ерти в виде солей и газов вновь возвращается в
океан.
     Этими  солями  будут  питаться новые  малютки водоросли,  водорослями -
рачки, рачками - рыбы. Опять тот же круговорот.
     В океан возвращается только то,  что,  распавшись, растворилось в воде.
Твердые раковины и  скелеты остаются лежать на дне.  Даже такая мелочь,  как
раковинка крохотного морского животного глобигерины, не растворяется в воде.
Из  этих  известковых  раковинок  и   скелетиков  на  дне  океана  нарастает
глобигериновый ил.
     Он нарастает очень медленно - один миллиметр за тысячу лет.
     Изменился облик Земли,  поднялось дно моря,  и залежи глобигерина стали
теми белыми горами, откуда мы добываем нужный нам мел.
     Вот о  чем говорилось у  нас в  тот вечер,  когда Алеша принес из школы
кусочек мела.  Это был мой последний вечер в  Ленинграде.  На  другой день я
уезжала в Москву.
     Близнецы,  Алеша и  Коля  провожали меня  до  трамвая.  Коля все  хотел
подарить мне  золотую рыбку на  память.  Я  с  трудом убедила его,  что буду
помнить о нем и так.
     - Скорей возвращайтесь,  -  сказал Алеша.  - Еще в какую-нибудь морскую
игру поиграем. А знаете, что вас провожает пятый?
     Я оглянулась. Поблизости никого из знакомых не было.
     - Да вы его не увидите. Ветер провожает. Наш ветер - с моря.


Я НАХОЖУ РУКОПИСЬ

     Дела  мои  сложились так,  что  на  зимние  школьные  каникулы я  снова
приехала в Ленинград. Но своих маленьких друзей на этот раз не застала.
     Алеша  гостил  у  родственников за  городом.  Родители  Олега  и  Игоря
переменили квартиру,  и  близнецы жили  теперь в  другом районе,  где-то  на
Петроградской стороне. Моих приятелей - морских болельщиков - не было. И все
же я опять стала часто думать о море.  Может,  потому,  что море и Ленинград
нераздельны.
     Однажды зимним вечером,  возвращаясь домой,  я  проходила по небольшому
скверу. Что-то зашуршало у меня под ногами, покатилось по снежной дорожке. Я
нагнулась и подняла сверток - скрученную в трубку толстую тетрадку.
     Шел снег.  С неба падали мохнатые звезды.  Я вся побелела от снега,  но
все стояла, ждала: может, потерявший вернется. Но никто не пришел.
     Дома, чтоб просушить промокший от снега сверток, я развернула тетрадь и
увидела на обложке надпись:
     "Путевой журнал подводной лодки "М-5а". Вел журнал Юрий Казанцев".
     Значит,  он  все-таки  существует,  этот  таинственный корабль!  Что-то
теперь скажет Виктор! Но сперва я решила прочесть журнал сама.
     Вот он - перед вами.


 * ЧАСТЬ ВТОРАЯ *
     "Моревизор" уходит в плавание
     (дневник Юры Казанцева)


