-  Без
всякого сомнения, у лошади в животе что-то  лежало,  а  вы  не  заметили!  А
теперь вы потеряли! Вот в чем дело!.. Что же вы из нее вытряхнули?
   Озадаченный Фернан устремил взор в пространство, стараясь восстановить  в
памяти все, что было в тот вечер.
   - Прежде всего вытряхнули паклю,  конский  волос  и  масляные  тряпки,  -
сказал он беззвучным голосом. - Отцу пришлось взять крючок,  чтобы  все  это
вытащить. А уж все прочее вылетело сразу...
   - Что именно?
   - Всякое ржавое железо! Там его было не меньше десяти кило.
   - Что именно? - настаивал Габи.
   - Какие-то болты, сломанная пилка, дверная ручка...
   - Ручку я сунул... вместе со всякой другой ерундой, - сознался  несколько
смущенный Зидор. - У лошади был слишком пустой звук - надо  было  чем-нибудь
набить ей брюхо.
   - Дверную ручку папа отложил, - добавил Фернан. - Она  могла  пригодиться
по хозяйству...
   - Что же там было еще?
   -  Обрывок  цепи  для  коровы,  крючок,  две  жестянки  из-под  сардинок,
металлический прут от занавески, будильник,  половинка  щипцов,  пружина  от
матраца, формочка для теста, старый ключ...
   Каждый кивал головой, когда  называли  предмет,  который  он  сам  вложил
лошади в брюхо, чтобы она производила  больше  шума  при  спуске.  Было  так
интересно, когда она грохотала. Но ключ как будто ни в ком не вызвал никаких
воспоминаний. Все молчали.
   - Кто положил ключ? - яростно закричал Габи, разглядывая ребят одного  за
другим.
   Те смотрели друг на друга удивленными глазами. Никто руки не поднял.
   - Ключ не мог сам собой оказаться у лошади в животе,  -  певучим  голосом
сказала Марион. - Значит, его туда положил кто-то,  кто  не  входит  в  нашу
компанию. Раз все остальное нам известно, то искать  больше  нечего:  только
этот ключ и мог придать лошади ценность.
   - Что это был за ключ? - спросил Габи.
   - Заржавленный, длинный, как ключ от гаража, и к  Нему  была  прикреплена
деревянная бирка.
   - Что же твой отец с ним сделал? Фернан долго вспоминал.
   - Я не очень в этом уверен, - сказал он наконец, -  но  мне  кажется,  он
просто повесил его вместе с другими нашими ключами под счетчиком.
   Габи пошарил кочергой в углях. Пламя вновь  разгорелось,  освещая  ребят.
Дымок от пропеченного картофеля смешался с запахом  древесной  смолы.  Татав
нашел картофелину и проколол ее кончиком своего перочинного ножа.
   - Как будто готово, - с удовлетворением сказал он.
   - Картофель подождет, - возразил Габи. - Сейчас у нас есть  более  важное
дело.
   Он повернулся к Фернану.
   - Идем-ка поскорее к тебе, - сказал он. - Надо во  что  бы  то  ни  стало
найти этот ключ.
   На дворе шел такой сильный снег, что  ничего  нельзя  было  разобрать  на
расстоянии десяти шагов. Оба мальчика поспешно  шагали  по  улице  Маленьких
Бедняков, и гул их шагов замирал  на  мягком  снежном  ковре,  густым  слоем
покрывавшем тротуар. Несколько редких прохожих скользили  в  тусклом  свете,
который шел из торговых заведений. Фернан не заметил ничего подозрительного.
Он открыл дверь и ощупью пробрался к окну, чтобы задернуть занавеску.
   - Зажигай! - шепотом сказал ой Габи.
   Затем оба мальчика побежали в переднюю. Дюжина ключей висела в беспорядке
под счетчиком. Среди них  находился  большой  ключ,  к  ушку  которого  была
привязана деревянная бирка.
   - Вот он! - сильно волнуясь, воскликнул Фернан, - Я его узнаю.
   - Ничего особенного, - сказал  Габи,  взвешивая  ключ  а  руке.  -  Самый
обыкновенный ключ... Погоди-ка! На бирке что-то написано.
   - Давай-ка не задерживаться, - сказал  Фернан.  -  Мы  вс„  рассмотрим  в
клубе...
   Они застали остальных членов компании за  дележом  хрустящих  картофелин.
Зидор подбросил в жар сухих стружек. Веселый огонь разгорелся  вновь,  языки
пламени, потрескивая, золотили лица ребят, и тени весело плясали на  стенах.
