не нашелся,
что сказать.
   - Что мы будем делать с деньгами? - спросил Лями. - Возьми трех человек и
перенеси тюки в автомобиль, - ответил Синэ. - Ребята подберут вс„ с земли  и
наполнят оба пустых мешка. Я остаюсь наблюдать за работой...
   Все, от мала до велика, взялись за дело. Возмущенный Габи собирал бумажки
охапками и запихивал их в мешки:
   - Это мы-то воры?! Недурно!..
   - Я этого не говорил, -  протестовал  немного  сконфуженный  Синэ.  -  Но
поставь себя на мое место, малыш! По всей Франции ищут эти сто миллионов,  а
они, оказывается, здесь, в моем участке! С ума сойти!..
   - Сто миллионов!.. - повторял Лями с растерянным видом, вскидывая мешок к
себе на плечо. - Сто миллионов!..
   Маленький Бонбон собирал кредитки по одной, осторожно  переворачивал  их,
чтобы разглядеть  обе  стороны,  и  бросал  в  мешок,  смело  поглядывая  на
инспектора.
   - Можно оставить себе одну или  две  бумажки?  -  наконец  спросил  он  с
изумительной непринужденностью. - Тут их столько, что не будет видно...
   Инспектор Синэ едва не лопнул от злости.
   - Если хоть одной не  хватит,  -  зарычал,  он,  -  я  вас  всех  посажу,
разбойники вы этакие!..
   Ребята испугались и поникли головами, но девочки втихомолку  давились  от
смеха. Бонбон со страху разразился гро