КОГДА КАПИТАНУ СНЯТСЯ КРЫСЫ

     Лентяй!
     Славка Пышкин назвал меня лентяем.
     И  я  смолчал.  Пришлось смолчать.  Со  вчерашнего дня мы  находимся во
Владивостокском порту, и Славка стал капитаном "М-5а". А спорить с капитаном
не положено.
     Но  почему лентяй?  У  каждого свое дело.  Капитан чертит наш  маршрут:
Японское -  Охотское -  Берингово моря -  Тихий океан.  Молчун, Катя и Майя,
наши морские следопыты,  сейчас пускают пузыри под  водой,  испытывая костюм
"человека-лягушки".  А я?  Я радист, я веду путевой журнал. Кажется, хватит.
Так нет: капитан придумал мне работенку - нарисовать флаг "М-5а".
     Пятый "А" -  это наш класс.  М -  сокращенно: "Моревизор". Это название
нашего корабля,  на котором мы совершим путешествие в подводный мир,  увидим
жизнь моря. "Моревизор" - подводная лодка особой конструкции: ни машинистов,
ни механиков, ни матросов у нас нет.
     Нам не нужно запускать моторы,  для того чтобы "М-5а" двинулся в  путь,
потому  что...  Тьфу,  чуть  не  проговорился!  Прикуси свой  язык,  болтун!
Согласно  решению  всего  экипажа  до  конца  путешествия рассказывать,  как
устроен "Моревизор", запрещено.
     Но капитан сказал,  что каждый,  пусть самый загадочный, корабль должен
иметь свой флаг. Ладно, флаг будет...
     По  куску шелка,  сине-голубому,  как  море,  я  провел золотой краской
несколько  косых  линий.  Это  прожектор  рассекает  морскую  воду.  В  луче
прожектора я  изобразил застигнутую светом  рыбу,  а  в  верхнем правом углу
вывел "М-5а". Может, я не так придумал, но мне не с кем было посоветоваться.
Ведь  трое  из  нашей  пятерки  сейчас  где-то  на  морском  дне.  Вообще-то
подобрались, надо сказать, подходящие ребята.
     Например,  Валерка,  по прозвищу "Молчун". Он все молчит, но поручи ему
что-нибудь сделать,  будет полный порядок.  У нас две девочки:  Майя и Катя.
Майя очень начитанная,  серьезная.  А Катя? Ей бы лучше родиться мальчишкой:
никому спуску не даст и ничего не боится.
     Ну,  и,  наконец, сам капитан, любитель птиц Славка Пышкин. Командовать
умеет,  и ребята его слушаются.  Правда, он немного зазнайка и... Не успел я
вспомнить о капитане, как он сам появился в дверях.
     - Хорош!  - одобрил он флаг. - А что, "лягушки" еще не возвращались? Уж
не утонули ли они?
     Я тоже беспокоился за наших девочек,  но, как подобает моряку, не подал
виду и спокойно ответил:
     - Не беспокойся. Должны вернуться. Лягушкам тонуть не положено.
     - Юра... - Тут голос капитана неожиданно дрогнул. - Сегодня мне снились
крысы: дурная примета. Может, бросим эту затею с подводным путешествием, а?
     - То  есть как это -  бросим?  Да это страшно интересно!  Мы попадаем в
совсем особый мир.  Помнишь,  Антон Петрович говорил, что всякое тело в воде
выталкивается с  силой,  равной  весу  вытесненной им  воды.  Под  водой  ты
становишься силачом:  можешь поднять со дна такой камень, который никогда бы
не поднял на земле.
     - Я  не  собираюсь  под  водой  физкультурой заниматься,  -  усмехнулся
Славка.  -  Далось нам это морское дно! Уж лучше бы в лес: там птицы поют. А
под водой все немые. Таращат на тебя свои рыбьи глаза и молчат...
     - А ты бы хотел, чтобы акула сказала: "Здравствуй, Славочка!" - съязвил
я.
     - Отстань, мне не до шуток! Особый мир! Гм!.. А если засыплемся?
     - У нас есть Антон Петрович.
     - Он  занят  и  не  может  часто бывать на  корабле.  Если  засыплемся,
отдуваться придется мне, капитану.
     - Ну,  знаешь,  Славка!.. - не выдержал я. - Ты не зазнавайся. Отвечаем
мы все. Понятно? А если струсил, найдем другого.
     - Ничуть не струсил,  -  уже другим голосом заговорил Славка.  - Просто
после этого дурацкого сна мне все кажется, что вот-вот...
     Славка замолчал и  прислушался.  По  коридору кто-то шел,  беспокойно и
торопливо.  Дверь отворилась,  и  перед нами предстали "лягушки".  Все  трое
имели  очень  сконфуженный вид.  Их  сопровождал незнакомый моряк  с  седыми
усами.
     - Павел Иванович,  -  представился незнакомец.  -  Скажите,  кто из вас
капитан?
     - Я... - прошептал Славка. - Эх, недаром мне снились крысы! Так и знал:
что-нибудь да случится...