Рассмотрели ключ. На деревянной бирке была надпись. Чернила  выцвели,  но  с
большим трудом все же можно было кое-что разобрать.
   - "Фабрика Биллетт, двести двадцать четыре, дорога Понсо", - с удивлением
прочел Габи. - Вам это что-нибудь говорит?
   Марион довольно хорошо знала этот ряд фабричных  зданий,  большей  частью
покинутых, расположенных над железнодорожными путями, в самой глубине Пеке.
   - Номер двести двадцать четыре находится по ту сторону малого туннеля,  -
сказала она. - Это дома из серого  бетона,  которые  примыкают  к  пакгаузам
Сезара Аравана. Фабрика Биллетт закрыта со  времени  войны.  Я  там  никогда
никого не видела.
   - Что же там производилось? - с любопытством спросил Габи.
   Марион подняла брови, как бы говоря, что ей это неизвестно.
   - Узнаем завтра, - просто сказала она. - Ключ-то ведь у нас 8 руках...
 
 
   Глава пятая
 
   ЗАБРОШЕННАЯ ФАБРИКА
   Делу об украденной лошади инспектор Синэ мог отдавать лишь свои свободные
минуты, и делал он это больше из любви к искусству,  чем  по  долгу  службы,
потому что комиссар Бланшон видел во  всем  этом  лишь  чью-то  сомнительную
шутку и боялся, как бы полиция не попала в смешное положение.
   Люди,  организовавшие  похищение  безголовой  лошадки,  точно  пропали  в
закоулках этого промышленного поселка, где было  немало  укромных  местечек.
Синэ и Лями осторожно навели справки среди базарных торговцев.  Красавчик  и
Пепе были неизвестны: по крайней мере, никто не знал их под этими кличками.
   Кроме того, было трудно установить слежку за Рубло: он имел автомобиль  и
вне  базарных  дней  показывался  в  Лювиньи  очень  редко  и   нерегулярно.
Оставались ребята. За ними легко можно было наблюдать во всякое  время  дня,
так как они слежки не боялись. Но и тут Синэ был сбит  с  толку.  Совершенно
неожиданно вся компания покинула свое  обычное  место.  Каждый  вечер  между
четырьмя и семью  улица  Маленьких  Бедняков  бывала  унылой  и  молчаливой.
Инспектор продолжал свои наблюдения, несмотря на  насмешки  коллег:  он  был
уверен, что ребята, сами того не подозревая,  были  вовлечены  в  подготовку
какого-то преступления, и поэтому-то вокруг них и вертелись темные личности.
   - Что-то произошло в Лювиньи на  прошлой  неделе,  в  ночь  со  среды  на
четверг, - сказал он как-то вечером своему коллеге Лями. - Случилось  что-то
важное, чего никто здесь и не подозревает.
   На всякий случай они оба тщательно  ознакомились  с  кипой  донесений,  в
которых была вкратце отображена работа полиции за всю неделю. Это ничего  не
дало. Главный выигрыш, как правильно сказал Синэ, не  достался  Лювиньи.  За
два дня до этого в Париже у киноактрисы Фрэнсис Беннет, когда  она  выходила
из отеля "Ритц", украли изумруды, а на другой  день  бронированный  грузовик
банка Леви-Блок был ограблен на  тихой  и  спокойной  улице  на  шестнадцать
миллионов.
   - И как раз в ту же ночь в поезде, шедшем из  Винтимильи  в  Париж,  было
похищено сто миллионов, -  заметил  Лями,  толстое,  красное  лицо  которого
утратило насмешливое выражение.
   Синэ недоверчиво покачал головой.
   - История с лошадкой не имеет отношения к таким крупным делам!  -  сказал
он, пожав плечами. - На  мой  взгляд,  она  скорее  связана  с  какой-нибудь
грязной проделкой, какие часто происходят  в  складских  районах.  Вероятно,
где-нибудь на пустыре имеется покинутый барак,  где  воры  прячут  краденое:
двадцать ящиков Заплесневелой лапши, бочку  прокисшего  вина,  тюк  рванины,
вообще какую-нибудь ерунду, которую им трудно сбыть. Ничего больше!
   Бригадир Пеко толкнул дверь.
   - Эта дама хочет вам сообщить что-то интересное, - сказал он, пропуская в
комнату маленькую, симпатичную на вид старушку в черном.
   По тому, как она скрещивала и ломала свои сухие руки,  раздраженный  Синэ
решил,  что  опять  в  этом  районе  не  своей  смертью  погибла  чья-нибудь
канарейка. Он ошибался.