ЧЕЛОВЕК-ЛЯГУШКА

     Так  что  же  все-таки произошло?  Шлюпка,  на  которой сидели Молчун и
девочки, остановилась у выхода из бухты. Бросили жребий. Первой вышло нырять
Кате.
     - Везет девчонкам!  -  позавидовал Молчун.  -  Ладно,  я  следом.  А ты
остаешься в  лодке.  -  И  он  тронул за плечо Майю,  задумчиво смотревшую в
морскую даль.
     - Водяной шар... - неожиданно сказала Майя. - Мне вспомнилось, как папа
первый раз показал мне глобус. "Вот, говорит, дочка, наш земной шар. Там где
коричневое,  -  земля,  там, где голубое, - вода А я верчу глобус и отвечаю:
"Почему -  земной шар Надо говорить -  водяной шар: голубого на нем больше".
Голубого почти в два с половиной раза больше.  Это знает каждый школьник. Но
как еще мало людей заглядывало в глубь этой огромной морской страны!  Вот мы
и хотим... но признайтесь, ребята, все-таки страшновато, а?
     Никто не ответил. Слышно было только, как о борт шлюпки тяжело плещется
вода.
     Почему так трудно было человеку проникнуть в  морскую подводную страну?
Потому,  что  хотя в  морской воде есть воздух,  но  дышать им  можно только
по-рыбьему - жабрами. Вода омывает жабры, и этого достаточно, чтобы кислород
попал в пронизывающие их кровеносные сосуды.
     Под  водой рыбе  дышится легко.  Но  киту,  который дышит легкими,  для
каждого  вдоха  нужно  всплывать  на  поверхность.  Правда,  легкие  у  кита
огромные: в них можно набрать четырнадцать тысяч литров воздуха. Хватит часа
на полтора.
     А  вот  человеку-ныряльщику запаса  воздуха в  легких хватает только на
одну-две  минуты.   Берегись,   ловец  губок!  Берегись,  искатель  жемчуга!
Просрочишь время - останешься в море навсегда.
     Но  человек умен.  Он  сумел продлить себе время пребывания под  водой.
Человек изобрел водолазный костюм -  скафандр. Стал ходить по морскому дну в
водонепроницаемом комбинезоне. На ногах - галоши со свинцовыми подошвами. На
голове -  круг и  металлический шлем,  от  которого отходит резиновый шланг.
Водолаз работает на морском дне,  а дышит воздухом земли, который ему подают
по шлангу. Но не отойдешь в сторону дальше, чем позволяет шланг, - все равно
как на привязи.
     А теперь стало возможно свободно путешествовать под водой.  Плыви, куда
хочешь,  в  одних  трусиках,  только надень на  спину акваланг -  "подводные
легкие". Акваланг - это баллоны, наполненные сжатым воздухом или кислородом.
Две  изогнутые резиновые трубки соединяют баллоны с  мундштуком.  Акваланг в
1943 году изобрели французы Жак-Ив Кусто и Эмиль Ганьян.
     Надевай баллоны на  спину,  а  мундштук бери в  рот.  В  таких костюмах
натуралисты собирают на  дне  моря коллекции,  ныряльщики охотятся на  акул,
ученые и спортсмены опускаются под воду.
     Сейчас "подводные легкие",  словно ранец,  надевала на себя Катя.  Майя
подала ей резиновую маску с особым толстым стеклом для глаз.
     - Поплюй на стекло, - напомнила Майя, - и прополощи маску в море, тогда
стекло не запотеет. И, пожалуйста, не забывай пускать пузыри.
     Майя   не   зря   говорила  о   пузырях.   Воздух,   который   выдыхает
человек-лягушка,  пузырями подымается вверх.  Чем ближе к  поверхности,  тем
крупнее становятся пузыри.  Если с лодки видят эти крупные, бурлящие пузыри,
значит, все в порядке: ныряльщик дышит под водой.
     - Не забуду! - засмеялась Катя. - Ну, пока!
     Всплеск.  Над водой мелькнули огромные лягушачьи лапы -  Катины ноги, и
море сомкнулось.