   - Я живу на улице  Сесиль,  -  сказала  старушка,  не  теряя  времени  на
ненужные предисловия, - в тупике Сюро. Квартал тихий,  и  я  бы  не  хотела,
чтобы он сгорел, как коробка спичек.
   - Почему? - спросил Синэ удивленно.
   - Вот уже два дня, - ответила старушка, - кто-то жжет огонь  в  одном  из
сараев лесопилки. Я не хотела говорить соседям, это их не касается. Я пришла
предупредить вас, вот и вс„.
   - Мы сейчас же поедем посмотрим, в чем дело, - пообещал ей Синэ. -  Идите
домой и не волнуйтесь.
   Едва старушка ушла, он натянул шинель и вышел в снежную ночь.
   Покинутая лесопилка имела только один  выход  на  улицу  Сесиль:  высокую
железную решетку. Синэ легко сбил висевший на ней большой замок, зажег  свой
электрический фонарь и осторожно пошел по темному лабиринту цехов, натыкаясь
на сгнившие бревна, которыми были усеяны все дворы и проходы.
   Ему показалось, что он дошел до забора, стоявшего в глубине тупика. И тут
инспектор сразу увидел отсвет скрытого огня на штабелях досок, которыми  был
завален задний двор. Свет шел из сарая и был достаточно ярок, чтобы осветить
сорную траву, щетинившуюся на земле. Синэ не решился прямо подойти к  двери.
Он медленно передвигался от одного  штабеля  досок  к  другому  и,  наконец,
очутился перед входом. Отсюда была видна вся внутренность сарая, и  то,  что
он  там  увидел,  показалось  ему  настолько  невероятным,   что   инспектор
остолбенел.
   Десять неизвестных, закрывших лица карнавальными масками и  наряженных  в
балетные пачки  из  голубой  и  зеленой  бумаги,  кружились  вокруг  костра.
Прыгающие языки пламени  придавали  фантастический  вид  лицам  из  розового
картона, подчеркивая их  трагическое  или  шутовское  выражение.  Посередине
круга была воткнута в землю кочерга, увенчанная лошадиной головой.
 
 
   Люди  в  масках  передавали  друг  другу  большого  золотистого,   хорошо
поджаренного  цыпленка.  Из  своего  укромного  уголка  Синэ   слышал   лишь
приглушенные звуки, но компания казалась шумной.  В  конце  концов  одна  из
масок взяла цыпленка за лапку и сильным ударом ноги отослала  его  в  другой
конец сарая. Цыпленок с глухим  шумом  ударился  о  перегородку  и  упал  на
опилки. Маски немедленно разделились на  два  враждебных  лагеря  и  затеяли
беспорядочную игру в футбол. Мячом служил цыпленок.  Большая  маска,  видимо
атаман всей  группы,  внезапно  прорвала  вражескую  линию  и  так  стукнула
цыпленка, что тот вылетел вон и упал в десяти метрах от Синэ.
   Цыпленок оказался картонным и потерял в игре обе  свои  лапки.  Инспектор
Синэ не знал, на каком свете он находится. Он не шевелился, и это  было  его
счастье, так как две большие собаки дежурили в переулке.
   Футболисты забыли про своего цыпленка и вернулись в  сарай,  дико  крича.
Один из них воткнул длинный нож в золу и вытащил оттуда огромную почерневшую
картофелину. Это вызвало аплодисменты. Все сняли маски, чтобы  приступить  к
еде, и тут Синэ с изумлением узнал десять ребят из компании Габи. Он  решил,
что этого открытия достаточно, и тихонько спрятался за досками,  решив  пока
ничего не предпринимать. Несвоевременное вмешательство могло все  испортить.
Важно было то, что он теперь знает, где пропадают ребята.
   Габи был вне себя: он разрешил взять с фабрики Биллетт  маски,  бороды  и
пачки, но никак не цыпленка.
   - Вы что же, собираетесь всю фабрику растащить? - ворчал  он,  прожевывая
свой кусок картофеля. - Вы хотите устроить масленицу за неделю до рождества?
Что скажут люди?
   - А что тут особенного! - протестовал возбужденный  Зидор.  -  Все  равно
весь товар отсырел. Ни один торговец его и в руки не возьмет.
   - Согласен! - ответил Габи. -  Но  нечего  привлекать  к  себе  внимание!
Нечего расхаживать по улицам с поддельными бородами и в картонных цилиндрах!
Отныне запрещаю выносить оттуда что бы то ни было без моего разрешения.
   - Но мы еще не вс„ осмотрели! - возразил Жуан, блестя  глазами.  -  Может
быть, на складе есть еще что-нибудь интересное.