КАТЯ ЗАБЛУДИЛАСЬ

     Кате казалось:  как  только она очутится под водой,  со  всех сторон ее
обступят морские чудища.  Но  пока что ныряльщицу окружал только зеленоватый
туман.  Впрочем,  это  был  особый  туман,  которого на  земле  не  увидишь.
Кончалась подводная весна -  время расцвета плавучих пастбищ. Морская муть -
планктон живым зеленым туманом застилал воду.
     В  тумане бесшумно скользнули узкие силуэты.  Это  спугнутые Катей рыбы
покинули свое плавучее пастбище. Исконные жители подводной страны, они легко
распознавали ее путевые знаки.  Но Катя была здесь чужая.  И с ней случилось
то,  что  часто бывает с  ныряльщиками.  Катя заблудилась,  потеряла чувство
направления. Думая, что плывет в море, на самом деле плыла в порт.
     И  вот  она увидела продолговатую глыбу,  повисшую в  воде.  "Подводный
утес!"  -  подумала  Катя.  Разноцветные водоросли тихо  шевелились,  словно
приветствуя ее приближение.  Странно было одно: почему этот мохнатый утес не
упирается в дно, а как туча висит над головой.
     У Кати была с собой сумка для сбора коллекции.  Зеленые, бурые, красные
водоросли обрывались с висячего утеса легко.  Но приросшие к нему ракушки не
поддавались.  Упрямая Катя вцепилась в ракушку и почувствовала, что тащит ее
за собой. Ускользала не только ракушка - весь висячий утес сдвинулся с места
и, покачивая водорослями, медленно уплывал.
     Отчаянным рывком Катя  вырвалась наверх.  И,  хотя  опасность была  уже
позади,  Катя стала кричать.  На ее крик поспешили люди с баржи, с той самой
баржи,  чье  обросшее  дно  наша  еще  неопытная  в  подводных  путешествиях
"лягушка" приняла за утес.
     А  потом к  месту происшествия подошел катер,  и  начальник порта Павел
Иванович вызвался отвезти наших морских следопытов домой.
     - Теперь вы все знаете,  -  тихо сказала Катя. - Неважно получилось. Но
кое-какие коллекции я собрала.
     - Покажи, - коротко потребовал Славка.
     Он порылся в Катиной сумке и объявил:
     - Мусор.  А визгу на весь порт.  В первый же день осрамились.  Придется
списать Катю на берег.
     Мы  ахнули.  Шутка сказать:  списать на  берег!  Но за бедную "лягушку"
вступился наш гость.
     - Простите,  -  сказал он,  -  по-моему,  за нарушение порядка в  порту
прежде всего в ответе капитан.  -  Тут он пристально посмотрел на притихшего
Славку.  -  Так же  неверно,  будто Катина коллекция (кстати,  я  сам в  нее
кое-что прибавил) не представляет интереса для моряка.  Я  бы мог рассказать
один случай...
     - Пожалуйста, расскажите! - закричали приободрившиеся "лягушки".
     - Тогда слушайте. Это было в первую мировую войну. В Адриатическом море
два английских крейсера,  "Дармут" и "Бристоль", встретились с противником -
кораблями австрийцев.  Флагман  [Флагман -  корабль,  на  котором  находится
командующий флотом] "Дармут" передал "Бристолю" приказ: "Следовать за мной".
И  что  ж?  Вопреки приказу "Бристоль" стал отставать.  Этим воспользовались
австрийцы. Они атаковали одинокий флагман, и он должен был принять бой.
     Флагман надеялся: сейчас подоспеет на помощь "Бристоль". Но шли минуты,
каждая из  них  могла решить исход боя,  а  "Бристоля" все не  было.  Прошло
двадцать минут, когда наконец флагман услышал залп еще далекого "Бристоля".
     По окончании боя капитана "Бристоля" вызвали на флагман.
     "Крейсер у вас или черепаха?  -  насмешливо спросил его адмирал.  - Вас
надо под  суд  отдать за  невыполнение приказа!  Что-нибудь можете сказать в
свое оправдание?"
     "Сказать?  Нет,  сэр.  Но  показать  -  да.  Прикажите  осмотреть днище
"Бристоля". Это мое оправдание", - спокойно ответил капитан.
     Оказалось,  что  к  днищу прицепилось столько "безбилетных пассажиров",
что из-за них крейсер и потерял свою скорость.
     Вы хотите видеть этих безбилетных пассажиров? Вот они!
     И Павел Иванович высыпал на стол содержимое Катиной сумки.


БЕЗБИЛЕТНЫЕ ПАССАЖИРЫ

     Мы смотрели на завитки трубочек морских червей, на водоросли и ракушки,
которые прицепляются к  днищу корабля,  и удивлялись:  да неужели в огромном
море мало своей жилплощади? Выходит, что так.
     Не все обитатели моря бродяги,  есть и оседлые жители. А где им осесть?
На песке не закрепишься -  снесет. Вот камень - надежный якорь, но камней на
мелководье не так-то много. Недаром у шотландцев существует обычай бросать в
море камни.  Посеешь камни - соберешь морское сено: водоросли. Морским сеном
шотландцы кормят скот.
     В море все обрастает:  камни,  подводные сваи,  затонувшие корабли. Сто
лет назад со дна моря подняли для починки телеграфный кабель. Оказалось, что
непрошеные жильцы -  губки,  моллюски, черви - заселили даже такую неудобную
жилплощадь.
     Обрастают  и   плавающие  по   морям  корабли.   Безбилетные  пассажиры
прицепляются к ним на стоянках.
     Военные корабли дольше, чем торговые, стоят на стоянках и обрастают еще
сильней.
     Морские прилипалы так цепки, что даже смерть не отрывает их от корабля.
Когда корабль заходит в  реку,  все приставалы и прилипалы гибнут от пресной
воды,  но  и  мертвые они не  отцепляются от днища.  И  от трения их о  воду
скорость корабля уменьшается.
     Правда,  сейчас  стали  красить  военные  корабли  особыми красками,  к
которым долгое время ни один прилипала не пристанет.
     А самое лучшее средство против непрошеных безбилетных пассажиров -  это
ультразвук.  Внутри корабля устанавливают ультразвуковой вибратор. Когда его
включают,  ракушки начинают отлетать от  обшивки,  словно  сбитые невидимыми
молоточками,  -  вибратор передает обшивке свыше  двадцати тысяч колебаний в
секунду.
     В  будущем  чудесными  невидимыми  молоточками станут  пользоваться все
корабли.  Но пока,  особенно на грузовых пароходах и баржах,  еще продолжают
путешествовать безбилетные пассажиры.
     Мы столпились возле стола, по которому была рассыпана Катина коллекция.
Мы познакомились и с ульвой -  морским салатом, чьи широкие листья съедобны,
и  с  красными водорослями,  филлофорой и кораллиной,  и с морскими червями,
которые прячутся в  домиках-трубках,  и  с  морским желудем,  одним из самых
цепких и живучих безбилетных пассажиров.
     Майя  осторожно  потрогала черно-синюю  ракушку  и  обернулась к  Павлу
Ивановичу.
     - Это мидия?  Я узнала ее. Мидия, которую поймал в свои сети ирландский
робинзон?
     - Чего?  -  прищурился Славка.  -  Какой  робинзон?  Да  ты,  наверное,
"Робинзона" и не читала.
     - Читала. А я говорю про другого, про которого ты, наверное, не читал.
     Не только Славка -  никто из нас не знал про ирландского робинзона,  и,
как Майя ни упиралась, ей пришлось рассказать нам историю мидии.
     - Фамилия ирландского робинзона Уилтон, - сказала Майя. - Я называю его