   - А это мы завтра увидим, - ответил Габи. - Только  непременно  захватите
свечи. Пусть каждый принесет по нескольку  огарков,  чтобы  можно  было  все
хорошо осмотреть.
   Фернан размышлял, не спуская глаз  с  покрасневших  углей,  над  которыми
поднимались золотые язычки пламени. Ему не все было ясно в  этой  истории  с
ключом,  а  большинство  товарищей  считали  находку  удачей  и  не   желали
разобраться поглубже. Правда, этот ключ только что  привел  всю  компанию  в
одно из покинутых зданий в самом конце Сортировочной, но при  тусклом  свете
спичек, которые жег Габи, ребята не увидели ничего особенно ценного, если не
считать бумажных чудес, которыми была забита кладовая. Начиная с  того  дня,
когда  Татав  перелетел  через  тележку  дядюшки   Зигона,   лошадка,   даже
отсутствуя, вела их от одной неожиданности к другой. А тайна все еще не была
разгадана.
   - Завтра, - сказал Фернан тихонько Марион, - мы обыщем все  здания  самым
тщательным образом... Надо найти.
   - Что найти? - спросила Марион, встряхивая свои  растрепанные  волосы.  -
Мне наплевать на фабрику и на  все  товары.  Меня  только  одно  интересует:
заманить туда воров, которые украли нашу лошадку.
   - Меня тоже! - тихо сказал Фернан. - Одно связано с другим.
   Габи дал инструкции на завтра. Маски, бороды и пачки сложили  в  ящик,  в
"клубе" прибрали, Зидор потушил тлевший огонь, и вся  компания  тихонько,  в
глубочайшем молчаний разошлась.
   Прежде чем свернуть с переулка на дорогу Черной Коровы, Габи  внимательно
огляделся по сторонам. Никого не было видно.
   - Уже  темно,  -  сказал  он  шепотом,  -  но  все-таки  лучше  здесь  не
показываться.
   - Слишком уж прятаться тоже нечего, - заметила Марион слегка  подталкивая
его локтем.
   Первыми поднялись на улицу Маленьких Бедняков Татав и  Бонбон.  За  ними,
соблюдая интервал в несколько секунд, пошли Берта  и  Мели.  Зидор,  Жуан  и
Крикэ замыкали шествие. Марион, внимательно следила за ними, Габи осматривал
часть дороги со стороны магистрали, а Фернан обшаривал глазами участок Пеке.
Нигде никого и ничего не было видно. Марион поцеловала  собак,  дала  им  по
полкусочка сахару и  приказала  идти  по  домам.  Потом  расстались  старшие
ребята. Все трое пожали друг другу руки.
   - Так! Я иду домой, - сказал Габи. - До завтра, ребята!
   - Смотри не нарвись на Рубло! - смеясь, крикнул ему вдогонку Фернан.
   Габи уносил с собой ключ от фабрики Биллетт -  знаменитый  ключ,  который
был обнаружен у лошади в животе. Условились, что каждый будет хранить его  у
себя по очереди: так неведомому противнику будет труднее его найти.  Сам  по
себе ключ не имел большой ценности - не так уж трудно открыть  двери  и  без
ключа. Но желтая деревянная бирка!.. Габи, Марион и Фернан отлично понимали,
что те мерзавцы разыскивали адрес, который на ней написан. Ну что  ж,  пусть
теперь поищут!
   Три вечера подряд ходили ребята на фабрику и совершенно  благополучно.  В
нижнем конце улицы Маленьких Бедняков они пролезали под колючую проволоку  и
пускались бегом к старому паровозу, к Черной Корове. Никто бы  не  увидел  в
этом  ничего  подозрительного.  К  тому   же   и   пасмурная   погода   тоже
способствовала скрытности. Уже  с  четырех  часов  дня  поднимался  туман  и
достаточно плотно укрывал ребят от  посторонних  взоров.  Собирались  позади
старого паровоза, а  уж  оттуда  пускались  бегом  к  складам  фирмы  Сезара
Аравана.
   Место это всегда бывало пустынно. Его оживляли только поезда, замедлявшие
ход перед Сортировочной. Между двумя заколоченными складами шла  тропинка  в
сторону дороги Понсо. Габи прислонялся к стене и не спускал глаз  с  темного
отверстия туннеля, откуда иногда выезжал  грузовик  или  выходили  несколько
железнодорожников, возвращавшихся после работы в поселок.