робинзоном  потому,   что  он   один  очутился  на  пустынном  берегу  после
кораблекрушения,  которое  случилось у  западного берега  Франции  в  тысяча
двести тридцать пятом году.  Ни  ружья,  ни  припасов у  него не  было.  Что
делать? Уилтон сплел из морской травы сетку, воткнул ветки в ил и натянул на
них сетку. Думал он поймать птицу, а поймал... слизняка. Наутро всю его сеть
облепили черно-синие ракушки.  С голоду Уилтон решил попробовать мясо мидий.
Оказалось,  вкусное!  Французы и теперь разводят мидий по способу, открытому
ирландским робинзоном.  И у нас в Советском Союзе есть свои мидиефермы.  Это
очень доходное дело.  С  гектара моря можно получить шесть тысяч килограммов
мяса
     Нам понравился рассказ Майи. Похвалил ее и Павел Иванович.
     - Я вижу, - сказал он, - вам и без меня не скучно, а мне пора.
     - Нет, мы вас так не отпустим. Еще хоть один рассказ!
     - Ну хорошо, один - последний. Из Китая, из дальнего рейса, вернулся на
родину,  в Германию,  торговый корабль.  Ни капитан,  ни матросы -  никто не
заметил,  что  на  корабле прибыли безбилетные пассажиры.  Да  как  их  было
заметить:  они сидели в  цистернах с водой.  Возвращался корабль пустым,  и,
чтоб меньше качало на волнах,  чтоб лучше была осадка судна,  в цистерны для
груза накачали воду  из  китайской реки.  Вместе с  водой в  цистерны попали
незаметные личинки крабов.  Там и  скрывались безбилетные пассажиры во время
рейса,  а когда в немецком порту воду из цистерн выкачали, личинки очутились
в новом,  чужом для них море.  Но они тут освоились прекрасно.  А лет десять
спустя  немецкие  рыбаки  стали  жаловаться,  что  неизвестные раньше  крабы
объедают в сетях рыбу.
     - Будьте и вы начеку,  -  пошутил на прощание Павел Иванович,  - хоть и
необычный ваш корабль, а вдруг...
     Мы проводили нашего гостя,  и я вернулся в кают-компанию [Кают-компания
- комната для пассажиров] - посмотреть, высох ли мой флаг. Тут с разбегу я и
налетел на Славку.  Растянувшись на полу,  он что-то высматривал под книжным
шкафом.
     - У, медведь!.. - приподнявшись с полу, сердито прошипел капитан.
     - Сам виноват - чего валяешься на полу!
     - Я  не  валяюсь,  а  проверяю.  А  что,  если на  наш корабль забрался
какой-нибудь краб или змея... да еще укусит...
     - Я сам тебя укушу, если будешь молоть чепуху! Разве книжный шкаф - это
цистерна? Видно зря ты слушал рассказ о морских обрастаниях. Второй день уже
стоим в порту. Смотри, обрастем - потеряем скорость.
     Славка встал и почистил коленки.
     - Не обрастем,  - ответил он уверенно. - Через десять минут "Моревизор"
выходит в плавание.
     Капитан подошел к шкафу и вынул оттуда карту.
     - Ты видишь на карте пять квадратиков?  Это места для флагов. У каждого
моря,  в котором побываем мы или наши следопыты, будет свой флаг. И рисовать
эти флаги я поручаю тебе.
     Я вздохнул.