   Едва только все кругом окончательно стихало, Габи выпускал ребят по двое,
наказывая им держаться поближе к железнодорожной насыпи. В пятидесяти метрах
от насыпи находилась фабрика Биллетт.  Ее  зубчатые  крыши  возвышались  над
мрачными бетонными строениями. Кто приходил первым, сразу  открывал  тяжелую
дверь, проскальзывал в помещение и ожидал  остальных.  Когда  все  бывали  в
сборе, Габи закрывал дверь, поворачивал ключ в замке,  и  тогда  можно  было
чувствовать себя спокойно, не боясь непрошеных гостей.
   Видимо, до закрытия фабрика работала в полную силу: кругом стояли кадки с
коллодием и полузасохшей бумажной массой; верстаки,  покрытые  разноцветными
ленточками и золотой  фольгой;  на  всех  стенах  висели  щиты,  на  которых
гримасничали маски, а на забрызганном краской  полу  валялись  целые  вороха
блесток и серпантина. Производство карнавальных принадлежностей прекратилось
еще до войны, в печальный год финансового кризиса, но эти  остатки  прошлого
не вызывали никакой грусти у детей с улицы Маленьких Бедняков.
 
   Габи напялил на себя свиную голову и взял в  каждую  руку  по  картонному
пистолету. Он не испугался, когда из  коридора  появился  лев  на  маленьких
ножках, с тоненьким воротничком из бумажного кружева.
   - Кто это? - спросил он льва.
   - Это Мели, - ответил лев жеманным голоском.
   Фернан вдруг очутился лицом к лицу с феей в черной бархатной полумаске, в
старинном головном уборе и с колбасой в руках вместо волшебной палочки.
   - Это Марион! - засмеялся он. - Я  вижу  твои  светлые  глаза.  Они  тебя
всегда выдают...
   Татава  интересовали  только  дудочки.  Как  только  он  находил   дудку,
издававшую надтреснутые звуки, он взбирался на верстак, надувал толстые щеки
и угощал своих друзей песенкой, не  имевшей  ни  начала,  ни  конца.  Иногда
проходили поезда; их грохот заглушал его  слабенькую  музыку,  тонкие  стены
фабрики глухо дрожали; потом шум поезда замирал в отдалении - тогда  хриплая
флейта Татава опять  звучала  в  наступившей  тишине,  вторя  топоту  ребят,
перебегавших из одного цеха в другой.
   Крикэ Лярикэ громко вопил, требуя, чтобы его наградили  Орденом  Большого
Зеленого Тюрлютютю первой степени, и становился во фронт. Жуан  надевал  ему
на шею шнурок из гофрированной бумаги,  на  котором  висела  огромная  белая
оловянная звезда, три девочки поочередно производили награжденного в рыцари,
и Зидор ударял его плашмя саблей по плечу. Однако посвящение  требовало  еще
одного обряда:  Крикэ  Лярикэ  поворачивался  кругом  по-военному,  наклонял
голову, и при одобрительных возгласах присутствующих Габи отвешивал ему удар
ногой пониже спины.
   Про лошадку почти забыли. Высоко задрав хвостик, держа  в  зубах  длинную
гусеницу из красной газовой материи, в играх принимала участие и Фифи.
   Товары на фабрике были сложены в большом темном помещении,  которое  было
отделено от цехов решетчатой перегородкой. Пройти туда можно было  только  в
сопровождении Габи, который не хотел, чтобы ребята все растащили, а главное,
боялся, как бы  по  чьей-нибудь  неосторожности  не  случилось  пожара.  Так
веселились три вечера подряд. При дрожащем мерцании свечи старшие  тщательно
осматривали шкафы, полки и груды ящиков, сложенных рядами вдоль перегородок.
Чего там только не было! Смешные шляпы, игрушки, тещины языки, которые Зидор
внезапно запускал кому-нибудь прямо в нос с  расстояния  в  два  метра,  или
букеты, которые Берта Гедеон заставляла распускаться, дуя в толстую сигару.
   Марион принимала в поисках активное участие. Ее кошачьи глаза вс„  видели
в темноте. Передвигая ящики, она заметила в глубине  склада  дверь,  которая
вела в чуланчик, видимо ранее служивший раздевалкой. Она его обследовала  на
ощупь, но не нашла ничего, о чем стоило бы сообщить другим. Случайно тут  же
появился Бонбон. Он высоко держал огарок, освещавший его  умную,  любопытную
рожицу. Марион схватила его за руку.
   - Не надо туда идти, -  сказала  она  мягко,  но  тоном,  не  допускавшим
возражения.
   - Нет? - спросил малыш, поднимая на нее удивленные глаза.
   - Нет! - повторила Марион, уводя его. - И не спрашивай почему...
   Когда Марион решительно говорила "нет", никто не решался ослушаться.  Сам
Габи никогда ничего не предпринимал, не обменявшись взглядом  с